С самого начала, то есть со свадьбы, можно было с уверенностью сказать, что брак моих родителей будет несчастным. Что заставило мою маму выйти замуж за мужчину, который любил не её, а совсем другую женщину, мне не понятно до сих пор? С отцом-то, как раз, вроде бы, всё ясно:он женился строго по расчёту и совету своей матери, Матрёны Евлампиевны. Но, почему мама, с высшим педагогическим образованием, литератор, не почувствовала отсутствие любви со стороны будущего мужа? Или это была жертва с её стороны — плата — благодарность за помощь, оказанную им, в начале её профессии? Или отец настолько хорошо сыграл свою роль жениха, что она не смогла устоять?
Он был старше на 9 лет, участник Великой Отечественной войны, работал учителем математики в той школе, куда маму отправили по распределению после окончания Арзамасского педагогического института. Она приехала в деревню Макуй Слободо-Туринского района Свердловской области, в возрасте 22 лет. В голове, набитой до отказа, произведениями великих классиков, не было места практичности, жизненной цепкости. Она была не от мира сего, в лучшем смысле этого понятия, то есть идеализировала окружающее пространство настолько, что не замечала фальши, обмана, всё принимала за чистую монету. И вот, такая полевая ромашка, появилась на Урале, в глухой, забытой богом деревне. Надо пояснить, что Нижегородчина и Урал — это небо и земля. В Нижегородской области не было ни заборов, ни ворот:народ жил нараспашку, открыто. В Макуе всё наоборот:у каждого дома тесовые ворота, глухой высоченный забор — поди попробуй загляни — с цепи, тут же, навстречу тебе, сорвётся злющий пёс.
В школе у мамы сразу, как и следовало ожидать, начались проблемы с дисциплиной. Отчаянная ребятня, как всегда было, есть и будет, немедленно начала испытывать новенькую молодую училку на прочность. Во время её уроков русского языка и литературы, шум и гам в классе стоял такой, что не только в коридоре было отлично слышно, но и в соседних помещениях тоже. Мама переживала, плакала по ночам, ей очень хотелось уехать из этого ненавистного Макуя, домой.
И тут ей на помощь пришёл мой будущий папа. У него-то с дисциплиной, всё было в ажуре. На своих уроках математики в качестве разрядки, он позволял себе отступления от темы, и рассказывал ученикам интересные истории из своей военной жизни, или, при обсуждении решения задачи каким-нибудь новоиспечённым Лобачевским, комментировал того с таким искромётным юмором, что хохот гремел тоже на всю школу. Но сразу затем наступала тишина, и дети ломали головы над хитрыми задачками, которые предлагал им решить учитель. Однажды один из учеников, объясняя своё решение задачи сказал:»Из общего количества мешков с продуктами я отнял мешки с мукой.» — Отец тут же остановил его и поправил:»Отнять можно телёнка от коровы, а в математике есть действие — вычитание, то есть не отнять, а вычесть. Запомните этот глагол, ребята.»
Классы, в которых преподавали мои будущие родители, находились рядом, через стенку. Отцу было хорошо слышно, как пацанва издевалась над русичкой. И тогда он начал заходить к ней в класс во время урока, и сразу, опытным глазом, вычислив хулигана, вызывал того в коридор, конечно, с разрешения Александры Михайловны. В коридоре он делал нарушителю спокойствия строгое предупреждение. Так как у отца был непререкаемый авторитет в школе среди учеников, постепенно все хулиганы, таким методом, были нейтрализованы, и мама могла спокойно вести уроки. Прекрасно зная свой предмет, ей удалось заинтересовать детей и привить им любовь к литературе. Думаю, что в этот момент, и поселилась в мамином сердце благодарность, к этому старому математику, который так ловко наладил ей отношения с учениками.
Мама, с трудом,но осваивалась в чужой деревне: у неё появилась подруга из местных жителей, учительница иностранного языка. От неё Александра Михайловна и узнала печальную историю любви математика Фёдора Тихоновича. Оказалось, что его не дождалась из армии невеста, которую он очень любил.
Дело в том, что отец был призван в армию в 1943 году и направлен в Свердловскую лётную школу, где приобрёл военную специальность пиротехника. После окончания лётной школы, был отправлен в воинскую часть действующей Армии. Шёл уже 1944 год, в воздухе ощущалось приближение Победы, но, пока, война продолжалась. Во время бомбёжки немцами аэродрома, на котором отец занимался обслуживанием боевых самолётов, его сильно контузило. Долго лежал в госпитале. Выписавшись, вернулся в свою часть 7 мая 1945 года. После оглушительной и долгожданной , для всего Советского Союза, да и мирового сообщества, Победы, отца демобилизовали не сразу. Он продолжал служить и вернулся домой лишь в 1948 году.
Невеста Фаечка, которую он ласково называл:»Моя Фуфаечка», выскочила замуж, за вернувшегося с фронта, боевого офицера, грудь которого украшали ордена «Красной Звезды», орден «Славы 1 степени», медали «За отвагу». К тому же, неотразимого красавца, для всего, заждавшегося мужского внимания, женского населения Макуя. Герой сразу обратил внимание на красотку Фаю, и начал окружать её любовью, да так и взял в плен. Фуфаечка, за месяц до демобилизации моего отца, вышла замуж за орденоносца и уехала вместе с мужем в Свердловск.
Фёдор, которому Фая писала до последнего дня до своего скоротечного замужества, не ожидал от неё такого вероломства. Начал пить, по-чёрному, хотя, с его контузией, пить было категорически нельзя. Допился он, аж до белой горячки и загремел в Свердловскую психоневрологическую больницу с острым приступом шизофрении.
Вот тут-то его мать, а моя будущая бабушка, Матрёна Евлампиевна, и приняла единственное, правильное, как она думала, решение: Федьшу надо женить, да поскорее, чтобы остепенился и отвлёкся от пьянки. Фёдор наотрез отказывался от всех невест, на которых указывала ему его, мудрая, мать. И только, когда она намекнула, что новенькая учительница в школе, очень даже не плоха:симпатичная, умная, обходительная, положительных эпитетов было приведено множество, Фёдор серьёзно задумался.
Как говорят в народе, он начал подбивать к маме клинья. Все его неумелые и скромные ухаживания падали на благодатную почву, ведь в сердечке, которое он оккупировал, уже жила, как мы помним, благодарность к нему за помощь в установлении дисциплины на уроках. Через пару месяцев ухаживаний, бравый лейтенант в отставке, сделал маме предложение: на радость Матрёне Евлампиевне, и на беду — Александре Михайловне.
Наблюдая иногда пьяные выходки Фёдора, Шура, конечно, задумывалась о том, что жизнь с пьяницей может быть несчастной. Но, не имея никакого опыта семейной жизни, ведь её отец не пил совсем, да и умер рано, когда ей было всего семь лет, она, по наивности, считала, что собственная семья Фёдора исправит. Она надеялась, что Федя забудет предательницу Фаю и, в конце концов, их совместная жизнь просто обязана быть счастливой. Про приступы шизофрении и лечение в психбольнице, она узнала, когда находилась уже в статусе жены. Но Шура решила, что она, именно она, исправит Фёдора, и поможет ему бросить пить, ведь он разумный и хороший человек.
О разводе в начале брака, Александра Михайловна, и не помышляла. Хотя шанс у неё был и не плохой, но она им не воспользовалась. В первую брачную ночь, которую молодой муж провел с ней, находясь в изрядном подпитии, Шура была настолько обижена, разочарована в молодом муже, что проснулась утром, с не успевшими, высохнуть от слёз, глазами. Не видеть, не слышать никого не хотелось, но пришлось принять ещё один удар судьбы, и послушать мужа, который с трагическим видом ей сообщил, что она оказалась нечестной, и он не знает, сможет ли когда-нибудь это перенести. Об этом своём выводе Фёдор, благородно, больше никому не сказал. Невеста ударилась в слёзы, с ещё большим энтузиазмом, и явилась к гостям с опухшим лицом: вчерашняя красавица резко превратилась в дурнушку. Правда, никто этого не заметил:гости во главе с ещё, вчерашним, женихом, а сегодня уже — мужем, предавались безудержному веселью. Шура даже поделиться своим несчастьем ни с кем не могла, да и кому и как, и зачем это говорить?
Через месяц, всё-таки, подруга выведала у неё причину подавленного состояния и непреходящей печали в глазах, тогда как Фёдор Тихонович всё ещё продолжал веселиться с друзьями, отмечая свою, то ли удачную женитьбу, то ли горе, вином. «Знаешь, Мариночка, ведь Фёдор мне сказал, что я нечестная!», — заливаясь краской от стыда, еле проговорила Александра Михайловна. — Марина опешила:»Как такое, может быть, Шура? Ты про себя-то знаешь, какая ты, честная или нет? » — «Знаю!» — И Шура разревелась, как маленькая. «Подавай на развод!» — решительно заявила подруга:»Это неслыханное оскорбление! Нельзя прощать человеку, человеку, который, который,» — Марина стремительно , от возмущения, теряла дар речи, — «Чёрт знает, что за тип, этот Фёдор Тихонович!» — «Я не могу на развод:я беременная,» — ещё больше залилась слезами Шурочка.
Впереди, Александру Михайловну, ждали 28 лет семейной жизни с моим отцом, Фёдором Тихоновичем, который сделал всё, что мог и даже больше, чтобы Шурочка чувствовала себя несчастной. Справедливости ради, могу добавить, что редкие минуты счастья, всё-таки, выпадали ей, за весь этот, почти пожизненный срок, что она отмотала в борьбе с алкоголизмом, но так и не смогла победить эту страшную болезнь.
Продолжение в рассказе http://www.proza.ru/2020/03/02/1579 "Они жили, верили, надеялись, любили".