Что ЭТО было, кто мне скажет?! И куда теперь я попала? Очнулась в палатах каменных. Типа, царские... ну, или мне так показалось от... неожиданности. Не беда — царские, так царские, нам-то что, расчуденицам волшебным? Что говорите? Какая волшебница? А самая прямая, ну или малость, законспирированная, я пока точно не определилась. Неважно. Озираюсь с интересом, начиная осмотр, как завелось с себя, любимой. Костюмчик мой маскарадный, смотрю, подпачкался несколько, видать с дороги. Непорядок. Надо б заменить, чем-ничем... О, вот, вижу, чой-то подходящее своему статусу. Только... почему одёжка-то ЖЕНСКАЯ?! Неужели, моё инкогнито рассекречено? И как теперь мне действовать прикажете в новых предложенных (не пойми кем) условиях? Эх, была-не была, как говорится: губой не шлёпай - свинья не слопает.
В общем, вижу, лежит на кровати пуховой высоко-широченной моей (ну, раз в моих покоях — то моя, следовательно) сарафан сафьяновый, узорчато-переливчатый. Весь такой-растакой нежно-лазоревый и расшит по краям не то золотом, не то ещё какой местной каймой затейливо. Пригляделась, вроде размерчик подходит. Надо б примерить, пока никто не видит, как на мне смотреться будет это диво заморское. Всё равно не вариант шастать в старом, непонятно чем заляпанном при невыясненных обстоятельствах: не то порошком тем самым, не то пыльцой неизвестного происхождения. Только я прикид новый на себе разгладила, как в дверь голова вихрастая засовывается (э, вы там часом за моим переоблачением-от не подглядывали? Смотрите у меня. Я нрава крутого резкого, чуть что не по мне. Ладно, уж, живите — мне сегодня чегой-то серчать лениво) и говорит этак затейливо-раболепно:
- Милостивая госпожа (это он мне? А, не, нормально. Госпожа так госпожа, чего уж? Продолжаем разговор. Я готова.) Не соблаговолит ль, Ваша милость, пройти к нашему царю-батюшке на аудиенцию?
Значит, всё-таки к царю? Ага. А я догадлива, однако. Ну, что ж? Это можно. Почему не пройти, когда так вежливо зовут-приглашают? А то, как там говорится? Подобру не пойдёшь — поведут поневоле. А вслух отвечаю, как могу горже (ну, или гордее, величественнее, в общем):
- Благодарю за приглашение, любезный. Не премину за Вами воспоследовать, только прическу поправить соизволю.
Во как я ему, а что, думаете, не умею велеречиво изъясняться? А вот и очень даже могу... оказалось. Только дверь за посыльным закрылась, я и стала собираться. Говорите, нищему собраться — лишь подпоясаться. Ну, это Вы напрасно. Собираться я умею. Собраться — значит, правильно настроиться на предстоящую встречу. Подошла я к зерцалу, поперек несущей стены висящему. Добротное такое зеркальце — во всю стеночку некислую. Витринное, то есть.
Эдак стою я перед свет-зеркальцем, себя, красоту-ненаглядную, рассматриваю придирчиво. Хороша? Несмотря на облупленный нос и обритый чуть не в ноль затылок — хороша. Просто чертовски привлекательна и бешено сексуальна. А то ж, ить: умна, озорна, языкаста. И похоже сильный маг. Что говорить изволите: недомаг? Сами Вы... это мы ещё посмотрим, кто тут недо-, а кто самый-самый. Покрутилась ещё немного, любуясь на складненькую фигурку танцующей нимфы. Не, определенно Ваши тут не пляшут. Прям, вижу, как Василиса Премудрая нервно сгрызает ногти по самые фаланги, Елена Прекрасная тихо бьётся в каталептическом припадке, Кощей Бессмертный клянется мне в вечной верности, а Парис... тот вообще начинает подозревать, что ни черта не смыслил в женской прелести и совершенстве до встречи с моей ненаглядностью! И лишь одна Варвара-краса как-то ещё держится чисто на долгом волосе да коротком умишке.
Всё, я готова. Ведите меня к царю. Пока мы с сопровождающим царственно (ну, я царственно, а он так — семенил следом) шествовали по дворцовым коридорам, я себе порцию уверенности ещё подкинула для верности. Спрашиваете, каким макаром? А вот не скажу — сами потом поймёте, коль не совсем безнадёжные.
Распахнул провожающий передо мной двери двустворчатые, резные-дубовые, я и вплыла белой лебёдушкой. Огляделась из-под ресниц опущенных. Всё путём, так себе приблизительно я и представляла зал тронный. Палаты огромедные, изразцово-тесовые и на массивном тронушке сам государь восседать изволит: всё чин по чину. Как меня красу девицу заприметил, так с трона прыг и ко мне на полусогнутых, засекаясь на левую (заднюю?). Раскланялся, руку мне облобызал по самый локоть (аж, противно стало. Ну, я ничего, держусь, улыбку голливудскую из арсенала дежурных нацепила и спинку поровнее выправила). Мой визави и представился сразу (не, почему помер? Просто знакомиться с гостьей загадочной изволит):
- Царь.
- Очень приятно. (Не знаю кто, не помню, откуда...) А вслух эдак небрежно бросаю:
- Имя моё Вам навряд прояснить чего сможет. Да и больно оно (Чудное, - подсказывает ехидно подсознание. Молчи, «подсказчик» бессовестный): Гм... сложносочиненное, - продолжаю: Чтобы всуе им эдак разбрасываться (кажется меня несколько занесло).
Крякнул царёк и подзавис малость. Ну, ты там давай, информацию впитывай, а я ещё осмотрюсь покамест. Значит, вот он какой наместный государишко. Да, статью явно не вышел: щупленький какой-то и перекособоченный малость. Наверное, для царей это не сильно играет против? Ну, может быть, может быть — мне сравнить не с чем. Что ему, стесняюсь спросить, из-под меня распонадобилось? Так, ладно, пока не заморачиваемся на невыясненном. Захочет, сам расскажет, а нет — не больно-то и расстроюсь. О, гляжу, зашевелился ваше-ство, сейчас продолжит беседу. Так точно — разомкнул уста:
- А-а-а... Э-э-э. Откудова Вы в наши края дальнехожие пожаловали, осмелюсь спросить? И с какой, уж не серчайте за спрос, целью... важной-секретной?, - сам аж глаза прижмурил (он чё, боится меня, что ли? Хотя... если ему доложили уже — а скорей всего так и есть — о моей шутошной феерии в этом, как его... Икхинагуле — ничего удивительного. Ну, это я щас, мигом придумаю что-нить и совру те поправдивей и про миссию свою важную и про пути-цели к ней):
- Государь, - эдаким загадочно-таинственным голосом начинаю вещать: К моему великому сожалению, миссия (понижаюсь до заговорщицкого шёпота) настолько страшна, секретна и ответственна, что любой кто о ней узнает, случайно ль, аль пытками у агента тайного (меня то есть) разведать попытается — сразу лютой смертию и сгинет. Потому... не советую никому выпытывать сакральные секреты высокой степени важности. А тех, кто посмел посягнуть на личность агента высочайшего (для пущей убедительности поднимаю вверх палец — не-не, указательный) с целью похищения..., - и умолкаю грозно насупя брови.
Смотрю, побелел царёк и аж челюстью нижней подрагивает. Э, как бы в обморок, сердешный, не брякнулся. Не переборщила ли я капелюшечку? А с другой стороны — неча было меня умыкивать без спроса-разрешения.
Так ни с чем и остался мой дознаватель луковый. Раскланялся передо мной, ручку в очередной раз облобызал да и отпустил с миром восвояси. Вот и чудненько, вот и славненько: погощу тут покамест, освоюсь получше, а там, глядишь, что и надумаю аль... вспомню. Хотя... эх, я уж почти и рукой махнула на это дело неблагодарное: вспоминать что не знал да выяснять, что отродясь не помнил.
Не успела я в покоях своих с комфортом обосноваться — гля, сызнова чья-то башка ко мне в опочивальню ломится, в окно теперяча. Да что тут Вам у меня, чес-слово? Мёдом что ль намазано?