Лето в этом году выдалось холодным и дождливым, но иногда выглядывало солнце и тогда детвора с радостью выбегала поиграть и порезвиться на улицу. В один из таких погожих солнечных деньков маленькая пятилетняя Варя после обеда решила сбегать и поиграть с подружками на улице.
- Ну же, мама, меня девочки ждут! - нетерпеливо топнула ножкой Варя, в то время как ее мама Людмила не спеша заплетала ей дома перед зеркалом косички: дочка должна появиться на улице красавицей.
- Ничего, ничего, успеете еще наиграться! - ответила мама, надевая на Варю новое ярко-красное с воланами платье, и ласково чмокнув девочку в щечку, проводила до двери.
- Только от дома далеко не уходи, - попросила мама, провожая девочку до порога и испытывая щемящую тоску в сердце, глядя как ее малышка со всех ног кинулась со двора к своим новым подружкам.
«Вот озорница растет. Совсем уж большая у меня стала дочка. А красивая какая, совсем принцесса. Наверное, скоро и женихи появятся», - думала женщина, смахивая со щеки маленькую слезинку. «Да, если бы не тяжелое материальное положение ни за что бы не переехали из центра в этот Заводской район на окраине города Н..», - размышляла Людмила вспоминая события последних месяцев.
У Людмилы в семье, кроме Вари было еще двое детей: одиннадцатилетний сын Слава и старшая дочь Лиза пятнадцати лет, но Варя была самым любимым и долгожданным ребенком. Удручало лишь то, что девочка с детства была инвалидом первой группы: у неё были проблемы с циркуляцией крови, в связи с этим Варя часто и подолгу лежала в поликлиниках. Когда у девочки случались обострения, у дома Людмилы часто дежурили машины скорой помощи. На лечение требовались огромные деньги и Людмила с мужем сбивались с ног, работая на нескольких работах, чтобы вылечить дочь.
Прошлой осенью Варе была необходима серьезная операция и Людмила решила продать свою роскошную 4-х комнатную квартиру в престижном районе, чтобы собрать необходимые средства на лечение дочери, а затем переехать в деревянный дом на окраине города. Операция прошла успешно и Варе стало намного лучше. Плохо лишь было то, что у Вари почти не было друзей в новом районе и психологи посоветовали маме, что девочке для социальной адаптации надо чаще играть со сверстниками. Но и тут особых проблем не было. Несмотря на пролетарский характер городской окраины все соседи, как на подбор, оказались умными и понимающими людьми и с удовольствием помогали Варе находить контакт со сверстниками, привлекая для этой цели своих детей. Все дети в улице знали о заболевании Вари и старались лишний раз ее не дразнить и не обижать. Да и теперь Людмила со спокойной душой проводила дочь на улицу: знала никто не обидит.
Правда, в последнее время Варя стала приходить домой с синяками и ссадинами, часто плакала, но на все вопросы матери лишь отмалчивалась либо говорила, что это они «так играют». «Что это за игры такие», - с негодованием думала мать, в очередной раз штопая Варины платья и смазывая йодом ссадины на ее хрупком болезненном тельце.
А недавно дочь и вовсе удивила Людмилу, когда после очередной прогулки вдруг заявила, что одна из старших девочек, с которыми она дружит, курит сигареты. «Ну это уже чересчур», - подумала Людмила, решив, в самое ближайшее время, переговорить с родителями той девочки, но как назло навалились домашние заботы, проблемы на работе и женщина напрочь забыла о своем намерении.
---
С самого утра этот день у тринадцатилетней Софьи не задался. Сперва ее заставили мыть посуду и убирать в доме. К тому же Алина, ее старшая сестра и опекунша, которой было двадцать лет, категорически заявила, что денег она ей сегодня не даст, так как собирается вечером сходить со своим парнем в кино. В довершение всех проблем ее младшая сестра Карина напялила на себя ее любимую футболку и умудрилась ее порвать, гоняя по улице с ребятней.
Софья в отместку отхлестала Карину мокрым полотенцем, но на защиту младшей сестры встала Алина и, пригрозив нарушительнице порядка новым наказанием, отправила обеих девочек на улицу. Выхода не было и Софья, ругая сестру последними словами, отправилась на улицу в старой заштопанной футболке и в потертых джинсах. Выйдя за ворота девочки сперва покачались на старой скрипучей качели, а затем пошли к ближайшему раскидистому клену, возле которого присели на скамейку.
Софья, надувшись, молчала, шевеля кроссовками дорожную пыль. Настроение ее было омерзительным. Вдобавок девочке захотелось покурить и Софья, достав из заднего кармана джинсов мятую пачку сигарет, которую она тайком стащила у Алины, щелкнула зажигалкой и с удовольствием затянулась, картинно выпустив вверх облако сизого табачного дыма. Сидевшая рядом Карина не мешала сестре: знала, что в такие моменты ее лучше не беспокоить.
Некоторое время девочки сидели молча, Софья, накурившись, начала постепенно успокаиваться, и даже начала напевать мотив иностранной песенки, как вдруг услышала слова:
- Кулить нехолосо, Софья, я все твоей маме ласскажу! - пролепетал за спиной курильщицы детский голос.
Софья в страхе обернулась и увидела маленькую Варю, которая улыбалась и грозила юной курильщице пальчиком. Страх Софьи мгновенно сменился безудержным подростковым гневом. Как кошка прыгает на воробья, Софья, сорвавшись со скамейки, схватила Варю за отворот платья, а затем притянув к себе, прошипела в лицо:
- Ну теперь ты точно никому ничего не расскажешь, маленькая тварь. - Карина, вяжи этой гадине руки! - и Софья с ненавистью протянула сестре две маленькие кукольные ручки девочки.
- Ай-яй-ай, - заревела было Варя, но Софья зажала девочке рот, в то время как ее сестра связывала руки беззащитному ребенку обрывком тонкой бельевой веревки.
--
Софья не любила маленьких детей, а эта девочка Варя была как бельмо на глазу. Малышка постоянно вертелась под ногами и требовала к себе внимания. Ребят в улице предупредили, что девочка серьезно больна, но Софью это мало волновало. Постоянный раздражающий фактор был в том, что этой малышке было разрешено все, тогда как им, более взрослым детям, нужно было отвечать за все свои поступки. У девочки были любящие родители, которые постоянно во всем потакали и баловали Варю, покупая ей роскошные красивые платья и другие обновки, а Софье с Кариной приходилось донашивать старые вещи сестры. Но самое главное, что девочка ходила как принцесса с гордо поднятой головой и совершенно ничего не боялась, словно осознавая свою исключительность, чем приводила Софью в совершенное бешенство.
Поначалу сестры как могли терпели эту зазнайку: приходилось считаться с ее болезнью. Но постепенно об этом забыли и девочки стали вволю издеваться и унижать непокорную гордячку. Обмануть маленькую девочку было легко и сестры сообщили Варе, что если она хочет с ними играть то должна выдержать целый ряд испытаний, в противном же случае сестры пообещали перестать с ней общаться. Наивная маленькая девочка легко согласилась на условия сестер и с Вари взяли обещание, что она никому не расскажет, что с ней будет происходить. «Это ведь у нас будет такая игра», - наивно хлопая ресницами, изображая тем крайнюю степень искренности, доверительно сообщила Софья девочке и малышка, радостно кивнув, согласилась, не подозревая, что тем обрекает себя на издевательства.
А дальше от вседозволенности у сестер просто «съехала крыша». Зловредные сестрички постоянно шлепали, толкали и щипали Варю, пытаясь сбить с гордячки спесь. Если поблизости не было взрослых, девочку обсыпали дорожной пылью, заставляли целовать сестрам ботинки, выкручивали руки или просто от души отвешивали подзатыльники. Одной из забав мучительниц был показ девочке «вечерней Москвы»: когда одна из сестер, встав на скамейку, пыталась поднять Варю за уши, от чего у последней хрустели ушные раковины, а на глаза наворачивались слезы. При этом, всякий раз, отпуская Варю домой, сестры предварительно брали с нее обещание никому не рассказывать, что с ней творили.
Впрочем, в последнее время малышка будто начала догадываться и с большой неохотой выполняла команды сестер, а иногда и вовсе заявляла, «что ей все это надоело и она обо всем расскажет маме». Последней каплей непослушания стал отказ Вари съесть завернутые в бумажки из под конфет козьи шарики, которые Софья с улыбкой преподнесла малышке в качестве угощения. Варя взяла несколько конфет, развернула их, понюхала, а затем выбросила, сказав, что «какашки есть не будет». Софья сдерживалась недолго: на малышку обрушился целый град пощечин и оплеух разъяренной садистки. Вывернув ребенку руку, Софья наклоняла Варю лицом к земле, заставляя съесть с земли «сегодняшнее угощение». Девочка заплакала и вдобавок на улице появился кто-то из взрослых и малышку пришлось отпустить. Но зареванная девочка, увидев, что Софья, после совершения акта истязательства, закурила, вдруг смело заявила, что обо всем расскажет маме, после чего со всех ног кинулась домой.
Настроение у сестер было подавленным. Страх разоблачения дамокловым мечом висел над юными садистками, как вдруг Софья неожиданно заявила: «Варьку надо сжечь, а то заложит!»
Услышав такие слова Карина лишь рассмеялась: ей хорошо была известна страсть сестры к поджигательству, которая в последнее время стала напоминать навязчивую идею.
Все началось, когда Софья училась в шестом классе. В тот день учительница истории как обычно вела урок, рассказывая детям про «столетнюю войну» между Англией и Францией, а также про спасительницу французского народа Жанну д’Арк, которую инквизиция сожгла на костре. Девочка как завороженная смотрела на репродукцию в учебнике, изображающую процесс казни, не в силах оторвать свой взор от страшной картинки, а потом долго не могла придти в себя от нервного потрясения. После этого не проходило и дня, чтобы девочка что нибудь не поджигала, пока чуть было не устроила пожар в доме. Это ненадолго отрезвило юную хулиганку, заставив ее переключиться на животных и насекомых. Софья находила на улице жучков, паучков, стрекоз или других насекомых, заворачивала их в бумажку или в пучок соломы, а затем поджигала, с восторгом наблюдая как они погибали в страшных муках. Девочка стала постоянно носить с собой зажигалку и даже начала курить. Но вершиной садистских наклонностей Софьи стала казнь старого облезлого кота, которого девочка подобрала возле мусорного бака. Сестры обмотали кота старым тряпьем, а затем сожгли на пустыре, предварительно облив бензином. Кот кричал и орал так, что слышно было даже на городских окраинах. Орущий и катающийся по земле огненный комок так напугал сестер, что они кинулись бежать с места преступления, слыша за собой душераздирающие вопли несчастного животного. Дома сестры даже поссорились, так как Карине было немного жаль кота, и она даже предлагала сестре сразу убить животное, чтобы оно не мучилось. После того случая неуемная страсть к поджигательству у Софьи вроде бы пошла на спад, но одна Карина знала, что это не так, наблюдая в глазах сестры яркое всепоглощающее пламя ненависти ко всему живому.
----
- Держи ее, держи эту тварь! - истошно орала Софья на Карину, которая держала плачущую и извивающуюся Варю.
- Да держу я, держу! - огрызалась Карина на окрики сестры.
- Ну и теперь расскажешь,... расскажешь? - схватив Варю за грудки, как куклу, трясла Софья малышку не сводя с нее вопросительного и испепеляющего взгляда.
- ласскажу, все лавно ласскажу! - упрямо мотнув головой, промычала Варя сквозь зажатый ладонью рот.
- Ах так!....Ха-ха...ладно сама напросилась! - утробно хохотнув и не сводя с жертвы пронзительного взгляда пробурчала Софья, после чего вынув из-за рта зажженную сигарету крепко прижала ее к оголенной шее девочки.
- Ай-яй, - жуткий вопль страха и боли вырвался из груди маленькой Вари, от чего даже у Карины едва не сдали нервы.
- Софик, ну давай ее отпустим, а то ведь нам попадет! - в страхе бормотала Карина, пытаясь убедить сестру прекратить истязания.
- Отпустим....- соображала сестра? - Ну, что же... можно и отпустить! - Развязывай! - приказала Софья сестре, криво улыбаясь, будто опять задумала очередную подлость.
Но стоило Карине только распутать неподдающийся узел веревки, как Софья ухмыляясь протянула к подолу платья Вари поблескивающий прямоугольник зажигалки и прокричав слова: «гори, гори ясно», щелкнула колесиком пьезоэлемента. Однако, крошечный язычок огня, на мгновение вспыхнув, тут же погас. Еще щелчок.....и вдруг пламя разом охватило все платье девочки, превратив ее обладательницу в яркий пылающий костер.
- Бежим, - рванула Карина за руку остолбеневшую Софью и юные садистки со всех ног припустили к дому, слыша сзади крики и плачь подожженной малышки.
---
Слава уже собирался идти с соседским мальчишкой на речку порыбачить, когда услышал за воротами детский плач. Он выбежал на улицу и обомлел от увиденного: возле калитки стояла голая плачущая сестра Варя, на которой догорало платье. Мальчишка чуть было не упал в обморок, однако нашел в себе мужество подбежать к сестренке и стал срывать то, что осталось от сгоревшего платья и тушить остатки волос. У малышки сгорели даже носочки. Внешне она напоминала маленькую коричневую мумию. В считанные секунды рядом оказалась мама, а отец вызвал скорую помощь и полицию. С девочки кусками слезала кожа. Варя была в шоковом состоянии и до конца не понимая, что случилось и просила у мамы прощения, думая, что ее будут ругать за сгоревшее платье. Девочку положили на диван и она тяжело дышала, словно после тяжелой работы. Мать, зажимая себе рот, чтобы не закричать от боли и ужаса, рассматривала изувеченное тело своей дочери, не понимая как такое вообще могло случиться. Спереди на шее у дочери Людмила заметила выжженный до мяса кружочек, напоминающий ожог от сигареты. Девочку увезли в тяжелом состоянии в больницу, сделали несколько операций. Ей предстоял тяжелый послеоперационный период реабилитации.
--
Между тем, на месте пришествия уже работали следователи местного УВД и прокуратуры, опрашивая свидетелей происшествия. Выяснилось, что почти никто ничего не знает, но несколько местных жителей утверждали, что незадолго до трагедии видели маленькую девочку в красном платье, которая играла с двумя девочками постарше. Следователи выяснили, что девочки проживают недалеко от места происшествия. Сестер в тот же день задержали полицейские и допросили под надзором психолога и опекунши. Первоначально Софья и Карина на допросе рассказали, что в тот день они вообще не выходили на улицу, а девочка Варя им незнакома, но под давлением свидетельских показаний были вынуждены признаться, что, действительно, в тот день играли на улице, где и встретили Варю. Но по словам сестер это был несчастный случай: Варя играла с зажигалкой и по неосторожности сама себя подожгла. Разумеется, версия требовала проверки и в нее почти никто не верил, но сестры, ехидно улыбаясь стояли на своем и их почти оставили в покое, однако нашелся неожиданный свидетель. Соседский мальчишка, который незадолго до трагедии проезжал на велосипеде по улице, случайно видел, как старшие девочки зажали Варю возле дерева, а у одной в руках была зажигалка. После этих показаний сестры сникли, но продолжали настаивать на своей версии происшествия, правда, уже не так уверенно.
Чтобы подтвердить либо опровергнуть версию умышленного поджога, следователь поехал в больницу к Варе. После нескольких операций и переливания крови девочка, забинтованная с ног до головы, лежала едва живая в палате, подключенная к аппарату искусственной вентиляции легких. По информации медиков у девочки был ожог 70% поверхности тела и состояние ее было крайне тяжелым. Следователя к Варе не пустили врачи: слишком велик риск, но работник правоохранительных органов был упрям и спустя несколько дней он все же попал в палату к малышке. В тот день Варе ненамного стало лучше и она даже попыталась улыбнуться, сквозь разламывающую и непреодолимую стену боли.
- Только несколько минут, - предупредила следователя медсестра, оставив наедине с пациенткой. Следователь не спеша достал из портфеля фотографии сестер и подошел к Варе.
- Варя, я понимаю как тебе тяжело, - начал спрашивать мужчина, - но все же постарайся вспомнить как все произошло! - Я знаю, что тебе нельзя разговаривать, но ты можешь опускать ресницы, вместо слова: да!
- Варя, ты баловалась с зажигалкой и сама себя подожгла? - c волнением в голосе спросил следователь.
В ответ на этот вопрос реснички девочки остались неподвижными.
- А может это сделали эти девочки? - и следователь показал Варе фотографии сестер.
Варя опустила ресницы.
- Ты уверена, я хотел сказать, может быть ты ошибаешься, посмотри внимательнее! - переспросил следователь, стремясь удостовериться в ответе.
Варя несколько раз хлопнула ресничками, а потом вдруг дернулась, словно что-то хотела сказать или подняться. В тот же миг кривая аппарата сердцебиения дрогнула и на пульсирующем мониторе прошла прямая линия. В ту же секунду раздался резкий звук сирены и в палату ворвались врачи с дефибриллятором. Следователя с негодованием выставили из палаты, где врачи совершали комплекс реабилитационных мероприятий. Спустя час вышедший из палаты врач-реаниматолог, утирая со лба пот с улыбкой сообщил, что состояние Вари удалось стабилизировать.
Стоя возле поликлиники и торопливо вдыхая дым сигареты следователь плакал, вспоминая события трагедии, которая потрясла его до глубины души. Многочисленные больные и медицинский персонал с удивлением наблюдали за стоявшим возле входа солидным пожилым мужчиной, из глаз которого катились слезы. Как ни привык следователь за долгие годы работы в полиции к разным ужастикам, но этот случай поражал какой-то необъяснимой жестокостью. По опыту мужчина знал, что эта боль скоро уйдет, оставив в памяти лишь неприятный осадок. Но что же будет с этими девочками? Какими они вырастут, когда станут взрослыми? Эти вопросы вновь и вновь терзали сознание мужчины, заставляя погружаться в дебри философских размышлений о добре и зле. По закону сестер нельзя было привлечь в ответственности: слишком юный возраст был у юных садисток. Единственное, что можно было с ними сделать - это поставить на учет в милиции. Но есть ведь еще закон совести, которая в любой момент может накрыть любого человека и спросить в десятикратном размере за все его злодеяния. Впрочем, эти девочки, хоть и слишком юные, но это преступление останется с ними на всю жизнь. И пусть по закону они не могут нести ответственность, но иногда судьба делает удивительные зигзаги, от чего не остается сомневаться в наличии провидения или высших сил, которые, конечно, никогда содеянное не оставят без внимания. Так размышлял следователь, отравляя окружающее пространство горьким табачным дымом и стряхивая пепел в стоявшую неподалеку урну. Успокоившись, мужчина привычно зашагал к себе на работу, убежденный в том, что преступление полностью раскрыто, а наказание.....наказание только предстоит.