"неспокойная ночь. Желание луны"
Едва прозрачно-тёмная ночь опустилась на Небесный остров, как стали потихоньку вспыхивать бледновато-синие звёздочки, загорелась идеально круглая серебряная луна и затмила своим сиянием поблёкшие под нею просторы бледноватыми лучами – вот на острове появились длинные серые тени – это были отблески деревьев с которыми она ласково играла холодноватыми лучами, освещая их то с одной, то с другой стороны. Это означало лишь одно – пришло время выдвигаться…
Прекрасный светлый юноша вышел из-за толстых древесных стволов, небрежно тряхнув длинным плащом. Необыкновенные глаза его – тёмно-синие с сиреневыми и малиновыми оттенками переливались в свете его госпожи, словно в них была заточена маленькая частичка от всего космоса – такая яркая, глубокая и бесконечная…
- вы можете не сомневаться, вашу волю я ценю даже более своей… - прошептал лунный слуга, почтительно преклонившись перед полным диском – всё будет сделано ближе к рассвету.
С этими словами он вынул из полов своего плаща прекрасную светлую флейту ручной работы. Пару секунд он смотрел на неё с явным раздумьем, позже поэт всё-таки вернул её на место и теперь потянулся за увесистым мешочком, что был закреплён у него на поясе тёмной лентой.
Затем он неторопливо развязал его и высыпал на ладонь некую белую рассыпчатую массу с серебристым отливом, похожую на мелкие кристаллики какой-то пыльцы. С нею он вновь обернулся к ночному светилу и в его долгом, немигающем взгляде, обращённом к своей владычице, можно было уловить некоторую теплоту и признательность. Он трепетно подул на эту горстку пыльцы и та, как на крыльях подалась вперёд, вверх, сформировав из себя длинный белый луч, удивительно напоминающий собою хвост кометы. Этот хвост стремительно пролетел вокруг, дрожащей стрелою рассекая прохладный воздух. Вскоре, сделав оборот, он вернулся к поэту и сомкнул над ним широкое кольцо. Лумен покорно зажмурил глаза и вскоре, лунная пыльца, осев на его руки, ноги и плащ, резко подняла его к небу.
Поэт открыл глаза, с восхищением для себя заметив, что сейчас в небесах ему стало гораздо легче дышаться, чем в переулках перенаселённых улиц и площадей Небесного острова. Весь этот островок сейчас был перед ним как на ладони и с высоты стал походить на схематически изображённую карту. Где-то глазами вдалеке ото всех остальных поселений и посёлков, он смог уловить хлипкий, одиноко стоявший дом с покосившейся крышей. Поэт сразу понял, что там жила Эми, однако он и не думал, чтобы навестить её или подглядеть, подлетев к раме, пускай и чувствовал, что из его окон, в которых пылал огонь от ещё непотушенных свечей, исходили волны печального ожидания – сама его цель сегодня состояла в совсем другом.
Он будто не летал, а ходил по небу и с каждым новым шагом, из-под его туфлей рассыпались десятки сверкающих звёзд, которые разделялись друг с другом в полёте и нетерпеливо занимали свободные на небосводе места. Поэт хотел было перешагнуть повыше, но здесь ему помешал плотный облачный щит. Тогда он вовсе пробился сквозь него, пролетев сквозь небольшую проплешину и полетел так высоко, как только мог, ведь только в этот миг он мог познать истинную свободу – порывистый поток ветра, нещадно бьющий в лицо, трепещущий плащ, свет луны, блеск звёзд в глазах…
Так он и добрался до станции. «Вивет», парившая совсем недалеко от Небесного острова, впервые показалась ему ещё издалека, но уже тогда явилась ему довольно крупной и масштабной. Станция обслуживания представлялась системой из нескольких платформ, парящих в небе, но при этом прочно соединённых промеж собой. На этих платформах располагались рынки, мойки, различные постройки в виде ремонтных лавок и заправочных установок, помогающих наполнять дирижабли их главным топливом – газами. Чуть поодаль, на других платформах, закреплённых друг с другом небольшими ступенями, находилось нечто вроде гаражей для дирижаблей «Чёрной флотилии», куда их по всей видимости отправляли после успешно произведённых патрулирований.
На верхних платформах же находились несколько крупных зданий, официально называемых в отчётах «центром управления» и «центром изучения». «Центр управления» был заметно больше по размеру и выглядел как эффектное здание, явно сделанное по последнему слову техники, «центр изучения» по сравнению с ним был куда более неказистее и приземистее, зато его отличал проработанный архитектурный вид и куполообразная крыша, созданная из стекла.
Первым делом поэт направился к «центру управления», заметив, что пара работников станции подошла к нему и начала с чётким нетерпением дожидаться открытия дверей. Когда датчик опознавания лиц, установленный над дверью, одобрительно замигал, створки разомкнулись и отошли по сторонам, Лумен успел улучить секунду, чтобы прошмыгнуть в закрывающийся проём резко, но бесшумно – так, чтобы никто не сумел его увидеть, а подвешенное устройство не смогло его идентифицировать.
Внутри здания было очень темно и узкие коридоры освещали лишь тусклые прямоугольные лампы, располагающиеся вдоль стен и горящие тускло-зеленоватым цветом. За людьми со станции он следовал сперва тенью, постепенно вздымаясь к потолку, что находился достаточно высоко, и его никто не заметил.
Сотрудники «Вивет» шли мерно и спокойно, попутно негромко разговаривая о чём-то своём, не оборачиваясь назад, вероятно и не предполагая о тайном присутствии постороннего. Когда они, не задумываясь, завернули за угол коридора, поэт поспешил за ними, слабо покачивая руками, чтобы удержаться на воздушных порывах – пыльца луны слабела и если в скором времени не вынуть из мешочка ещё подобную порцию, что в замкнутом помещении было равносильно привлечению на себя ненужного и опасного внимания, то можно лишиться всего своего волшебного полёта, а это также было не очень сподручно.
Через некоторое время его проводники ускорили шаг и призрачный слуга луны быстро потерял их из виду. В этом здании царила всеобъемлющая мгла, резавшая глаза – хорошо видны были только очертания плотно запертых дверей, щели которых лучились непонятным ярким светом.
Лумен летал под потолком запутанных коридоров, изредка поворачивая при необходимости. В «Центре управления» было почти бесшумно, что было довольно удивительно, но с другой стороны, если вспомнить, что в тот миг стояла глубокая ночь, это было вполне объяснимо – все сотрудники, нанятые «Вивет» наверняка в своих спальных комнатах и лишь небольшая их группа не дремлет и продолжает с заметной регулярностью, чередуясь, выпускать по нескольку тёмных дирижаблей в их уже привычный круг вдоль границ Небесного острова.
Признаться, и поэта луны и звёзд это достаточно пугало, но он со смирением и спокойствием принимал мысль о возможном скором вторжении, ведь покуда звучное пение гармонии несётся по обоим мирам, нет никакой причины для страха и грусти – если в них осталась хоть малейший отзвук этого окрыляющего пения, значит в них же ещё остались и понятия о справедливости и веры, законы, выстроенные самой природой миллионами лет назад, что нерушимы и вечны…
Внезапно Лумен услышал голоса, раздававшиеся особенно остро на фоне былой тишины. Он подлетел так высоко как только мог и завис над очередным поворотом. Это здание казалось практически бесконечным в своих ходах, но он твёрдо решил осуществить обещанное, ведь то своё поручение он выполнял по воле луны, а перечить своей госпоже он никак не смел.
- ты ведь уже отпустил отряд дирижаблей в ночное патрулирование? – из одной из комнат вышли ещё двое служащих, с хриплыми тембрами речи – наш капитан, вместе с мисс Гертрудой опять запрашивают насчёт этого подробный отчёт!
Поэт неожиданно заинтересовался их разговором, решив, что в нём может прозвучать необходимая для него информация. Он ловко и легко оттолкнулся руками от стены и вновь упорно заработал руками, стараясь не потерять набранную высоту.
- конечно же, - отозвался его сопровождающий довольно вспыльчиво – как тут откажешь, когда перед тобою стоит сам капитан Люциус, со своей руководительницей-госпожой!.. скажу честно, - он понизил голос, сделав его тише – мне она никогда не нравилась, с самого того момента, как пришла на станцию. Конечно много работала, видно – старалась, да как только появилась у нас, так и начала пресмыкаться перед начальством – на всё была готова, лишь бы услужить.
- да, я тоже это заметил – стиснув зубы признался первый, шагавший по коридору вслед за ним – такая услужливая, так любила доказывать всем свою продуктивность, хотя, не спорю, с нею у нас очень многое направилась в верное русло. Однако, я и представить себе не мог даже в своих снах, что начальство додумается поставить её выше нашего капитана!.. сделали её руководящей, вторым человеком на станции за «верную службу» так, что она и Люциуса смогла враз перешагнуть. Энцберг человек благородный, я ему абсолютно доверяю, ведь он был с нами с самого начала, но теперь он как будто стал… марионеткой в руках неизвестно откуда появившейся лидерши.
Его собеседник горячо закивал и снова пробормотал какие-то слабо разборчивые фразы в адрес некой Гертруды – руководительницы станции «Вивет». Это имя ничего не могло сказать Лумену, но он сразу понял, что с этой женщиной связана какая-то неоднозначная история, о коей люди станции вспоминают с некоторым недовольством и возмущением. То, о чём дальше говорили два этих персонажа не представляло собой ничего значительного, но призрачный слуга луны всё-таки решил первое время проследить за ними, надеясь, что проводники смогут хоть как-то направить его на нужный путь.
И он не прогадал. Два человека вскоре разделились у небольшой развилки. Один из них, тот, что наиболее критично отзывался о мисс Гертруде, кратко, но по-дружески пожелал доброго сна другому. После того, как они распрощались, Дарен продолжил лететь за ним и быстро увидел, что они приближаются к двери одной из комнат. Она была заперта, но у этого работника станции оказалась с собою связка ключей – на железном кольце их было не меньше пятнадцати и поэт догадался, что он, вероятно, был проверяющим. Проверяющий долго пересчитывал ключи, вертя их между пальцами, и, вероятно, не зная на память замок к каждому из них. Чуть позже ему всё-таки удалось отпереть дверь, наугад провернув в большой скважине маленький ключик медного цвета.
Дверь отворилась скоро и почти без скрипа. Проверяющий зашёл в небольшую комнатку и удручённо покачал головой, когда увидел в прохладном ночном мраке комнаты экраны работающей техники – различных громоздких компьютеров и машин. Когда работник подался вперёд, Лумен смог бесшумно приземлиться на ноги, потом с интересующимся видом обернулся к широким мониторам: на одних изображались чертёжные схемы станции и дирижаблей «Чёрной флотилии», на других было нечто вроде радара, отслеживающего приближения своих и чужих летательных средств. Немногим дальше располагалась увесистая машина, отдалённо похожая на принтер – она дрожала от напряжения, заметно гудела и из неё постоянно вылетали длинные полоски бумаги с каким-то текстом.
- вот работнички! – проворчал проверяющий, выключая приборы – никогда не гасят приборы, даже когда ложатся спать!.. а ведь пора уже пригласить их ночную смену – пускай подежурят до рассвета: ситуация сейчас очень сложная, не удивлюсь, ежели с утра придёт новость о том, что уже пора выдвигаться на вторжение…
Он выключил несколько второстепенных приборов, оставив только три главных экрана, включая тот, на котором располагался отслеживающий радар), уже собирался идти, но вздрогнул и осмотрелся – на мгновенье ему показалось, будто он видел чей-то плохо очерченный силуэт. Работник удивлённо поморгал глазами, пытаясь сделать так, чтобы они посильнее привыкли в темноте, но больше ничего разобрать не смог и, тяжело вздохнув, попятился к выходу.
- чего только не почудится на сонную голову… - пробормотал он весьма разбитым тоном, захлопывая дверь.
В этой тени, кое-как освещаемой слабым светом мониторов главных компьютеров остался только лишь поэт луны и звёзд, в который раз сдержанно зависший под потолком. После того, как шаги проверяющего стали ослабевать вдали, он вновь приземлился на пол и медленно прошёлся по всему периметру тесной комнаты, стряхнув с себя остатки лунной пыльцы, остатки коей ссыпались с краёв его длинного плаща, падая вниз и сбиваясь в бело-серые комки. Несколько раз Лумен тянулся и к ручке двери, но работник не забыл её запереть и она никак не отворялась, а по его словам, скоро сейчас сюда нагрянут сотрудники, работающие в составе ночной смены и будут заниматься дежурством до самой зари. Если так, то у них, видимо, был дубликатный ключ.
Поэт взглянул в маленькое круглое окошечко, высившееся напротив него. Ещё поигрывала ночь, глубокая и безмолвная, но небо чуточку посветлело и луна, великая владычица поэта, стала чуть бледнеть на его фоне. Верный слуга почтительно кивнул ей, уверяя, что несмотря ни на что, её священное требование будет исполнено именно в эту ночь, ночь полнолуния.
Он подошёл к приборам, попытался прочитать те данные, что были записаны машиною-принтером, но они оказались написаны каким-то странным шрифтом, больше похожим на иероглифы, из которых мало что было понятно. Поэт подобрался к компьютерам и со знанием начал быстро что-то набирать, постукивая прозрачно-белыми перчатками по клавишам клавиатуры. Он явно пытался вычислить что-то в базе данных станции, но особо в этом не преуспел, так как система немедленно запросила пароль, состоявший из латинских букв и цифр. Но времени думать об этом у него не было.
И тут, краем космических глаз, он смог заметить на клавиатуре большую, чуть поблёскивающую красную кнопку, выгодно отличающуюся ото всех остальных. Поэт решил попробовать нажать на него с мыслью будь, что будет и табличка с просьбой пароля вновь нависла на всём мониторе компьютера, только стала крупнее. Вместе с этим начался обратный трёхминутный отчёт по происшествию которого система сама включит сигнализацию.
У Лумена не было ни чувства страха, ни опасности: он с давних пор учился принимать происшествия такими, какими они есть и значительно овладел своими эмоциями, умея правильно ими распоряжаться, а иногда совсем запирая на замок. Но и он понимал, что сейчас надобно было выбираться из этой неблагоприятной ситуации, а поэтому сел за кресло, стоявшее рядом и начал перебирать в своих думах всё, что было связанно по его мнению со станцией и «флотилией» …
«Небесный остров», «изучение», «дирижабли» … он искал в своей памяти все возможные варианты и, наконец, нашёл таковой, когда до сирены оставалось всего пятьдесят семь секунд. Весь отсчёт отключился на слове «захват» и таблицы с просьбами о паролях немедленно пропали. Красная кнопка ярко замигала, позади послышалась какая-то возня, а когда поэт обернулся через плечо, он увидел нечто необыкновенное: перед ним открылся, как раз за принтером, открылся проход!..
Призрачный слуга вошёл туда довольно стремительно, душой чувствуя, что он всё же сумел найти то, что искал, исполнил то заветное поручение, данное ему госпожой луной. Он легко перешагивал через ступени, почти летя. Поначалу там было темно и узко, но постепенно проход расширялся и вдалеке начинало светлеть. Пройдя по ступеням, он в прыжке вынырнул на свет и вскоре очутился на обозримом пункте. Это было небольшое округлое пространство, чем-то даже походящее на балкон. По пейзажным видам, что он улавливал перед собой, Лумен понял, что ход вёл его не вниз, как казалось, а наверх, где он оказался на самой вершине некоей башни.
Башня это была сделана красиво, высока и прекрасно возвышалась надо всей станцией. Подойдя поближе, и взявшись за стеклянные перила, её обрамлявшие, поэт высмотрел, что она сама по себе являлась не чьим иным, как частью «центра изучения», что было весьма странно: как он мог попасть туда, если всего минуту назад был в «центре управления»? Наверное, этот ход проделали специально, чтобы соединить их между собой.
Там же, но чуть подальше находился необычный пульт управления, к которому поэт вскоре подошёл. Он выглядел как гладкая, немного выпуклая доска, закреплённая на перилах. На этом пульте было всего две округлых кнопки: «изъять» и «положить». Нажав на них, поэт увидел, как из панели выдвигается небольшая хрустальная коробочка, как она неспешно раскрывается… тогда-то он и познал элеметаль ветра – заметный голубой сгусток лучистой энергии.
Поэт хотел поднять коробочку и унести с собою, но внезапна пульт управления стал пульсировать и запищал – вопреки всем его стараниям он всё таки как-то потревожил сигнализацию и уже слышал, как станция пробуждается и её люди поскорей спешат к башне – хранилищу элеметаля ветра. Потом он взглянул на просветлевшее небо, на исчезающую госпожу-луну, вновь приклонившись перед ней, увидел, как занимается рассвет, услышал чёткий стук обуви поднимающихся на башню людей… задание было провалено.
Поэт отошёл от пульта управления, набрал из мешочка немного лунной пыльцы, подул, обсыпав себя ею и бросился с башни, улетев как можно дальше от станции, скрывшись в рассветном сиянии. Когда люди со станции ворвались туда и с грозным, яростным видом принялись обыскивать её территорию, они уже никого не могли поймать.
«Обещаю вам, я сделаю всё это… только в другой раз»