НАСИЛЬНО МИЛ НЕ БУДЕШЬ
Реализация всякого рода «национальных проектов» во все времена было делом тяжелым. Особенно это касалось тем, когда требовалось облагодетельствовать какую-то часть населения против их собственной воли.
Сейчас такая история вызвала бы лишь недоуменную улыбку. Ну, какая разница, скажете Вы, какую религию исповедует человек? Ходи хоть в костел, хоть в мечеть, хоть у стены стой, главное – никому не мешай. Молись единому Богу, или вообще в него не веруй. Дело твое….
Да, вот так. Всего лишь сто сорок лет (точнее, еще меньше) и ситуация меняется кардинальным образом. Веротерпимость – надо уметь признавать права чужой религии на свободное существование.
Тем не менее, в конце XIX века «борьба за души» между православием и католицизмом, особенно в западных пограничных областях Российской империи, шла полным ходом. С точки зрения сегодняшнего человека многие явления того времени – полный маразм. Но, увы – это все было…
Борьба шла за влияние на национальные меньшинства этих местностей. Так, например, по данным переписи 1897 года в Седлецкой губернии на малороссийском наречии говорило 14% населения. Считалось, что это – «свои», исконные…
Эта бессмысленная борьба в итоге завершилась изданием указа 17 апреля 1905 года «Об укреплении начал веротерпимости», после которого начался массовый переход из православия лиц, которые формально считались православными, но на деле исповедовали другую религию. Согласно данным Министерства внутренних дел, за четыре года (с 17 апреля 1905 года по 1 января 1909 года) перешло из православия в другие вероисповедания 308.758 человек, из них в католичество – 232.705. Подавляющее большинство переходов в «римскую веру» произошло в Царстве Польском (167.957) и девяти губерниях Западного края (62.598).
Борьба была проиграна Русской православной церковью.
****
17 марта 1877 года Варшавский генерал-губернатор и Командующий войсками Варшавского военного округа генерал-адъютант граф П.Е. Коцебу отправил рапорт Военному Министру генералу от инфантерии Д.А. Милютину за №4907 следующего содержания:
«… Архиепископ Холмский и Варшавский сообщил мне прилагаемый у сего список проживающих в Августовском уезде Сувалкской губернии запасных нижних чинов, которые, происходя из бывших греко-униатов, показаны между тем, по выданным им военным начальством отпускным билетам римско-католиками.
Из собранных по этому предмету сведений оказалось, что из числа показанных в списке 13-ти человек, значащихся под №№ 1- 11 поступили в военную службу до 1870 года, а значащиеся под №№ 12 и 13 Михаил Романчук и Антон Заржицкий – в 1871 году, и что все они, при сдаче их в военную службу, показаны были по рекрутским формулярным спискам – греко-униатами.
По сему, принимая во внимание, что поименованные нижние чины из греко-книатов Романчук и Заржицкий, поступили на службу после состоявшегося 16 апреля 1870 года ВЫСОЧАЙШЕГО повеления о воспрещении нижним чинам из греко-униатов обращаться в духовных своих нуждах к римско-католическим священникам и данных Военным Министерством по сему предмету разъяснений и что засим, название сих чинов по отпускным их билетам указывает на допускаемые в войсках отступления от обязательного в сем отношении правил, я считаю своим долгом сообщить об этом Вашему Высокопревосходительству в дополнение к отзыву моему от 29 июня 1876 года за №15820, покорнейше прося, не изволите ли Вы, Милостивый Государь, признать возможным приказать подтвердить войскам о точном исполнении помянутого ВЫСОЧАЙШЕГО повеления и последовавших по сему разъяснений…» .
К рапорту был приложен «Список лиц, о которых неправильно, по временно-отпускным билетам, показано их вероисповедание», составленный членом Консистории протоиереем Иоанном Корженевским:
1. Викентий Заневский, фельдфебель, 80-го пехотного Кабардинского полка (20-я пехотная дивизия, Кавказского военного округа), из дер. Бояры, Перестунского прихода. Билет ему выдан 15 марта 1874 года.
2. Адам Змитрович, надзиратель больных, 77-го пехотного Тенгинского полко (20-я пехотная дивизия, Кавказского военного округа), из дер. Доргунь, Голынского прихода. Билет ему выдан 15 марта 1874 года.
3. Иван Данильчик, старший унтер-офицер, 77-го пехотного Тенгинского полка (20-я пехотная дивизия, Кавказского военного округа), из дер. Капчаны, Голынского прихода. Билет ему выдан 15 мая 1874 года.
4. Иван Гивер, бомбардир, Дербентской местной артиллерийской команды (Кавказского военного округа), из фольварка Витковщизна, Голынского прихода. Билет ему выдан 2 мая 1874 года.
5. Осип Экштерович, фейерверкер, в роте Дагестанской крепостной артиллерии (Кавказского военного округа), из дер. Марковце, Перестунского прихода. Билет ему выдан 2 апреля 1874 года.
6. Осип Алексейчик, рядовой лейб-гвардии Гренадерского полка (1-я Гвардейская пехотная дивизия, Петербургского военного округа), из дер. Перестунь, Перестунского прихода. Билет ему выдан 14 октября 1874 года.
7. Илья Бобек, унтер-офицер 14-го пехотного Олонецкого полка (4-я пехотная дивизия, Варшавского военного округа), из дер. Пролейки, Голынского прихода. Билет ему выдан 2 ноября 1874 года.
8. Михаил Наумочик, унтер-офицер 31-го пехотного Алексопольского полка (8-я пехотная дивизия, Варшавского военного округа), из дер. Перестунь, Перестунского прихода. Билет ему выдан 19 августа 1875 года.
9. Иван Наумочик, рядовой 119-го пехотного Коломенского полка (30-я пехотная дивизия, Виленского военного округа), из дер. Геновице, Перестунского прихода. Билет ему выдан 20 сентября 1875 года.
10. Иван Алексейчик, фельдфебель 108-го пехотного Саратовского полка (27-я пехотная дивизия, Виленского военного округа), из дер. Перестунь, Перестунского прихода. Билет ему выдан 27 сентября 1875 года.
11. Иван Романчук, 2-й батареи 33-й артиллерийской бригады (XII армейского корпуса, Киевского военного округа), из дер. Перетунь, Перестунского прихода. Билет ему выдан 12 октября 1875 года.
12. Михаил Романчук, рядовой 123-го пехотного Ковельского полка (31-я пехотная дивизия, Харьковского военного округа), из дер. Ратичи, Перестунского прихода. Билет ему выдан 12 октября 1875 года.
13. Антон Заржицкий, рядовой 163-го пехотного Ленкоранско-Нашебургского полка (41-я пехотная дивизия, Кавказского военного округа), из дер. Даргунь, Голынского прихода. Билет ему выдан 13 ноября 1875 года.
****
История это явила свое продолжение. В деле имеется грозный документ, в котором напоминалось о том, что еще семь лет назад Император строго-настрого запретил униатам ходит в костел:
«… В 1870 году объявлено было всем Главным начальникам военных округов, что Государь Император по вопросу о порядке исполнения духовных треб нижним чинам греко-униатского исповедания, в 16-й день апреля 1870 года Высочайше повелеть соизволил:
Воспретить нижним чинам из греко-униатов обращаться в духовных своих нуждах к римско-католическим священникам, но при этом объявить, что военные чины греко-униатского исповедания, исполняя требы, в отсутствие своего духовенства у православных священников, не считаются за принадлежащих к православию, и потому, по возвращении на родину, могут совершенно свободно оставаться в родном своем исповедании…».
Тем не менее, некоторое армейское начальство смотрело на вопросы веры сквозь пальцы. Однако военная цензура не дремала – личная корреспонденция нижних чинов подвергалась тотальной перлюстрации, о чем свидетельствует такой факт:
«… в 1876 году, вследствие представления Начальником Радинского уезда письма унтер-офицера 134-го пехотного Феодосийского полка Данилы Турека, из греко-униатов Радинского уезда, в котором Турек писал из Екатеринослава своим родственникам о беспрепятственном посещении им римско-католического костела, и двукратном исполнении в оном исповеди, в виду крайне вредного влияния подобных известий от греко-униатов, состоящих в военной службе, на умы воссоединившегося с православием униатского населения Седлецкой губернии, генерал-адъютант граф Коцебу просил о распоряжении со стороны Военного Министерства, чтобы войска ни в каком случае не допускали военнослужащих из униатов к совершению треб у католических ксендзов и Вашему Высокопреосвященству угодно было приказать последовавшее в 1870 году ВЫСОЧАЙШЕЕ поведение подтвердить вновь циркулярно по войскам…».
Чем закончилось для рядового Турека неоднократное посещение католического храма, неизвестно. Но ясно одно – досталось ему и вышестоящему начальству, которое «прохлопало» сие вопиющее нарушение царского указа.
****
Варшавский генерал-губернатор и Командующий войсками Варшавского военного округа генерал-адъютант граф П.Е. Коцебу в рапорте Военному Министру генералу от инфантерии Д.А. Милютину от 6 июня 1877 года за №283 писал:
“… В начале минувшего мая, рядовой 52-го пехотного запасного батальона Михаил Литвинюк, прислал из Ростова-на-Дону письмо на польском языке к своим родным, бывшим униатам, крестьянам Седлецкой губернии, из которого, между прочим видно, что он, Литвинюк бывает на исповеди у ксендза.
Почти одновременно, из того же самого батальона, прислано также было письмо другим рядовым Михаилом Дунасом к его родным, жителям той же губернии с уведомлением, что ему с Божьей помощью удалось переписаться из униатов в католики, и что с некоторого времени он исполняет все религиозные требования по католическому обряду. Письмо это заканчивалось пожеланием родным и знакомым, как можно скорее добиться того же результата, который он, Дунас, уже достигнул и освободился от каторжных цепей, окутывающих его…».
Высокое начальство было, естественно, крайне озабочено таким положением вещей, поскольку получалось, что Высочайше одобренная государственная программа попросту не работала на практике. Очередной «национальный проект», несмотря на усилия, давал серьезные сбои, посему внимание нужно было усилить:
«… письма нижних чинов из греко-униатов, подобные означенным, и ныне довольно часто получаются их родными в Седлецкой губернии, легко распространяются среди неокрепшего еще в православии тамошнего населения и приносят значительный вред, как самому делу православия, так и вообще водворению начал русской народной жизни в одной губернии…».
В итоге в дело вмешалось 3-е Отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии, осуществлявшее цензуру и занимавшееся сыском и следствием по политическим делам. Из экспедиции № 1 данного Отделения в Главный Штаб пошел рапорт следующего содержания:
“… Начальник Седлецкого губернского жандармского управления донес 3-му Отделению Собственной Его Императорского Величества канцелярии, что на воссоединенных с православной церковью бывших униатов Седлецкой губернии производят весьма вредное влияние письма, получаемые ими от родственников их, нижних чинов, состоящих в войсках.
Эти последние, высказывая в своих письмах, что, хотя они считаются православными, но, исполняют римско-католические обряды и что этому не препятствует ближайшее их начальство, советуют своим родственникам держаться бывшей унии и не обращать внимание на старание местной администрации к утверждению их в православии…».
Первая экспедиция ведала всеми политическими делами — «предметами высшей полиции и сведениями о лицах, состоящих под полицейским надзором».
Жандармский полковник Насветевич, к которому попало крамольное письмо рядового 52-го запасного пехотного батальона Михаила Литвинюка, обвинил последнего в распространении клеветнических слухов:
“… уведомляя своих родителей, что он исповедовался у римско-католического ксендза и советуя им держаться унии, изложил лживые сведения о его солдатской жизни и о небывалых поражениях турками наших войск. Содержание этого письма дает повод предположить, что Литвинюк находится под сильным влиянием лица, проникнутого фанатизмом и враждебно настроенном к правительству и вообще всему русскому. Таковое предположение находит некоторое подтверждение еще и в том, что одновременно с письмом Литвинюка, другой рядовой означенного батальона, Павел Дунас в письме к своим родным, между прочим, упомянул, что, «ему с Божией помощью удалось переписаться из униатов в католики».
В заключении полковник просил дать распоряжение учредить наблюдение за «поименованными рядовыми» и вообще, обратить внимание «ближайших начальников частей войск на действия и корреспонденцию состоящих в их ведении нижних чинов из бывших униатов».
****
Что же такого запретного и предосудительного написал Литвинюк в своем письме? Мы можем ознакомиться с этим письмо, благо оно было подшито к делу (точнее, копия перевода его на русский язык). Понятно, что писать о войне, находясь в запасном батальоне за тысячу километров от боевых действий, можно было только на основании слухов. Но, раз такие слухи проникали даже в Ростов-на-Дону, значит, кто-то сюда доносил эту информацию?
В общем, судите сами -
«… Любезные родители, отец и мать!
Посылаю Вам поклон, целую стопы Ваши и желаю Вам от Бога здравие и счастия. Уведомляю о себе: жизнь моя ужасно тяжелая, уходим рано в ужасные пустыни и возвращаемся вечером, а кушать дают один раз в день и то так скверно, что трудно взять в рот, когда же ешь, то изо рта воняет.
Воздух такой, что трудно выдержать, при том господствуют ужасные болезни. Нет никакого милосердия: если не бьют, то мучают работами за всякую милость, если чего не достает, или если чего не хотим сделать. Был на исповеди у римско-католического ксендза, и сердечно прошу Вас и всех родных приложить старание, дабы не попасть в ту поганую пасть, которая давно открыта для того, чтобы проглотить нас. Усиленно будем стараться в том, чтобы мы не нуждались в его поганой власти. Будем просить всемогущего Бога, который нас не оставит. Уведомляю, что мы ежедневно ожидаем похода, уведомляю о войне: турок ужасно бьет русского, без милосердия; местами убил 30.000, в Карсе выбил 20.000, а 8 мая – 15.000.
Мне очень грустно, потому что не получил ответа на мои два письма – одно к Вам, а другое - к брату. Я все глаза выглядел, а все-таки не имею никакого известия и боюсь, что у Вас случилось что-нибудь нехорошее, или же Вы совсем обо мне забыли, что молчите, а я так жду ответа, который, может быть, в течение 2-х недель, считая туда и обратно.
Передайте сердечные мои поклоны всем родным и знакомым и желаю всем здравия и счастья, а также получить от Бога то, что нужно для спасения душ наших. Когда будете отвечать, то поищите, получено ли то письмо, которым я извещал о присланных Вами 6 руб. денег. Теперь прошу умилостивиться надо мной и прислать мне денег, сколько будет возможно, ибо без денег ужасная беда, да и теперь нуждаюсь в деньгах.
Адрес – в Екатеринбургскую губернию. В Ростов-на-Дону, в 52-й запасной пехотный батальон, во 2-ю роту, рядовому солдату Михаилу Литвинюку…»