Чудесное исцеление
Жил был мальчик, у которого не было ручек. Таким и родился, потому что папа и мама были алкоголиками. Жил мальчик, поживал без ручек до шестнадцати лет. А как исполнилось шестнадцать, пошел он в поликлинику анализы сдавать.
А в поликлинике работал чудо-доктор. Увидел он мальчика без ручек и пригласил в кабинет. Говорит: «Сейчас, мол, мальчик, сделаю тебе чудо-укольчик, и вырастут у тебя ручки!». Сделал он мальчику укольчик, и выпроводил восвояси.
Утром мальчик проснулся. Глядь – руки выросли! Обрадовался мальчик. Поковырялся в носу, помастурбировал. Потом пошел в сарайчик, взял пилу и отпилил себе ноги, чтобы в армию не взяли. Потом поковырялся еще с часок в носу, взял дедовское ружье и застрелился. Потому что ничего интересного в голову не приходило, а инвалидом безногим жить не хотелось…
Переписка
Жили-были двоюродные сёстры – Пелагия и Анфиса. Жили в разных городах. Пелагия – в Костроме, а Анфиса – в Воронеже. Однажды под Новый год Пелагия послала Анфисе в Воронеж поздравительную открытку. Получила Анфиса открытку, очень обрадовалась, и тоже послала открытку Пелагии.
А почтальоном в Костроме был некто Забодаев, который пил по-черному. Взял он, и потерял ответную открытку. А вскоре по пьяни простудился и умер.
Очень расстроилась Пелагия, что Анфиса ей не ответила. Однако прошел год, и она опять отправила поздравительную открытку в Воронеж. Получила Анфиса открытку, еще больше обрадовалась, и тоже послала открытку Пелагии, покрасивей прежней.
А в том году почтальоном в Костроме был некто Фуфайкин, который пил еще сильнее, чем покойный Забодаев. Взял Фуфайкин, и потерял ответную открытку. А вскоре попал под автобус и умер в ужасных муках.
Еще больше расстроилась Пелагия, что Анфиса не ответила. По прошествии же года, подумала она: «Вот стерва эта Анфиса! Ну, да ладно! Пошлю-ка я ей снова открытку. Все-таки, двоюродная сестра она мне! Авось, на сей раз ответит!». И Пелагия послала Анфисе в Воронеж поздравительную открытку. Получила Анфиса открытку, обрадовалась так, что больше и нельзя, и тоже послала Пелагии открытку, да такую красивую, что ни в сказке сказать, ни пером описать!
А в том году почтальоном в Костроме был некто Бубниленко, который закладывал больше, чем покойные Забодаев и Фуфайкин вместе взятые. Он ответную открытку сразу потерял. А вскоре бросил пить, но все равно умер.
А Пелагия так расстроилась, что Анфиса не ответила, что села в поезд, приехала в Воронеж, пришла к Анфисе и зверски убила ее скалкой.
Невеста
Жил да был добрый молодец, у которого не было невесты. И вот однажды, выпивал он с друзьями. Выпили ведерко-другое, и говорит добрый молодец:
- Друзья! А не можете ли найти мне невесту?
- А, найдем! – отвечали друзья.
- Сто пудов? – переспросил добрый молодец.
- Сто пудов! – отвечали друзья.
- Без п…ы? – переспросил опять добрый молодец.
- Без п…ы! – отвечали друзья.
И сдержали друзья верные слово данное. Нашли молодцу невесту. Такую, как он и просил: сто пудов и без п…ы. Расстроился молодец и повесился.
Вот, дорогие дети, как важно даже в дружеской беседе соблюдать нормы литературного языка!
Драма
Кошку звали Куриная Жопка. В этом заключалась ее маленькая жизненная драма.
Лицо
У одного мужика заболели зубы. Пошел он, ясное дело, к дантисту. Заходит, значит, в кабинет, показывает на щеку и говорит: у меня мол, вот здесь болит!
А у мужика этого лицо очень на задницу было похоже. Ну, очень! Посмотрел на него дантист и отвечает: а с этим, голубчик, не ко мне, с этим к проктологу.
Пошел наш мужик к проктологу. Тот велел снять штаны и спросил, на что он жалуется. Мужик объяснил, что у него очень зубы болят. Проктолог рассердился и отправил его к дантисту. А дантист – опять к проктологу. А проктолог – опять к дантисту.
Понял тогда мужик, что уж слишком его лицо похоже на задницу и решил сделать пластическую операцию. А пластический хирург в этой больнице был очень рассеянный. Сделал он мужику красивое и мужественное лицо – ну прямо настоящий мачо! Только он все перепутал, и по рассеянности сделал лицо не на лице, а на заднице. А лицо мужика как было похоже на задницу, так и осталось.
Приходит опять мужик к дантисту и говорит: зубы, мол, болят! А дантист подумал: если у мужика сверху задница, то голова, наверно, снизу! Снял он с мужика штаны – и точно – там лицо! А зубов и нет совсем! Взял дантист и вставил ему в задницу вставную челюсть! Завопил мужик и выбежал в коридор. А навстречу идет проктолог. Видит – мужик бежит задницей кверху и кричит ею. Остановил он мужика и привел к себе в кабинет. Смотрит, значит, в рот мужику, а сам думает, что задницу осматривает. Глядь – а там зубы растут! Надо же! – подумал проктолог, - Какие странные наросты! И давай мужику зубы выдергивать! А без зубов лицо у мужика стало совсем на задницу похоже.
Так и ушел мужик из больницы – без зубов, с лицом мачо на заднице, и со вставной челюстью в прямой кишке! Жалко его – прямо жуть! Такая вот грустная сказка получилась…
Кошка-писательница
Одна очень умная кошка написала книжку воспоминаний. Стала она думать, как ее назвать, и первое, что пришло в голову – «Записки кошки». Но потом она подумала: «Кошек всяких много! Так никто и не поймет, что это я написала! Пойду-ка я посоветуюсь с хозяйкой!».
А хозяйка сказала: «Дурёшка ты, киска! Где это видано, чтобы кошки писали книги, да еще и издавали их?! Пойди лучше поймай мышку!».
«А что? – подумала кошка, - Вот и название хорошее: «Записки кошки-дурёшки»!».
И пошла она в самом замечательном настроении на балкон – воздухом подышать, да там поскользнулась на чем-то, и свалилась вниз…
Жила кошка на сорок девятом этаже. Поэтому книга вышла вскоре после этого под заглавием: «Записки кошки-лепешки».
Большая любовь
Одни молодожены пообещали друг другу, что любую боль будут переносить вместе.
Вскоре она порезала палец. Он взял нож, и тоже порезал палец.
Через год она укололась иголкой. Он сразу тоже.
А когда она рожала, он засунул себе в зад большой кактус, лег рядом и стал тужиться и кричать.
А еще через пару лет он чистил ружье и нечаянно выстрелил себе в живот. Тогда она схватила второе ружье и тоже выстрелила себе в живот. Но второе ружье было двустволкой. Поэтому получилось, что у нее две дырки, а у него одна. А он тогда взял и выстрелил в себя еще раз. Но тоже из двустволки. Поэтому оказалось, что у него три дырки, а у нее только две. Тогда она посчитала в столбик, и выстрелила в себя из одностволки. И все стало на места.
А лет через пять она случайно попала грудью в мясорубку. Тогда он пошел к пластическому хирургу, сделал себе грудь и тоже опустил ее в мясорубку.
А однажды она вспомнила, как было больно в детстве, когда прокалывали уши. И тут же подумала, что этот подонок до сих пор себе уши не проколол.
Обиделась она, и ушла к соседу.
Вот какими невнимательными и нечуткими бывают мужчины. Только и умеют, что говорить о большой любви!
Опасная книга
Один писатель написал забавнейшую книжку под названием «Рассказ о том, как попу повредили попу». Тщательнейшим образом ее отредактировав, он понес труд в издательство.
На следующий день главный редактор был найден мертвым в луже крови. Рядом лежал помощник с прокусанным горлом. Писатель погоревал-погоревал, да и отнес книжку в другое издательство.
На следующий день главный редактор второго издательства тоже был найден мертвым – со сломанной шеей. А рядом лежал помощник со вспоротым брюхом. Тут писателя нашего уже подозревать начали и даже установили тайное наблюдение.
Писатель же отнес рукопись в третье издательство. Там тоже на следующий день труп главного редактора был обнаружен с множеством укусов, несовместимых с жизнью, а помощник был скальпирован, но еще дышал. И что характерно, у писателя было алиби: остаток минувшего дня и ночь он провел у своей пламенной поклонницы Цаплиной.
На следующий день помощник главного редактора, находившийся в реанимации, пришел в себя. Он рассказал, что вышел у них с редактором спор о названии книги. Редактор считал, что книга называется «Рассказ о том, как попу повредили попу», а он полагал, что название следует читать: «Рассказ о том, как попу повредили попу». Разругались они до членовредительства!
Тут то и сообразили работники компетентных органов, что во всех редакциях произошло совершенно аналогичное происшествие, посмеялись, да и закрыли дело. Только писателя вызвали и попеняли за небрежность. Он очень расстроился, набил морду Цаплиной и изменил название. Теперь книга стала называться «Рассказ о том, как одному попу повредили попу», и все стало понятно. Книга сделалась очень популярной, и автор один из экземпляров подарил Цаплиной с извинениями, но это уже другая история…
Удивительный город
В одном городе жили люди, влюбленные в свои дела и увлечения до необычайности.
Орнитолог Бубочкин после тридцати пяти лет упорных исследований снес яйцо. Правда, по неопытности, оно оказалось тухлым, но это неважно!
А пушкиновед Караваев однажды написал «Евгения Онегина». Но этого никто не оценил…
А зоотехник Долматян так много думал о машинном доении, что у него молоко появилось, и, выйдя на пенсию, он стал подрабатывать кормилицей.
А жокей Иманраев вообще задницей к лошади прирос…
А кузнец Сысоев все время ходил с молотком и норовил ударить по любому железному предмету, который попадался на глаза.
А мясник Лапочкин всех резал…
А гаишник Пенкин не хотел вынимать изо рта свисток и умер от голода.
А нянечка из яслей номер четыре Маргарита Федуловна Зайцева, которая прожила сто семьдесят лет, помнила всех своих питомцев. Она до самой их смерти ходила к ним, кормила с ложечки, и вытирала им попу.
А вратарь Зубилин как только видел какие-нибудь ворота, становился в них, и азартно потирал ладоши.
А дантист Пахарев заделал каждое дупло в городском парке.
А сантехник Зузиков мог с закрытыми глазами узнать по звуку и запаху любой унитаз в городе и пригородах.
А сексуальный маньяк Бузилов даже по выходным дням плюшевых мишек насиловал.
А у садиста Посрафонова кот играл клубком из собственной шерсти.
А патологоанатом Дубов часто брал работу на дом.
А продавец Степанов однажды продал Родину.
А кондитер Муковозов называл жену «сладенькой» и обмазывал ее кремом.
А его жена – медсестра Муковозова – при этом называла его «больным» и делала ему уколы.
А парикмахерша Ивлева рыдала и пила валидол, если случайно встречала на улице лысого.
А старейшая стриптизерша города, восьмидесятилетняя Светлана Брагина раздевалась каждый раз, как слышала музыку, и очень возмущалась, когда кого-нибудь при этом тошнило.
А дворник Михеев так хотел, чтобы было чисто, что на своем участке весь асфальт метлой проковырял.
А горячий борец за чистоту нравов, пенсионер Дрыгин, продал всё имущество, и на вырученные деньги отправился в Амстердам, где всю ночь провёл в квартале красных фонарей, демонстративно останавливаясь перед каждым окошком с проституткой и громко восклицая: «Тьфу! Срамотища!».
А зоофила Трищенко жена однажды застукала с бегемотом…
А проктолог Дорошев написал о попе такую изумительно красивую поэму – одновременно нежную и пламенную, что литературоведы еще долго спорили, какая из знаменитых красавиц города была прототипом попы.
А горячий патриот третьеклассник Сережа Зубиков сожрал все продукты в доме, чтобы в случае войны врагу ничего не осталось.
А философ-гуманист Владислав Михельсон не переносил человеческих страданий. Если он случайно наступал кому-нибудь на ногу, то тут же пристреливал его – чтобы не мучился.
А великолепный знаток театрального классицизма Иннокентий Аристархович Софокляк написал большую пятиактную драму из греческой истории «Фаллофор, сиречь ***носец», и застрелился, когда её запретили к постановке в местном театре.
А лучший в городе аферист Фендриков объезжал российских пушкинистов и за бешеные деньги продавал сухой котяшок, убеждая в том, что это – пушкинский и он сам нашёл его при раскопках в Михайловском. Что самое интересное – верили!
А художник Дятлевич был ярым коммунистом. Кого бы он ни рисовал – даже обнажённых натурщиц, всё равно получался Ленин.
А его мать – Октябрина Виленовна Дятлевич даже кошку называла «товарищ Мурка».
А самая ревнивая женщина в городе, Евгения Юрьевна Пупочег, на похоронах супруга, приговаривала, косясь на гроб: «Что, кобель, с некрофилочками решил пококетничать?!».
А директор зоопарка Марк Петрович Затырышкин очень радел за чистоту русской речи. Он запрещал держать в зоопарке маленьких выдр, поскольку полагал, что «выдрочки» это непристойное слово.
А фармацевт Сергей Эдуардович Вынь смело ставил на себе опыты. Три года он принимал одновременно виагру и бром, чтобы узнать, чья возьмёт.
А семья Козюлиных принципиально отрицала этикет. У них даже кот рыгал после еды.
А самая расчетливая женщина в городе – Зинаида Павловна Плавная, жена поэта Самуила Плавного, отравила мужа на следующий день после того, как известный критик предрёк ему посмертную славу.
А предводитель местного казачества Иван Никитович Махотка во время оргазма кричал: «Любо! Любо!!!».
А самый чуждый галантности и самый тупой житель города, Емельян Лукич Самозык, начинал знакомство с дамами с фразы: «на любителя бабец!». И никак не мог понять, почему у него не складывается личная жизнь.
А в частном секторе жила девушка Люба, которая принципиально придерживалась антисанитарии. От нее так ужасно пахло, что когда она проходила мимо, кошки теряли сознание и падали с заборов, а растения увядали. В районе так и говорили: «Любовь прошла – завяли помидоры».
А заядлый любитель марихуаны Антон Пыхин даже молился, обратившись лицом в сторону Амстердама.
А весельчак и повеса Михаил Парамонович Внуков очень любил громко пукнуть в публичном месте. Однажды он так громыхнул, что сам поседел.
А неисправимый коррупционер, чиновник Лопаточкин так нагло и много воровал, что был сослан в столицу.
А учительница географии Елена Устюжная была фанатично влюблена в свой предмет. Бывало, любовнику в постели кричала: «Да! Да! Южнее, милый!!!».
А долгожительница Мария Степановна Кышь была ужасной кокеткой. Она накручивала титьки на папильотки, чтобы не так противно висели.
А неутомимый изобретатель Кравчук напичкал жену микросхемами, и теперь ее сосками можно переключать каналы на телевизоре.
А закоренелый безбожник Марлен Громобоев каждое утро благодарил Бога за то, что родился атеистом.
А молодая кассирша Анастасия Рыбочкина очень любила покушать. Ее фотография в полный рост весила 15 гигабайт.
А самый пламенный тимуровец Алёша Ровнокошкин старушкам не только продукты носил, но и кунилингус делал.
А Иван Петрович Тропарник был человеком искренне верующим, но начисто лишённым фантазии. Однажды он основал в городе православный журнал. Неделю думал над названием. Но ничего лучше, чем «Яичко» придумать не смог.
А Мария Витольдовна Глокотронская была активисткой защиты прав животных. Она никогда не спрашивала своих детей, покушали ли они. Вопрос был, покормили ли они глистов.
А телемастер и старый холостяк Иван Крышкин всегда стирал отдельно цветное и чёрно-белое бельё.
А неизлечимый бюрократ Денис Викторович Вашпушкин даже с жены брал расписку в получении оргазма.
А танатокосметолог Жан Петрович Буськин так красиво готовил клиентов к погребению, что в городе была в ходу поговорка: «Краше только в гроб кладут».
А копрофил Зайцев колебался между пессимизмом и оптимизмом. Он понимал, что жизнь – говно. Но это его радовало…
А Франц Иванович Штольц, обрусевший немец, был очень аккуратным. Он всегда закапывал котяшки своей собачки. Однажды он не мог понять, где она наваляла, и сорок лет потратил на поиски котяшка. Что интересно – нашёл-таки и закопал-таки!
А Изабелла Францисковна Памс была ярой католичкой. Однажды она выгнала из дома кота только за то, что он ничем не напоминал ей Папу римского.
А тюремная повариха Клавдия Степановна Пушистая так вкусно готовила кашу, что некоторые специально убивали, чтобы попасть к ней в тюрьму на подольше.
А талантливейший актёр местного театра Соломон Иванович Дюма однажды так убедительно сыграл покойника, что его сожрали опарыши.
А Степан Вадимович Подушкин был очень жаден. Когда на юбилее свадьбы жена сказала: «Родной, спасибо, что ты есть!», он по привычке отозвался: «Спасибо на хлеб не намажешь!».
А дрессировщик Пуклачёв научил всех кошек в городе улыбаться и говорить: «Здрасссь-те!».
Происшествие во дворце
Жил был король, и был у него кот. Однажды кот пробрался в комнату, где хранились королевские регалии – скипетр и держава – и обоссал их.
Из-за скипетра король не очень расстроился, а вот за державу ему стало обидно…
Парадокс стиральных порошков
Живут на свете два брата – Саша и Коля.
Саша стирает брюки дорогим порошком. Поэтому ему не хватает денег на водку. Поэтому Саша не пьет. Поэтому его никогда не зовут в гости. Поэтому Саше, в сущности, все равно, как выглядят брюки.
Коля стирает брюки дешевым порошком. Сэкономленные деньги он тратит на водку. Когда Коля напивается, он бродит невесть где, горланит песни, падает в грязные лужи и пачкается, как свинья. Поэтому ему приходится стирать брюки чаще, чем Саше и, в результате, он тратит на стирку больше, чем брат. Поэтому, чтобы хватало на водку, он старается экономить на еде. От этого он худеет, и не может носить брюки, поскольку они всегда спадают. Поэтому ему тоже, в сущности, все равно, как выглядят брюки.
Спрашивается, зачем Коля и Саша стирают брюки?
С другой стороны, поскольку Саша не ходит в гости, он не покупает подарков. Поэтому сэкономленные на подарках деньги Саша тратит на водку. То есть, Саша, вообще то, пьет. Когда Саша напивается, он тоже бродит невесть где, горланит песни, падает в грязные лужи, и пачкается, как свинья. Поэтому ему приходится тратить на стирку гораздо больше, чем если бы он не пил. А, поскольку, Саша пользуется дорогим порошком, расходы становятся просто огромными. Поэтому, на водку у Саши хватать не должно, и наверно Саша все-таки не пьет. Поэтому, его таки не приглашают в гости, а значит, ему, опять же, все равно, как выглядят брюки.
А поскольку Коля не может носить брюки, которые все время спадают, его тоже не приглашают в гости. Кто же будет приглашать в гости человека без брюк! Поэтому Коля тоже не покупает подарков, и сэкономленные деньги, опять-таки, тратит на водку. Поэтому, на самом деле, пьет он гораздо больше, чем могло показаться на первый взгляд. А, следовательно, он еще чаще пачкает брюки, поэтому еще чаще приходиться их стирать, и, чтобы хватало на водку, почти отказывать себе в еде, что в принципе исключает возможность носить совсем уже спадающие брюки. Значит, ему, опять же все равно, как выглядят брюки.
С другой стороны, если с Коли падают брюки, он, наверно, не носит их, когда пьяный ходит невесть где, горланит песни, падает в грязные лужи, и пачкается, как свинья. Значит, при этом он не пачкает брюки, и ему не нужно их стирать. Выходит, что он экономит на порошке гораздо больше, чем могло нам показаться с первого взгляда. Значит, он может покупать еще больше водки, чем мы думали, чаще напиваться, бродить невесть где, горланить песни, падать в грязные лужи, и пачкаться, как свинья.
С другой стороны, при этом, он должен часто пачкать другие детали одежды, что увеличивает расходы на стирку, и ограничивает возможность покупать водку. Стало быть, он не так часто, как это можно подумать, тратится на водку, напивается, бродит невесть где, горланит песни, падает в грязные лужи, и пачкается, как свинья. Поэтому расходы на стирку не так уж велики, как мы подумали раньше, и он вовсе не обязан экономить на еде. Поэтому, возможно, что брюки с него вовсе и не спадают. А значит, он все-таки пачкает их, когда напивается…
И, если брюки с него не спадают, значит, его все-таки приглашают в гости. Следовательно, ему таки приходится тратиться на подарки. А если он тратится и на стирку брюк, и на подарки, то на водку у него хватать не должно. А значит, Коля тоже не пьет.
Но тогда Колю не приглашают в гости, и на подарки он не тратится. Значит, все-таки, пьет…
Ясно одно: братьев вскоре погубит или пьянство, или одиночество.
Но, совершенно непонятно, зачем они тратят драгоценный остаток жизни на стирку брюк?...
Лифчики и ермолки
Жили-были в одном городе два портных. Один русский по имени Иван. А другой – еврей, именем Абрам. Иван шил лифчики, а Абрам шил ермолки.
И вот однажды решил Абрам облегчить работу. Купил он у Ивана сотню лифчиков за двести рублей. Принес он их домой, отрезал бретельки, и получил без особого труда двести ажурных ермолок, которые подумал продать по полтора рубля.
А на следующий день Иван решил облегчить работу. Купил он у Абрама двести ермолок за триста рублей. Принес он их домой, сшил попарно, и получил сто лифчиков, которые решил продать по четыре рубля.
Через день Абрам купил у Ивана сотню лифчиков за четыреста рублей, и сделал двести ермолок, которые рассчитывал продать по три рубля.
Так продолжалось долго. Месяц спустя, Иван заложил все имущество, и на вырученные средства купил двести ермолок у Абрама, из которых сшил сто лифчиков.
А Абрам тоже заложил имущество, купил у Ивана сто лифчиков, и сшил из них двести ермолок.
На следующий день у Ивана уже не хватило денег, чтобы купить двести ермолок у Абрама. Он напился с горя, спалил хату, и сам сгорел. Абрам увидел, что не пришел к нему Иван покупать ермолки, и понес их продавать в лавку по пять тысяч рублей. Увидели это евреи, рассердились, и устроили в лавке еврейский погром.
Вот, дорогие ребята, что бывает с людьми, которые хотят зарабатывать на хлеб насущный не в поте лица, а легко и беззаботно.
История мальчика, любившего лошадь
В одном городе жил очень благовоспитанный мальчик. Однажды прекрасным летним утром он…
(Опущено цензурой около 40 страниц)
… И жили они долго и счастливо.
Простые решения
Жили-были в Африке два соседа слона. И была у них проблема: каждый случайно задевал сам себя хоботом по яйцам, причем прибольнехонько!
Первый слон подумал-подумал, и отрезал хобот.
Второй слон подумал-подумал, и отрезал яйца.
Потом всю жизнь они оба очень смеялись друг над другом.
Помните дети: во-первых, простые решения не всегда оказываются лучшими. Во-вторых, очень некрасиво смеяться над чужой глупостью… особенно, если ты сам – дурак!
Моцарт и Сальери
Все обычно думают, что Сальери отравил Моцарта из зависти. На самом деле, ситуация обстояла психологически гораздо сложнее. Сальери завидовал всем без исключения и по любому поводу. Идет, к примеру, Сальери по Вене, видит, как лошадка ест овес, и тут же завидует лошадке: мол, если бы я сейчас ел овес, мне бы было невкусно, а она вон как уплетает! Однако ситуация была тем более сложной, что Моцарт тоже всем завидовал по поводу и без повода.
Трагедия началась с того, что вечером 1791 года Сальери зашел поужинать в трактир «У Золотого Льва», где тут же позавидовал одному чиновнику, который с удовольствием ел вареный рис. Сальери немедленно заказал весь рис, что был на кухне, да и еще и отвару велел налить, дабы другим не досталось.
На следующее утро Сальери не смог облегчиться, и, сидя на стульчаке, с багровым от напряжения лицом, он уже снова завидовал неизвестному чиновнику, потому, что тот не обожрался риса. В ужасном настроении Сальери вышел в город. Чтобы немного развлечься, он заглянул в королевский зверинец посмотреть на бегемота. На беду, в тот момент, когда Сальери подошел к клетке, бегемот отлично справил нужду, и Сальери мучительно ему позавидовал. (К слову сказать, Моцарт бегемоту тоже всегда завидовал, особенно, когда жена смеялась над размером моцартовой пиписьки).
Чтобы хоть как-то подавить чувство зависти к глупой толстой скотине, Сальери помчался к аптекарю, купил большую порцию слабительного и пошел в трактир «У Золотого Льва», чтобы там за ближайшим к клозету столиком выпить купленное снадобье в бокале вина. На беду, как только Сальери собирался выпить вино со слабительным, в трактир вошел Моцарт, увидел, что Сальери пьет вино, и тут же позавидовал ему. Амадей немедленно подбежал к столику, бесцеремонно схватил бокал, к которому протягивал руку Сальери, и залпом осушил. Поскольку, Моцарт был гораздо тоньше и ниже ростом, чем Сальери, большая доза лекарства подействовала немедленно, и Моцарт еле успел забежать в клозет. Вот тут-то Сальери и позавидовал Моцарту так, как никогда еще в жизни не завидовал. А Моцарт, в свою очередь, позавидовал Сальери, потому что тот сидел за уютным столиком, а он – в неуютном клозете.
Далее события развивались стремительно. Ближе к вечеру Сальери пошел в аптеку за мышьяком, чтобы отравить Моцарта. Там он встретился с Моцартом, который тоже собирался купить цианистый калий, чтобы отравить Сальери. Оба очень смутились, и Сальери для отвода глаз купил слабительное, а Моцарт для отвода глаз купил закрепляющее.
Придя домой, Сальери выпил слабительного, и пошел прогуляться, пока оно не подействует. Моцарт же вспомнил, что мучительно завидует бегемоту, и решил над ним злобно пошутить. Он вероломно насыпал закрепляющего на большой кусок хлеба, а сверху для маскировки намазал лучшего коровьего масла и отправился в зверинец. Там он собирался было скормить все это бегемоту. Однако тут как раз в зверинце оказался Сальери. Увидев аппетитный ломоть хлеба с толстым слоем отменного масла, который Моцарт протягивал зверю, Сальери позавидовал бегемоту, стремительно подбежал к Моцарту, выхватил хлеб и помчался прочь. Возмущенный Моцарт кинулся вдогонку, причем оба бежали так быстро, что толстый неуклюжий бегемот им обоим страшно позавидовал. Сальери на ходу умудрился-таки съесть весь хлеб с маслом и закрепляющим снадобьем. Моцарту же пришлось от него отстать, поскольку его снова прослабило. Сидя в кустах, Амадей страшно позавидовал Сальери за то, что того не слабит.
Сальери же гулял еще добрых восемь часов и к удивлению своему обнаружил, что принятое дома слабительное не действует. Он ведь не знал, что вместе с хлебом и маслом принял лошадиную дозу закрепляющего! Решив, что поражен каким-то жутким недугом, он напялил траурное платье и пошел к Моцарту заказать себе Реквием. Моцарт, у которого от поноса уже потемнело в глазах, не узнал Сальери, жутко расстроился и увидел в этом знак судьбы.
На следующий день приятели встретились в трактире «У Золотого Льва». Моцарт рассказал Сальери о том, что накануне вечером приходил человек, одетый в черное и заказал Реквием. Сальери попытался было объяснить, что заказчиком был он, но Моцарт не поверил. Тогда Сальери понял, что ни задатка, ни Реквиема ему не видать, как ушей своих. Со злости он пригласил Моцарта на ужин и за ужином отравил.
Вот какой, на самом деле, психологически сложной была эта общеизвестная, вроде бы, история.
Иван Царевич
Однажды Иван Царевич узнал, что на базарной площади происходит еврейский погром. «Надо бы, - подумал он, - показаться на площади, и взять инициативу в свои руки. Как-никак, я наследник царя-батюшки, и пора бы себя проявить!».
Явился Иван Царевич на площадь, представился собравшимся, и тут же получил по морде, поскольку простые мужики решили, что «Царевич» - это фамилия.
Дорогие ребята! Никогда не рассказывайте окружающем о своем общественном положении, если не уверены, что окружающие в состоянии правильно вас понять!
Зачарованная какашка
14 августа 2036 года по сибирской тайге близ деревни Самотыково шел деревенский колдун Фрол Сысоевич Кыкин, который с детства не любил философа Шопенгауэра.
В 12 часов 34 минуты Фрол Сысоевич наступил на медвежью какашку. Кыкин очень разозлился и проклял какашку. «Любой, кто на тебя наступит, поменяется местами во времени и пространстве с философом Шопенгауэром!!!» - патетически провозгласил он.
В 12 часов 36 минут Фрол Сысоевич Кыкин обтер сапог о ближайший пень и зашагал дальше.
16 августа 2036 года в той же тайге заблудился мальчик-дебил из деревни Самотыково – Сереженька Пепин.
В 17 часов 48 минут Сереженька наступил на проклятую колдуном Кыкиным медвежью какашку…
В 17 часов 50 минут философы всего мира удивлялись, что за дебил написал книгу «Мир, как воля и представление»…
В это же время великий немецкий философ Шопенгауэр стоял в сибирской тайге близ деревни Самотыково на медвежьей какашке, ужасно бледный, с выпученными глазами, и грязно ругался по-немецки…
Самая страшная сказка
Жил-был мальчик, который писал серной кислотой…
Да ну в баню! Не буду я дальше рассказывать эту сказку! Это же надо такое придумать! Сам себе удивляюсь! Хотя… Ладно!
Итак, жил был мальчик, который писал серной кислотой. Вообще-то, ничего такого уж страшного в этом нет. Конечно, за таким ребенком нужен глаз да глаз. Унитаз при эдаком раскладе растворится моментально. Да и под дерево нельзя: дерево упадет и придавить ребенка может. Но, мальчику повезло. Родители его были хорошие и внимательные. Они тщательно следили за тем, чтобы ребенок писал только в стеклянную посуду. Так что, как видите – не кошмар.
Но при всем этом, мальчик целыми днями ел арбузы и запивал пивом…
Так! Хватит! Не буду я это дальше рассказывать!
А, с другой стороны, если уж начал…
В общем, это тоже было не так уж страшно. Родители покупали объемные стеклянные бутыли в большом количестве, а по мере наполнения продавали в аккумуляторные цеха. Так что семья даже зарабатывала на этом. Короче, ничего страшного не было.
Страшнее было, что мальчик страдал недержанием…
Нет!!! Довольно с меня! Я просто не в состоянии рассказывать такое дальше!
Ну, ладно…
Это тоже не было трагедией, потому что мальчик спал в бассейне.
Но вот однажды, он шел по тонкому и узенькому деревянному мостику над глубокой пропастью и описался от страха…
Вот… Ну, в конце концов, никто ведь и не ожидал, что эта история хорошо закончится, правда?!...
История крестьянки
В далёком восемнадцатом веке жила во Франции молодая крестьянка, которая, сколько себя помнила, занималась посевной морковью, чем и кормилась.
Но… Это был галантный век, полный опасных искушений для наивных простушек.
И однажды наша крестьянка повстречалась с Джакомо Казановой.
После этого она разочаровалась в моркови. Жизнь утратила смысл, и она утопилась.
Вот, как бывает…
Надгробие и француженка
Однажды вечером, когда уже немного стемнело, Алексей Константинович вышел покурить во двор своего самого обычного пятиэтажного дома хрущёвской постройки, и неожиданно обратил внимание на вделанную в стену первого этажа старинную надгробную плиту с пространной латинской надписью. «Вот же срань… - пробурчал он, с раздражением закуривая вторую сигарету, - Говорила мне мама, чтобы учил латынь… Теперь вот ни хрена не понятно!». Всмотревшись в надпись, Алексей Константинович разобрал только слово «Папа» и имя «Климент», за которым следовала стёршаяся от времени римская цифра.
«Ну, надо же! – подумал он, - Папа Климент какой-то! А я и не знал, что у нас тут в Саратове в средние века в моей хрущёвке пап хоронили!». И тут Алексей Константинович сообразил, что раз плита такая старая, то она была здесь всегда, просто он не обращал внимания. «Стало быть, памятник истории и архитектуры…» - с удовлетворением произнес он, нежно глядя на дом.
Приятная задумчивость Алексея Константиновича была вдруг нарушена звонким покашливанием. Он обернулся. У него за спиной стояла необычайно милая молоденькая девушка, в коротеньких шортах, державшаяся за руль изящного велосипеда.
- Мсьё! – обратилась к нему юная красавица, и что-то быстро залопотала на французском удивительно нежным волнующим голоском.
Алексей Константинович не понимал ни слова, но милый голосок девушки был приятен, и наводил на самые романтичные мысли. «Француженка, понимаешь…» - мурлыкал он про себя, раздевая взглядом стройную фигурку собеседницы.
И тут как-то стало Алексею Константиновичу совестно, что он одет, как попало. С одной стороны, кто же надевает костюм с галстуком, когда выходит курить во двор? И кому придёт в голову, что сюда занесёт такую очаровательницу? Но с другой стороны – стыдно и обидно… Так, будь он одет поприличнее, может и понравился бы заморской девчонке.
Тут Алексея Константиновича осенило.
- Вот! – сказал он, указывая пальцем на надгробие Папы римского. Мол, и мы не лыком шиты, мол, и у нас есть тут во дворе достопримечательности!
Девушка с восторгом уставилась на надгробие, извлекла малюсенький фотоаппарат, и сделала фото. А потом опять что-то защебетала. Алексей Константинович жестом предложил проводить её. Девушка кивнула. С самой безупречной галантностью Алексей Константинович взвалил на спину велосипед, поддерживая его одной рукой, а другой взял девушку за руку, причём пришёл в неописуемый восторг от прикосновения теплых и тонких пальчиков.
Настроение Алексея Константиновича стало совсем уж юношеским. «Понравился! Ей богу, понравился!» – подумал он. Тут воображение стало рисовать самые неприличные картины: как он провожает юную красотку до отеля, как оглядываются на него с завистью встречные мужики, как они с принцесской заходят в номер, а она медленно и томно снимает шортики, призывно глядя на него…
Однако, как только они вышли из двора, француженка отняла у Алексея Константиновича руку, затем отобрала велосипед, вскочила на него, и унеслась, оставив после себя волнующий аромат заморского парфюма. Расстроенный Алексей Константинович поскрёб ногтём пятно от кетчупа на тренировочных штанах с пузырящимися коленками, и печально побрёл обратно во двор. Там он снова задержался у папского надгробия.
«Хоть бы туристы сюда иногда заглядывали, что ли! – подумал он, недовольно сплёвывая, - Да разве ж они знают… Небось и в книжки то не заглядывают. Одно слово – быдло…».
Судьба героя
В двадцать один год он уже командовал дивизией. Его бесшабашная смелость и удачливость заставляли восхищаться и трепетать старых солдат, находившихся под его командованием. Дерзость, с которой он нёсся в атаку, презрение, которым встречал свист пуль и близкие разрывы снарядов, беспощадность жестокого сабельного удара – всё рождало самые невероятные легенды.
После очередной блестящей победы, он был призван ко двору государя, и стал украшением вечера. Самые гордые придворные красавицы смотрели на него как на божество, готовые забыть всё на свете ради его взгляда, пресмыкаться на коленях, целуя шпоры на его сапогах.
В конце вечера он подавился зефиром в шоколаде. С побагровевшим лицом и страшно выпученными глазами, он долго издавал мерзкие звуки, прежде чем повалился на стол лицом в супницу. Перед тем как умереть, он обделался от удушья.
Впечатление окружающих было настолько неприятным, что после этого хоронить его с почестями было как-то неловко. Через несколько лет его имя было совершенно забыто…
Жадный управляющий
У одного помещика был управляющий по имени Трифон Степанович. Будучи человеком, щедро одарённым природой, он не только отлично вёл хозяйство, но и кухарил, избавляя патрона от необходимости держать повара. И был у Трифона Степановича один нравственный недостаток – он был исключительно - до расчетливости и хладнокровия – жаден.
Однажды помещик тяжело заболел. Уездный доктор, прибывший к больному, провёл осмотр, и нашёл его состояние весьма опасным. Не делая никаких утешительных прогнозов, он всё же порекомендовал ежедневно кормить страдальца свежайшими щами с ложечки. После того, как доктор уехал, у Трифона Степановича немедленно родился коварный план. Он задумал свести хозяина в могилу, после чего, воспользовавшись неопытностью несовершеннолетних детей (а помещик уже давно был вдовцом) обобрать их настолько, насколько окажется возможным.
Тут же управляющий отправился на кухню, приготовил отличные щи, и нагадил в них. После чего он с самым заботливым видом скормил эту гадость помещику с ложечки. Так продолжалось несколько дней. Однако, вопреки коварному расчету Трифона Степановича, помещик не только не умер от подобной диеты, но молниеносно пошёл на поправку.
Придя в себя, помещик позвал управляющего и сказал:
- Трифон, голубчик! Я тут неделю был в забытьи, и почти ничего не помню. Но, сдаётся мне, что ты потчевал меня такими вкусными щами, что я в жизни подобных не едал! Ты уж, голубчик, изволь всегда подавать такие, и я тебе удесятерю жалование! А ещё было бы неплохо, если бы ты прямо сейчас этих чудесных щец сварил!
Как услышал жадный управляющий об увеличении жалования, понёсся он стрелой на кухню, сварил щи, естественно – нагадил в них, и принёс горшочек хозяину. Тот с неописуемым аппетитом быстро весь горшочек схарчил, и потребовал добавки. А потом ещё раз, и ещё раз… и так пять раз кряду.
В пятый раз Трифон Степанович вдруг понял, что есть некоторый предел человеческих возможностей, и снова нагадить в щи просто-напросто нечем. В панике он разыскал пьяного конюха Алёшку, и велел накласть в горшочек.
Попробовав в новый раз щи, помещик поморщился, и недовольно сказал:
- Шалишь, братец! Халтурить надумал? Думал, я не почувствую? Ан, нет, я почувствовал! Не та, братец, совсем не та симфония вкуса! Ты мне прежних – вкусных щец свари, а не то я тебя разжалую и погоню от себя без рекомендательных писем!
Испугался Трифон Степанович, побежал на кухню, быстро сварил щи, и ценой неимоверного физического напряжения сумел-таки в них нагадить. Дрожа от усталости, чувствуя, как бьётся кровь в висках, а в ладошках бегают мурашки, он принёс очередной горшочек помещику. Тот с наслаждением съел щи и радостно пробасил:
- Вот это оно самое! Вот это щи так щи! Удружил братец! Пойди-ка, приготовь ещё, только горшочек чтобы был вдвое больше, а то у меня после болезни аппетит проснулся неописуемый.
С трудом приготовив двойную порцию щей, Трифон Степанович сильнейшим образом напрягся, чтобы в них нагадить, и тут же скончался от апоплексического удара.
Вот так, дорогие дети, жадность погубила неплохого в целом человека.
Сомнение
После третьей беременности Иван Савельевич Бубнов начал сомневаться в своей половой принадлежности…
Весна
В одном городе жила девочка Настя. Каждый год ранней весной, когда весело плюмкала капель, а на деревьях только намечались первые почки, и в воздухе носилась невыразимая свежесть, Настя чувствовала сильнейшее желание лопать в огромном количестве красный перец.
Каждое мартовское утро Настя ставила перед собой тазик с добрым килограммом перца и принималась жадно уписывать. Настин рот невыносимо жгло, но она ничего с собой не могла поделать, и всякий раз доедала перец до последнего зёрнышка. После этого она долго носилась по улицам с открытым ртом, далеко высунутым языком, и орала, как резаная. А на следующий день всё равно принималась утром за перец.
Жители города так к этому привыкли, что настина раскрасневшаяся от перца рожица, её высунутый язык и дикие вопли стали для них непременными элементами картины весеннего пробуждения природы…
Необыкновенный матч
Однажды перед ответственейшим матчем тренер сборной России по футболу зашёл в раздевалку к игрокам и сказал:
- Ребятушки! Орлы! Сегодня ответственный матч, поэтому в гостевой комнате собрались ваши жёны. Они будут смотреть трансляцию, и болеть за вас.
Обрадовались футболисты, заулыбались. А тренер продолжил:
- А ещё в этой комнате будет стоять лототрон с пронумерованными шарами; угадайте-ка зачем?
Задумались футболисты и стали молча чесать затылки. После нескольких секунд молчания тренер сказал:
- Решили мы, ребятушки, создать для вас дополнительную мотивацию. Короче! Каждый раз, как только вы пропускаете гол, мы запускаем лототрон, достаём шар, смотрим номер и расстреливаем жену соответствующего игрока!
Футболисты так и ахнули. А тренер, масляно улыбнувшись, продолжил:
- Зато, каждый раз, как вы забиваете гол, мы опять-таки запускаем лототрон, достаём шар, смотрим номер, и отпускаем жену соответствующего игрока домой. Ясно? Ну, с богом!
Вышли наши футболисты на поле и проиграли со счётом 22:0.
Потому что настоящие мужики никогда не поддаются на грязный шантаж и провокации.
Дикое убийство
В провинциальном городе Мазюхине произошло ужасное убийство.
В 4:30 утра некто Гыбин проник в квартиру своей соседки Петуховой и задушил её подушкой. После чего, он содрал с неё кожу, навырезал из кожи снежинок, и расклеил по окнам. Затем он обсыпал труп мукой и уложил в ванной в самой непристойной позе.
Все горожане просто потрясены случившимся. Убийства, конечно, бывали в городе и раньше…
Но, чтобы в такую рань!!!!....
Три мудреца
Три мудреца в одном тазу
Имели толстую козу.
Будь попросторней старый таз –
Похабней был бы мой рассказ…
Случай с кинозвездой
Однажды голливудская кинозвезда Настасья Кински зашла в китайский ресторан и заказала фирменное блюдо. После того, как официант принял заказ, из кухни выбежал сурового вида повар-китаец, который задрал Настасье Кински юбку и затолкал ей в задницу целую утку.
В ответ на возмущённые крики звезды и требования объяснения происходящего, повар сказал, что это и есть их фирменное блюдо – «Утка в попе Кински»…
Статуя
В седьмом часу вечера заместитель главы городской администрации Антон Николаевич Орехов шёл домой с работы через городской парк. Был вечер четверга и сознание того, что до выходных (с обязательной поездкой на рыбалку!) остаётся только отработать в пятницу, доставляло Орехову вполне объяснимое удовольствие. На одной из безлюдных аллей Антон Николаевич остановился, чтобы закурить сигарету.
- Мужик, а мужик! –послышался вдруг приветливый и весёлый голос, - Закурить не найдётся?
Орехов огляделся вокруг и тотчас изумился тому, что рядом никого не было. Только пара воробьёв у подножия статуи Аполлона Бельведерского – довольно грубой копии с греческого оригинала – дрались из-за крошки хлеба. «Показалось», - подумал Орехов, пожимая плечами. Затянувшись дымком «Данхила», он сделал несколько шагов и тут…
- Мужик, ну, не жмоться! У тебя пачка только что початая! – вновь раздался приятный голос.
Орехов опять обернулся и с дикой очевидностью понял, что голос доносится со стороны статуи…
- Да, и огоньку заодно дай! Спичек у меня того… - не умолкал Аполлон.
Орехов отшвырнул недокуренную сигарету и трусцой понёсся по аллее – прочь от проклятого места.
Домой Антон Николаевич пришёл в состоянии почти полной невменяемости. Кое-как найдя силы снять ботинки, он, не раздеваясь, вбежал на кухню, схватил полотенце, суетливо смочил в воде и уже через минуту, с холодным компрессом на голове, пошатываясь, пошёл в спальню, где, всё так же, не раздеваясь, рухнул на нерасстеленную кровать, успев, походя, пробормотать в ответ на удивлённый взгляд супруги: «Заработался я, Машенька…».
Утром Орехов почувствовал себя гораздо лучше. За завтраком он шутил, и приговаривал, что с его рабочим графиком и не такое могло померещиться. Совершенно взбодрившись после чашечки горячего кофе, он спокойно пошёл на службу.
Вечером, когда рабочий день закончился, Ореховым вдруг овладел необъяснимый азарт. Захотелось, во что бы то ни стало, вернуться домой тем же маршрутом, что и вчера. Ещё не хватало из-за лёгкой галлюцинации заработать фобию и отказаться от прогулки по самой любимой аллее! Сказано – сделано! Уже через четверть часа весело покуривающий Орехов прошёл, как не в чём ни бывало мимо статуи Аполлона. Вчерашнее происшествие показалось было повеселевшему Антону Николаевичу просто забавным сном, как вдруг за спиной послышался знакомый голос:
- Мужик! А сегодня дашь закурить? Ну, пожалуйста!
Вмиг похолодевший Орехов изо всех сил припустил прочь, размахивая на бегу руками, и чувствуя, как рубашка намокает на спине от холодного пота.
- Мужик! – неслось ему вслед, - Мужи-ик! А ружьё у тебя есть? А то я тут зайца видел…
Выбежав из парка, Орехов плюхнулся на ближайшую уличную скамейку, достал мобильный телефон и, задыхаясь, вызвал скорую психиатрическую помощь…
Минут через двадцать, четыре дюжих санитара появились на аллее возле статуи. Они связали неподвижного Аполлона, с трудом выволокли его из парка и, вполголоса матерясь, погрузили в машину скорой помощи. И правильно сделали! Только психически нездоровая статуя может так фамильярно разговаривать с человеком, которому доверяет сам губернатор!
Добрая девочка
Жила-была добрая девочка, которая очень любила животных. Идёт как-то она по улице и думает: «Вот пойду сейчас на птичий рынок, и куплю милого пушистого котёнка. Принесу домой, и посажу в аквариум с рыбками, а рядом поставлю электроплитку. Захочет котёнок кушать – поймает рыбку, пожарит и съест. И будет ему хорошо…».
МОРАЛЬ. Кисю жалко!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Глупый доктор
Выпускник мединститута Петя Гробов пришёл наниматься на должность детского врача в престижную частную клинику.
Просмотрев Петины документы, главврач сказал:
- Голубчик, понимаете, как специалист вы нас вполне устраиваете. Но взять вас на работу в нашу клинику с такой фамилией – это совершенно невозможно! Ну, представьте сами! Детский врач! Детский врач – и вдруг с фамилией «Гробов»! Это же чёрт знает что такое!.... Вот если бы вы поменяли фамилию… Это было бы совершенно другое дело!
Выйдя от главврача, Петя побежал домой, взял паспорт, поехал в ЗАГС и поменял фамилию на «Гробиков»…
Крик души
Жил был мужик, который во время оргазма кричал: «Балалайка!». Да, друзья, не «Ааааа!!!», не «Ыыыыы!!!!!», и даже не «Опаники! Уф! Уф! Уф!», а именно «Балалайка!». Случай, конечно, необычный. Когда мужик был маленьким, он и сам испугался во время первого опыта подростковой мастурбации. А представьте себе, как пугались впоследствии дамы! Беда то в том, что любовником мужик наш был очень даже неплохим. Начиналось и продолжалось всё каждый раз восхитительно. И вот, вообразите: на пике ситуации дама слышит оглушительное «БАЛАЛАЙКАААААААА!!!»… Вот… Естественно, что после этого подруги спешно одевались и убегали из квартиры, как ошпаренные. Правда, одна очень заинтересованная в браке учительница ботаники попыталась подавить шок, и даже выдавила томное: «Контрабас!...». Потом она нервно курила, держала его за руку, и с преданным пониманием смотрела в глаза. Но на второй раз и она не выдержала. Так что личная жизнь у нашего героя не складывалась. А он так мечтал о семье и детях!
Естественно, мужик пытался что-то придумать. И аутотренингом занимался, и обтиранием. Но ничего не помогало. По врачам, естественно, ходил. Но врачи только руками разводили. Нашёлся один доктор, наполовину китаец и первоклассный специалист по иглоукалыванию. Пообещал он мужику, что сеансов за десять с проблемой справится. После десятого сеанса пошёл наш мужик в бар и познакомился с эффектной барышней, готовой на приключения. Привёл домой и легко склонил к сожительству. И вот, на пределе удовольствия он как закричит: «ЯМАХА-СИ-БИ-ИКС-КА-ТРИ!!!!!!!!!». Барышню, понятное дело, как ветром сдуло. Вернулась она в бар и напилась так, что потом на главной площади города… Хотя, это неважно. А наш бедолага пару дней погоревал, и ушёл в монастырь.
Не знал мужик, и не знали врачи, что на севере Алтая живёт одна малая народность, на языке которой «Балалайка!» означает «Да, детка, ты потрясающая!»… И отправься он туда, с его личной жизнью было бы всё в порядке.
Вот, сограждане, к каким последствиям порой приводит то, что мы так плохо знаем культуру и языки малых народов нашей Родины!!!!!!
Воля к жизни
Один феноменально умный поросёнок очень хотел жить. Поэтому он воровал у хозяйки «Турбо-слим»…
Легенда о Блякобобе
Блякабоба глюмачила пендюрные зковырушки. Стябо пыхалось в перние карвальных глум. Запростраканный кымер вякался в стромнинном ворене. Масо пынькало в уханном круме и вякно осянкалось в напыристом лялике. Посмахнуло вишонкой как на лопистом цырике. Блякабоба чурно задрюнькала смячками: ей прелописто вынькалось на этой дятельной рохляди. То вспунькивало, а то замясочно потяхало в луньке. Не удлелько было, не удленько! А смачилось фынечек со сершенной хызей и опаненьких дрылелуек.
С сякленького мяшница завуфрычилось смевство солитенькой рыпости. Смевство, гляпавшее фусь мыки и мыки запятств, потягавших смыклистую рыпень. Смевство что срышит гляпи нась гыбые васена… Троп пырилось то гыбучее, волокитое, мякистое сясенько, что гапами запуряет мырную зупень выпеньким опалышем. Мыпяпий зарулень не хлябнул бы жыхистой ряпы и похмулось бы начпоканным саром охояло. Веписто и рядиво мунилось от цапанья этой марнульной для пырика шмопы. Пиможно упнул спяк. Ось отпеднулся выменным захоляньем. На цыпой трипельке зявкнули ёмные ропотыки. Их ларгопырные гасопылки камались жешечкой смыч сявочной ютоти. Не смялило ещё пулко для обаначьего таратута. Но сяс вырухманились пыпики, да и рявочка лялько запруканивалась на смяке. Лёлёкий пислятенький потетень снюнул стрям гляпой спёлы и в сяму Блякабобе вмярнился сюменький вякий ляшничек. Блякабоба сознямилась… Зябы сёмкнулись и пяменько вынюнелись на пиню. «Жмысец пявкнулся» - смявила Блякабоба.
Трень в напярнике састыкалась. Блякабобя смувила сяву. «Облябуй! Ты засмякал мя!» - выслюнькала ляма, шипая глинькими зяпками. «Ха-ха! – шишкнул Облябуй, позенаясь хмяхче к Блякабобе, - Тыртеньки то у тебя дагненькие!». Ляма зямнула как шмурненькая. Лырый петольник намурил бы опенькую жамость, но Облябуй фындил лямие забабочки. Прымня к Блякабобе, он фантюшно впопнул сыченькую запрюльку. «Ох, зямый… - замюнила Блякабоба, - Тёпо от нысеньких дунечек…». Облябуй храпо чапнул блякобобину заканочку и венил крачкать пореточную лювень. Плокие ракалики драпо сызюнькали на плявой запеньке Блякабобы. Ляма амкала пырень млымой и дыренечко умкала Облябую сёмы. Пын замагряпал фанешечней и Блякаюба завяхала сляменькими поремятками. «А выньки то якистые!... – проблукал Облябуй, рыменно цыкая Блякобобу по мяням. Та унькала с понеристым гягом и шукурила как одняпелька на скваче. «Облябувушко люмый… - цыпкала она, - На сёнечку замякай, мыдленько!...». Вань! А Облябуй то запруганился, да как пранёт шмокий выбень! И шамбадает выбенем как осмунченный! «Ой, тряка мне! – огнобилась Блякабоба, - Облябувушко, не заляховай мя выбенем!». А Облябуй, как жахмень дужится и выбенем так и шазит, так и шазит… Так и перенюмило Блякабобу… А Облябуй покарнявил в дапные гополяки и нехно обубок не смувкало о явнеприлке. Только лямы, как снукают по цырику смах вишонки, как замырят, что спяк упнул, так глындят: «Ой, Блякобобанька, ой дрюшечка вякенькая! Не зюмкай нам, лямам, поренушечку!».
Уникальный номер
Иван Пантелеевич Шушиков поступил в цирковое училище ещё до войны. Любил он цирк до умопомрачения с самого детства. Так получилось, что читать он не умел, а радио в избе у неграмотных и забитых родителей не работало. А тут – на тебе! – как исполнилось Ваньке четыре года, остановилась совершенно неожиданно в селе цирковая труппа. Вообще то, труппа ещё накануне об их селе ничего не знала: следовали артисты из Воронежа в Саратов. Ехали, как водится, поездом, официально, по московской разнарядке. И быть бы им благополучно в Саратове, только директор цирка, отставной цыган Степан Бархатный, отвечавший за целостность документов, ещё в Воронеже погрузился в волны серьёзного запоя. Перед отправлением поезда присел он на перроне выпить не то на посошок, не то за успех гастролей, и для удобства положил под зад портфельчик с документами. Через полчаса и поезд тронулся, и зад Степана вместе с ним в Саратов отправился, а вот портфельчик так и остался лежать на перроне – с паспортами артистов, командировочными бумагами и, само собой, с билетами. Что и обнаружилось, как только проводник заглянул в вагон для проверки. Проводник, суровый мужик, старый партиец, к компромиссам не приученный, пропуская мимо ушей мольбы, и отталкивая бедром навязчивого лилипута, пытавшегося задобрить его карточными фокусами, твёрдо решил высадить безбилетников и решение исполнил на первом же богом забытом полустанке. Ночью, под моросящим дождиком, добрели артисты худо-бедно до ближайшего населённого пункта, коим и оказалось Ванькино село. Председатель сельсовета кое-как разместил бедолаг на постой, обещал связаться утром с Москвой, а за хлопоты попросил показать колхозникам представление.
Ванька смотрел на выкрутасы циркачей, рот открыв от восторга! Вот, оказывается, какие штуки вытворять можно, ежели выучиться! И решил тогда Ванька, что обязательно, как подрастёт, в город поедет – на циркача учиться. Вот и поступил – в конце тридцатых годов. Поначалу не клеилось ничего у Ваньки – колхозный быт прилепился и мешал творчеству. В селе то он только и выучился, что зерно молотить и самогон кушать. Координации организму не хватало. С каната падал, булавы ронял, мимо батута пару раз промахивался. Хотел клоуном стать, да репризы какими то прямолинейными выходили – ну, там, попу показать – куда не шло, а развёрнутый номер не придумывался. Педагоги и рады бы были Ваньку отчислить, да не смели – разнарядка была на выходцев из народа. Так и промаялись до последнего года. А там вопрос ребром поставили – или ты, друг ситный, к дипломному представлению номер хороший делаешь, или не видать тебе диплома! Делай, мол, что умеешь!
Задумался Ваня, и получалось, что ничему-то он в училище не выучился толком. С каким багажом поступил, с таким и заканчивал. И выбор у Вани невелик был: или на арене зерно молотить, или водку трескать. Первый вариант по некотором размышлении он отверг, как бесперспективный. А вот второй…
На дипломном представлении попросил Ваня объявить его как артиста оригинального жанра. Вышел на сцену с тремя ящиками беленькой, сделал для приличия пару коленец под музыку и на фоне оркестровых трелей все три ящика уговорил в три минуты. Публика и Ванькины педагоги аж ахнули! Аплодисментов то было, аплодисментов! Только на бис не вызывали: ещё не хватало человека угробить! А Ванька кое-как откланялся, зигзагами ушел за кулисы, да там и заснул. Днём его растолкали, вручили диплом и направление на работу в тот самый воронежский цирк, что в своё время разбудил детское сердце.
И пошло-поехало! Каждый божий день артист Иван Шушиков выходил на арену в блестящих штанах, показывал номер, и крепко засыпал до полудня. В полдень он просыпался, похмелялся стаканом водочки, закусывал холодной сосиской и болел до вечера, а вечером снова публику радовал. Так и бежали дни – похожие друг на друга, что горошины в куче. Успех у Ивана громадный был, потому как номер оказался простому народу понятный. Об артисте Шушикове даже газета «Правда» статеечку выдала: мол, вот какие в советской стране есть талантливые самородки, что не зарываются и от корней ни-ни! Поклонниц было видимо-невидимо, но те молча страдали: не публичным человеком был знаменитый артист. А попробуй быть публичным, если всю жизнь ради народа пьёшь и болеешь! Так что личная жизнь как-то не сложилась. Гастролей тоже уйма была по всему миру. Только и мира Иван Шушиков не повидал: пока других артистов на экскурсии возили, лежал он в номере, болел и сушняками мучался.
Однажды Ивана Пантелеевича растолкали рано утром и поведали, что пошёл ему уже седьмой десяток, и, мол, пора бы и честь знать. А ещё узнал Иван Пантелеевич, что он давно уж народный артист, и во всём мире известен – в любой цирковой энциклопедии о нём отдельная статья имеется. Вечером артисту выдали новые блестящие штаны, такие красивые, каких у него ещё никогда не было, водку принесли какую-то особенную, импортную, и сказали, что бенефис у него прощальный. Народу в цирке было – уйма! Мужик какой-то большой и седой, которого все называли «президентом», нацепил ему на грудь орден, долго тряс руку, говорил, что всегда восхищался, что и сам такие фокусы пробует, только, конечно, по-любительски, панимашь, и до него, замечательного Ивана Пантелеевича никто не дорос. После номера долго хлопали, не отпускали. Иван Пантелеевич еле-еле на ногах держался, а овации всё не смолкали и не смолкали.
Через неделю народного артиста Шушикова нашли мёртвым. Нашли по запаху в квартирке на северо-западе Москвы, в которой, он должно быть и сам не помнил, когда и как был прописан. О его смерти сообщили в начале всех выпусков новостей. Хоронили на Новодевичьем при большом скоплении народа. Сам Никита Михалков тёплую речь сказал и в усы заплакал.
А в Италии Ваньке памятник поставили…
Сказка о том, как Моисей Шмулевич Гитлер переоценил свои шансы стать первым советским космонавтом
Ну… Вот как-то так…
Великая война
В 2050 году в России началась многолетняя кровавая война между гетеросексуалами и гомосексуалистами…
Решающее сражение состоялось 20 октября 2054 года под Вязьмой. Небритые и суровые гетеро в надёжных окопах ждали последнего наступления противника. Пальцы бойцов, готовых в любой миг открыть огонь, нервно поглаживали курки.
Ближе к полудню на горизонте показались войска неприятеля. Повеяло приторными духами. Красная ракета просигналила начало атаки. Вражеская бронетехника и пехота стали стремительно приближаться. Ветер донёс чей-то громкий высокий голос: «Вперёд, сладенькие, в атаку!».
Враг был уже близко: были видны блестящие стразы на голубых мундирах. Потом отчётливо показались подведённые яркой помадой губы…
Тогда величайший главнокомандующий гетеро, генерал Лобанов поднялся из окопа в полный рост, пальнул из ракетницы в небо, и закричал: «Вперед, ребята, в атаку!!! Велика Россия, а отступать некуда! Позади – жопа!».
Неприятель был раздавлен.
Телефон
Менеджер салона сотовой связи Рома Пономарь коротал третий день отпуска. Неважный получался отдых. Денег на поездку к морю не хватило. Подруга уехала к больной бабушке. А на улице – такая жара, что из дома и нос высовывать неохота…
Развлечься хотелось катастрофически. Рома включил телевизор и стал переключать каналы, но по одним была только реклама, а по другим повторялось то, что уже показывали в прошлом году. Скукотища!!! Рома побрёл на кухню.
Захлопнулась дверь холодильника, стукнула о стол пустая рюмочка, ручейком зазвенела струйка холодной водочки, чмякнул ромин кадык, и рюмка, опять пустая стукнула о стол. Скукотища!!!
Нервно затягиваясь сигаретой, Рома тупо смотрел на узорчатую тонкую скатерть. Рядом с рюмкой пискнул мобильник. Эсэмэска…
«На ваш счёт зачислен бонус в размере…». Скукотища!
И тут Ромка аж крякнул от радости: идея! Какая никакая а развлекуха! И любопытно ваще!
Через пару минут он уже прятался в ванной с телефоном в одной руке и банкой вазелина в другой. Было больно, но интересно. Потом Рома вспомнил, что забыл включить виброзвонок. Второй раз было досадно, но уже не так больно. Шлёпая босыми ногами по линолиуму и похрюкивая, не то от любопытства, не то от дискомфорта, Рома сутуленькой рысцой поскакал в коридор к домашнему телефону.
«Блин! Вот всегда собственный номер сразу не вспомнишь!».
Призадумался…
БЗ-БЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗ!!!!
- АААААААААА!!!!
От неожиданности чуть не подскочил на месте.
БЗЗЗ-БЗЗ-БЗЗ-БЗЗ…
Матерясь, вынул, нажал зелёную клавишу, и только, поднеся трубку к уху, задним умом побрезговал…
«Здравствуйте! Простите, пожалуйста, вы не скажете, куда я дозвонился?»…
- Мужик! Ты не поверишь!!! – заржал Рома.
День спасён.
FM-2
В некотором царстве, в некотором государстве жил да поживал старик Карамазов. И было у него три сына – Димка, Ванька, да Лёшка малой. Младший сын, Лёшка, умный был. Всё ходил в монастырь на богомолье да сирот по головкам гладил. Средний, Ванька, глуповат был. Интеллигент очкастой. Всё больше книжки читал да с чертями разговаривал. А Димка старшой и вовсе был дурак: водку пил, скандалы скандалил. И ещё грушу, говорят, любил. Только теперь даже старики не припомнят, какую грушу-то: не то боксёрскую, не то «дюшес».
И вот однажды понадобились сыновьям деньги. Приходит к Карамазову Лёшка малой и говорит: «А дайте-ка мне, тятенька, три рублика! Я на них свечечек куплю да сироткам пряничков».
Карамазов ему и отвечает: «А иди как ты в попу, сын мой младшенький! Не дам я тебе три рублика! Мне они самому на прянички надобны».
Тут заходит Ванька средний и говорит: «А дайте-ка мне, тятенька, три рублика! Я на них книжечек куплю, да чертям почитаю».
Карамазов ему и отвечает: «А иди ка ты в попу, сын мой средненький! Не дам я тебе три рублика! Я на них лучше себе сам книжек куплю, да попохабистей, чтоб про баб да титьки большие».
Тут заходит Димка старшой и говорит: «А дайте ка мне, тятенька, три рублика! Я их пропью, да цыган послушаю».
Карамазов ему и отвечает: «А ты вообще в жопу иди, сын мой старшенький! Не дам я тебе три рублика! Я их лучше сам пропью с цыганами. А тебя, балбеса непутёвого накажу: отберу у тебя грушу!».
Вот какой жадный старик был этот Карамазов! У него денег куры не клевали. Мог бы каждый день пить-гулять с цыганами, чертями, книжками похабными, пряниками медовыми, да ещё бы и осталось. А груша ему и вовсе никакая не надобна была. Хлипкий он был на боксёрскую грушу-то. А на «дюшес» зубов ему здоровых было недостаточно.
Опечалились братья. Лёшка малой в монастырь побёг за утешением. Ванька средний на чердак побёг с чертями Фейербаха обсуждать. А Димка старшой не робкого десятка был. Открыл он на отца хлеборезку лужёную. «Ах ты старый вонючий пидор! – орёт, - Я тебя, гематогена заднепроходного, за уши да об стол дубовый! Я те грушу то не отдам! Я те в дыню с разворота, чтоб у тебя остаток зубов то осыпался!!!». И так, главное, надрывается, что вся улица его слышит, аж бабки крестятся да карапузы от страху плачуть.
А надо вам знать, детки, что был у старика Карамазова ещё сынок – Смердяй-Пердяй. Он его в капусте нашёл. Дал кашки пожевать, погремушку подарил, да в капусте и оставил. И был Смердяй-Пердяй всегда бедный, злой и голодный. Услышал он, как Димка на отца хлеборезку децибеллит, да и придумал подставу подлую. Дождался, пока Димка охрипнет, плюнет, да пойдёт водку пить, зашёл к отцу, и пристукнул его топориком. Денежки, гад, забрал все до копеечки, и пошёл для полного алиби повесился.
Утром прознали в городе, что старика Карамазова убили да ограбили, и уголовное дело возбудили. А вести это дело назначили следователя Порфирия Петровича. Очень опытный мужчина был по таким делам. Мы с ним как-то водку вместе выпивали. Такого рассказывал, такого! Голова, одним словом, человек!
Порфирий Петрович, как следователь матёрый, знал: если в городе пожилого гражданина, аль гражданку кто-то с корыстной целью задушегубил, то в первую голову надо брать под подозрение студента Раскольникова. Со студентом-то у Порфирия Петровича разговор был короткий, потому, как метод был у него испытанный. Студента надо первым делом в участок пригласить по поводу неуплаты за электричество. А когда студент в участок придёт, надобно ему об убийстве между делом рассказать, да покрасочней. Вот тут и самый момент истины получался: когда студент был виновен, он в обморок падал. А если не при делах был, то слушал, да посмеивался.
Приходит, стало быть, студент Раскольников в участок. Бледный такой, злой. Надоели ему, понимаешь, эти расчёты с энергетиками. А Порфирий Петрович ему и говорит: «Что же вы, голубчик, за свет то не платите? Без света то в городе криминогенность растёт. А у нас тут и без вас делов выше крыши. Тут вчерась старика Карамазова топориком по балде насмерть обидели. Мозгов то по занавесочкам, мозгов то!». Говорит, а сам в глаза Раскольникову смотрит. А Раскольников стоит себе спокойненько, не накреняется даже. И спрашивает так весело: «Кто же убил, Порфирий Петрович?». Тут следователь свой любимый приём применил. Улыбнулся масляно и сказал: «Вы и убили-c, Родион Романович!». Раскольников и тут не падает. Стоит себе, лыбится и спокойно отвечает: «Не я убил! У меня алиби имеется. Я давеча с Лизанькой Мармеладовой на звёзды любовался, да слушал, как Димка Карамазов батю своего материл. Живописно было и первое, и второе!».
Как услышал Порфирий Петрович про Димку старшого, так по лбу себя хлопнул, и побежал его арестовывать. А на следующей неделе судить Димку стали. Вся улица подтвердила, что грозил он старику. И засудили Димку на каторгу. Ванька с горя совсем умом тронулся. А Лёшка пошёл бродить по миру, правды искать.
Идёт-бредёт Лёшка, а навстречу ему странник. Чудной такой: всё головой вертит, да слюньки пускает. Говорит ему Лёшка: «Ты, мил человек, кто таков будешь?». А тот и отвечает: «Я, государь мой, Князь Мышкин-Норушкин буду. Иду в Швейцарию, идиотизм лечить. Пойдём-ка вместе, я тебе ещё пригожусь!». И пошли они лесами тёмными, полями широкими, да горами высокими в страну Швейцарию. Приходят, значит, огляделись, а в Швейцарии этой немчура пиво трескает да по казинам ходит. Тут говорит Лёшка: «А пойдём, брат Мышкин-Норушкин, в казине правды поищем!». Заходят они, значит, в казину, и давай ставки на рулетку делать. Всё продул Лёшка, пригорюнился. А князь Мышкин-Норушкин ему и говорит: «Ты, брат, поставь на зеро! Я тут был как-то. При мне одна старушенция сразу большую тыщу денег таким макаром выиграла!». Поставил Лёшка на зеро три последних рублика и три большие тыщи поднял. Тут посмотрел на него князь Мышкин-Норушкин и сказал: «Вот и пригодился я тебе, Лёшенька! Не поминай лихом!». И как пустит пену ротовым отверстием, как шлёпнется на паркет, как задрыгается весь! Вызвали докторов и увезли Мышкина-Норушкина дальше от идиотизма лечиться.
А Лёшка сгрёб свои тыщи, сел на самый дорогой паровоз и таким гоголем в свой город вернулся, что только ахнешь! Завёл себе свечной заводик, и сделался капиталистом. И жил он, поживал в богатстве и сытости до глубокой старости. А в старости его студент Раскольников топором уходил. Потому как характер у человека был скверный: тока увидит состоятельного гражданина преклонного возраста, так руки сами к топору и тянутся… Его потом следователь Порфирий Петрович разоблачил и в Сибирь отправил. Потому как умнейший был мужчина. Мозга на ножках, а не человек…
Эротика
Владимир Кузьмич со злостью выключил модем. Молча закурил. Сволочи! «Протокольный язык. Дилетант». И на кого, на кого тявкают! Человек из народа, бывший сотрудник милиции, писатель с многолетним стажем! Да как не стыдно щелкопёрам поганым! Тут на днях выходит в свет пятая часть «Церкви без куполов», и весь огромный тираж разлетится за несколько месяцев, а они… Что, издатели – дураки что ли? А сотни тысяч читателей – идиоты, по-вашему? «Протокольный язык»… Да я в отличие от вас, бестолочей, жизнь знаю! Могу что угодно написать – хоть эротический роман! Да хоть сейчас!
Закурив вторую сигарету, Владимир Кузьмич открыл редактор и начал строчить:
«Виолетта потрогала воду, и, убедившись в том, что она нагрелась до необходимой температуры, поочерёдно поставила ноги в ванну и направила на себя струю душа. Её молочные железы напрягались в ожидании полового акта с Антоном, который ждал её, лёжа в постели в спальне на втором этаже коттеджа, построенного три года назад по договору с юридическим лицом, занимавшимся постройкой частного жилья для состоятельных физических лиц.
Почувствовав, что её тело достигло необходимой степени чистоты, Виолетта взяла в руки полотенце, и стала устранять излишки влаги со своей красивой кожи. На высушенное тело Виолетта накинула красивый халатик розового цвета, и, ощущая заметное нетерпение, направилась в спальню.
Увидев её в проёме двери, Антон испытал значительное половое возбуждение и стал говорить ей комплименты. Данные красивые слова повлекли за собой усиление её желания. Чувствуя потребность немедленно приступить к совершению полового акта, Виолетта скинула с себя халатик и легла рядом с Антоном, который немедленно накинулся на неё и без какой-либо предварительной прелюдии стал совершать возвратно-поступательные движения. В ощущениях Виолетты очевидно присутствовало физическое удовольствие. Антон двигался ритмично и сильно, как поршень на автотранспортном средстве. Бывший студент ВГИКа, он вынужден был стать грузчиком в те годы, когда бездарные правители России разорили культуру. Многие писатели, поэты и режиссёры были вынуждены в те годы серьёзных личностных испытаний примерить на себя одежду пролетариев. Остаётся только надеяться на то, что придут когда-нибудь времена, когда в нашей стране работники творческих профессий не будут вынуждены отказываться от творчества, чтобы хоть как-то прокормить свою семью в условиях плохо контролируемых органами государственной власти рыночных отношений.
Однако я прошу у читателя прощения за то, что отвлёкся от происходившего в постели романтического и необузданного полового акта. У Виолетты в предыдущем периоде жизни имели место многочисленные сексуальные контакты с различными физическими лицами противоположного пола. Но данный половой акт пробуждал в ней настоящую страсть. Почувствовав неминуемое приближение оргазма, Виолетта нанесла Антону несколько царапин в области лопаток, а затем, прижавшись к его телу, издала громкий стон. Данный оргазм являлся наиболее интенсивным из всех, которые ей пришлось испытать за период времени от полового созревания по настоящий момент».
Удовлетворённо пробежав глазами текст, Владимир Кузьмич самодовольно хмыкнул и отправился в туалет мастурбировать.
Издержки воспитания
Одни заботливые родители потратили пятнадцать лет жизни и массу усилий, чтобы внушить дочери твёрдое убеждение в исключительной полезности натуральных, низкокалорийных и богатых витаминами продуктов. Теперь девочка даёт всему району за творожок и яблочко.
Чёрный петух
Вообще то, история эта – чистая правда, но сказка сказкой.
Есть, други мои, страна такая – США. И там в некоторых штатах животные и неодушевленные предметы могут быть субъектами права. Если по-русски сказать, то это значит, что они могут иметь права и нести обязанности. Особенно безумный штат в этом смысле – Калифорния. Там, други, демократию понимают в особенном смысле. То есть, ежели гражданам пришла в голову какая-нить глупость, причём не в одну только больную голову, а сразу в несколько, то эту глупость надобно возвести в закон, потому как это, как им думается, не дурь, а глас народа.
Вот, к примеру, одиноким калифорнийским старушкам вздумалось оставлять наследство котам и плюшевым мишкам. Да, запросто! Посовещались и приняли закон. Причём разрешили ещё, как говорят, и фонарным столбам завещать имущество. А всё потому, что в Калифорнии животные и вещи считаются субъектами права.
А ещё в Калифорнии юристы задумались об одной практической проблеме. Об изнасиловании. Тут же дело какое? Во всех нормальных странах надо париться, доказывать физические и нравственные страдания жертвы. А это не всегда просто: любой насильник, ежели он не полный дебил, будет говорить, что всё случилось добровольно, и дамочка прямо таки пищала от удовольствия. И решили калифорнийские юристы решить проблему радикально. Взяли они, как говорят, да и заменили в законе термин «изнасилование» на «несанкционированное занятие внутреннего пространства». Короче, устранили разницу между письками и ранчо. Мол, частная собственность и вход воспрещён. И всё тут. И никаких страданий доказывать не надобно.
Но это всё присказка. А теперь, собственно, сказка.
Живёт в Калифорнии один знаменитый рок-музыкант. Ну, назовём его, к примеру, Кент Рейнер. Личность, братцы, заметная. Лидер известной группы, рок поёт повышенной тяжести. А ещё любит до беспамятства шокировать общественность. Потому как американец он только во втором поколении и фантазия в нем ещё жива. Правда, фантазия особенная. Любит человек в морге любовью заняться, собирать коллекции какашек. Любит устраивать соревнования разные: ту, там, кто дальше блеванёт, или кто громче пукнет. Любит по приезде в отель привлечь внимание портье чередой ударов пенисом о стойку. А с девушками знакомится совсем интересно. Поставит, бывало, подножку на эскалаторе, а потом сам помогает перелом лечить и покоряет девичье сердце неземной заботой и брутальными ласками. Вот такой, значится, индивид…
В Калифорнии Кент оказался тоже не случайно. Выставили, как то на продажу особняк, в котором знаменитый маньяк вырезал всю семью одного знаменитого кинорежиссёра. И нашёлся на этот раритет единственный покупатель – наш герой. Переехал он туда со всеми своими коллекциями какашек, обрызгал стены алой краской, типа, капли крови, и стал жить да поживать.
А ещё у Кента в это время роман случился с очередной барышней, которую он с эскалатора спустил. В самом романтическом расположении духа, начал Кент новый альбом сочинять. Даже название красивое придумал – «Кэтрин» - в честь своей лебёдушки. Альбом уже был почти закончен, когда Кент решил, что для одной из песен непременно нужен крик чёрного петуха. Вот, батеньки мои, какой эстет! Не рыжего или белого, а именно чёрного ему подавай. Бросился Кент рыться в своей коллекции звуков. Петухов там было – куры не клюют. Тока поди разберись, какого цвета! Делать нечего. Сел Кент в кабриолет, и поехал по соседним фермам, поискать чёрного петуха и взять его в аренду дня на три.
Долго колесил Кент по дорогам, пока вдруг не увидел картинку маслом: на одной ферме разгуливает во дворе красавец-петух, чёрный-пречёрный. Не раздумывая, Кент нашёл фермера, сунул ему толстую пачку зелёных, получил петуха и повёз к себе в особняк. Поселил, значит, птицу в студии, насыпал ему пшеницы, включил все микрофоны и отлучился на пару-тройку дней по делам. А как вернулся, первым делом проверил записи. Слышит – а крик то записался, хороший такой, громкий и зловещий, как надобно.
Обрадовался Кент, и как честный гражданин поехал возвращать петуха фермеру. А фермер, в отличие от Кента был американцем в десятом уже поколении, то есть человеком мирным, благополучным и без фантазии. Поэтому, когда он менял петуха на пачку зелени, он искренне думал, что речь идёт о продаже. Потому что, петух это тебе не участок земли и не трактор – его нормальные люди в аренду не берут. Нормальные люди или покупают петухов, или вообще в их петушью жизнь не лезут.
Короче, вручает Кент фермеру петуха, хлопает его по плечу, прыгает в кабриолет и – домой, альбом дописывать. А фермер с петухом в руках так и замер у ворот. Оба в обалдасе. То друг на друга взглянут, то на удаляющийся в лучах закатного солнца кабриолет Кента…
И начал фермер думать да соображать, что такое приключилось. Вспомнил всё, что о своём сумасшедшем соседе-извращенце слышал, к петушку присмотрелся. И стало казаться ему, что петушок какой-то не такой. Какой то подавленный и с недетской тоской в глазах. И тут сошлись обе извилины фермера на заключении: если сосед-баламут взял петуха в аренду на три дня, а после этого петух сам не свой, то это может значить только то, что бедного петуха этот извращенец грязно изнасиловал. Потряс фермер кулаками и помчался в полицию докладывать.
Через пару дней проснулся Кент в прекрасном настроении. Не успел заварить себе кофейку, как в дверь позвонили. Открывает Кент. Батюшки! А там фэбээровцы стоят в длинных серых плащах и недобро на него смотрят. Не то, чтобы ФБР очень о половой неприкосновенности петухов обязано радеть. Просто о Кенте они уже много материалов собрали, а этот петух, будь он неладен, последней каплей стал. Сообщили Кенту, значит, что заведено на него дело, и давай показания фиксировать. Кент так и обалдел. Потому как, разное в жизни у него было, но тут то совсем не виноват, и окромя совместной работы над творческим проектом, ничего у них с петушеллой не было!!!
И вот тут-то как всплывёт одна юридическая загогулина! Дело всё в том, что в законе «изнасилование» на «несанкционированное занятие внутреннего пространства» заменили только по отношению к человекам. А о животных как-то не подумали. Кто ж знал, что приедет в Калифорнию Кент Рейнер и начнёт до домашней птицы домогаться! Значится, хочешь, не хочешь, надо доказывать, что петух наш претерпел физические и нравственные страдания. Поместили, значит, петуха в лучшую ветеринарную клинику Калифорнии на полный пансион за счёт штата. И стал к нему каждый день наведываться дознаватель. Два года, паразит, приходил, заполнял «шапку» протокола допроса, а потом делал в конце пометку, что допрос не состоялся, поскольку потерпевший не был в состоянии устно, жестами, или письменно изложить существо происшедшего.
Через два года петух тихо почил. И дело закрыли за недостаточностью доказательств. Кент дописал альбом. Только в расстроенных чувствах назвал его не «Кэтрин», а «Говно». Но критики всё равно признали, что это самый романтичный диск Кента. А фермер, ежели прознавал, что Кент вернулся домой с гастролей, на всякий случай бежал курятник запирать.
Вот, други мои, как трудно живётся творческим работникам и домашней птице в обществе победившего капитализма…
Валенки
Мало кто знает, что у Шерлока Холмса были валенки. Когда ему было семнадцать лет, их подарила ему русская бабушка, которую кораблекрушением выбросило на Британские острова. Холмс свои валенки очень любил. Когда наступала осень, он каждый день разворачивал рогожу, любовался валенками и представлял, как суровым зимним вечером он их наденет, и будет бродить по улицам Лондона, смачно похрустывая снежком. Но в Лондоне никогда не было морозов и снегопадов. Все зимы напролет Холмс смотрел на свои валенки, время от времени подбегал к окну и глубоко вздыхал. Собственно, частным сыском он начал заниматься, чтоб не так тосковать и хоть чем-нибудь заниматься. Миф о великом человеке исказил жестокую правду. Холмс играл не на скрипке, а на валенке. Он натягивал на валенок четыре струны и водил по ним смычком, с наслаждением вдыхая пряный русский запах.
Доктор Ватсон появился в его жизни не случайно. Первый слог его имени и фамилии был «Ва». Лучший друг ассоциировался с валенками. Квартиру на Бейкер-стрит он тоже выбрал не абы как. Миссис Хадсон напоминала ему русскую бабушку, а русские бабушки ассоциировались у него с валенками. Даже трубку он курил, потому что по форме она отдаленно напоминала ему валенок. Бывало, возьмётся Холмс за очередное дело, закурит трубку, возьмёт в руки лупу, и для всех неслышно шепнет: «Эх, валенком прикрой залупу!» И в голове становится ясно, и мысль течет как по маслу – по ароматному русскому сливочному маслицу, которое так приятно намазывать на краюху хлеба в холодный зимний вечер, поигрывая пальцами в теплых и мягких валенках…
Неизвестный
Профессор Семён Анатольевич Пиписькин был одним из величайших умов своего времени. Если бы его труды по аэродинамике получили широкую известность, русские могли бы осуществить полёт в космос на пятьдесят лет раньше. Его труды по химии позволяли осуществить синтез нановолокна ещё в 1900 году. Его проект государственного устройства России мог бы решить все социальные проблемы того времени. Но…
На работы профессора Пиписькина коллегам как-то неловко было ссылаться. И он умер в полном забвении где-то под Арзамасом…
Атлас
Одна очаровательная старшеклассница, обожавшая географию, пришла как-то в тату-салон. Потому как захотелось девчонке наколоть себе на попку атлас земного шара – по полушарию на полужопие. Сказано – сделано! Накололи!
Ходит девчонка довольная! Татушка очень даже хорошая получилась – и границы все видать, и столицы, и всякие там меридианы-параллели. Любуйся – не хочу!
И вот как-то укусил ее за жопку комар. Чешет она, значит, укус, а самой любопытно. Изогнулась, как могла, перед зеркалом, видит – комарик аккурат в Каир куснул. А вечером в новостях сообщили, что в Каире начались гражданские беспорядки, и свергли президента. Посмеялась девчонка такому совпадению, да и забыла.
А через неделю она на роликах каталась, и жопкой ударилась – Японией об асфальт. Вечером сообщили об аварии на Фукусиме.
А через какое то время одноклассник подложил ей кнопку на стул. Села девчушка, а кнопка ей прямо в Киев – бзыц! Она вопит, класс хохочет… А вечером в Киеве на Майдане началось всякое…
Так дальше и происходило много месяцев. Где на атласе с жопкой что-то случится – там в мире и жди беды!
Тут поняла девчонка наша, что между ее жопкой татуированной и земным шаром какая-то загадочная связь установилась… Прорыдала она всю ночь, а утром решила, что это даже и не проклятие вовсе! Может, наоборот, она спасительница мира, и может всему человечеству сладкую жизнь устроить! Вскочила она с постели – и ну жопку мёдом намазывать! А тут, как на грех, у окна рой ос пролетал. Почуяли осы сладенькое, и всем роем на девчонкину судьбоносную жопку набросились. Она завопить не успела, как на обоих полушариях атласа живого места не осталось…
Перед тем, как потерять сознание от шока, девчонка успела увидеть, как небо свернулось, подобно свитку, и времени больше не стало…
Фиаско
Решили как-то россияне всей страной взять, и бросить материться. Провели по этому поводу референдум и постановили с понедельника, ровно с 00.00 забыть о матерщине поганой. Ровно в полночь началось новое время. Пять, потом десять, потом пятнадцать минут по всей стране не было произнесено ни одного нехорошего слова…
Полчаса… Час…
Но тут вдруг в честь этого неожиданно КАК Е*АНУЛ САЛЮТ!!!!!!!....
Девочка и пудинг
Все дети, как дети, а Танечка с пудингом дружила.
Знакомство было ярким. Был праздник, и мама накрывала для семьи стол. Последним на столе оказался пудинг. Посмотрела на него Таня и аж замерла! Пудинг не был похож ни на кого из ее друзей, разительно. Сразу было видно, что он красивый, молчаливый и пахнет хорошо. Такому можно любой секрет рассказать – не рассмеется в лицо и не проболтается никому! Так весь праздничный ужин Таня и просидела, не отрывая глаз от пудинга. И не ела почти ничего. А как наступило время десерта, мама приблизилась к пудингу с ножом. Танечка как завопит, как схватит пудинг и прочь из-за стола в свою комнату. Там заперлась на ключ, обняла пудинг… Истерики-то было! Родители в комнату ломятся, мать плачет, отец в смятении, а Таня знай, голосит: «Не смейте его трогать! Он мой друг! Лучше меня зарежьте!!!». Потом все решили успокоиться. Родители поклялись не трогать пудинг, а девочка обещала, что обязательно будет хорошо учиться.
Шли дни. Быт наладился, и всё, вроде было, как раньше. Только Танечка в школе ни с кем не разговаривала, а дома всё свободное время проводила с пудингом. Тот подсох, но оставался верным и надёжным другом.
И вот однажды, родители повели девочку в Большой театр на «Щелкунчика». Вот тут то и расстроилась Танюша: щелкунчик стал настоящим юношей, а ее пудинг – знай сохнет… Выбежала она на сцену, и навзрыд поведала всем о своём горюшке! Что тут началось! Зрители рыдают, танцоры рыдают, дирижёр быком голосит…
А в ложе сидел композитор Десятников. Послушал он это всё, сам всплакнул, и подумал: «Обо всякой ерунде балеты пишут! А тут такая жизненная, трогательная и трагическая история…». Взял он, и за месяц сочинил балет – получше, чем Чайковский! На премьеру в Большой театр пригласили Танюшу с пудингом и родителями. Дирижировал автор, а партию Пудинга исполнял сам Цискаридзе. Успех был очень большой, и вскоре балет завоевал все мировые сцены, да так завоевал, что о Чайковском никто больше слышать не хотел. Как услышат любители академического искусства о «Щелкунчике», так с воплем: «Химера! Химера!» прочь бегут – «Пудинг» Десятникова слушать.
Вот так, дорогие дети, настоящая дружба способна перевернуть представления о балете и музыкальной эстетике!
Приключения октябрёнка Серёжи
Однажды утром октябрёнок Серёжа шёл в школу.
Впрочем, ребята, ваше поколение уже не знает, кто такие октябрята, поэтому пусть лучше он будет ковбоем.
Итак, однажды утром ковбой Серёжа шёл в школу.
Хотя, ковбои не ходят в школу…
Значит, однажды утром ковбой Серёжа, пошатываясь и поминутно сплёвывая, вышел из бара «Три подковы». Городок Литл Форест только начинал просыпаться. Несколько публичных девок с опухшими от недосыпа глазами, пахнущие дешёвыми духами и скверным виски приосанились и принялись бесстыдно пялиться на широкоплечего красавца. О! А давайте-ка он их пристыдит! Только ковбои никогда не стыдят проституток. Поэтому пусть он лучше будет октябрёнком!
В носу октябрёнка Серёжи засвербило от скверного и вульгарного запаха. Поправив звёздочку и очки, он решительно подошёл к падшим женщинам и сказал: «Как вам не стыдно, тётеньки! В то время, когда прогрессивные жители Северной Америки борются с капиталистическими акулами, вы сеете в их душах разврат и похоть!». Проститутки покраснели и спрятали лица. Впервые они услышали подобное из уст ребёнка. И только самая бесстыжая проститутка, толстая Молли, засмеялась. Она одним рывком стянула серёжины штанишки и сказала: «Шёл бы ты отсюда, ангелочек, пока мы не оторвали твою маленькую пипиську!». Стоп! Как то обидно за Серёжу! Пусть он опять будет ковбоем!
Узрев чудовищного вида огромный пенис, проститутки с визгом разбежались. Только толстуха Молли замешкалась: в ней боролись страх и похоть. Вне себя от гнева и отвращения Серёжа выхватил верный кольт, и быстрей, чем эхо выстрела успело вернуться к порогу бара с главной площади, жирная Молли растянулась на земле с отвратительной дырой между глаз – с первой дырой в ее теле, которой ей не суждено было согрешить.
Прежде чем дым рассеялся в прохладном утреннем воздухе, Серёжа услышал за спиной цокот копыт. Единственный глаз Джо Бейкера, шерифа городка Литл Форест просверлил его беспощадным взглядом. «Чёрт меня дери! – со свойственной ему манерой невозмутимо восклицать воскликнул Джо, - Старушка Молли отгрешила своё! Упокой, Господи, ее душу, если в этом грешном жирном теле вообще водилась душа!».
Нет! Не удержусь! Теперь, исключительно для идиотизма ситуации, пусть Серёжа опять будет октябрёнком!
«Ах, ты! – воскликнул Джо, - Меньше всего ожидал увидеть здесь молокососа в белой рубашечке со спущенными штанишками! Ну-ка, поправь-ка портки, сынок, и иди за мной! Я отведу тебя к твоим старикам, и пусть они угостят тебя хорошей поркой!». Серёжа покорно побрёл за лошадью шерифа, хныкая и утирая слёзы.
Отлично! Я бы даже сказал – весьма литературненько! Но грозит тупиковой ситуацией. Значит, пусть Серёжа опять будет ковбоем!
Серёжа всегда презирал тех, кто стреляет в спину, но сегодня судьба не оставляла ему выбора. Мысленно обозвав себя мерзейшим из трусливых койотов, он выхватил второй кольт и уже через миг Джо Бейкер кубарем слетел с лошади, и его раздробленная голова неприятно хрустнула, ударившись о землю. Серёжа, не раздумывая, вскочил на осиротевшую лошадь и, что было сил, вонзил ей в бока шпоры.
Когда Литл Форест остался далеко позади, Серёжа осадил бег лошади. Теперь можно было подумать о происшедшем и прикинуть, что делать дальше. Внезапно в воздухе что то зажужжало и лошадь с хрипом повалилась на землю. Серёжа зажмурился. Когда он, чертыхаясь, открыл глаза, над ним стояли индейцы со свирепыми смуглыми лицами. Облом! Пусть он будет октябрёнком!
Старый вождь склонился над пленником. «Смотрите, братья! – сказал он, - На нём красная звёздочка! Это октябрёнок! Октябрята – друзья всех, кто обижен и враги всех захватчиков и угнетателей! Пойдём с нами, маленький бледнолицый брат!».
Индейцы отвели Серёжу в свою деревню. Там шаман обработал его ссадины, угостил кленовым сахаром и оставил на попечение женщинам и девушкам, с тем, чтобы они приготовили ему место для ночлега и хорошенько его накормили. Среди девушек выделялась своей дерзкой красотой Белая Ласточка – прекрасная дочь вождя. Их глаза встретились, и они полюбили друг друга.
Ночью, не в силах бороться со страстью, Серёжа проник в вигвам Белой Ласточки. Стоп! Октябрята не могут чпокать представительниц угнетённых народов, даже по любви. Скажем прямо, октябрята вообще никого не могут чпокать. Поэтому, пусть он всё-таки будет ковбоем.
Белая Ласточка не испугалась и даже не зажгла огня. «Я по запаху поняла, что это ты, бледнолицый брат, - сказала она спокойно, - Иди ко мне!». И Серёжа впился в ее прелестный ротик страстным поцелуем…
Утром она гладила его волосы, с наслаждением вдыхая аромат дешёвой сигары и перегара от виски. «Мы всегда будем вместе, тихо сказала она, сжав его руку, - Теперь ты мой муж, бледнолицый брат!».
Серёжа усмехнулся. Его рука скользнула по трехдневной щетине. «Детка, - спокойно ответил он, - Это была классная ночь. Но я никогда не бросал якоря в тихой бухте! Спроси в баре «Три подковы», есть ли в этом мире женщина, которая может привязать к себе старину Серёжу!».
Э! Стоп! Это непорядочно! Пусть он опять будет октябрёнком!
«Конечно, любимая! – сказал Серёжа, - А можно ещё раз сиську потрогать?».
В тот же день под пляски и весёлый бой барабанов Серёжа и Белая Ласточка стали мужем и женой.
Вот так октябрёнок Серёжа опоздал в школу.
Бабушка
Жила-была на свете бабушка, которая очень любила баловаться.
Однажды она разделась догола, поставила на граммофон пластинку с увертюрой к «Вильгельму Теллю» Россини и в таком виде с граммофоном в руках бегала по городскому парку.
А ещё было дело, купила бабушка в зоомагазине две сотни хомячков, раскрасила их во все цвета радуги, сложила в мешок, и пошла в оперу. В самый захватывающий момент, на пианиссимо оркестра, она выбежала на сцену, и с криком: «Йо-хо-хо!» выпустила хомячков из мешка. И пока их ловили, она танцевала твист.
А ещё, под Новый год бабушка пришла на главную площадь, украшенную громадной ёлкой. С криком: «Покрышкин в воздухе!» она несколько раз протаранила ёлку, а когда ёлка упала, бабушка достала из-за пазухи топор, и начала обрубать ветки, напевая: «Давно не бывал я в Донбассе!».
А в другой раз бабушка пришла на симфонический концерт с мегафоном и весь концерт кричала: «Шайбу-шайбу!».
А ещё, было дело, на День десантника бабушка спрыгнула с парашютом с самого высокого здания в городе, безбожно матерясь и плюясь в прохожих.
А однажды бабушка накопила денег и полетела в бедную африканскую страну. По прилёте она купила у местного барыги мешок марихуаны и подарила голодным африканским детям. Потом она неделю сидела в кустах и наблюдала, как их пробивает на хавчик.
Был ещё случай. Бабушка как-то зимой налепила снежков, сложила их в картонную коробку и оставила в морозильнике. Полгода спустя, в самый разгар июльской жары, бабушка надела зимний тулуп, валенки, рукавицы, и повязала пуховый платочек поверх меховой шапки. Затем она вытащила из морозильника заветную коробку и отправилась во двор, где закидала снежками свою соседку, Антонину Шлявсик. Возмущённая соседка побежала в милицию писать заявление. А там, как только услышали, что гражданку в июле закидала снежками соседка в зимней одежде, сразу отправили ее в психбольницу.
А однажды бабушка обратилась в суд с исковым заявлением, в котором требовала признать ее жопу самой красивой в мире. Суд она проиграла, но показывать жопу судье ей очень понравилось.
А как-то зимой бабушка слепила такого снеговика, видя которого краснели даже проходящие мимо местные путаны.
Нет повести печальнее на свете…
Залюбовался ее локонами… Пронёс пельмень мимо рта. Пельмень упал за ворот рубашки и обжёг живот. Вскочил. От неожиданности громко и с запашком пукнул. В смятении не знал, куда деть руки. Опрокинул бутылку с красным вином на ее новое белое платье. И всё это - ровно через минуту после того, как она почувствовала, что начинает в него влюбляться...
Облом
Однажды астрономы открыли планету, на которой, судя по спектральному анализу, были все условия для жизни землян. Обрадовались все, начали готовиться к отправке экспедиции. Однако посчитали расходы – вышло уж очень накладно. Только всем миром и потянешь. Обратился ООН к жителям земли: мол, для подготовки полёта придётся восемь лет в целях экономии всему человечеству питаться только горохом. Зато потом – новые территории, новые культуры, и прочее! Сказано – сделано. Затянули все пояса, и перешли на гороховую диету. Восемь лет всё человечество пукало, проклинало горох и готовилось к великому событию.
По прошествии же восьми лет, выяснилось, что в подсчёты вкралась ошибка и придётся экономить ещё пять лет. Но, не оставлять же великой цели! Ещё годы человечество давилось горохом и пукало…
Наконец, космический корабль, способный развивать скорость, близкую к скорости света, стартовал с космодрома. Через год и три месяца капсула с космонавтами опустилась на поверхность вожделенной планеты. Командир корабля первым выглянул в иллюминатор и затрясся от истерического смеха…
До самого горизонта простирались бескрайние поля гороха…
Очень древняя легенда
(Начало и основная часть текста не сохранились)… и его сопли стали жемчугом.
Кошка-самобранка
Подобрал один мужик на улице котёнка – симпатичного такого, пушистенького. Принёс домой, накормил и у себя оставил. Выросла из котёнка замечательная кошечка – ласковая такая, добрая – просто радость. И вот однажды сидит мужик у телевизора, пиво пьёт, футбол смотрит, кошку, значит, за ушком почёсывает. И подумалось ему: «Не… всё-таки пиво без водки – деньги на ветер…». Закурил мужик и вздохнул: «Эх, водочки бы поллитровочку!». Только он это сказал, как кошка лапкой стола коснулась и появилась на столе поллитра – причём недешёвая, а что вовсе приятно – грамотно охлажденная.
Обалдел мужик… Потом осторожно решил попробовать – вдруг подвох какой. Опрокинул рюмашку. И придраться не к чему было. С замиранием сердца, осторожно, чтобы не вспугнуть свалившееся на него счастливое чудо, мужик ещё раз почесал кошку за ухом, и уже сознательно заказал: «Грибочков бы сейчас солёных!». Кошка лапкой стук о стол – и на нем появилась громадная миска с таким грибным ассорти, которого и в лучшем ресторане не подадут: видов за пятьдесят.
Ох и целовал мужик в этот вечер кошку! Ох и пузо он ей чесал! А со следующего дня стал он ей самые дорогие корма покупать и игрушками баловать. Тем более что позволить теперь было можно, учитывая, что на свою еду тратиться уже не приходилось. Ну, и себя, конечно, мужик побаловал: ел исключительно деликатесы и пил самые дорогие напитки.
И вот однажды вечером сытый и приятно пьяный мужик захотел приключений. Почесал он кошку за ушком и сказал: «Сейчас бы бабу!». Оглянуться не успел, как на столе появилась восхитительная ромовая баба.
- Кись, да мне бы настоящую бабу, человеческую! – воскликнул мужик.
И тут же весть стол заняло громадное блюдо с фаршированной блондинкой под чесночным соусом. Грохнулся мужик без сознания… А когда пришёл в себя, велел всю эту пакость со стола убрать, и попросил хорошей водки и огурчиков бочковых. Больше мужик глупостей у кошки не требовал, и только питался в своё удовольствие.
На самом деле, кошка, конечно, могла организовать ему и живую даму для плотских утех, причём – красивую и стройную. Но кошка была умной и просто не хотела самолично плодить хозяину других любимцев…
Президент
Один мужик решил поучаствовать в президентской кампании. Зарегистрировался, стало быть, нашёл спонсоров, и стал агитировать. На выборах он неожиданно для себя набрал 99.9 % голосов. От радости он обделался в прямом эфире во время триумфальной пресс-конференции, и его рейтинг тут же упал до 0.1 %. Это был самый непопулярный президент в истории страны…
Конец эксплуататора
Однажды, начитавшись Ленина, Рокфеллер застрелился с криком: «Смерть буржуям!!!»…
Педагогическая поэма
Один мальчик мечтал завести котёнка. Как большинство детей. А его мама, папа, дедушка и бабушка не хотели, чтобы в доме водилась живность. Как многие из родителей. Как водится, аргумент предлагался классический: за котёнком надо убирать, а ты этого делать не будешь! И продолжение истории было вполне обычным: однажды мальчик просто подобрал на улице котёнка и притащил его домой, по пути зайдя в зоомагазин за всем необходимым. Ну, что делать! Не травмировать же ребёнка! Тем более что котёнок в тот же день освоил кошачий туалет, а мальчик демонстративно убрал за ним котяшок.
Другие родители успокоились бы, но наши решили не сдаваться. Ночью папа, самый хитрый из всей семьи, придумал коварный план. Он тихо пробрался в коридор, и навалял в кошачий туалет. Утром мальчик, конечно, удивился тому, на какой выхлоп способно крошечное создание, но так же аккуратно всё убрал. И тогда началась война.
Следующей ночью у котёночьего туалета побывало всё семейство, кроме мирно спящего мальчика, который утром чуть сознание не потерял, увидев такой снаряд из рога изобилия. Но со спартанской невозмутимостью опять прибрался.
Дальше начался полный бред. Родители и сами жару давали, и целыми ночами сновали по соседним дворам в поисках бомжей, согласных за бутылку принять деятельное участие в акции. Мальчику же стали в ужин подсыпать снотворное, чтобы проходной двор в квартире не будил его. Однако пацан, впервые увидев утром Эверест, скрывший в своих недрах кошачий туалет, и покачнувшись от ужаса, побежал в магазин, купил садовую лопату и шланг. Ещё до полудня всё было убрано. Так продолжалось ровно год. Котёнок подрос и стал красивым котярой. А мальчик – мускулистым и трудолюбивым. И отныне он пользовался невероятным успехом у девчонок. А в том углу двора, куда мальчишка сгружал собранные по утрам кучи, почва стала настолько благодатной, что на ней начали обильно и быстро расти ананасы и финиковые пальмы. Хватало не только всему городу, но и продавалось на экспорт. Город стал самым процветающим в России. Мальчику дали орден и назначили мэром, после чего он стал пользоваться успехом не только у девочек, но и у взрослых дам, хотя ему ещё не исполнилось и одиннадцати. А кота назначили городским прокурором. Кстати, прокуратура не стала от этого работать хуже. Даже лучше немножечко.
Из этой простой истории, дорогие дети, вы можете понять, что только любовь, преданность и трудолюбие могут сделать нашу страну процветающей. И никакие кучи говна не помешают лучшим из вас обустроить Россию!
Странности психики
Шло однажды в суде заседание по гражданскому делу. И один мужик – Пётр Семёнович Вобякин был приглашён впервые в жизни в суд в качестве свидетеля. Очень воспитанный и начитанный был мужчинка, хороший семьянин, аккуратный работник, и всё такое. И вот, объявляет секретарь: «Встать! Суд идёт!». И только зашли судьи, как начнёт Петр Семенович орать благим матом: «Ах, вы, говнюки, засранцы, твари, … … …!!!!!», и прочее, чего мы даже пересказать не можем. Да такие завороты матерные выдаёт, что ни один пьяный сапожник такой красоты изречь не в состоянии.
Понятное дело, вывели его из зала суда, да ещё и уголовное дело возбудили по факту хулиганства. В полиции, очень смущённый, он интеллигентно объяснил, что с детства у него такая странность была – как увидит по телевизору судью, так и голову теряет – мат сам льётся и остановиться совершенно невозможно! Думал, это только на образы судей в кинематографе такая реакция, а получилось, что и в жизни тоже… В общем, всё как-то неловко вышло… Но, по сути, он не виноват…
Посмеялись полицейские, предъявили обвинительное заключение, и направили дело в суд. Сидит, значит, Петр Семенович на скамье подсудимых, входят судьи, и, естественно, вскакивает наш бедолага, да как заорёт: «Уроды! Говноеды грёбанные!!! … … … … …!!!». Короче, ему за первый случай пять лет впаяли, а по свежему случаю тоже уголовное дело возбудили.
Так дальше его жизнь и протекала: каждый месяц получал новый срок вдобавок к предыдущему, и всё объяснения давал… Так и помер в тюрьме в глубокой старости. Хорошо только, что сокамерники его никогда не обижали, потому как уважали очень. Ведь только уважаемый пацан может так запросто судью уматерить…
Золотая рыбка
Поймал однажды мужик золотую рыбку. Правда, совсем ещё маленькую, подросточка. Поэтому она могла только одно желание исполнить. А мужик наш очень мечтал быть человеком состоятельным. И подумал он, что бы такое попросить, чтобы навсегда обеспечить себе финансовую стабильность. А это не так просто, как кажется! Попросишь денег – вдруг обесценятся? Попросишь недвижимость – вдруг сгорит? Попросишь миллиардный счёт в банке – вдруг банк лопнет? И тут мужика осенило!
- А сделай-ка ты, рыбочка, так, чтобы я всю жизнь по утрам какал чем-нибудь невероятно ценным!
Рыбка хвостиком махнула, и поплыла себе в синее море…
С тех пор мужик каждое утро какал «Джокондой» Леонардо Да Винчи – настоящей, с рамой!
Мучился до крика – раз…
Не знал, куда девать сотни оригиналов, заполнивших квартиру – два…
Никто не верил, что это оригиналы – три…
Вот сколько можно раз повторять: думайте, формулируя ваши желания, мужики!
Страус
Решил Вася Прядкин в Австралии отдохнуть. На счастье, год оказался финансово благополучным, и к лету необходимая для поездки сумма собралась без особых проблем.
Лежит Вася нагишом на австралийском пляже, удовольствие получает неописуемое. Лежит, причём, попой кверху, чтобы тыльная часть тела загорела. И надо было, чтобы, именно в это время мимо Васи проходил страус. А ещё, чтобы, именно в этот миг, страуса что-то напугало. Он, понятное дело, инстинктивно – голову в песок. То есть, собирался в песок, но на пути аккурат оказалась васина попа. Туда страус прямиком головой и угодил!
Вася вопит, прочие отдыхающие встревожились, спасателей вызвали. И повезли спасатели Васю и страуса в клинику – лечить друг от друга. А Вася бедный едва не плачет от боли. И тут ему страшная мысль в голову пришла: если так больно сейчас, то как же невыносимо может быть, если страус клюв открывать станет!… Побледнел аж Вася от ужаса, холодным потом весь покрылся, и спрашивает спасателей:
- Скажите, а ему там не скучно?
Боялся, стало быть, Вася, что страус зевать начнёт… А спасатели ему отвечают:
- Не волнуйтесь! У него стресс, вряд ли ему может быть скучно!
Вася, вроде, успокоился. А потом снова побледнел, и спрашивает:
- А кислородного голодания у него там нет?
Боялся, стало быть, Вася, что он нехватки в мозгу кислорода, страус, опять-таки зевать начнёт.
Спасатели и тут обнадёжили.
Ну, потом, ясное дело, благополучно разлучили эту парочку. Вася походил ещё денёк косолапо, потом пришёл в себя и дальше отдыхал без происшествий. А спасатели потом много лет вспоминали, какие русские добрые и внимательные к животным. Какой-нибудь американец, или немец – так о себе бы заботился. А русский – о страусе думал – не скучно ли, не плохо ли? Даже, когда начались против России санкции, австралийские спасатели на акцию протеста вышли. Но это – совсем другая история…
Военная наука
Однажды учёные при министерстве обороны обнаружили удивительное явление: суслики пукают при приближении танков. Поэтому для солдата запах суслячьей фуньки является верным сигналом о приближении танковых войск противника. В министерстве этому сообщению придали серьёзнейшее значение и на следующий день во все подразделения были направлены соответствующие инструкции.
А дело как раз пахло военным конфликтом. Обстановка на границе была хуже некуда. И вот пошли в наряд два молодых пограничника, Костя и Толик. Прилегли отдохнуть на травку и закурили. Сидят, значит, курят. И тут Костя отчётливо почувствовал, что кто-то воздух испортил. Думал он сначала Толику предъявить, но тут, глядь – а рядом норка суслика! Понюхал он норку, и точно: оттуда тянет-то. Вспомнил Костя давешнюю инструкцию, и тут же сообщил по рации командиру, а тот – генералу, а генерал – в генштаб, а генштаб – президенту. И началось…
Костя и Толик продолжали курить… Уже ослепнув от ядерной вспышки, Толик подумал: «А ведь суслик мог просто гороха обожраться…».
Подарок судьбы
Иван Викторович Дяхин был доцентом. Платили, как водится, скверно. А подработать достойно было негде: где может, скажите на милость, подработать пусть и очень хороший но специалист по шведской средневековой литературе? Пришлось ему в свободные дни просто вкалывать в порту грузчиком.
Десять лет длился настоящий ад. Лекции, семинары, статьи, монографии – вперемешку с тяжеленными мешками да ящиками! И экономить приходилось на всём. И никаких развлечений. И никакой личной жизни. И здоровье к лешему угробил.
Вот так, адским трудом по копеечке собрал Иван Викторович целый миллион. На следующий день после того, как заветная сумма сложилась, получил он письмо на красивом бланке от американского адвоката. Оказалось, что его родной дядя, считавшийся пропавшим без вести, жил всё время в Америке и стал успешным предпринимателем. А на днях дуба дал и оставил ему в наследство пятнадцать миллиардов долларов наличными и процветающий бизнес в придачу.
Прочёл письмо Иван Викторович, и стало ему невыносимо жалко себя. Пошёл он в сортир и застрелился.
Долюшка женская
Бывают женщины необъяснимо счастливые. А бывают необъяснимо – хоть плачь! – несчастные. Катя Коломойцева была глубоко несчастна. Дело в том, что ее всю жизнь путали с капустой.
Началось ещё в детстве. Когда мама брала ее с собой в супермаркет, охранники часто кричали: - Женщина! Куда это вы? Капусту оплатите!
И уж конечно, Катя была редким случаем ребёнка, которому не рассказывали, что, якобы, нашли ее в капусте. Просто, чтобы лишний раз не огорчать.
С возрастом не прошло, стало ещё хуже. Самое удивительное, что объяснить этот парадокс совершенно невозможно. Если бы Катя была маленькой, круглой и сморщенной, всё бы было понятно. Но она была яркая брюнетка с огромными синими глазами, умопомрачительной фигурой и самыми стройными длинными ножками, какие только можно себе вообразить. Но – факт! Когда она приходила в ночной клуб с подругой, гораздо уступавшей ей внешне, на нее совсем не обращали внимания парни. Ну, разве что, спросят у подруги: - Олька, а что это ты с капустой в клуб пришла?
Пыталась Катя на сайтах знакомств личную жизнь обустроить. Но модераторы блокировали ее анкеты, и даже письма писали ругательные, что, мол, надо свои реальные фотографии размещать, а не фотки капусты.
С работой тоже не клеилось. Только устроится куда-нибудь, уже к вечеру начальник шум поднимает – мол, где эта Коломойцева новенькая?! Главное, капусту на рабочем месте положила, а сама шляется невесть где! И к концу дня – бац! – приказ об увольнении.
Жизнь была плоха и скверно закончилось. Завёлся у нее-таки бойфренд. Год прожили вместе, а потом надоела она ему, и порубал он ее на мелкие кусочки. Главное, даже ответственности за это не понёс. На суде, паразит, заявил, что сам очень удивился такой трагедии; он-де был уверен, что капусту шинкует! Свидетели защиты, включая родителей покойной, подтвердили, что Катю всегда путали с капустой. Даже патологоанатом выступил на стороне подсудимого. Сказал, что когда увидел Катю в морге, в первый момент подумал, что коллеги решили подшутить и полцентнера шинкованной капусты в холодильник насыпали.
Суд оценил происшедшее, как казус…
Праздник
Игорь Андреевич, кряхтя, влез на табурет, весело подмигнул, быстро накинул не шею петлю и оттолкнулся, невероятно смешно дрыгая ногами в воздухе.
Дети засмеялись и захлопали в ладоши. Даже жена, перед тем, как закричать от ужаса, прыснула лёгким смешком.
Самому скучному человеку на свете всё-таки удалось немного повеселить родных на Новый Год.
Тайны мироздания
Началось это давно. Левенгук микроскоп изобрёл. И увидели учёные микробов.
Потом придумали учёные микроскопы помощнее – и увидели клетки.
Потом они придумали электронный микроскоп, и увидели молекулы и атомы.
Потом выяснилось, что атомы состоят из элементарных частиц.
А потом стало ясно, что элементарные частицы состоят из кварков.
Решили тогда учёные узнать, из чего состоят кварки. Протянули они через весь экватор большущий андронный коллайдер, а к нему самый-самый мощный электронный микроскоп присобачили – всю Центральную Африку занял.
О дне эксперимента сообщили всему человечеству и на весь мир телетрансляцию приготовили. В назначенный час приникли все земляне к экранам, а учёные – к своему микроскопу, и кнопку включили. Загудело всё, зажужжало. И тут учёные и все телезрители рты пооткрывали и глаза выпучили. Потому как оказалось, что кварки состоят из сисек… Из крохопууууусечных таких, но самых настоящих сисек…
Тут по вселенной разнёсся смех Господа. Он этот прикол ещё при сотворении мира придумал. А от смеха Господня упразднились сатана и бесы, и настало Царствие Божие.
Дорогие ребята! Спасение в Боге, науке, и юморе!
Про Красную Шапочку
Жила была девочка, которая никогда не носила шапочку, даже зимой. Ее мама очень злилась, официально поменяла ей имя на «Красная Шапочка», и даже сделала ей лоботомию, чтобы она навсегда забыла своё первое имя – Олечка.
И вот однажды послала мама Красную Шапочку к бабушке с корзинкой лампочек, чтобы бабушка в темноте в погреб не грохнулась, а то такое уже неоднократно случалось.
Идёт Красная Шапочка по лесу, и вспоминается ей, как однажды в школьной библиотеке она читала очень полезный медицинский альманах для детей. Там каких только интересных сведений не было! И что ковыряться в носу нельзя, а если очень хочется, то надо коротко остричь ногти и обработать руки раствором дихлорамина. И что нельзя уши рашпилем чистить. А самое интересное – что ни в коем случае нельзя засовывать в рот лампочку. Вот это Красной Шапочке ещё тогда показалось сомнительным. И как, позвольте, не проверить, если у тебя этих лампочек целая корзина? Тем более что у бабушки всё равно в домике электричества нет…
Засунула Красная Шапочка в рот лампочку… Прав был альманах – встала, как вкопанная! Ну, что ж делать, раз так? Не возвращаться же на полпути! Пошла Красная Шапочка дальше – с лампочкой во рту. Навстречу ей шли дровосеки. Увидели девочку, обрадовались! «Привееет!» - кричат. А она им только: «Хым… хым… хым…». И пальчиком на корзинку показывает. А дровосеки подумали, что это она их, наверно, угостить хочет. И каждый тоже взял по лампочке в рот. Стоят все, как идиоты, на полянке с лампочками и переглядываются.
Тут как раз на полянку Никола Тесла вышел. Он эксперименты проводил по телепортации. Поздоровался он с почтенной публикой, а ему в ответ только: «Хым... хым…хым…», и на лампочки все показывают. Подумал Тесла, будто жалуются они, что лампочки не горят. Достал он из чемоданчика прибор, нажал кнопку, и у всех лампочки загорелись. Феноменально было, и красиво очень, только горячо. «Ииииии!!!» - запищала Красная Шапочка. «Ыыыыыыыы!!!!» - взвыли дровосеки, схватили топоры, и порубали Теслу с его дурацким прибором. Поплакали все немножко от боли, подождали, пока лампочки остынут, и пошли каждый своей дорогой.
Идёт Красная Шапочка дальше, а навстречу ей Серый Волк. Понял он, что девочка к бабушке идёт, и спрашивает: «Красная Шапочка, а где живёт твоя бабушка?». Красная Шапочка ему говорит: «Хым…хым…», и на лампочку показывает. Решил Серый Волк, что это – навигатор, вставил лампочку в пасть и – бегом. Лампочка, естественно, и у него застряла. Но по случайности побежал он в нужном направлении – и оказался у домика бабушки.
Бабушка как раз лежала в постели, в очках и чепчике – в себя приходила после очередного кубаря в погреб. Зашёл к ней Серый Волк, и замер у двери, как вкопанный. Думает: «Минуточку, а как же я ее есть то буду, с этой штуковиной то в пасти?...». И присел на табурет возле двери – подумать. А бабушке было так дурно, что она волка даже не заметила.
Начало смеркаться, когда Красная Шапочка пришла к бабушке. Бабушка в этот момент как раз по нужде в санузел выползла. Видит Красная Шапочка – Серый Волк сидит на табурете, а бабушки нет! Решила она, что Волк съел бабушку, и в панике выбежала во двор. А тут, как на грех, приборчик Теслы начал на последнем издыхании импульсы подавать. Носится, стало быть, Красная Шапочка по двору, а у нее во рту лампочка помигивает… А бабушка, тем временем, приползла обратно, и снова задремала в постельке. А в туалет Серый Волк пошёл – чтобы лучше думалось.
Тут видит Красная Шапочка - среди деревьев огоньки мелькают. Это дровосеки были, те самые, которые с лампочками. Они ее тоже увидели по сигналу и побежали навстречу. Красная Шапочка жестами объяснила им, что волк съел бабушку. Побагровели от гнева дровосеки и побежали спасать бабушку. А девочке жестами показали, чтобы во дворе оставалась – сами, мол, разберемся! Заходят они в домик, смотрят на бабушку, а сами думают, что это Волк бабушку съел и переоделся в нее, потому что так обычно и бывает. Вспороли они бабушке живот, а много ли ей надо было в таком-то состоянии?...
Испугались дровосеки, что невинную старушку насмерть уходили, схватили Красную Шапочку и повели в полицию, как лгунью и провокаторшу. А в милиции следователь был молодой ещё – недавно Институт МВД по новой программе закончил. Они ему: «Хым… Хым… Хым». А он так в протоколе и записывает: «Хымхым. Хым. Хымхымхым. Хымхым».
Дело из-за этого ужасно запуталось и оказалось очень резонансным. Как узнал обо всём этом Путин, так строго повелел перевести всю страну на светодиоды. Это уменьшило расход энергоресурсов, и в стране началась техническая революция и золотой век. Правда Красная Шапочка, Серый Волк и дровосеки к этому времени уже умерли от голода, потому что за суетами никто не догадался им лампочки достать. Но им монумент воздвигли возле Министерства Энергетики. По ночам у них лампочки мигают, а днём к ним свадьбы с букетами приезжают.
Магазин
Один предприниматель решил открыть магазин презервативов – самый лучший в городе. Ну, чтобы там каких только видов не было – на любой вкус и кошелёк. Первым делом, подобрал место лучшее, чтобы рядом было много развлекательных точек, где бы разгорячённые посетители о сексе задумывались. Дизайн сделал потрясающий. Продукции заказал видов двести. Продавщиц нанял сногсшибательных и униформу им придумал. Осталось дело за названием.
Пораскинул предприниматель мозгами и придумал – «Миллион гондонов». Открылись, значит, с большой помпой, и пошла прибыль капать потихоньку. А в следующем месяце проезжал мимо магазина начальник местной налоговой инспекции, посмотрел на вывеску, и подумал: «Ну, средняя цена презерватива – рублей сорок… Умножаем на миллион… Так у него, паразита, оборот на сорок миллионов, минимум!!!».
На следующий день предпринимателя взяли налоговые полицейские и посадили в тюрьму.
Эх, понты-понты…
Дворник оперы
В глухо провинциальном городе был-таки свой оперный театр. Рассказывают, ещё до революции какой-то купчина-меломан построил. С кадрами тяжело было, но выкручивались. И вот однажды, перед самой премьерой «Евгения Онегина» исполнительница роли Татьяны, заслуженная артистка Тамара Васильевна Щекотаева травила керосином клопов и задохнулась. Дирекция театра была в ужасе: премьера через неделю, спонсоры уже потратились, а тут такое горе… И что ужасно – никто в такую глухомань ехать не хочет. Тут уборщица Валентина Прыснекова пришла к начальству и сказала, что есть у нее знакомый дворник, и у этого дворника, Михаила Анатольевича Бухрачёва восхитительное сопрано. Делать нечего. Решили попробовать.
Голос у Михаила Анатольевича оказался что надо – Ла Скала отдыхает! Плюс отличный слух и феноменальная музыкальная память. Так что взяли Анатольевича в труппу, не задумываясь. Только одна заковыка обнаружилась – новый примадонна наотрез отказывался даже для спектакля брить бороду, снимать привычную одежду и выпускать из рук метлу. Но выхода не было.
На премьере зал несколько опешил, когда в стартовом дуэте одна из сестер Лариных сидела на крыльце усадьбы в шапке-ушанке, ватнике, валенках, с метлой, с бородой, да ещё и «Казбеком» дымила, как паровоз. Чуть скандал не случился. Но волшебный голос Анатольевича взял своё и уже после сцены с письмом Татьяны, он сорвал овацию. А в конце все стоя хлопали. И стал Анатольевич любимцем местной интеллигенции. Его так обожали, что, когда приехавшая на короткую гастроль Анна Нетребко вышла в роли Татьяны, ее освистали и картошкой закидали.
Шли годы. Анатольевич сыграл много ролей – всё так же в спецовке и с бородой. Но это давно уже никого не смущало. И вот в злополучный день премьеры «Орлеанской девы» Анатольевич, естественно, играл Жанну. И надо было случиться, что, на костре сгорела его метла и серьезно пострадала борода. Анатольевич заперся в гримёрке с ящиком водки, да так и не вышел из запоя.
С тех пор в опере регулярно появляется его призрак. Во время спектаклей он бродит за кулисами, стучит метлой и зычно кричит: «Жооооопа!!!».
Свёкла
Валерий Игоревич радостно возвышался за обеденным столом в гостиной. Было видно, что недавно мужик пришёл с работы, устал – на рубашке подтёки подмышками, глаза тускловаты. Но нельзя было не заметить и того, что впереди уют, ужин и семейные радости.
В коридоре послышались тяжёлые неровные шаги. И вскоре в дверях показалась чудовищно некрасивая бабища. Толстая за центнер и нескладная, она сильно припадала на левую ногу, при этом нелепо виляя непропорционально огромным задом. Домашние тапочки не скрывали плоскостопых ступней с кривыми ногтями и воспалёнными увеличенными косточками. Кривые жёлтые зубы улыбались, но новый знакомец мог бы принять эту улыбку за ведьмин оскал. Уж очень должен был смутить неровный мясистый нос с большой волосатой родинкой на кончике. Пахло от бабы несмываемой кухней, потом и хозяйственным мылом.
Но Валерий Игоревич радостно улыбался. Чудовищная дама несла дымящуюся кастрюльку.
- Умаялся, родненький! – она ещё и присюсюкивала, - Ну, ничего, сейчас свёколки своей любимой покушаешь! Я целую кастрюлю наварила – как ты любишь!
Валерий Игоревич нетерпеливо повёл ноздрями и сглотнул. И вот – через пару мгновений заветная кастрюлька стояла перед ним. Воткнул вилку в свёклу, подул, и с наслаждением зачмокал.
Баба провела жёсткими мозольками по его вспотевшей от наслаждения проплешине.
- Ты кушай, миленький, кушай! А я в постелечку… А ты потом приходи ко мне, мой неутомимый тигр! – И похотливо облизнулась.
У Валерия Игоревича был безупречный вкус. Ему нравились элегантные стройные женщины с благородными лицами и глубокими волнующими голосами. Но он очень, очень-преочень любил свёклу…
Бабушка Грибова
Антон Михайлович Грибов, директор театра, частенько задерживался на работе. Любил спокойно посидеть с документами, чтобы никто не отвлекал. И вот, как-то трудится Грибов в своём кабинете, финансовые бумаги правит. В театре тихо, уютно, только иногда слышно, как ночной сторож прохаживается. И тут открывается дверь и входит в кабинет мужчина – ну просто один в один Владимир Ильич Ленин, и помахивает Грибову с хитрым прищуром. Директор так и подскочил.
- Феноменально! – кричит, - Просто поразительное сходство! Только, вот беда: не нужен нам сейчас никто на роль Ленина. Сами понимаете, тематика нынче не в моде…
А тот и говорит:
- Я, батенька, вовсе не наниматься пришёл. Вы уж, как хотите, а я самый настоящий Владимир Ильич Ульянов-Ленин!
Пригляделся Грибов, и точно – он самый и есть, доподлинный. У директора аж очки от волнения запотели, а перед глазами вся советская часть жизни пронеслась: и октябрятская звёздочка, и пионерский галстук, и демонстрация на Первомай, и много ещё чего…
Ильич скромно присел на стул для посетителей и снова лукаво прищурился.
- А самое архипоразительное, батенька, что я – ваша бабушка. Хотя объяснить это будет архинепросто!
Через застеклённую дверь кабинета ночной сторож, проходи он мимо, мог бы видеть, как горячится и жестикулирует Владимир Ильич, как полнейшее недоумение на физиономии Грибова постепенно улетучивается, и, наконец, сменяется тихой, радостной улыбкой.
Через полчасика посетители городского парка могли наблюдать удивительную картину. Человек, поразительно похожий на Владимира Ильича Ленина вёл за руку солидного полноватого мужчину в очках, аппетитно посасывающего леденец на палочке. Время от времени мужчина упирался, капризно топал ногами и кричал: «Баба Ленин! Баба Ленин! Я на карусели хочууу!!!».
Девочка и мыло
Жила на свете очень некрасивая девочка. Долговязая, нескладная. На лице прыщики полыхали, что огоньки на дешёвой ёлочке. Да ещё и уши оттопыренные. Мальчишкам в классе она не нравилась, во дворе тоже. А, как всякой девчонке, хотелось, чтобы цветы дарили, из школы провожали, на дискотеку приглашали, и всё такое.
Однажды надоело безнадёжье в личной жизни, и решила она повеситься. Порылась в хозяйственном шкафу, нашла видимо-невидимо веревки, столько разной и хорошей, даже огорчилась, что повеситься можно только раз в жизни. Какой только не было, на все вкусы! И симпатичная беленькая полиамидная, и весёлая разноцветная полипропиленовая, и уютная одинарная, и надёжная двойная, и рапельная, на которой слон бы мог повеситься. А вот мыла в доме не оказалось. Совсем. Дело в том, что родители были шахтёрами, и каждый раз, приходя со смены, расходовали целый ящик мыла. На следующий день новый покупали, а в тот день, как на грех, не успели.
Выбрала девочка полипропиленовую двойную, красно-синенькую. И пошла в магазин за мылом. Купила детское, потому что рано ещё вешаться на взрослом мыле в двенадцать то годиков. И отправилась домой.
Вдруг смотрит девочка – все прохожие на нее оглядываются и улыбаются. Ничего не понимает. Когда через парк шла, и местные хулиганы стали ей подмигивать да посвистывать, как обычно делают, когда обалденные девахи в мини-юбках, проходят, совсем опешила. А хулиганы ещё и взглядом провожают. Дальше - больше! Кавказцы стали подходить парами и, жестикулируя, кричать: «Эй, слюшай, красывая, паашли на карусэл кататься и марожен кущеть!». А со скамеек пожилые пары пальцем на нее показывали, и старушки при этом причитали: «Смотри, дорогой, до чего же красивый ребёнок!».
Девчушка так поразилась, что аж вздрогнула и мыло выронила. И тут кавказцы в голос закричали: «Ээээ! Слююшай! Да ана рэальна стрёмная!». Старушки отвернулись, а хулиганы стали сплёвывать в ее сторону. Подняла она мыло – у кавказцев снова глаза запылали, старушки зарыдали от умиления, а у хулиганов слюнки потекли.
Сообразила тогда девчонка, что ей очень идёт мыло и – пулей в магазин! Идёт, значит, обратно – во всех кармашках мыло, и в каждой ручке по два кусочка. Тут ее всем парком и изнасиловали…
Милые девчонки! Ну, во-первых… Никогда не переживайте из-за своей внешности! Обязательно есть что-то, что вам идёт больше, чем другим. А во-вторых. Что бы вам ни шло, ни с чем не перебарщивайте!
Вася и Смерть
Выносить мусор после заката, вообще-то считается дурной приметой. Но Вася Шапкин в приметы не верил, и вообще был далёк от мистики. Беспечно покачивая мусорным ведром и покуривая, он привычно обогнул угол соседнего дома и оказался на узкой грязноватой улице, где, сколько он себя помнил, стояли пять мусорных контейнеров, не слишком опекаемых коммунальщиками и неизменно плохо пахнущих. Там то, за углом, Вася и повстречал свою Смерть…
Смерть сразу Васю узнала, а вот он ее не признал. Выглядела, как его сверстница: некрасивая, но симпатичная девчонка в джинсах с дырявыми коленками, хулиганская чёлка, на плечах прикольные татушки. Смерть сидела на невысоком каменном заборе и задумчиво покуривала.
- Ну, привет, Вася! – послышался ее высокий с приятной хрипотцой голос.
- Дык, привет! – общительный Шапкин поставил ведро и примостился рядом. Закурил. – Как жизнь?
- Потихонечку… Очень потихонечку. - Смерть хихикнула.
- А я вот тут мусор выношу. – Вася имел привычку делиться очевидной информацией.
- Я, как правило, тоже…
- Чёт раньше тебя не видел!
- Меня редко можно встретить. Я просто так – мимо прошла. Ты, между прочим, возле столба за малым оголённый провод не зацепил.
Вася оглянулся. И правда. Конец оборванного провода болтался на уровне его плеча. Поёжился.
Смерть молча курила. Вася тоже. Потом встал, поднял забытое, было, ведро, и вывалил мусор в контейнер.
- Домой, наверно пора. Увидимся ещё?
- Обязательно, - улыбнулась Смерть, - Обещаю!
Как складывается репутация
Поэт Виктор Губняк влюбился. Поэты, вообще-то частенько влюбляются. Но тут был особенный случай – серьёзно и крепко. Да и как не влюбиться – красавица, умница. Что там умница – интеллектуалка с тонкой трепетной душой. Мечта поэта.
Всего бы этого уже с головой. Но судьба расщедрилась. Новая муза ещё и готовила потрясающе. А уж как любила вечером после работы вкусно покормить своего обожаемого гения – и не опишешь. Главное, очень быстро поняла его кулинарные пристрастия, и не прошла внимательным любящим оком мимо культа острых приправ. И стала она ему каждый день собственноручечно натирать вкуснейший свежий хрен, ароматный, ядрёный – дым из ушей, слёзы из глаз. Виктор такой просто боготворил!
Пошла у поэта жизнь царская! С утра творил, а вечерком – отдыхать и ужинать с любимой! Сядут, свежие лакомства кушают, фильмы хорошие смотрят… А Губняк первым делом откроет запотевшую чекушку, смачно тяпнет рюмочку, и кусочком свежего чёрного хлебца с ядрёным домашним хренком закусит. И горько, и сладко… Красота!!!
И вот как-то в приступе нежности и благодарного вдохновения дня в три написал Губняк венок сонетов. Так и назвал «Хрен любимой». Ближайшим вечером после ужина прочёл ей, стоя на коленях. Она плакала, да так, как никогда не плакала, когда самый ядрёный хрен натирала. А к ее дню рождения Губняк подсуетился с изданием. Помимо прочего подарил пахнущую свежей типографской краской книжку…
И тут началось. Днями разговоры пошли, что поэт-то, судя по названию последней книжки, не иначе, как бисексуал, или чего ещё похуже. Сосед, Петрович, с которым раньше и на рыбалку могли сгонять, и тяпнуть по маленькой, вдруг здороваться перестал. Дворовые мальчишки вслед заулюлюкали. Зато из Европы валом приходят предложения о публикации перевода. Особенно в Голландии горячились. Даже статьи стали появляться в иностранных литературных обозрениях, что, мол, во всей русской культуре есть только один хороший политкорректный литератор, мужественно сражающийся с гомофобией – поэт Виктор Губняк. А у нас к общему хору правозащитники подтянулись. И пусирайты песню написали на стихи Губняка. Исполнили ее на ступенях московской соборной мечети. Больше их никто не видел, но песня по интернету разошлась. А Губняку начали названивать суровые голоса с сильными восточными акцентами, горячо обещавшие, как барану, горло перерезать.
Любимая не выдержала постоянных угроз и преследования. Замкнулась в себе, выпивать стала. А потом пропала в один прекрасный день. Губняк вовсе рассудок потерял. Только о расставании с ней и со счастливой жизнью и думал. Стихи пошли исключительно о том, как плохо жить на свете без любви и хрена. Тут как то ему машину взорвали… Пришлось уехать в Голландию. Так и живёт там. Бродит одинокий по милым улочкам Амстердама, осваивает язык. Стихи его, как пирожки разлетаются, нобелевка светит. Местные сладенькие на улице приветствуют. Противно ему…
Юбилей
Юбиляр был человеком, не то, чтобы уж очень известным, но всё-таки заметным, и на застолье собралось более сотни гостей.
Когда юбиляр расслабился от умиления и выпил лишнего раньше, чем это обычно случается, гости с осуждением переглядывались.
Когда юбиляр произносил необычно длинный неформальный тост, щедро посыпая его солёными шуточками, гости осуждающе переглядывались.
Когда юбиляр с душой пел «Катюшу», гости осуждающе переглядывались.
Когда юбиляр, спотыкаясь, пробовал танцевать чечётку, гости осуждающе переглядывались.
Когда юбиляра стошнило в тарелку, гости заблевали друг друга, потому что они в этот момент как раз осуждающе переглядывались.
Блин! Хватит уже осуждать ближних, а?!
Пуц в публичной библиотеке
- Намалевали ироды! Намалевали пакость такую и лыбятся! Довольные все они! А пакость же какая! Пакость то!!! – краснорожая баба, не то разменявшая шестой десяток, не то просто жизнью потрёпанная, тыкала пальцем в «Мону Лизу», - Я то, люди добрые, всю жизнь копила!!! Летела в Париж этот чеканутый! В очереди в Лувр этот агромадный стояла! А она, сучка, ни кожи, ни рожи! Посмотреть не на что! Да проклят будь этот учитель из школы то! Мона Лиза! Мона Лиза! Образец женской красоты, шедевр… Чтоб ему, ироду икалось и на том, и на этом свете! Мазня то… Мазня то какая, люди добрые! Вся жизнь! Вся жииизнь псу в жопу!!! Леонардо, мать его, Леонардо! Да хрен ему откуси голодный леопардо!
Японцы щёлкали фотоаппаратами, прочие недоуменно переглядывались.
Баба, захлёбываясь от рыданий, прислонилась к стене, затем сползла на пол и уронила лицо в ладони…
На этом сон закончился.
Я открыл глаза. В комнате было подозрительно светло. В панике схватил будильник. Так и есть! Батарейки сели! Опоздаю к чёрту. А опаздывать в публичную библиотеку на открытую лекцию профессора Стушевского не хотелось. Неделю ждал. Стушевский – местный титан литературоведения.
Наскоро оделся. Помчался. Успел к самому концу.
- Итак, уважаемые коллеги, теперь я подхожу к своему главному выводу.
- Вывод! Вывод! – радостно зашумела профессура в зале.
- Никто из современных писателей интеллектуально не способен на убедительный синтез романтизма и постмодернизма. Кишка тонка! – Стушевский скромно поклонился.
- Кишка-кишкаааа!!! – заголосили профессора.
- При всём уважении, дорогие коллеги, ключевым словом моего вывода было «тонка»! – прокашлявшись сказал Стушевский.
- Кишка-кишкаааа!!! – убеждённо вопил зал.
- Но позвольте!... – Стушевский не сдавался, - Тонка!
- Кишка-кишкаааааа!!! – зал тоже не сдавался.
И вдруг…
- Тонка-тонка!!! – послышался молодой голос. Все замолкли. Посреди зала стоял молодой человек с чарующе интеллигентным и умным лицом. Аспирантик, судя по всему. Повисла тишина. Стушевский ласково и мудро улыбнулся.
- Тонка-тонка… - неуверенно повторил юноша, обстреливаемый свирепыми взглядами профессуры…
- Кишка-кишкааааааа!!! – фанатично заорали профессора. И накинулись на аспирантика. Самый толстый профессор, плешивый, кривозубый, с искажённым от злости лицом схватил юношу за галстук и стал душить. Аспирантик синел.
«Эц! Да здесь пуц!» - подумал я. И стало мне невыносимо грустно…
Тайны следствия
В одном городе в один день таинственно исчезли сразу семь жителей. Полиция с ног сбилась. Потом выяснилось, что произошло.
Оказывается, умирал старик отец. И позвал он семерых сыновей, чтобы на мудром примере, как в старой притче объяснить им, как важно быть вместе и поддерживать друг друга.
Велел он им принести по прутику.
Только дед смерти боялся, поэтому для храбрости крепко вмазал и говорил невнятно. Так что, вместо «по прутику», сыновьям послышалось «по трупику». Вот, как оно бывает…
Масло
Один наивный мужичок очень любил смотреть на сливочное масло. Купит, бывало, себе пачку, и знай – любуется. И вот, однажды вышел он на пенсию. Ну, думает, теперь отведу душу! Купил пачку масла и любовался им, не отрываясь, почти сутки. Масло, понятное дело, растаяло и потекло. И взбрело нашему чудаку в голову, что у него сверхспособность есть: взглядом масло растапливать. Поехал он на передачу «Минута славы».
Кого там только не было!
Был парнишка один, который мог восемь блинов в ноздрю запихнуть.
Была дама, что ушами мух хлопала насмерть.
Была пенсионерка, которая умела выращивать в своём левом ухе рис.
Был отставной офицер, который мог использовать своё лицо, как солнечные часы. Время показывал точно. Только сам не видел. Просто ложился, и спрашивал прохожих, который час.
Была бабулька, которая умела молча лежать в ящике со льдом.
Ещё одна бабушка умела лечить лошадей от всех болезней с помощью гелевой ручки.
Была дама, которая могла рожать на улице в ливень.
Был прокурор, который умел произносить слово «трубка» так, что в помещении сгорали все документы.
Была дама, у которой уставала шея, когда она говорила по-польски.
Был пальчик, который умел играть пенисом на ксилофоне турецкую музыку из сериалов.
Другой мальчик мог разбивать лоб о землю, и после этого переводить старинные книги без словаря.
Был дедушка, который за пять минут мог сделать удобное кресло из любых подручных материалов.
Была пятилетняя девочка, которая могла одним взглядом заставить разбежаться толпу байкеров.
Был фермер, который мог засунуть в стакан любую домашнюю птицу.
Был мальчик, который гениально изображал пукающих старушек.
Была дама, что с одного взгляда на какашки, определяла, провинциальные они, или столичные.
Была девочка без признаков воспитания. Она всё время ковыряла в носу, и не только…
И многие другие.
Настала очередь и нашего мужика. Стоит он на сцене, значит, смотрит, смотрит на масло, а оно, гад, не тает!... Ведущие начинают ёрничать, в зале смех. Расплакался он, и побежал за кулисы. Стоит, рыдает. И тут подходит к нему девушка. Красавица писаная! Протягивает букет белых роз. В глазах глубокая поволока, время от времени подёргивается, постанывает и уголком рта слюнку пускает…
Выяснилось, что у нее редкая особенность: когда видит мужчину, который глядит на масло, испытывает невероятные оргазмы, один за другим. Так она во время его номера чуть с ума не сошла от наслаждения!
Познакомились, стали встречаться. А в скорости поженились, и детками обзавелись. И разница в возрасте оказалась совсем не помехой: на масло глазеть можно и в сто лет, и в параличе. Так что жили долго и счастливо. Правда, она однажды чуть не умерла от удовольствия, когда он «Вологодское» очень уж долго и сладко созерцал, но обошлось.
Как лосёнок попу в Анапу возил
Жил да был в далёкой тундре один симпатичный лосёнок. И вот, однажды, рылся он в мёрзлом насте в поисках вкусного и питательного ягеля, и нашёл горшочек с золотыми монетами. Видать, когда то проезжали здесь купцы, и зарыли клад. А может быть, и какая-нибудь другая фигня приключилась; для нашей истории это не принципиально.
Лосёнок очень обрадовался и решил куда-нибудь в тёплые края поехать. В Анапу, например. Когда то он слышал, как беседовали под спиртяку нефтяники. Прям заливались, как сочных баб в Анапу возили и как бабы этому радовались, и как там они нефтяникам «давали». Правда, что именно давали, лосёнок не понял. Но, наверно что-то очень хорошее. Иначе бы нефтяники так радостно не лыбились, когда об этом рассказывали. А что такое «баба» лосёнок тоже не вполне понимал. Но сообразил, что это какое то существо женского пола, вроде лосихи. Только вот кого взять с собой? Пошёл лосёнок к чукче-шаману советоваться. Шаман, который отлично понимал язык зверей и птиц внимательно слушал лосёнка, покуривая из короткой трубочки крепчайший самосад, и качая головой. Когда лосёнок замолчал, шаман мудро улыбнулся: «Рано тебе ещё с лосихой ездить – у тебя ещё рожки едва пробились!». Лосёнок за малым не заплакал: «Что же мне теперь делать, шаман?! В Анапу очень-очень хочется! А без существа женского пола в Анапу ездить неправильно! Нефтяники узнают – засмеют!». «Ничего – опять улыбнулся шаман, - Вот попа твоя, она какого пола? Правильно, женского! Вот с ней и поезжай в Анапу! Без нее и не поедешь-то, верно?». Лосёнок очень обрадовался, лизнул шамана в физиономию, и поскакал в ближайший аэропорт. А шаман ещё долго хохотал и крутил пальцем у виска. Потому что шаман этот – Иван Охлобыстин был. Надоело ему в Москве жить и в кино сниматься, вот и уехал когда-то жить в тундру. Только приходов там было мало, и во всех вакансии настоятеля не было. А без духоводительства Охлобыстин не мог – вот и подался в шаманы.
Опуская лишние подробности, прилетел наш лосёнок в Анапу. Пришёл на пляж. И радостно растянулся на тёплом пляже. Ой, хорошо ему было, даже жалко, что родился не в этом благодатном краю, а в неуютной тундре. Только начал лосёнок блаженно подрёмывать, как вдруг его попа решила вести себя так, как и должна вести себя среднестатистическая задница, которую молодой неопытный мужик повёз в Анапу. Говорит она лосёнку человеческим голосом: «Цветы хочу!». То есть, не то, чтобы человеческим, а на чистом чукотском диалекте лосиного языка. Лосёнок даже наперво не в суть вникнул, а удивился чистоте произношения. Делать нечего. Купил лосёнок огромную охапку фиалок и запихал их в попу. «Шпашибо, кшашавшик!» - сказала попа, и до времени успокоилась. Вернулся лосёнок на пляж, искупался, пофоткался с обезьянкой, и потопал опять загорать. Вздремнул было, да попа как законючит: «На дискотеку хочу! На дискотееекуууу!!!». Что-ж… Ладно. Пошёл лосёнок на дискотеку. Подрыгался немножко, даже понравилось ему. Но тут подошёл в стельку пьяный кавказец и с рисовкой выговорил: «Эй, уважаемий! Пазвольте вашю даму на танэц?!». Стало быть, такой в попу пьяный был, что попу за даму принял. Лосёнок был очень вежливым и разрешил. Приобнял кавказец попу. Стали танцевать. Кавказец так и извивается ужом. Всё то: «Вах, какая! Это, мамой клянус, проходил великан с мешком красавиц…», и всё такое прочее. Гладит попу за попу, неприлично даже. Да и попа хороша: всё подмигивает ему. Тут быстрый танец опять начался. Кавказец с попой так заплясали, что лосёнка затрясло, что в девятибальный шторм. Обиделся тут лосёнок, развернулся и врезал кавказцу копытом промеж ног. «Вах-вах!!!» - завопил кавказец, и кинулся с кулаками на лосёнка. Другие кавказцы тоже впряглись за своего. А матросы за лосёнка впряглись. Началась массовая драка. Приехала полиция и всех повязала. Посидел лосёнок в обезьяннике, штраф большой заплатил, и на следующий день полетел домой. Переживал очень. Даже хотел к новому зоопсихологу обратиться, но потом передумал. Успокоился. Только с попой больше никогда не разговаривал. А если она конючить начинала или капризничать, просто затыкал ее жменей ягеля и всё. А потом, когда у него выросли взрослые рога, на оставшееся золото поехал он в Геленджик с настоящей лосихой. Но об этом, позвольте, как-нибудь в другой раз.