ОН И ОНА Продолжение

               
Позвонили из деревни: она приехала в гости к сестре, не прочь с ним увидеться – видно, не забыла дни и ночи, проведенные под одной крышей, а ведь столько лет прошло. Пока ехал, вспоминал, как они разлетелись в разные стороны, словно камешки, сильно ударившись друг о друга. После отпуска, который провела одна на берегу Волги, не нашла его дома. В это время он обживал живописный уральский поселок на Каме - работал, пьянствовал, заводил шашни с местными девчонками. Из писем от родственников узнал, что его соломенная вдова не прочь соединиться с ним, но только если он за ней приедет. Как бы не так. не для того сорвался, чтобы снова подсесть на ее наркотические ласки.
И все же вернулся в родной райцентр. Пыльным июльским полднем сошел с поезда, заглянул на прежнее место работы, написал заявление. Встречаться с ней отказался наотрез. И только спустя полтора-два месяца столкнулся  вечером в глухом переулке. Она не выказала ни удивления, ни восторга, словно  расстались утром, а сейчас вот пойдут к себе домой. Однако через несколько минут добродушную улыбку сменила гримаса таинственности,  какой она, как и прежде, в молодости, награждала его с избытком, чтобы, не дай бог, не возомнил себе что-то лишнее. Однако  не пытался даже намеком напомнить ей, что раньше были людьми не чужими и очень даже ладили между собой. Как волк не способен преодолеть заграждение из красных флажков, так и у него не было сил преодолеть границу, которая когда-то пролегла между ними. 
Любимая женщина – крепость которую после длительной осады берут штурмом. Так считается у настоящих мужчин. Но он, наверное, не настоящий, потому что всегда просто молча покидал поле боя, уходил на запасные позиции, терялся среди людей, зная, что его заветный час все же пробьет.
Шло время. Они, то сближались между собой, даже проводили вечера вместе, то расходились кто куда, недовольные друг другом. И было что-то удивительное в этих явлениях. Она оставалась верной себе, держала форму, отработанную еще в девичестве, он не показывал вида, что заинтересован в более близких отношениях. Каждый в своем характере был по-своему индивидуален и неповторим, а временами они походили на две шпаги, скрещенные в поединке – звенели натянутые нервы не хуже дамасской стали, кипела первородная плоть от избытка противоречивых чувств, но всякий раз поединок заканчивался впустую. Символическая ничья знаменовала временное затишье или перегруппировку сил.   И кто знает, сколько еще продолжалась бы это бесшабашное столкновение миров, если бы, наконец, не понял, что они ломают жизнь друг другу, поэтому как мужчина решил: именно он должен пойти на неформальный, но вполне обдуманный шаг и разорвать заколдованный круг, сомкнувшийся вокруг них. И тогда снова, с одной дорожной сумкой, рванул в противоположную от родного дома сторону, там, где обосновался, скоро завел семью и зажил обычной жизнью человека, для которого все бури остались в прошлом. Она тоже нашла себе суженого, и он увез ее за тысячи километров от родного края. У них родились две девочки. Но по какой-то причине ее избранник загулял и скоро отдал Богу душу. Больше она не пыталась с кем-либо соединить свою судьбу, терпеливо воспитывала дочерей, время от времени навещая старшую сестру в родной деревне. И так прошло без малого три десятка лет.
Все думал, а не поздновато ли она вспомнила о нем? Могла бы и раньше, он бы не замедлил появиться пред ее светлые очи. Но что с того, если  свободным  стал только сейчас, хотя переехал на малую родину давно. А не это ли обстоятельство и подвинуло ее разоткровенничаться о прошлом с близкими, и, между прочим, бросить лишнее слово в его сторону?
Ехал в своей обычной манере – ни шатко, ни валко. На душе было спокойно. Он не испытывал особого прилива чувств от тог, что скоро встретится с первой любовью. Было просто интересно, но интриговало, что из-под завесы времени скоро высветится кусочек его молодости. И страшило между тем, а вдруг это чей-то розыгрыш? Никакого приглашения не было и в помине, никто его не ждет сейчас, она только разведет руками. Не от удивления, а от горечи и обиды, что он снова вторгается в ее жизнь.
Вот и родная деревня, на повороте от центральной улицы дом ее сестры. Прихватив пакет с «Шампанским» и коробкой конфет,  перешагнул шаткий порог, заметил про себя, что каждый шаг расчетливо выверен - причем здесь волнение, если время безжалостно стерло все следы романтизма. Встретила старшая сестра. Приветливо улыбнувшись, повела его в горницу, за швейной машинкой сидела незнакомая ему женщина, на его приветствие быстро обернулась и сказала нараспев чужим для него голосом:
- Здравствуйте!
Его словно бы кто-то ударил по лицу. Это была она и не она. Быстрым взглядом прощупал дородную фигуру: плечи не те, руки -  тоже, голова несоразмерно туловищу маленькая, некогда каштановые волосы выцвели. Время изменило ее до неузнаваемости. Если бы он встретил ее где-нибудь на улице, то наверняка не узнал бы. Подошел к ней ближе. Глаза, глаза… Они были когда-то карие, а теперь бесцветные какие-то, ресниц почти не видно, а брови  готовы были сомкнуться в переносице. 
Перед ним была женщина, над внешностью которой  время изрядно поглумилось. Натура выцвела до неузнаваемости, так бывает, когда дорогую вещь вывесили для проветривания на улицу и позабыли о ней. Однако не это обескуражило его больше всего, в конце концов, годы делают свое дело, нам не бывать вечно молодыми. А вот когда заговорила, то понял, какую злую шутку сыграла с ней жизнь: лишилась прежних качеств, из гордой, непреклонной женщины, овеянной ореолом таинственности, сделалась покладистой домохозяйкой с присущими для возраста слабостями - ахать по каждому поводу, жаловаться на болячки, хаять или хвалить погоду. Если и был у нее интеллект на уровне среднестатистической городской женщины, то она утратила его, либо его съели, как ржавчиной, непосильные домашние  заботы и многотрудный уход за детьми. Крепость пошатнулась. Не величественное изваяние со штандартами и позументами, а поблекшее от времени и войн (не с противником – с собой) здание сигналило ему затухающими огнями.   
Пересилив в себе неловкость, вызванную первыми впечатлениями, завел  речь о самых обычных вещах: как доехала, надолго ли намерена задержаться в гостях, где сейчас дети и что с ними. Отвечала односложно, вроде, отводила обязаловку. А когда закончилась эта тема, то и вовсе замолчала. Чтобы разрядить обстановку,  предложил ей съездить на берег реки, вспомнить былое, когда они гуляли там, не считая времени. Старшая сестра живо поддержала это предложение. Вскоре они оказались за селом, чтобы насладиться свежестью реки и ароматом лугового разнотравья.
Разговор не клеился. Но все же вспомнили школьные годы. О самом главном, что бедовали когда-то вместе, намеренно промолчали, для них обоих неприятно было бы это, у каждого за плечами своя жизнь. И по мере того, как шло время, в ней начинало проглядываться  прежнее. Крепость оживала, заскрипели цепи подвесных мостов, призывно заиграли походные трубы на стенах.  Это даже напугало его, на мгновение он почувствовал, что сейчас произойдет непоправимое, крепость разразится залпом орудий. Но через минуту-другую странный всплеск эмоций потух в ней, крепость покачнулась, и потом на ее месте возник просто камуфляж, перед ним была обыкновенная женщина, отягощенная заботами о семье. Но куда деваться от обыденности, которая заставляет нас всю жизнь думать о хлебе насущном. Что касается женщины, то она еще должна заботиться о детях, и ради них кроить каждый заработанный рубль. И это обстоятельство больше всего удручало ее, она стала экономной и бережливой во всем, даже скряжничала и долго торговалась на рынке.   Если бы он посмотрел на себя со стороны, то, скорее всего, увидел бы в себе те же качества, что и у нее. Но  об этом не думал. Ему страшно хотелось увидеть в ней прежнюю, ту, которая волновала, пугала, раздражала и убивала его. Это было бы лучшим подарком от встречи, позволило хотя бы на минуту заглянуть в прошлое, не говоря уже о том, чтобы почувствовать вкус прежних поцелуев. Но куда деваться от обыденности, которая заставляет нас всю жизнь думать не о себе.
Увы,  не суждено было сбыться его намерениям, провести вечер, как удавалась в молодые годы. Время не только развело их по разные стороны планеты, но и выкорчевало былые молодые корни, питавшие когда-то их естество. Оно оставило им самую малость, ровно столько, чтобы сильно не хромать и, по возможности, не болеть.
Он свернул встречу, попрощался с ней возле дома и уехал к себе в райцентр, лишний раз убедившись в том, что в прошлое возврата нет. И даже не позвонил, как договаривались, когда она уезжала. Но судьбе было угодно, чтобы  еще раз услышал о ней. Ровно через год ходоки  сообщили, что она снова приехала в гости к сестре. Впрочем, лучше было бы с ней не встречаться, не теребить себе нервы, болезнь вконец подточила ее. Значит, та величественная  крепость, перед которой с благоговением снимал шапку,   окончательно рухнула, однако вместо победителей и побежденных на развалинах покоилась, по его предположению,  женщина, которая нуждалась теперь  в сочувствии и милосердии.  Что это обязательно произойдет,  мог бы догадаться и раньше, когда они были на берегу реки. Симптомы старческого недуга уже прослеживались в складках некогда миловидного лица. Но отметив перемены, списал их просто на возраст.
Еще сказали, что она похудела и осунулась, утонула в гомеопатии, и что самое ужасное, обратилась к Богу, каждый день молится и часто плачет. О нем помнит и говорит, что хотела бы попросить у него  прощение. А за что – он не может взять в толк.