Петь вслух в троллейбусе не принято и только Душе, про себя, отказать невозможно - награда за победу на фестивале оттягивала дно сумки.
Створки двери плавно прижались к поручням, обозначив за порогом инвалида-колясочника. Вид его был настолько сюрреалистичным, что Душа оборвала песнь на полуслове и съёжилась.
Представьте космонавта, сплошь забинтованного поверх скафандра, включая кисти рук, и только очки-хамелеоны, как у крутого рейнджера, венчали зеленцой всю эту непостижимую белизну.
Я увидел повелительные жесты рукой, обращенные ко мне и понял, что надо разложить пандус у входа, для того и предназначенный. Видя, что я новичок в подобных делах, инвалид стал дирижировать моими корчами, пока его воля не была исполнена, всё это молча, как высадка на лунный грунт.
Коляска вкатилась, объект замер в позе саркофага.
Клеточки моей памяти внезапно ожили и засуетились - где-то в прошлом я уже видел эти командные пассы.
Ж/Д вокзал в Киеве, мы на пути к однокурснику в гости, обычный советский буфет конца 70-х. Как можно отказать себе в бутылочке пива с куриной ногой. И стаканы-то, - не этот, мнущийся в руках пластик, а настоящий, гранёный, мухинский, процесс отстоя пены в котором созерцать, удовольствие сопоставимое разве с восторгом астронома медитирующего при помощи телескопа.
Бомж вынырнул из ниоткуда и стал настойчиво и молча изображать загребающий жест.
- Бедняга, ему хочется глотнуть пивка, - мы сочувственно переглянулись, друг подвинул почти полный стакан навстречу страждущему.
Каково было наше удивление, когда страдалец резким движением выплеснул большую часть содержимого куда-то в сторону, достал из запазухи флакон ярко-жёлтого одеколона "Ромашка" и дополнил стакан до нормы.
Так выглядит гипноз. Бомж ткнул пальцем в недоеденную курицу. "Ну да, это же надо закусить", только и успели подумать мы, протянув кусок более других облагороженный мясом.
Последовал резкий жест отрицания, палец по-наполеоновски назначил избранницей обглоданную кость. Мы, два кролика-статиста в этой немой сцене, протянули ему сакральную "княжну".
Так древние жрецы размешивали колдовское зелье, чтобы поднести Македонскому перед судьбоносным походом.
Кость отлетела в пространство, стакан на наших глазах обменялся содержимым с нашим визави, а сами мы какое-то время ещё нащупывали реальность, отряхивая вязкий морок.
- Впечатлительный ты, "Сидор", - урезонил я себя.
- Зато "живой", - утешила Душа.