Солнышко светит, березоньки шелестят: денек - наслаждение. Во дворе нашем уютно и хорошо.
Симон Соломонович вывел свою дворнягу на попрогулять. Не то пудель, не то еще какая тварь: бородатая такая, страшная, сущее безобразие.
Лохматое чудовище, почуяв свободу, озираясь дурным воспаленным глазом, раскорячилось и опорожнилось тут же, где стояло, у подъезда.
Облегчившись и пролаявшись, бес рванул стремительными зигзагами по двору.
- Симон Соломонович, гляньте-ка, животное-то ваше… Каково!
- Право, славная собака! Эту породу я вывел сам! - щерится Симон Соломонович. - А ты, Сашенька, погоди, она сейчас пробегается и все сожрет. Давай-ка партейку в шахматы. А?
- А давайте… (люблю старика, отличный дядька)
Только фигуры расставили, прибегает это самое бородатое чучело.
- Что ж ты, дура, перед парадной-то наложила, а? - выговаривает ей дед.
Псина на хозяина - ноль внимания: говно увидела теплое. Лакомство любимое.
Сжирает все и вылизывает асфальт.
- Ну? Видал? - спрашивает меня Симон Соломонович.
- Сила! - отвечаю, впечатленный. - Право, славная собака!