Осень. Листья только готовятся опадать, дожди ещё не начались, но ходить в футболке вечером уже прохладно. Я сменил школу, потому что в моей школе отказали принимать меня в десятый класс, чему я не был удивлён, ведь я плохо учился. Первые недели в новой школе мне было интересно. К тому же у меня было довольно много знакомых, которые там учились. Некоторые были даже в моей параллели или в моём классе. Одним днём мой двоюродный брат написал мне, предложил встретиться. Я сразу ощутил предвкушение веселья. Мы договорились, что он зайдёт за мной.
Когда мы встретились около моего подъезда, первым делом зашли в Магнит. Брат взял самую дешёвую полулитровую бутылку с водой и шоколадку от производителя «Россия щедрая душа». В такой фиолетовой упаковке. Если я покупал шоколадку, чтобы её просто съесть, это почти всегда была шоколадка, упакованная только лишь слоем плотного целлофана – без фольги. Мне думалось, что скоро фольги в шоколадках и вовсе не останется. Когда мы вышли из магазина, мы распаковали шоколадку и стали есть её, направляясь к одному местечку, которое было у меня на примете. Это был какой-то непонятный пустырь, окружённый со всех сторон металлическим забором и панельными домами. Вероятно, под этим пустырём располагался подземный гараж или стоянка – виднелись вентиляционные трубы, торчащие из под бетона, покрытого слоем гудрона. Мы с братом спрятались в укромных зарослях колючих кустов с длинными шипами. Что-ж, с поисками чего-нибудь острого проблем не возникало. Брат вылил остатки воды из бутылки, оторвал этикетку и стал прожигать отверстие на дне, затем смял её пополам. Я аккуратно оторвал половину листа фольги. Остальное свернул и положил в карман. Приложил лист фольги к горлышку, продавил по центру большим пальцем, утопив часть фольги внутри бутылки. Разгладил пальцем поверхность будущего колпака, подобрав оптимальную глубину, затем нежно облепил горлышко с внешней стороны. Сорвал с куста длинную иголку. Взял её уверенно тремя пальцами и стал быстро проделывать в бутылке микроскопические отверстия, одно за другим, наслаждаясь приятным звуком протыкающейся фольги. Вскоре, мой брат сказал, что достаточно. Я всё равно сделал ещё несколько отверстий – перфекционист во мне остался доволен. Брат достал приличных размеров зиплок, плотно набитый веществом неизвестного мне происхождения. Я из любопытства поинтересовался, что это за дрянь, пока мой брат щедро насыпал бледно-жёлтые опилки в колпак.
– Никита Петров… – последовал ответ.
– Что, Никита Петров?
– Называется так. – сказал брат.
– Как это? Это что, сорт спайсухи в его честь назвали?
– Я не знаю… Мне друзья сказали.
– …
Разумеется, я сказал брату, чтобы он взрывал. Хотел сперва поглядеть, что с ним произойдёт, и, исходя из наблюдений, сделать вывод о разумной дозировке для себя. В отношении химии я вёл себя предельно осторожно, потому что не хотел отъехать тут же под забором в кустах. У меня уже был неоднократный опыт курения с моим братком, и последний раз меня преследовала жуткая паническая атака в течении нескольких часов, пока не стало маленько отпускать, и пока я не понял, что буду жить. Брат возразил мне тем, что я должен курить первым, потому что сам он буквально перед выездом дунул, и если сделает это сейчас первым – его может убить так, что некому будет помочь мне с нажиганием – у меня всё ещё возникали небольшие сложности с тем, чтобы управиться одновременно и с нажиганием колпака, и, непосредственно, курением. Один раз даже подпалил себе чёлку. Я согласился взорвать, но сразу предупредил, что не собираюсь втягивать всё и передам бутылку брату. Он мне нажёг. Согнутая бутылка стала медленно и уверенно наполняться густым белым дымом. Я всосал в себя небольшую хапку. Решил, что если мне не хватит, я всегда успею повторить процедуру. Почувствовал неприятный запах химического реагента, от которого нахлынули приятные и дикие воспоминания. Я оторвался от бутылки, держа мерзкий дым в лёгких и жестом показал брату, что остальное за ним. Он растерянно зыркнул на клубы дыма, уходящие вникуда через отверстие, затем торопливо развернул бутылку в руках и всосал всё. Нажёг снова – в бутылку просочилось ещё немного полупрозрачного дыма и устремилось ему в лёгкие. Я только выдохнул дым, как почувствовал дикую волну безумства, которая быстро наполняет моё тело и захватывает сознание. Мы оба стали смеяться и куда-то направились. Как два дурачка неуклюже бегали по пустырю вдоль забора с улыбкой на лице и бутылкой в руках. Мы решили, что обходить забор впадлу и лучше перелезть. Я поспешил, потому что понимал, что меня вот-вот накроет так, что будет не до заборов. Брат убрал бульбик в рюкзак и стал вызывающе перелезать через забор, восторженно крича матерные слова и моё имя. Я попросил его быть потише.
Мы оба оказались по эту сторону реального мира. Солнце было ещё высоко, на небе не было ни облачка, а впереди меня ждал праздный пятничный вечер. Я оглядел себя, убедившись, что выгляжу нормально. Накинул капюшон толстовки и мы с ушатанным братом пошли в ближайший двор. Проходя мимо подъезда, в котором находился опорный пункт полиции, я отметил, что лыба на моём лице не сходит даже с большими моими усилиями. Мне почему-то стало смешно от того, как подробно я ощущаю процесс пережёвывания шоколада в своём рту. В полуадекватном состоянии мы добрались до детской площадки, окружённой зарослями плакучей ивы и рябины, на которой я каждый вечер зависал с друзьями. Они там как раз таки и были. Я резко подбежал к ним с диким угаром и они сразу всё поняли по моему виду. Брат же мой немного отстал. Поэтому его я представил своим друзьям примерно через секунд 20. Меня крыло. Количество кадров в секунду упало вдвое ниже нормы, а все ощущения казались необычно приятными. Особенно, ощущение того, как мне в глотку вливается прохладный лимонад, который я нашёл рядом с лавочкой. Я немного побесился, побегал, покричал. Хотелось поделать побольше всякой ерунды в таком состоянии. Вдруг, что-то окажется действительно приятным и интересным. Затем, я почувствовал, что мой приятель Олег, схватил меня, и с гримасой злости на лице, причиняет мне боль, заламывая мне руки. Я попытался вырваться, но обнаружил, что состояние спайсовой накурки отняло у меня львиную долю моих сил, а Олег, видимо понял это ещё раньше меня. В панике я вырвался из рук негодяя, решившего оторваться на мне, и подошёл к брату. Он стоял в стороне, как неприкаянный, и залипал в кусты, разжёвывая остатки шоколада. Я предложил ему сваливать. Делать с этими ребятами особо нечего, скучные они, давай я лучше друга своего позову – Кирилла Петрова. Вскоре мы вышли за пределы двора. Зашли в ближайший комок купить лимонада. Я позвонил Кириллу Петрову и сказал ему приходить на пешку. Таким было наше условное название одного тёмного места – гигантской трансформаторной будки, окружённой стеной высоких тополей и бетонным забором. Мы с братом дошли до места раньше Кирилла, перелезли через забор и просто болтали. Ходили по территории строения и выбирали самое удобное место для совершения очередного наркообряда. Казалось, на пешке в любое время суток был лёгкий полумрак. Идеальное место для того, чем мы собрались заниматься.
Очень скоро подоспел Кирилл. Бежал наверное. Он спортсмен – лыжник. Кирилл махом перелетел через забор, который был с него ростом, и с довольной улыбкой протянул мне руку. Он был в чёрной ветровке с капюшоном и его образ показался мне слишком респектабельным для данного времяпрепровождения. Кирилл с моим братом решили не церемониться и курить прямо напротив крыльца трансформаторной будки. Я даже не думал о том, чтобы курить вместе с ними. Меня до сих пор ху*чило в очень бодром режиме и я понимал, что перегибать палку нет смысла. Мой брат открыл пакет и дал его Кириллу. Тот стал насыпать курево в уже обожжённый колпак, затем немного утрамбовал, чтобы больше влезло, и насыпал ещё, с горкой. Мой брат оху*вающе воскликнул, когда увидел, как набит колпак. Невозмутимое и довольное лицо самоуверенного Кирилла предвкушало. Но само ещё не понимало, что именно оно предвкушало. Брат поднёс к колпаку зажигалку и нажёг, а Кирилл втянул в себя такой объём густого химического дыма, что даже я не остался равнодушным, поднялся со ступенек и стал орать ему:
– Ты еб*нулся, друг? Тебя убьёт!
Кирилл держал в лёгких литры дыма, раздув свою грудную клетку, как петух или попугай, и мотал улыбающейся головой, выражая абсолютный контроль над ситуацией. Мой брат тем временем добивал колпак, снова нажигая. Я стоял рядом с Кириллом, который смотрел вникуда. Он расставил полусогнутые ноги пошире, немного наклонился и выставил руки в стороны, как будто пытаясь схватиться за что-то. Кирилл сел на корточки, а затем перекатился на спину и улёгся на бетонный пол. Его лицо выражало одновременно искреннее восхищение и ужас. Подобно человеку, который катится на американских горках, и в какой-то момент осознаёт, что ещё мгновение назад ему было весело, а теперь процесс уже изрядно его пугает, но улыбка ещё не успела сойти с его лица, а глаза уже налились животным страхом. Кирилл лежал на бетоне с полузакрытыми глазами и пытался что-то говорить.
– Лёх…
– Чё?
– Неси меня…
– Куда тебя нести?
– Неси…
Я приподнял своего друга за плечи, от этого он широко раскрыл глаза, но было ясно, что видит он в этот момент что-то совершенно не имеющее отношения к реальности. Из его рта тихо лились междометия удивления, страха и заинтересованности. «А!», «Ооо…», «Ухх!». Казалось, он в своём воображении управляет летающим кораблём, который чудом уворачивается от астероидов и встречных кораблей. Я попытался усадить Кирилла на ступеньки, но получилось у меня только уложить. Я аккуратно положил его на бетон. Кирилл воскликнул:
– Ааа… Ворона!
– Чего бля?
– Ты ворона!
– Сам ты ворона, братан. Ты как вообще? Совсем убило?
– Мне надо ещё немного полежать.
Только после этого диалога я обнаружил своего брата, который сидит на соседних ступеньках с опущенной головой. Я понял, что он тоже прилично угандошился.
Скоро начало темнеть. Я подумал, что это только к лучшему. Вокруг были дома и не хватало ещё, чтобы кто-нибудь, выйдя на балкон, заметил трёх обкуренных подростков и вызвал ментов. Мне некуда было торопиться, но чувство неопределённости в отношении состояния моих корешей было слегка мучительным. Минут двадцать я просто сидел рядом с Кириллом на ступеньках, курил сигареты, пытался разговаривать с ним. Он редко отвечал что-нибудь невнятное. Говорил, что он в каком-то розовом мире. Никаких подробностей. Я подошёл к брату и спросил, как его состояние. Брат, не отрывая лица от согнутых коленей ответил, что его сильно кроет и надо ещё немного посидеть. Я включил музыку на телефоне. Daft punk. Зашёл в интернет и листал ленту новостей, а через пару минут услышал истошный рёв Кирилла, который выблёвывал фонтаном розового цвета жидкость. Я охуел, но ещё не понял, нужно мне плакать или смеяться. Через пару секунд мой брат тоже стал блевать дальше, чем видит. По несколько заходов мои друганы стругали на ступеньки крыльца, пока я смотрел на это, опасаясь что-то кто с улицы услышит звуки, и тихонько смеялся. Я в шутку просил их прекратить, а то сейчас все внутренности выблюют.
Когда мои накуренные братья закончили блевать, они оба улеглись на холодный бетон и отрубились отдыхать от проделанной работы. Я ходил туда сюда, и вскоре, мне стало совсем скучно. Дуть снова я не собирался – скоро нужно было идти домой. Я подошёл к Кириллу и стал с ним говорить, пытаясь понять, через сколько мы пойдём отсюда.
– Прикинь, эта спайсуха называется «Никита Петров». Мне брат сказал. От неё один пацан умер и теперь эта дрянь зовётся его именем.
– Теперь она будет называться Кирилл Петров – сказал Кирилл.
Я встал, отошёл немного в сторону. Было уже темно. Я поссал в заросли крапивы, зажёг сигарету, и тогда мне в голову пришла забавная затея. Я застегнул штаны, подбежал к пацанам и крикнул:
– МЕНТЫ! ВАЛИМ! – и скрылся за углом трансформаторной будки.
Мои обдолбанные друзья как по инстинкту шустренько встали, и неуклюжими шагами друг за другом поковыляли за угол. Там то я их и встретил, крикнув на них и резко махнув руками перед их лицами в полумраке. Они синхронно ответили «А!». Я оббежал их и скрылся за другим углом будки. Они вернулись на исходные позиции и сели. Пили, передавая друг другу бутылку, и осмысливая произошедший с ними опыт. Вода быстро закончилась и мой брат сказал, что нужно купить ещё. Я позвал с нами Кирилла, но он оказался не в состоянии идти – лежал трупом и восстанавливал силы. Мы с братом пошли в магазин. Он долго перелезал через забор, попутно поговаривая о том, как знатно он накурился. Вскоре, мы уже вышли из продуктового с бутылочкой лимонада. Я увидел входящий звонок от Кирилла и взял трубку. Он спросил, где мы, и сказал, что находится около магазина «Елисейский». Я удивился, как он там оказался, а затем мы выдвинулись за ним.
Когда я увидел Кирилла, он стоял согнувшись в капюшоне куртки, как замёрзший птенец. Он опирался плечом на бетонную колонну, чтобы не потерять равновесие и дрожал. Лицо его было бледное, почти белое. В глазах полное опустошение и большие чёрные зрачки. Мы побрели в сторону дома нашей бабушки, я попрощался с братом. Затем прошёлся ещё немного с Кириллом. Перекинулся парой слов о произошедшем, пожал ему руку, и, пожелав хорошей дороги, побрёл домой.
Сентябрь 2013