Каждому из нас от рождения полагалось по два деда и такое же количество бабуль. Везло не всем – у иных не было даже по одному экземпляру, у меня же вначале наметилась удача, отмерила судьба родичей под завязку. Дед Алексей Никифорович, крепкий хозяин в деревне – избежал раскулачивания, потому как вовремя переместился с семьей в рабочий посёлок за тридцать километров и стал работать навалоотбойщиком на шахте, где добывали сланец. Перед самой войной перешёл он в кооперативную торговую точку, да оказалось – там давно не сходились концы с концами, вот и «взяли» его сходу под белые рученьки, да и статью накинули на широкие плечи. Но тут грянул июнь сорок первого и Алексей Никифорович запросился на фронт, прикинули компетентные органы – антисоветчины в "деле" нет, пусть искупает свой грех. Попал мой прародитель под Ленинград, где в первые месяцы военной неразберихи жизнь человеческая стоила крайне дёшево и познал он земной ад ещё при этой жизни. В сорок третьем деда комиссовали по ранению, дома его ждала моя бабка Матрёна и четверо по лавкам, перебивалась горемычная семья с хлеба на квас – как и большинство наших граждан той, незавидной поры.
Несмотря на тяжёлое ранение, умудрился фронтовик «скроить» на досуге ещё двоих наследничков, как выжили все шестеро – никто теперь не скажет, работал дед Алексей уже без энтузиазма, который растерял в окопах, случалось – злоупотреблял зельем. После пережитого на войне, немало вернувшихся солдат прикладывались к чарке в поисках душевного равновесия, однажды «после вчерашнего» деду стало плохо, он просил бабку раздобыть соточку для возрождения, та отмахнулась и… проводили Алексея Никифоровича в последний путь. Я был тогда лишь в долгосрочном родительском проекте.
Дед по отцовской линии, Пётр – служил только в царские времена, в сорок первом из-за хромоты на войну его не взяли, за двоих отдувался мой отец – призван был он в сороковом, а вернулся через девять лет. Отдал Иван Петрович отцу ворох армейских накопленных выплат и стал жить по родительской указке – так было принято в те времена, получил команду – женился, при очередном приступе дедовской дури был вышвырнут на улицу без копейки, вместе с матерью моей и новорожденным старшим братом. Дед был весьма зажиточным товарищем – всегда имел запас «на чёрный день», да и на светлый – тоже. Однако – ни разу он не помог сыну рублём или ещё чем, а нас – троих внуков, проживавших в тридцати метрах через улицу, просто не замечал. Тогда ещё не было смартфонов и роликовых досок, чтобы деды могли преподнести их в подарок внукам, все игрушки – лапта, свинцовая «бита» и тряпичный мяч. Не было случая, чтобы дед или бабка Клава пожаловали нам, троим сорванцам – хотя бы по леденцу или прянику, они стоили друг друга и всю жизнь интригами пытались вбить клин в спокойствие нашей семьи. Только сейчас я осознал, что малышам нужны добрые деды и бабки, у которых можно и волшебных пирожков отведать, и выплакать всё наболевшее безо всякой опаски. Мог же дед, по утрам отъезжая в запряженной тележке за травой на луга – прихватить и меня с собой, чтобы сделать из липового среза свистульку, показать дятла на дереве или придумать неизвестную мне забаву. Нет. Не мог. Как оказалось.
Вернувшись после службы в Советской Армии, был я зван к деду пару раз – он пытался играть роль, отведенную ему природой человеческой, но получалось всё из рук вон плохо, на том и расстались без обоюдного сожаления. Должен признаться, что за «подъёмными» для начала трудовой биографии пришлось обратиться к соседке почтенного возраста – Рашида Садыковна относилась ко мне доброжелательно и сорок рублей, необходимых для отъезда в город, предоставила без вопросов и условий. Её душевного тепла хватало на всех - на детей, внуков, соседей и родственников. Вернул я денежки через два месяца, с низким поклоном и словами благодарности.
Сейчас я – четырежды дед, стараюсь жить детскими заботами, мы вместе сочиняем сказки, игры, рисуем в меру отпущеных природой талантов, перебираем фронтовые награды моего отца – заучиваем названия и пытаемся разобраться в значении медалей и ордена. Не стесняемся вместе распевать детские песенки, бабуля показывает внучатам секреты кулинарного мастерства, а если кто приболел из детворы – мы «на боевом дежурстве» – дети наши на больничный не уходят. Видимо, невосполнимый провал из моего детства ожил и пытается занять нишу в закоулках души. Друзья мои, любите наших малышей - не опасаясь растерять свою солидность и тогда они сохранят в своей памяти на веки вечные наши образы и добрые поступки...
16.02.20 г. 4:33