«…Ночь. За окном осенняя вьюга. Гостиница это от слова -
гость. Все мы в жизни в гостях друг у друга. Можно
глотку драть не жалея сил, утверждая что всё невзначай,
но всех нас кто-то сюда пригласил, мы встречаемся
не случайно. И когда поверишь, что это так то рождается
ощущенье, в том, что каждая встреча есть верный знак
высочайшего назначенья. Только что надежды, развеялись
в прах. Ночь в окне туманом кружится, я опять в каких-то
не званных гостях, спит хозяин пора расходится.»
© А. Макаревич
Михаил, выскочив в курилку, сразу утонул в клубах сигаретного дыма.
- А ты думаешь, я как написал этот роман? Бросил всё, снял со счёта немного денег, как потом оказалось две зарплаты учителя и уехал в деревню.
Приоткрыв немного входные двери, потому как это была вовсе не курилка, а тамбурное помещение на входе в небольшую гостиницу, Михаил вышел на порожки. Из тамбура слышался голос всё того же мужчины.
- Думал вот приеду, напрошусь на постой и буду писать. Знаешь, как в западных романах, про великих писателей.
Достав сигарету и закурив, Михаил подумал: « Хорошо что двенадцатый час ночи и по гостинице уже никто шляется. А то бы за «курилку» устроенную в тамбуре не миновать скандала».
Постояльцев в гостинице было всего четыре человека, и то, двое из них - в"курилке". Даже треть номеров не занята."Смена могла бы закончится спокойно, если эти двое угомонятся пораньше, да любовнички какие-нибудь не прискачут, по принципу: «Нам бы номерок на пару часиков». «Ага. Сейчас», - думал Михаил и вежливо отвечал: «Расчётный час в 12 дня или до расчётного часа или никак».
- Да не тут-то было. – доносился зычный голос из тамбура, - деньги начали заканчиваться «на глазах». Думал деревня же, куда там тратить? Но сначала на «железку». Потом на таксистов. Таксисты хапуги, за сто километров, как за пол дня по городу. Потом с флигельком тоже вышло... "бабуля - одуванчик" содрала сразу за месяц вперёд и хлебные прописала... Нет, ну не буду же я сам себе готовить. - Мужик хохотнул.
Тот, кто всё это рассказывал, был взаправду похож на мужика, крепкого такого, дородного. Толстый вязаный свитер под горло, джинсы. Хорошие такие альпийские полуботинки. Лицо не примечательное - бородка маленькая, да усы "выращиваемые годами", аккуратно ухоженные, как у театрала. И только карие, спокойные глаза, обрамлённые сеткой морщин отделяли его от множества схожих лиц. Глядя на эти глаза, было трудно угадать смеётся этот человек или грустит. А может, смеётся и грустит одновременно.
Его слушатель - мужчина средних лет, средней комплекции. Чисто выбритый в аккуратненьком повседневном костюмчике серого цвета и такого же цвета, тёплой дорогой рубашке. Пожалуй, ничем не отличавшийся от десятка постояльцев проходивших перед взором Михаила ранее. Но вот его-то Михаил помнил хорошо. Может, из-за очень дорого итальянского пуховика, броской ярко-жёлтой окраски или из-за аккуратного каллиграфического почерка «десятиклассника», которым тот заполнял анкету на поселение. Ну да это не важно, важно то, что объединяло этих совершенно разных с виду людей, любовь к перемене мест. Вот не домоседы они были, это точно! И судя по дыму поднимавшемуся вверх из дверного прохода в холод ночи, им было о чём поговорить.
- Готовил. Да ещё как. Научился. – говорил мужик. - Я ж городской. Вырос, учился, женился - всё в городе. Для меня деревня экзотикой была. Ну там, за грибами съездить, пивка попить на природе и всё. Я даже в общаге не жил, когда учился в институте - так бегал к девчонкам. А тут природа, почти девственная, даже печи еще с лежанками сохранились. Представляешь! – Печи! А я то,... как дрова колят, на то время только по телевизору видел.- Он опять усмехнулся.
- В общем, через пару недель, пришлось устраиваться на работу. У меня за плечами два высших. В сельскую школу взяли без вопросов. Полставки физрука, полставки трудовика, как сказала завучит: «Мужчины нам нужны. Коллектив у нас женский, по педагогике, если что поможем, а вот без мужских рук у нас никак».
Мужчины заворочались и прикурили ещё по сигарете.
На уличке было не лето и поэтому оставив двери приоткрытыми, Михаил прошёл к себе на «служебку», понимая что «курилку надо бы прикрыть», но ведь не разойдутся же. Сядут в номере и тогда точно, только со скандалом на улицу выгонять. «Ну, вот такой у нас народ», - подумал в очередной раз Михаил, - «считают, что если за номер заплатили, значит теперь можно всё. Особенно то, чего нельзя дома. Хотя?! Вот именно к этим, это может и не относится совсем, не домоседы они, а значит и «вести себя на людях привыкли иначе». И как накаркал.
- Вы извините, что мы накурили. Мы откроем двери по-шире, чтоб проветрилось.
Михаил поднял глаза от журнала учёта записей. Хотелось глянуть, кто же этот непростой мужик в свитере.
- Откройте. - Хамить нельзя – служба. Поощрять тоже – «панибратские отношения до добра не доводят».
- Вы извините, - опять обратился к Михаилу мужчина в костюме, - а вы не могли бы сделать нам по - кружке кофе. - И не давая возможности возразить, быстро добавил, - я всё понимаю, но мы заплатим.
«Волшебное слово, заплатим», на Михаила уже давно не действовало. «Платят мало, а проблем потом не оберёшься», – подумал Михаил, наученный горьким опытом. «Да та же стоянка. Бесплатная кстати. Нет, суют сто рублей: «присмотрите»? Ага. Ну вот «прям счас». Ночевать туда переберусь. Этих сто рублей, потом, если что, на сигареты-то только и хватит, чтоб накурится с горя».
- Я поставлю чайник и принесу сюда, кружки и кофе, денег не надо,- ответил Михаил ровным голосом. Как будто, именно всегда так и делал.
- Хорошо, - сказал мужчина в костюме и прошёл в тамбур превращенный в «курилку».
«Ну да, курильщиков надо жалеть. Они же скоро дефицитом станут и исчезнут как вид», - улыбнулся про себя Михаил, пожалуй, первый раз за смену.
Слышно было как мужчина в костюме устраивается на скамейке, напротив мужика в свитере и говорит:
- Кофе нам сделают, я попросил.
- Вообщем, еще через неделю, - продолжал мужчина в свитере, - я переехал жить в деревню, в которой устроился в школу. В принципе, конечно, можно было каждое утро на автобусе добираться. Но вставать рано и самое плохое, автобусы ходят только до пяти вечера. Не успел и всё, только на попутках обратно или пешком. А факультативы до шести вечера.
Чиркнула спичка. Потянуло дымком от сигареты и совсем не сторону распахнутых настежь, «на ночь глядя», дверей.
- Писать я начал только через год. Пока устроился в общаге, свободных комнат навалом, а на постой никто не брал. Пока познакомился с коллективом. Пока научился себе ужин готовить. Я утром не завтракаю. А обедал в школьной столовой. - Он приостановился с рассказом. В тишину прорвались звуки улицы.
- Ты смеёшься? – послышался мягкий баритон из тамбура. - Да я после института сразу женился. Из под мамкиной юбки, сразу под жёнину. Обстиранный, накормленный, обласканный - живи и радуйся.
- Извините за нескромность, а сейчас? – видно мужчине в костюме, было не удобно за своё поведение и чтобы исправить положение, он решился-таки, задать вопрос.
«Какой великолепный слушатель», - подумал Михаил.
- А сейчас живём порознь. – Сменив тему, продолжал рассказывать мужчина в свитере, - у неё своя квартира, у меня своя, у детей свои семьи с квартирами. Не дал я ей развод, да и вместе уже жить не можем. А ты знаешь, мне тогда эта история даже помогла, с легендой в школе. - продолжал воодушевлённо мужчина, как бы вспомнив о чём шла речь, - «Мол не сложилось в семье, всё бросил и уехал». Ведь и не врал же почти, всё так и было. Поругались мы тогда по глупости. Я сказал, что издателю нужен крупный роман о деревне, а мне чтоб написать деревню - надо её увидеть ... пощупать, так сказать. И не врал же. А она приревновала, решила, что у меня "пассия завелась". Начала выяснять отношения. Я начал оправдываться. Потом сам завёлся. А потом плюнул, бросил всё и уехал. Благо дети были устроенные.
По голосу было слышно, что мужчине в свитере, неприятно вспоминать ту, казалось уже позабытую историю.
- Кофе сварился. Правда заварного нет,- перешагнув через свою гордость Михаил, сделал две кружки крепкого чёрного кофе.- Сахара две, кофе две, если крепкий, отлейте, добавлю горячей воды.
- Очень вовремя. - Сказал мужчина в костюме и подошёл, чтоб забрать кружки.
- А это кто? - спросил Михаил тихо, указывая взглядом на мужика в свитере.
Мужчина в костюме, назвал имя, отчество и фамилию. Хотя Михаил это уже и так знал. Прочитал анкету мужчины в свитере, но вот, в том месте, где должна быть профессия, стоял прочерк.
- И???? – так же, заговорщицки прошипел Михаил.
- Писатель, очень знаменитый.
«Писатель»? – подумал Михаил. – «Знаменитый? Не слышал, точнее не читал. Хотя писателей сейчас столько... всех прочитаешь что ли. Да ещё деньги такие за «беллетристику» просят».
(Надо сказать, как бы это странно не звучало, но очень часто, самыми начитанными, бывают люди таких скромных профессий как сторожа. Водители на малых рейсах, которым приходится долго ждать товароведа и даже технички, коротающие время в подсобке, с книжкой из местной библиотеки, в перерывах пока посетители затопчут, только что вымытый до блеска пол).
- Спасибо. Вкусный кофе, - донеслось из «курилки». Это мужчина в костюме.
- Да, действительно вкусный.- Сказал мужчина в свитере.
- Я подойду к вам завтра, покажете кофе, - спросил мужчина в костюме, ободрённый похвалой своего рассказчика.
- Подходите, покажу. – Буркнул нехотя Михаил.
«Нужен ему этот кофе», - подумал Михаил.- «Вкусный? Обычный, хороший африканский кофе. "Мы тоже не лыком шиты", что попало не пьём». - И улыбнулся ещё раз за смену. – «Всё таки хороший этот мужик в свитере, наверно. А этот в костюме – подлиза, но какой слушатель»!
Взяв сигарету и зажигалку, накинув куртку, Михаил отправился на улицу, мимо пьющих кофе курильщиков, на обход. "Камеры камерами, а посмотреть на улице надо. Осень, сегодняшней ночью холодная, но когда это останавливало молодёжь. А рядом парк. Там ночью, от стритрейсеров до дележа пигалиц "хвостатых", события могут не умолкать до утра. Ну вот негде, сейчас молодёжи собираться? Вот и «кучкуются» на окраинах парков, да у пивных круглосуточных ларьков." А у Михаила две машины на стоянке, как бы там не было, а приглядывать надо. Да и спокойней так, постоял, покурил, на людей посмотрел, себя показал. «Мирное сосуществование разумных».
Возвращаясь обратно, констатировал факт. что собеседники не разошлись. Мужчина в свитере продолжил рассказывать, а мужчина в костюме, слушать.
- А теперь куда? - спросил мужчина в костюме.
- К дедам.
- То есть?
- Хочу проехаться по местам, где родись и где жили мои деды. Посмотреть, походить по-людям. Может кто ещё помнит. Все мы родом из деревни - только понимаешь это не сразу. Хочу понять какими они были, что смогли вырастить нас умными да гордыми. Внуки знаете ли растут, а рассказать нечего. Нечего рассказать внукам о дедах о бабушках - кроме как родился, вырос, помер. Не знаем мы, как они жили, что ели, о чём думали, как любили и чему радовались, не знаем. Некогда нам было, не интересно узнавать – институт, дети, работа, досуг. А вот видимо время и пришло. ... Мне вообще тут как-то подумалось, что внукам на сон надо не сказки читать, а рассказывать о наших предках, о дедушках, да о бабушках. О том что кушали и о чём мечтали, как познакомились и как нас растили …
«Интересное предложение»,- подумалось Михаилу, - «рассказать-то и вправду нечего. Некогда было слушать, да и не рассказывал никто. Целая эпоха гинула в бездну. Прабабушка Михаила, с тремя классами образования церковно-приходской школы, сама вырастила двух внучек, дала им высшее образование, дождалась правнуков и потом умерла. Конечно, советская власть была, но годы простыми не были. Прабабушка революцию пережила крестьянкой. Сына на войне потеряла в 42-ом и почти 29 лет воспитывала сама будущую мать Михаила и сестру матери. Не просто кормила и поила - воспитывала! Ведь достойных вырастила! «Высшее образование обеим дала». И вот что они Михаилу о прабабушке рассказали, да почти ничего. Всё от знакомых, да просто от людей узнал, когда вырос. Помнили люди эту маленькую, сухонькую старушку».
А между тем, курильщики наконец решили покинуть Михаила. Мужчина в костюме, сказал спасибо, в свитере просто кивнул. Часы показывали половину третьего. «Что ж подремать видно не удастся»,- подумал Михаил.- «через пару часов приедут заселяться водители дальнобойщики. Но вечер, а точнее уже ночь, удался. Побольше бы таких постояльцев. Курят правда много, но это ничего, это можно проветрить».
Михаил проводил взглядом расходящихся по комнатам собеседников, закрыл журнал «учёта и регистрации» и незаметно в голове родилась новая мысль: «А ведь они, на самом деле очень разные, эти совершенно схожие с виду бродяги».
NAVI. 08.02. 2020.