День был как день. Хмурый, холодный, ноябрьский. Снега еще не было, но нападавший с деревьев слой ярких желто-оранжевых листьев снимался с бордюрной плитки единым смерзшимся пластом. Повсюду под ногами похрустывали кристаллики ночного инея. И не ясно было – превратятся они в грязное месиво под ногами или, поломавшись в мелкую крупку, останутся лежать на земле в виде тонкого и неубедительного снежного покрова.
Их было трое: двое мужчин и женщина. Елена, ее муж Александр и брат Гоша сговорились заранее и, подгадав удобный для всех день, поехали посетить могилку матери, годину которой собирались сегодня отметить, а по пути навестить Сашину сестру Ирину, ушедшую в лучший из миров молодой и красивой в праздничный день 7 ноября и, как многие еще помнят – «красный день календаря». Ровнехонько в восьмидесятую годовщину Октябрьской революции. Урночка с ее прахом нашла приют на груди у матери в тесном соседстве с отцом и дедом по материнской линии.
Молчаливая троица возложила к их общему памятнику живые цветы и, наведя порядок внутри ограды, направилась к белому Фольксвагену, чтобы продолжить намеченный путь.
Перекличка памятных дат была удивительной. Два года тому назад, в столетие Великого Октября, правда 14 числа, улетела в космос душа непримиримой атеистки, матери Гоши и Ленки. Именно к ней и направлялись эти люди, погруженные в свои собственные мысли и воспоминания.
Ехали молча. Радио в салоне почему-то не работало, но никто этого не замечал. Оставив позади ворота одного из центральных кладбищ, они направлялись к другому, расположенному на окраине города. Машина летела по проспекту мимо дома университетской подруги Лены – Ольги Хмелевой.
– «Позвонить ей, что-ли» – подумала женщина. – Встретиться бы надо. Любаньку помянуть. Любанька – их общая и любимая подруга. Хохотушка и многодетная мать. Тут же вспомнилось, как они все вместе весело справляли ее 50-летие. Пели, пили, смеялись, потом пошли гулять, провожая до автобуса самых дальних. Любке было жарко и она стащила с лысой после бесконечных «химий» головы стильный парик и, не найдя ему другого места, сунула в вырез своего праздничного платья. Вы бы видели, как шарахались редкие ночные прохожие от компании веселых теток, распевающих на всю улицу песни Аллы Пугачевой под предводительством маленькой, полненькой красотки, лысой, как колобок, с лохматой шерстью, выбивающейся из глубокого выреза декольте...
А через 5 месяцев ее не стало. Подруги с семьями каждый год в конце ноября по традиции ездят к ней на кладбище, а потом присаживаются за столом и активно поминают.
Словно уловив мысль супруги, Александр кивнул на дорогу:
– Ты погляди, не Хмелева ли тут у меня под колесами путается?
Все дружно посмотрели в окно. С их полосы неуклюже съезжала красная иномарка с треугольным «домиком» на крыше и буквой «У» в его центре. Мелькнуло напряженное лицо начинающего водителя – мужчины.
– Сейчас узнаю, где она, – Лена выудила из сумки телефон и в самом конце списка нашла нужный номер. Редко в последнее время они стали общаться. Такие все занятые…
– Ольга, привет! Ты на вождении? Да ты что! Точно ушиб, а не перелом? – посыпались реплики на поступающую информацию.
– А кто в аварии виноват? Да-аа? Так тебя на скорой отвезли? С ума сойти! – ахала Елена.
– Доездилась. – пробурчал муж. – Я сразу говорил, что нельзя ей за руль. Надумала в 65 лет учиться машину водить…
– Да погоди с комментариями, – остановила его супруга – Она в автобусе ехала...
– Неужто автобусом управляла? – встрял братец.
– Ну тише вы, дайте с человеком поговорить, – шикнула Ленка.
– Оль, а при наличии больничного, экзамен по вождению можно будет перенести? Нельзя? Кошмар какой! Я знаю, как это больно: не чихнуть, не кашлянуть...
Некоторое время в салоне было тихо – подруга рассказывала подробности аварии, мужчины не встревали. В автобус, на котором она ехала, врезался внедорожник. А его, в свою очередь, подрезала легковушка и скрылась. Все готовящиеся к выходу пассажиры повалились на пол и сильно ударились, кто чем. Нескольких человек, и подругу в том числе, доставили в больницу оперативно подъехавшие кареты скорой помощи.
– Погоди, – прервала поток информации Лена. – Оль, а ты не думаешь, что это тебе знак свыше подан? Не боишься? – Но будущую автомобилистку было трудно напугать или переубедить и женщине ничего другого не оставалось, как соглашаться с ней:
– Конечно, денег и времени жалко. Ну раз решила сдавать, тогда крепись и будь, что будет! Врач – говоришь – подошел? Все! Удачи! – скороговоркой бросила Ленка последнюю фразу, но подруга уже отсоединилась.
Опять повисло молчание. Радио по-прежнему не работало Только трещал и противно попискивал антирадар.
– Что это у тебя трещит? – спросил Гоша у Александра. – Не телефон? Нет?
А потом продолжил бесстрастным голосом: – А нам опять звонки ошибочные пошли.
Их городской номер иногда набирали те, кто хотел созвониться с ветклиникой или министерством здравоохранения. В первом случае разница была в одну цифру, а в другом – все то же, но в другой последовательности.
Все члены семьи на повторные навязчивые звонки реагировали нервно, швыряли ни в чем не повинную трубку, отключали сеть. А мамулю, пока она жива была, так вообще, одна еще более древняя старушка со скрипучим голосом до истерики довела.
Брат не ругался, миролюбиво отвечал, но вскоре уже сами нарушители спокойствия начинали выходить из себя.
– Звонок. Снимаю трубку, – начал рассказ Гоша, – и даже «Алле» не успеваю сказать.
– Здравствуйте! – слышу бодрый голос.
– Здравствуйте...
– Какая радость, что мы до вас сумели дозвониться! Вас очень рекомендовали те-то и те-то (последовал перечень солидных организаций). Нам сказали, что вы лучший специалист в своей области. Какое счастье, что вы оказались у аппарата…
– Ну, допустим, – говорит брат, – что я лучший из лучших в своей области. Вопрос-то у вас какой?
А из трубки льются ласкающие слух слова о его величии и заслугах. И как о нем хорошо отзывался Иван Петрович, и Петр Иванович, и еще кто-то.
– Да чего вы хотите от меня? – гнет свое братец.
– Ну как же? Мы хотим, чтобы вы прочитали курс лекций о вреде курения, пьянства и наркомании.
– Хорошо, – говорит Гоша, – прочитаю. Но надо обговорить условия и время определить.
– Да, да, конечно! Сообщите, где и когда вам удобно будет встретиться и пообщаться.
– Отлично, – пряча улыбку отзывается наш шутник. – У меня сегодня как раз выходной. Заходите ко мне. Приносите бутылочку водки, сигарет хороших прихватите, а «колеса» у меня дома найдутся. Посидим, обсудим, наметим план выступлений…
Трубка хрюкнула и замолчала.
– Простите, – нервно задала вопрос незадачливая собеседница, – а куда я попала? На кафедру? Вы профессор Игнатенко?
– Вы попали в квартиру. Я не Игнатенко, но тоже профессор в своем деле, – чеканит слова брателло. – Лучший из лучших печатник в газетном цехе. В прошлом, правда. А сейчас я готов для любой аудитории на любую тему доклад прочитать. Вся периодика через меня шла. Все читал, все знаю. Вы мне только перед выступлением стакан налейте – невозмутимо вещает хохмач.
Барышня, только что медовым голосом расточавшая комплименты не известно кому, теперь, потеряв дар речи, зашипела как змея:
– Да как вам не стыдно! Я полчаса перед вами распинаюсь, а вы издеваетесь. Сразу бы сказали, что я номером ошиблась…
– А я до сих пор уверен, что все сказанное относится именно ко мне. Вы фамилию уточните, а то вечно все путаете. Покупайте «пузырь» и я через 30 минут буду у вас…
– Да вы просто сумасшедший хулиган, – и любезная собеседница с грохотом бросила трубку.
– Ну ты, Гоша, даешь, – рассмеялся Александр. – Довел девушку до нервного срыва.
– Это она мне позвонила, а не я ей, – отпарировал воспитатель нарушителей телефонного этикета.
Наконец Елену «достал» противный писк радара и непривычная тишина в салоне. Саша покрутил ручки настройки автомагнитолы, нашел канал «Юмор FM», который транслировал веселую ритмичную музыку и все сразу взбодрились. Так, громыхая аккордами, они подлетели к повороту на кладбище и, убавив звук, покатили дальше, почти до места. Тут и блеклое по-зимнему солнце стало просвечивать сквозь сизые тучи, и заискрились на ветках деревьев живые капельки от подтаявших ледяных кристаллов-бриллиантов. И даже зеленая пушистая елка закачала приветливо своими нарядными лапами, указывая поворот на узкую тропинку, куда им следовало свернуть.
У родителей все было хорошо и красиво. Имелся, правда один «косяк», о котором знали немногие. Тогда, два года назад, Лена с Гошей, приехавшие заранее выкопать ямку под урну с прахом мамули, промахнулись немного. И на другой день с цветами, венками, в присутствии всех родственников приладили эту тщательно упакованную капсулу не на грудь отцу, как планировалось, а на его колени. А чего с них взять-то – семья атеистов, не знают ничего. Заспорили, где памятник ставят: в ногах или в изголовье? Решили, что в изголовье, примерились и начали копать. Когда вечером вопрос прояснили, переделывать уже не захотелось – в тот год снегу много было...
Зато новый совместный памятник отцу и матери они установили замечательный и эпитафию сделали необычную по просьбе мамули:
«… Как будто из другого мира
Пришли к нам Игорь и Эльвира...»
Эти слова были началом стишка, который сочинил их друг Валерий, молодой кандидат технических наук, прижившийся у них, пока строился его кооперативный дом, сначала на пару дней, а потом, как казалось Ленке, навечно. Он очень любил своих друзей и восхищался их отношениями…
Пока Елена меняла цветы и отряхивала от налетевшей листвы декоративные корзины, брат обследовал окрестности – лису высматривал.
Два года назад она вышла к ним из-за дерева, упавшего на соседние могилки, красивая, рыжая, с белой опушкой на кончике хвоста. Только худая очень и оттого, наверное, с кажущимися непропорционально длинными лапами. Она землекопов не забоялась и двигалась, не останавливаясь, в их сторону. Женщина запаниковала. В двух районах области был объявлен карантин, вызванный бешенством лис. А на городской территории откуда эта чертовка объявилась? Вдруг на них кинется?
Но та в последний момент куда-то исчезла... А была ли вообще? Может примерещилась воспаленному событиями последних дней воображению? Хотя они ее вдвоем видели.
Вот ведь все, что их матери касается, всегда нестандартно и непредсказуемо получается. Такой уж она была всю свою жизнь и отец ее за это любил…
Поминки удались. Много добрых слов было сказано, много рюмочек не чокаясь выпито. И видеоролик, снятый отцом и матерью на примитивную кинокамеру много лет назад и лишь недавно отцифрованный, прокрутили. И историй всяких вспомнили про старшее поколение великое множество, альбомы с фотографиями посмотрели. А младшие детки, правнуки старенькой бабушки Эли, заскучавшие было за столом, решили развлечься по-своему – соорудили из стульев и тоненького пледа ширму, прячась за которой устроили кукольный театр. Что-то там про приближающийся новый год. И взрослых вовлекли в свое представление. Просили их стишки прочитать или песенку исполнить, за что они получали из рук смешного деда Мороза – плюшевого мишки с целлофановым пакетом на голове вместо боярской шапки, игрушечные подарки…
Если кто-то считает, что негоже так родителей поминать, пусть останется при своем мнении. Главное, что ныне живущим в этот вечер было тепло и уютно, оживив в своем сердце картинки прекрасного прошлого, где все были живы и счастливы. А души тех, кого они сегодня вспоминали, тоже наверняка радовались, вырвавшись из пелены забвения.
И потом… Какими родители были, так их дети и поминают.
Февраль 2020.