–Жизнь должна приносить пользу, - размышлял Тимоха, шлепая по раскисшему весеннему снегу. – А какая польза от меня?
Воробьиная стая на дереве заорала что-то подбадривающее.
–Да никакой! Детей не вырастил, дом не выстроил, деверево не посадил. А мне уже 24 года!
Порыв ветра метнул ему под ноги газетный лист. Тимоха тряхнул ногой, пытаясь его скинуть, но тот словно прилип к штанине.
–Лучше бы деньги принесло, - вздохнул Тимоха.
Он отлепил газету, и уже было бросил ее в оказавшуюся подле мусорку, да зацепился взглядом за заголовок.
Перехватив поудобнее поднамокший лист, он зашел за угол ближайшего дома, где было не так ветрено, и прочел, что зоозащитники в Австралии обеспокоены отстрелом верблюдов, которых расплодилось там превеликое множество. Из-за аномальной жары на материке еды и воды на всех животных не стало хватать, и верблюды, как сильные, начали вытеснять слабые виды местной фауны, обрекая их на гибель.
–Да… - размышлял он на ходу, разбрызгивая талую воду и грязный снег в стороны, – а у нас тепло не по сезону, и нет верблюдов. И это уже хорошо!
Его настроение улучшилось в разы.
Зайдя в магазин, он вытащил кошелек и попросил продавца взвесить ему грамм триста вареной колбаски.
–Поджарю с ней яичницу, - решил он, – вот и ужин.
–Колбаса вытянула ровно на триста грамм, но озвученная сумма повергла его в шок – еда подорожала! И его «деревянных» теперь не хватало на покупку.
Он окинул взглядом прилавок – везде стояли новые ценники.
Новые ценники были на заправке, в овощном магазине, в аптеке. Везде, куда заходил по пути домой Тимоха, красовались либо новые, либо переписанные цифры. Даже в квитанции за ЖКХ, набычившись, стояла уже иная, бОльшая, сумма.
–Австралия! – зло подумал он. – И мы не лучше! Судя по росту цен, у нас тоже расплодились верблюды, и теперь выжимают слабых за черту нищеты.
Ужинал он просто яичницей. И не хотелось ему ни ребенка растить, ни дерево садить, ни дом строить. Хотелось чего-то другого, социально-справедливого. Но закон запрещал несанкционированные митинги, поэтому революция в отдельно взятом районе отпадала. А нарушать Уголовный Кодекс он не хотел по вполне объяснимым причинам. Поэтому Тимоха открыл дверцу в кухонном шкафу, и всё, что думал о повышении цен, пенсионном возрасте и прочей гадости, прокричал в глубину узкого, заставленного банками с крупой и макарошками, пространства. И ему стало легче.
–Австралия, - думал он, лежа на диване и смотря очередное шоу, - где она, а где мы? Нам проще, нам легче – у нас столько всего, что и «верблюдам» надолго хватит, и нам что-то останется. А после нас хоть потоп…