ЭСКОБАР МОНФЕРРАН
Неделя вынужденного безделья только начиналась, а Слиптон уже чувствовал себя измотанным и усталым. Теперь он больше не посещал читальные залы библиотек, и не приставал больше к Лукину, с просьбами скачать ту или иную информация из сети. Он пришел к убеждению, что вся необходимая информация у него уже есть, и нужно только хорошенько поразмыслить над ней. Беседы с Лео, в этом смысле, принесли неожиданную пользу, как часто бывает, когда ты пытаешься для кого то сформулировать еще не оформившуюся идею, то и сам начинаешь понимать ее лучше. Высказанная им Лукину в полушутливой форме мысль, что человека создал не труд, а нежелание трудиться - дал новый толчок его размышлениям об истоках человеческого разума.
Весьма вероятно, думал он, что Резус-фактор и повреждение гена белка были элементарным браком в работе Звездных генных инженеров, а возможно, что это было сделано умышленно. Цель некоторого ослабления организмов своих подопечных вполне элементарна - заставить человека скомпенсировать ущербность своей биологии более интенсивной работой вновь приобретенного инструмента - Разума! Когда же у человека не осталось достойных биологических противников - был применен природный фактор: пара тройка всемирных потопов, столько же оледенений - чего только не сделаешь для своих подопечных, чтобы только заставить их по настоящему тренировать и развивать теперь уже свой разум. Как общество, так и индивидуум тем быстрее эволюционирует, чем явнее угроза ухудшение их уровня жизни. Отсюда и выражение: война - двигатель прогресса.
Очевидно, что свободой воли обладает небольшой процент людей в любом обществе, и не всегда они находятся у власти, поэтому в мирное время их созидающий потенциал пригашен огромной инертной массой большинства и не используется как должно. И вот появляется у ворот опасный, могучий, замечательный ВРАГ, и эта инертная серая масса сама вспоминает о своих забытых гениях, приходит к ним, строится в колонны и просит возглавить их и вести давать отпор, рыть котлованы, возводить плотины или лететь к звездам - в зависимости от того, где находится враг и кто или что он. Человек способен добровольно горы свернуть из опасения принудительно срыть небольшой холмик, хотя на деле получается добровольно - принудительно. Наличие врага - есть непременное условие любого динамичного прогресса, эволюции в том числе.Человека разумного создал не труд, а нежелание трудиться. Весьма вероятно, что это универсальное свойство разума, поскольку это понимали Звездные генные инженеры, а они людьми не были. И наконец - почему, или для чего они это сделали? Может быть, когда нибудь на этот вопрос ответят сами авторы, но Слиптону казалось, что он дошел до этого сам. Скорее всего, думал он, жизнь - достаточно редкое явление во вселенной, а высшие ее формы, способные быть носителями разума, и вовсе уникальны. По этой причине разумные существа, овладев практикой межзвездных перемещений, бережно опекают и по своему заботятся об очагах потенциального разума. В некоторых случаях обстоятельства вынуждают их не ожидать естественного возникновения разума, а форсировать процесс путем применения генных модификаций, как в случае с людьми. Причины так действовать могут быть разными. Например: не все формы жизни обязательно эволюционируют до разумной, или - у землян на это просто нет времени в силу спрогнозированной Звездными инженерами какой-то космической катастрофы, либо была заложена генетическая программа развития человеческого разума в "нужном" им направлении. Вот это то "нужное" направление больше всего интересовало Слиптона.
Еще один аспект эволюционного изменения человека, а вернее сказать, в отсутствии такового, привлек внимание Слиптона. Конечно, те несколько миллионов лет, которые насчитывает Homo sapiens, вовсе не срок для существования жизни на земле. Однако и за этот отрезок времени огромное количество видов живых существ кануло в лету, а многие виды изменились до неузнаваемости. А что же человек? А ничего! Т.е. практически все это время он остается неизменен! Полученный от Звездных богов разум дал человеку огромное преимущество над всеми видами животных , и он выключился из процесса естественного отбора, и эволюционировать перестал! Ну незачем ему это делать, так как он со всеми и так справляется, а настоящих врагов в природе у него нет.
Время шло, сменяли друг друга общественные формации, усложнялась социальная жизнь человека, примитивные орудия труда давно уступили место машинам и механизмам, и т.д. и т.п.. Лишь сам человек, как биологический организм, практически не изменился. Более того, уверен был Джеймс, человек и не будет эволюционировать как биологический организм, так как достиг своего потолка, своей высшей точки - стал носителем разума. Все дальнейшие его перестройки не являются функцией природы, так как появилась самая мощная преобразующая сила вселенной - разум, что и есть вселенная. Осталось разобраться, что есть сам человек, почему он, обладая самой могучей силой природы, тем не менее слаб, смертен, посвящает свою жизнь мелким порокам, и где, наконец, находится "вместилище" разума.
Мозг человека является органом управления, согласующий деятельность различных органов между собой и регулирующий с помощью психического отражения взаимоотношения организма с внешней средой. Можно даже сказать, что мозг является главным органом управления, однако сознание, мышление осуществляются отнюдь не этим органом. Да, разум человека, осуществляющий свои функции через сознание и мышление, прибегает к помощи мозга при взаимодействии организма с внешней средой, чем создается впечатление, что разум и "гнездится" там. По другому говоря, мозг является физиологической основой сознания и мышления, о чем толкуют даже не физиологи, а философы-материалисты. Так утверждает официальная наука. Эта фраза, это определение не давало покоя Слиптону долгое время. Она подсознательно казалась ему неполной, а потому - неверной. Со временем, казалось, она ушла в глубину сознания, туда, в подсознание, как вдруг неожиданно вспомнилась и всплыла из глубин неосознанного. Она всплыла исправленной, дополненной, что сразу навело порядок в хаотичной череде фактов и умозаключений, царящей в воспаленном воображении Джеймса. Теперь та самая фраза выглядела несколько иначе: мозг является физиологической основой центрального органа управления, посредством которого сознание и мышление осуществляет осознанную реакцию при взаимодействии организма с внешним миром. Т.е., сознание и мышление руководят мозгом дистанционно!
В таком случае, где же они сами находятся, какова их материальная база? А ответ на этот вопрос совсем прост: - а нигде, или, по другому говоря, везде. Разум есть некая вселенская субстанция, которая незримо присутствует всегда и везде. Отдельные мыслящие индивидуумы только подключаются к полю разума, своеобразно входя в резонанс с вселенским разумным полем. Нет, прав был старина Гегель со своим "мировым разумом" или "мировым духом". Никакой загадки нет в извечном и непреодолимом стремлении человека к познанию, так как это качество присуще мировому разуму, является формой существования последнего. Возвращаясь к звездным генетикам, становится понятным, что они "встроили" в человека своеобразный гетеродин, который позволил ему подключаться к "эфиру" мирового разума. Для функционирования в системе мирового разума потребовалось некоторое усовершенствование человеческого организма, что и было сделано. По всей видимости, сфера разума в человеке представляет собой именно сферу, оболочку, которая обволакивает весь организм. В этом смысле она напоминает человеческую ауру, биополе, как ее описывают парапсихологи. Если это так, тогда вполне допустимо принять возможность существования т. наз. экстрасенсорного восприятия, т.е. телепатии, ясновидения. Однако ничего сверхЪестественного в этих явлениях с точки зрения полевого существования разума нет, - все люди объединены друг с другом через поле мирового разума, и если мгновенная связь с любым субъектом пока не стала обыденным - значит пока не пришло время. Интуиция подсказывала Слиптону, что человек не изгой в системе мирового разума, которого не пускают в главное хранилище вселенской информации, что его никто искусственно не ограничивает в допуске к любому знанию, мол "подключили к эфиру, а выходить на связь не хотите". Кто знает, как рождаются в головах гениев сумасшедшие идеи? Вполне вероятно, что их, гениев, озарения есть планомерных процесс дозирования той самой "запретной" информации, учитывая довольно примитивную, с точки зрения "человека света", телесную организацию людей.
Итак, для решения этой задачи необходимо иметь лабораторию, которую придется дооснастить некоторым оборудованием. Кроме того, нужны будут молчаливые исполнительные помощники, нужен, наконец, "человеческий материал", который нужно было где-то "приобрести", а в случае неудачи - утилизировать. На все нужны были деньги, огромные деньги. Мозг Слиптона лихорадочно перебирал варианты нахождения средств ( о, это идеальная аналитическая машина ), и наконец его осенило: Генри! Вот кто ему поможет, желает он этого, или нет.
Генри Монферран был, в общем, неплохим парнем, компанейским и веселым, никогда не заносился и не давал почувствовать превосходство денег. Однажды, года два назад, он уговорил Слиптона отложить на время грызть гранит науки, и съездить с ним на какой-то юбилей его дядюшки, и там вкусить чего-нибудь повкуснее. Открытый "Феррари-Диабло" домчал приятелей на альпийскую виллу его дяди всего за сорок минут. Передав машину прислуге, они поднялись по широкой мраморной лестнице на открытую террасу, где и проходило празднество. Великолепие и изобилие застолья поразили Джеймса в меньшей степени, чем царившая вокруг атмосфера непринужденности и раскованности, которая чувствовалась в поведении присутствовавших здесь людей. Такая беззаботность свойственна людям, которые никогда в жизни не знали нужды ни в чем. Многие из них были одеты отнюдь не в смокинги, а в потертые джинсы, как и Джеймс, однако у него они протерлись от многолетней носки, а они же их покупали такими в дорогих бутиках. И среди этого праздника жизни было одно удручающе печальное пятно - это сам юбиляр. Нет, он был весел и, принимая поздравления, сыпал шутками направо и налево, восседая в красивом, монументальном инвалидном кресле. Еще не старый, крепкий и подвижный, если такое уместно будет сказать в данном случае. Это очень поразило Слиптона. Он пристально и печально уставился на него, на его кресло, что не укрылось от внимательного взгляда инвалида. Он понимающе посмотрел в глаза Джеймса и незаметно кивнул ему, а после того как Генри представил их друг другу, и Джеймс пробормотал положенные поздравительные слова, жестом попросил его наклониться и в самое ухо горячо прошептал:
- Если бы вы знали, юноша, на что я готов, чтобы избавится от этого прибора, - и жестко ударил ладонями по подлокотникам кресла. По словам Генри, его дядя, Эскобар Монферран, был очень богат, но последствия автомобильной катастрофы, увы, никакие деньги не смогли устранить. Прощаясь, дядя крепко пожал руку Джеймсу и грустно произнес:
- Из всех моих гостей вы резко выделяетесь. Нет, не скромным одеянием. Это все пустое. Глаза! Давно я не встречал человека с таким демоническим огнем во взгляде. Что-то мне подсказывает, что эта наша встреча не последняя, и это, не знаю почему, меня тревожит и обнадеживает одновременно. Итак, до встречи!
Ну что же, подумал Джеймс, выходит последние слова Эскобара Монферрана были пророческими. Он включил видеофонный модем своего компьютера, и кликнул курсором на имени Генри. Приятель долго не отзывался, но наконец его всклокоченная голова появилась на экране.
- Привет, Генри! Извини, что отрываю тебя от твоих занятий, но ты мне нужен по делу.
- Каких занятий? Я тут вчера здорово перебрал, отмечая окончание всяких занятий, так что с трудом соображаю. Ты погоди пару минут, мне надо привести себя в чувство, ладно. - На несколько минут его изображение исчезло с экрана, затем появилось вновь: мокрые волосы были слегка приглажены, и в глазах появилось осмысленное выражение. Он сделал глоток какого-то мутноватого напитка из стакана, и от удовольствия крякнул:
- Эх, хорошо то как! Ты знаешь, что я сейчас пью?
- Боюсь, что я неопытен в таких делах.
- Незаменимая вещь с похмелья - огуречный рассол! Меня один русский научил. - Генри сделал еще один большой глоток, и отставил стакан в сторону. - Вот теперь я готов тебя выслушать, Джеймс.
- Мне нужно встретиться с твоим дядей, у которого мы были на юбилее. Организуешь?
- С дядей Эскобаром?- изумился Генри. Он вдруг помрачнел и поникнул головой. - Хорошо, я попробую, но ты знаешь - он в последнее время не очень-то одобряет мою жизнь, как будто сам не был молодым и не куралесил. Правда, в его нынешнем состоянии его понять можно. - Замолчал.
- Так да или нет? - Слиптон стал терять терпение.
- Конечно да, дружище. Кстати, он тебя запомнил, и недавно расспрашивал о тебе. Я сказал, что ты уже почти аспирант, и все такое. Все правильно?
- И да и нет, Генри.
- Это что ж выходит, я ему наврал?
- Нет, ты сказал все правильно. Просто, я пока еще не решил, чем буду заниматься. В известной степени, многое будет зависеть от результатов моего с ним разговора. Так что, я прошу тебя не тянуть с моей просьбой.
- О чем ты говоришь! Я сейчас только войду в форму, и тут же переговорю с ним. А если он спросит, с какой целью ты хочешь с ним встретиться, что мне ответить?
- Скажешь ему, что я хочу предложить ему финансовое участие в одном моем проекте.
- Знаешь, я за дядей не замечал каких-либо филантропических наклонностей, но попытаться, конечно, можно. Короче, жди моего звонка.
- Хорошо, не буду тебе мешать. Пока.
Пока Генри будет договариваться со своим дядей, неплохо бы продумать тактику разговора. Мысль о том, чтобы попытаться получить деньги под вымышленное, благовидное предложение, Джеймс отбросил сразу. Работа может продолжаться многие годы, и правда рано или поздно выплывет на поверхность, и что тогда будет? Но с другой стороны, он еще и сам не знал, на что конкретно придется тратить деньги - это на тот случай, если Монферран поставит условие о какой либо отчетности.
Проект. На самом деле, никакого проекта нет и в помине, а есть только сумасшедшая идея. Насколько детально можно и нужно изложить свою идею человеку, мало сведущего в генетике, или в биофизике? Как он отреагирует на само определение цели - энергетический человек, человек света? Как бы он не отреагировал, а говорить придется начистоту, и каких-либо заготовок Джеймс решил не делать, понадеявшись на его величество экспромт.
Почувствовав внезапный приступ голода, Слиптон сунул сложенный компьютер в набедренный узкий карман джинсов, и вышел из комнаты. Спустившись на один этаж, он зашел в небольшой кафетерий, где обычно и питался. Помещение было полупустым, как и все здание, что вполне устраивало Джеймса. Выбрал вареное яйцо, стакан сметаны, кофе с молоком, и присел за угловой столик - свое излюбленное место. Но спокойно поесть ему не пришлось, так как этому помешал пискнувший сигнал видеофонной связи. Это был Генри.
- Слушаю тебя, Генри.
- Все в порядке: я обо всем договорился. Дядя примет тебя завтра в четырнадцать ноль-ноль в своем штабе, как он называет центральный офис.
- А где это?
- В Женеве, там же, где находятся производственные корпуса концерна. Не думай и не гадай, где это, так как завтра тебя туда доставят в лучшем виде.
- И кто же это сделает?
- Твой покорный слуга. - ткнул пальцем в грудь Генри. - Мне завтра в Женеве нужно быть по делам, так что я утром заеду к тебе, и вперед.
- Двойное тебе спасибо.
- Ну что ты, это такая мелочь по сравнению с тем, что ты для меня сделал. До завтра.
Закончив свой скромный ужин, Джеймс вернулся в свой номер. Сосед по номеру так и не появился, чему он был вовсе не огорчен. Он уже почти сутки не спал, что для него было далеко не редким событием. Усталости он не чувствовал, но завтрашний день может стать, в какой-то степени, решающим, и Слиптон благоразумно решил основательно к нему подготовиться, то есть, хорошо выспаться.
Утром он проснулся свежим и полным сил. Этому способствовала уверенность в благополучном исходе сегодняшнего визита к Эскобару Монферрану, которая необъяснимой волной накрыла его. В прекрасном настроении он принял душ и позавтракал, затем извлек из самого дальнего угла шкафа с одеждой свой единственный приличный костюм, и тщательно оделся. Придирчиво взглянул в зеркало на свою долговязую фигуру в темно-сером костюме и белой рубашке, галстуков он не признавал, и остался в целом доволен. Было около десяти часов, и до появления Генри оставалось немного времени, и он решил встретить его напротив подъезда здания, где был разбит небольшой скверик.
Ждать пришлось более получаса, и наконец родстер Генри прошелестел шинами и остановился у подъезда. Монферран выскочил из автомобиля и взлетел по ступенькам на крыльцо, намереваясь войти в подъезд.
- Генри, я здесь! - окликнул его Джеймс. Тот резко остановился, и оторопело уставился на приятеля.
- Слушай, не узнал тебя в таком прикиде. Богатым будешь!
- Ты тоже сегодня выглядишь франтом, - ответил Слиптон, окинув взглядом великолепный смокинг и галстук-бабочку своего приятеля.
- Давай, прыгай в машину, и в дороге поговорим. Если не будем спешить, то за два часа я доставлю тебя по назначению в лучшем виде.
Они сели в машину, и болид Генри сорвался с места. На повороте Слиптона бросило на водителя, и тот попросил его пристегнуться ремнем.
- А ты сам почему не пристегнут, - спросил Джеймс.
- Мне не обязательно, так как я за руль держусь, - осклабился Монферран. При всей своей бесшабашности, водителем он был отменным, и Джеймс всегда чувствовал себя в безопасности, сидя рядом с ним.
- Ты знаешь, куда и зачем я еду, а сам ты по какой причине так вырядился? - спросил он Генри.
- Я еду показаться матери. Знаешь, отца я не помню, и меня воспитывала мать и ее сестры. Вот они все и изъявили желание лицезреть новоиспеченного бакалавра от биофизики. - Генри грустно улыбнулся, вспомнив, очевидно, свои детские годы. - В младенчестве я мастерски подписывал памперсы и прочие пеленки, и все это ложилось на плечи матери и тетушек, так как никаких наемных нянь они не признавали. И вообще, я им всем задавал жару в прямом и переносном смысле. Один раз чуть не спалил дом и сам чуть не сгорел. Вот таким я был паинькой, так что они со мной натерпелись по самое не хочу. Дядя Эскобар сделал несколько попыток приструнить меня, но виделись мы с ним редко, поэтому его влияние свелось к нулю.
Машина, тем временем, пересекла городскую черту, и по плавной дуге выехала на скоростную автотрассу, которая стрелой пересекала всю Швейцарию по диагонали, соединяя Цюрих и Женеву.
- Ну вот, теперь хоть ставь на автопилот, если бы он у меня был, а сам ложись спать на заднее сиденье, - сказал Генри, и прибавил газу. Новая автострада парила над горами и долинами, отталкиваясь от них ажурными опорами, и движение по ней очень напоминало полет.
- Послушай, Генри, я давно хотел у тебя спросить, почему ты предпочитаешь ездить по старинке на авто, а не летаешь, скажем, на пинассе или на флаере, как это делает большинство людей.
- Может потому и не летаю, что это делает большинство. А вообще-то, это мое хобби: только передвигаясь над самой землей, ты ощущаешь скорость и некоторый экстрим. Может ты заметил, что моя машина не оборудована автопилотом и прочими электронными системами безопасности. И моя яхта тоже без всяких прибамбасов, так что иногда приходится покрутить лебедки вручную, и тянуть канаты так, что кожа на ладонях трещит.
- А разве можно использовать такую технику, не оборудованную системами безопасности, спросил Джеймс.
- Если нельзя, но очень хочется - то можно, сказал Генри. Затем, пояснил: - Я закончил специальную школу, где всему этому обучают, и скажу тебе, что получить права ретро-пилота очень непросто, и выдают их далеко не каждому. В группе, где я обучался, только двое из тридцати сумели пройти все испытания, и одним из них был твой покорный слуга. Я только когда за рулем, или под парусом, чувствую, что моя жизнь в моих руках буквально, а не доверена автоматам и прочей электронике. Для тебя это, наверное, пустые слова, а для меня - это жизнь, ощущение жизни. Понимаешь?
- Понимаю, хотя мне адреналина в кровь прибавляют несколько другие ситуации, чем тебе.
- Да, мы с тобой разные, Джеймс, но это ведь не мешает нашей дружбе, верно?
- Верно. А это что, уже Женева, - кивнул Слиптон на приближающиеся башни какого то города.
- Она самая. Мы почти приехали, так как резиденция дяди расположена на окраине города. - Он сбавил скорость, принял вправо, и машина въехала на крутую спираль, по которой они спустились на наземный уровень. Сделав еще один правый поворот, они нырнули в туннель, выехав из которого, остановились у высокой зеркальной башни. Фасад здания украшала стилизованная под готику надпись "Зодиак".
- Прибыли, - откинулся на спинку сиденья Генри. - Дальше ты пойдешь один, так как мне пока не хочется попадаться на глаза дяде. Да и ждут меня, так что я поехал.
Приятели попрощались, и Слиптон направился ко входу в здание.
Огромный холл первого этажа занимал весь периметр здания, которое в сечении представляло собой полуцилиндр. Зал был отделан светлым мрамором с хромированными вставками, в которых отражались бесчисленные светильники. Контрастным элементом в этом искрящемся ледяном дизайне выглядела только стойка администратора; малахитовые панели с тяжелыми бронзовыми обрамлениями, и подстать им - зеленая униформа служащих за стойкой. Джеймс подошел к стойке и представился.
- Приветствуем вас, господин Слиптон, на территории "Зодиака". - ответил администратор. - Вам назначен прием у хозяина в четырнадцать ноль-ноль, так что пятнадцать минут можете провести в нашем видео зале, или осмотреть наш холл, если вы у нас впервые.
- Спасибо, я поброжу пока здесь, в холле.
- Получите сувенир от компании, - служащий протянул Джеймсу небольшой жетон с фирменным обозначением, - он служит временным чип-ключом от вашей ячейки в камере хранения, и маяком. Территорию здания прошу не покидать, так как зона действия маяка небольшая.
- Понял, спасибо, - ответил Слиптон. Затем сунул жетон в нагрудный карман, и пошел осматривать помещение. Вдоль полукруглой прозрачной стены стояли многочисленные стеллажи и витрины с продукцией концерна, в красочных, затейливых флаконах, тубах, баллонах и прочих упаковках. Единиц продукции были тысячи и тысячи наименований, но ни одного знакомого названия он не встретил. Надо же, подумал он, сколько всяких необязательных к употреблению вещей используют эти голые обезьяны. И это ведь только средства гигиены, а сколько еще других разных предметов одежды, еды, бытовых приборов и устройств, транспорта, коммуникаций и прочее, прочее. Человеческая цивилизация все свои ресурсы расходует на поддержание своей животной биологии, вместо того, чтобы отказаться от нее. Неужто, это достойное применение такого инструмента, как разум.
- Простите, вы Слиптон? - спросил его подошедший молодой человек.
- Да, это я.
- Я секретарь господина Монферрана. Прошу следовать за мной.
За диспетчерской стойкой находилась камера хранения, куда Слиптон поместил свой компьютер, а больше ничего у него не было. Затем секретарь задал ему вопрос:
- Есть ли у вас искусственные органы с электронными блоками.
- Пока не имею, - ответил Джеймс.
- Тогда пройдите через детектор номер три, и на выходе я вас встречу.
Слиптон выполнил необходимую процедуру, и они поднялись на лифте на двадцать седьмой этаж, где он поступил в распоряжение другого человека, который назвался помощником хозяина. Пройдя, наконец, длинную череду помощников и секретарей, Джемс, наконец, предстал перед самим хозяином.
За прошедшее с их последней встречи время Эскобар Монферран сильно сдал, хотя и изо всех сил старался не подавать виду. Судя по многочисленным мониторам и видео панелям, этот человек, похоже, держал бразды правления парфюмерной империи в своих руках, несмотря на свою физическую ущербность.
Монферран оторвал взгляд от стоящего перед ним огромного монитора, и несколько секунд пристально разглядывал Джеймса. Затем, тихо жужжа моторами своего роботизированного кресла, придвинулся вплотную к стоящему у двери Слиптону.
- Не ожидал, что мы снова с вами увидимся так скоро, молодой человек. Не думал, что вы будете прогрессировать так стремительно. Но - к делу. Вас должны были предупредить, что мое время очень дорого, и потому переходите сразу к сути. Итак, какую сумму, разумеется, без гарантий возврата, вы намерены у меня попросить? Да не краснейте вы как девица, излагайте, - подтолкнул он внезапно застеснявшегося Джеймса.
- Сто миллионов долларов! - выпалил неожиданно для себя Слиптон, хотя до этого момента у него не было представления о нужной для его дела сумме.
- Всего-то, - выдавил из себя Монферран, и, вдруг разразился неудержимым гомерическим хохотом. Он смеялся долго, заразительно, всхлипывая и периодически вытирая слезы и сморкаясь в огромный, белоснежный носовой платок. Постепенно он успокоился и глядя на Слиптона покрасневшими от смеха и слез глазами, произнес:
- Допустим, что у меня имеется столько свободных денег. Попробуйте меня убедить, что наилучшим способом распорядиться ими - будет отдать их вам. Какова конечная цель задуманного вами дела?
- Энергетический человек, или, если угодно, человек света.
- Интересно! Если можно, чуть более подробно об этом человеке света, так как я достаточно темный человек в этих делах.
- Я считаю, что дальнейшей природной эволюции человека, как биологического организма, не будет, так как она завершена, в результате чего он получил разум. Следующий эволюционный этап - переход с биологической основы разума на энергетическую - предстоит совершить самому человеку, и все ресурсы и программа такой трансформации содержатся в наших генах. Моя цель - запустить процесс трансформации.
Класс! Насколько я понимаю, задачи подобного масштаба по плечу лишь одной сущности нашего мира - господу богу.
- Не хотелось бы переходить к полемике "есть ли бог", или "что такое бог", но я уверен, что человек света сравняется с ним, или с тем, что мы под этим понятием подразумеваем.
- Вот даже как! Ну что ж, цель достойная, чтобы посвятить ей жизнь, и истратить сто миллионов, или даже миллиардов. И как конкретно вы намерены воплощать свою идею в жизнь?
- Мне думается, я знаю, что и как нужно делать. Для этого мне нужна биофизическая лаборатория, где-нибудь в укромном месте, оснащенная необходимым оборудованием и персоналом.
- А что, разве такие лаборатории не существуют? Идите и работайте там. Тем более, что по словам моего непутевого племянника Генри, вы уже успели неплохо проявить себя на этом поприще. Зачем вам нужна именно своя лаборатория. И потом, вы ведь аспирант, ну и продолжали бы работать в университете. Видите, сколько у вас возможностей.
- Все это так, но дело в том, что эксперименты с генотипом человека запрещены Всемирным Советом, и поэтому таких лабораторий официально не существует.
- То есть, вы хотите на мои деньги организовать подпольную лабораторию, и проводить там запрещенные опыты. Я вас правильно понял?
- Да, все верно. - Слиптон почувствовал, что разговор принял нежелательное направление, и нужно немедленно спасать ситуацию. Он побледнел, и по его лицу пошли красные пятна от напряженной работы мозга.
- Продолжаю свою мысль, - сказал Монферран: - вот вы проводите свои запрещенные опыты, и в один прекрасный момент к вам в дверь стучится господин Обелин, из комитета по контролю за пограничными исследованиями. Слыхали про такого?
- Приходилось.
Так вот, этот нехороший господин берет за задницу сначала вас, а потом и меня, как финансиста этого безобразия. Ну, вам то особо терять нечего, ну а мне это зачем, причем, за свои же деньги?
- Конечно, существует определенный риск, что комитет накроет лабораторию, но необязательно, что вы пострадаете при этом. Можно же сделать так, чтобы источник денег нельзя было вычислить.
- Нельзя было вычислить, - язвительно повторил его слова Монферран. - Не хватало только, чтобы сопливый мальчишка учил меня, как обходить законы. Итак, даю вам еще одну минуту, за которую вы должны изложить, что конкретно я буду иметь от вашей затеи. Не человечество, а я, инвалид Эскобар Монферран.
- После отработки методики на добровольцах, вы будете первым из людей, чье сознание, разум, перейдет из биологического тела в энергетическую субстанцию, и вы скоро забудете, что были инвалидом. Вы станете всемогущим и бессмертным человеком света.
- Что, я забуду об этом кресле, об ежесекундной боли в ногах и пояснице, и смогу побывать везде и существовать всегда?
- Думаю, вам будет доступно все, и о каких болях может идти речь, если вы лишитесь своего животного тела. - Глава парфюмерного концерна прокатился из одного конца своего обширного кабинета в другой, потом подъехал вплотную к Джеймсу.
- Ай да молодец! Да откуда ты можешь знать, что и как будет ощущать личность в твоей энергетической оболочке, даже если это на миллионную долю процента реализуемо. Я ведь умышленно упомянул инвалида, чтобы проверить тебя на вшивость. Здесь перебывало немало мерзавцев и авантюристов, которые сразу цеплялись к этому слову, и обещали меня избавить от этого кресла. Нашли, видишь ли, болевую точку, из которой можно выдавить деньги. Ты тоже из этой категории, потому - вон отсюда. Во-о-о-н! - закричал он, брызгая слюной. Костяшки его пальцев, вцепившиеся в подлокотники кресла, побелели, и его всего затрясло. Слиптон отскочил от неожиданности, словно отброшенный этим криком, затем, сжав кулаки, повернулся и вышел из кабинета. В его сознании бешенным галопом проносились мысли: - что-то я не так сделал, не то сказал. Он должен был дать мне денег, и я не хочу и не могу больше ждать. У меня ведь больше нет вариантов, где достать деньги, а в университете я работать больше не смогу. И вообще, жить не смогу, если не достану денег. Неужели, никто не даст? Я ведь не на жратву и женщин хочу их истратить, я ведь хочу всех людей избавить от этого, унижающего разум, мешка с булькающей слизью, называемого телом. Что же делать?
Он не заметил, как оказался бредущим уже по холлу нижнего этажа, пока не уткнулся лицом в чью-то грудь.
- Ей, вы меня слышите? Что с вами? - спросил обладатель мощной груди, которому Джеймс едва достигал подбородка. Высокий человек в строгом костюме взял Слиптона за предплечья и слегка встряхнул, отчего его голова замоталась как у болванчика.
- Да, что вам нужно? Кто вы? - нахмурясь, спросил Джеймс.
- Очухались! Бывает. Я - личный секретарь господина Монферрана, и он просит вас вернуться в его кабинет.
- Я только что оттуда, и ваш хозяин, по-моему, уже все высказал, что он думает обо мне, - ответил Слиптон, пытаясь обойти здоровяка. Не тут-то было: тот снова схватил его за предплечья, и Джеймсу показалось, что его соперник уже прошел некую трансформацию, и по крайней мере его руки стали металлическими. Хватка была могучей, и Джеймс скривился от боли.
Простите, погорячился, - ослабил хватку его противник, - но в этом здании, да и за его пределами тоже, просьбы хозяина обычно выполняются.
- И что вы сделаете, если я откажусь.
- Мне приказано вернуть вас в кабинет, и поверьте, я это сделаю, но вам может не понравиться то, как я это сделаю.
Слиптон понял, что силами меряться с этим ходячим шкафом, по меньшей мере неразумно, и придется подчиниться. Видать, его хозяин выдал Джеймсу не все оплеухи, и забыл наградить самой хлесткой. Что ж, пойду получу еще одну - похоже, что выбранный мною жизненный путь будет усеян отнюдь не розами.
- Хорошо, пойдемте, - сказал Слиптон, и повернувшись, быстро зашагал в сторону лифтов. Сзади себя он не слышал ни единого постороннего звука, и уже начал думать, что его провожатый куда -то пропал, и, входя в кабину лифта, оглянулся, тут же уткнувшись взглядом все в ту же могучую грудь. Оказывается, носороги могут передвигаться быстро и бесшумно. Владелец груди растянул губы в ухмылке и произнес:
- Не волнуйтесь, я не потерялся, - и приложив карточку чип-ключа к считывающему устройству, нажал кнопку с цифрой двадцать семь.
Хозяин кабинета встретил Джеймса тяжелым изучающим взглядом. Он молча пожевал губами, и сказал:
- Я дам вам денег. - Где-то в глубине организма Слиптона неслышно взорвалась бомба, и горячая волна накрыла его с головой.
- Мне не раз приходилось финансировать реальные, умные проекты, на деле оказавшиеся пустышками, так почему бы не заняться проектом безумным. Вы получите безлимитный кредит, - продолжал Монферран, - и делаю я это вовсе не потому, что верю в свое энергетическое будущее, и не потому, что изменил свое мнение о вас. Да, вы авантюрист, причем дерзкий и безжалостный - я читаю это в ваших глазах - но вы, также, чертовски умны и упрямы. Мне тут подсказали, что вы уже успели заинтересовать своими работами главу комитета по контролю Обелина. Это правда? - Слиптон молчал, не успев еще прийти в себя от такого неожиданного поворота дела. - Отвечайте!
- Да, я начал работать в интересующем меня направлении, но тогда я не подозревал о существовании такого комитета. - Монферран согласно кивнул.
- И ваш научный руководитель попал под меч инквизиции...
- Это вышло случайно. Я не хотел его подставлять.
- Боюсь, что дальше вам подобное с людьми придется делать осознанно, а иначе вы просто не сможете работать. - Он прокатился туда-сюда, и продолжил: - Возможно, я когда- нибудь пожалею о своем сегодняшнем решении, но я не вижу другого выхода. Учредив этот комитет, человечество очень скоро превратится в тупое стадо жвачных обезьян, для которых главным будет обилие еды, секса, развлечений, и отсутствие малейшей угрозы потревожить процесс переваривания, либо спаривания. В этой ситуации только и остается уповать на таких как вы, так как в истории цивилизации удавалось выбраться из ямы застоя лишь благодаря отступникам и нарушителям табу. Надеюсь, вы понимаете, какая непростая жизнь вас ожидает?
- Понимаю, но я уже сделал свой выбор, и не собираюсь сдавать обратно. - Джеймс нетерпеливо переступал с одной ноги на другую, на что Монферран отреагировал:
- Вижу, что вы с трудом переносите такое пустое время провождение, но потерпите еще несколько минут, так как мы с вами можем больше не увидеться. Поначалу, я хотел было потребовать от вас некоторой услуги за свое решение финансировать ваш проект, но потом отказался от этой мысли, так как понял, что на компромисс вы не пойдете.
- Смотря о какой услуге пойдет разговор.
- Есть у меня одна идея, касающаяся области парфюмерии, но боюсь, что зря я затронул эту тему.
- Я кажется знаю, о чем идет речь: Генри мне как то рассказывал.
- Интересно послушать, как в его изложении выглядит моя мысль.
- Вы хотели произвести генетическую привязку запахов к человеку.
- Гм-м! Очень упрощенно, но, по существу, довольно точно. Ну ладно, на этом и закончим. Вы сейчас получите у секретаря специальную кредитную чип-карту, и внимательно прослушайте инструкцию, как ею пользоваться. Она не совсем обычная, поэтому это важно. Все, идите, и пусть вам сопутствует удача.
Джеймс поблагодарил Монферрана, и уже взялся за ручку двери, когда тот его остановил:
- Да, последнее пожелание: надеюсь, что вы больше никогда не упомянете моего имени. - Слиптон молча кивнул, и отпущенный отталкивающим жестом хозяина, покинул его кабинет.