Я так хорошо помню своё настроение в тот вечер. Я сидела на ступеньках фонтана и смотрела, как он танцует, словно впавший в экстаз шаман. Я была здесь со всеми – и была где-то далеко. Голоса сливались в один сплошной гул, из которого порой, точно капли на стекло, выпадали отдельные фразы. Я чувствовала себя красивой и одинокой. И отрешённой. Очередная встреча с Д. день назад выбила меня из колеи. Как мне хотелось, чтобы он больше не появлялся! Мы целый день говорили с Ларисой, гуляя по этому маршруту – от Майдана Незалежности до площади Льва Толстого. Она живёт где-то там, поблизости, толком не знаю, где.
Это было накануне… Сегодняшний день я провела наедине со своими воспоминаниями. Я бродила на горе вокруг академии, лежала в траве, читала свои дневники и ела яблоки, которыми усыпано было всё вокруг. Дом на горе, где он провёл шесть долгих лет. Два последних – со мной. Так прошёл день; настоящее померкло и отступило. Безнадёжность и отчаяние сменились покоем и безразличием. Я хотела поехать на Ломоносова, к его общежитию, посмотреть на его окно, но не было нужды: я чувствовала себя исцелённой.
Но и домой не хотелось. И вот я сидела возле пляшущего фонтана на центральной площади этого прекрасного вечернего города, вслушивалась в шум толпы, даже не предполагая, что в этот миг будущее подошло близко-близко, приняв облик невысокого парня, стоявшего среди друзей в нескольких шагах и наблюдавшего за мной. Я заметила эту группу только на остановке 16-го троллейбуса и сразу почувствовала, что вызываю интерес. При посадке в троллейбус парень стоял за моей спиной, потом бегом кинулся следом и занял место рядом со мной.
Так мы оказались вместе…
Большевик, моя киностудия, кафетерий на галерее, откуда можно смотреть на всех сверху вниз, попивая ароматный кофе с мороженным и слойкой, и чувствовать себя свободной и счастливой. Это ощущение молодости, красоты и полной, потрясающей свободы, вселяющей восторг, – незабываемо.
– Девушка, что вы делаете сегодня вечером?
– Прекрасная незнакомка, куда вы так спешите?
– Девушка, а вашей маме зять не нужен?
Весна… Весна!
Домики с резными окошками, где продают горячие пирожки. Здесь мы самозабвенно целовались с К. в наше первое свидание.
– Я поеду с тобой!
– Нельзя. У меня дома тётя, дядя, бабушка и четыре брата.
– Я не боюсь твоих братьев!.. Можно, я буду пятым?
Смех, слёзы, отчаянье, надежда – всё было, всё. Из этой будки он звонил мне в тот день, когда я не поехала на свидание. А потом, почти два года спустя, я звонила ему, объясняя, что даже ради него я не могу удрать со съёмок.
Здесь, на этой остановке, он столько раз ждал меня, а потом мы шли к Менгисту…
А в этом парке мы гуляли с Маргаритой – моей маленькой любимой девочкой, и мне нравилось думать, что это наш ребёнок, мой и К…
В конце лета я насобирала здесь листьев и поставила в своей комнате – в память о ней. В мае она навсегда уехала с мамой в Танзанию, и я снова осиротела, до того самого августовского вечера, когда в моей жизни появился ты. Листья в банке ещё стояли на моём окне.
Здесь же на Большевике, мы стояли, обнявшись, и, покачиваясь из стороны в сторону, слушали нашу песню:
The show must go on,
The show must go on,
Inside my heart is breaking,
My make-up may be flaking,
But my smile still stays on.
Почему-то, я сама не знаю, почему, эта песня так много значит для нас. Она – как секретные позывные. Где бы мы ни услышали эту музыку, мы всегда замираем и стоим так, точно очарованные, пока не затихнет последний звук.
http://proza.ru/2020/03/01/1348