Первой моей учительницей была Мария Осиповна Веселова.
Трудно писать о ней, уже покинувшую нашу бренную жизнь, но оставившая глубокий след в воспоминаниях. Она не только учила нас азбуке и математике, но иногда рассказывала, как трудно жилось во время войны. Остался в памяти её рассказ, как в оккупации они, дети, по осени тайком собирали мёрзлую картошку, отваривали и ели почти чёрную…
Мальчиком я был шаловливым, хоть и немного застенчивым. Помню, в первом классе посадили меня одного за парту в конце класса – «на камчатке». Конечно, раздолье пацану, если внимание учителя ослаблено. Первую четверть окончил с тройками по многим предметам. Наверное, только по рисованию было пять, так как и дома любил рисовать.
Тайно воздыхал о нашей отличнице – Люсе Канеп, но виду не показывал, даже наоборот, разные дурачества вытворял: то за косичку дёрну на перемене, то из резинки, натянутую между большим и указательным пальцами наподобие рогатки, пульну на уроке свёрнутой бумажкой в спину. Она оборачивалась (что мне и надо было), сердитыми глазами выискивая обидчика, но я, как самый примерный, невинным видом утыкался в учебник.
То ли Мария Осиповна почувствовала моё «отношение» к Люсе, то ли по какой другой причине, но во второй четверти она пересадила Люсю ко мне. Это было неожиданно. Я даже порой дышать не мог, когда Люся ненароком прикасалась меня. Внутреннее чувство (назову её «влюблённость») настолько приподнимало меня, что я стал следить за собой: отглаживать (парить) с вечера школьную форму, добросовестно выполнять домашние задания. И к концу учебного года в аттестате была только одна тройка – я не желал отставать от Люси.
Во втором классе у нас случилось пополнение: влились два ученика, оставшиеся на второй год (имён нарочно не называю, хоть и помню хорошо). Какова была обида, когда Люсю посадили с одним из них за одну парту, я считал, что он недостоин (раз второгодник) сидеть с ней. Возможно, Мария Осиповна и с ним хотела произвести тот же эксперимент, что и со мной, посадив слабого ученика рядом с отличницей…
После начальных классов, Мария Осиповна преподавала нам географию – это и был её основной предмет. На одном из уроков географии проходили страну Чили.
Нам дали домашнее задание: составить изложение о Чили. Это совпало со временем, когда четверть книги «Робинзон Крузо» было мною переписана в толстую тетрадь.
Мне понравилось переписывать! Рьяно взявшись за учебник, я составил развёрнутое описание Чили – где находится, граничащие страны, культура, быт, и прочее. На уроке первым прочитать своё изложение попросили Люсю. Она в двух словах быстро всё прочитала, естественно, получила пятёрку. Вторым вызвали меня. Моё чтение несколько затянулось. Когда закончил, Мария Осиповна спросила, сам ли я это написал? Мне показалось, что учительница была даже немного потрясена. После моего утвердительного ответа, она обратилась ко всему классу: «Вот так надо относиться к домашним заданиям!» Немного позже Мария Осиповна поделилась со мной, что показала моё сочинение учительнице русского языка, благодаря чему в четверти получил вместо тройки четвёрку…
Учителей по русскому языку и литературе было на протяжении от четвёртого класса до восьмого несколько. Тамара Александрова Власенко преподавала с перерывом. Какой-то год её заместила приехавшая из Средней Азии учительница, но, к сожалению, её имя и отчество не запомнились.
Дородная, тучная женщина, хотя может мне – ребёнку – так казалось. Что скрывать, с новым человеком в школе класс вёл себя вызывающе, не слушались, дерзили. В одно из таких противостояний, преподаватель поднял весь класс на ноги, и стала ругать.
В её голосе чувствовалось отчаяние: «Думала, приехала в европейский город, где цивилизованное общество, внимательные ученики, а вы и мизинца не стоите детей, живущих в ауле, которые голову не смеют поднять, когда учитель в классе, ловят каждое его слово. Вам ничего не надо, ничему не хотите учиться! Даже слов Тургенева о русском языке, которого проходили в прошлом году, вы не знаете» ...
«Почему же не знаем? Помним», – выкрикнул я, и тут же продекламировал весь текст до конца: «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей Родины…»
Для меня – это был триумф (наверное, от того и запомнилось), многие ребята на перемене похлопывали по плечу, молодец, мол, отстоял честь класса…
Уже позже, когда проходили по литературе писателя Горького, преподаватель заставил выучить наизусть половину «Песню о Буревестнике». Но мне очень захотелось её удивить, и я выучил весь текст. Стоя перед классом, после слов «Только гордый Буревестник реет смело и свободно над седым от пены морем!», я выдержал паузу. Учительница повернулась к журналу, чтоб поставить оценку, и в этот момент, я продолжил декламировать: «Всё мрачней и ниже тучи опускаются над морем…»
Ручка застыла в её руках на всём протяжении, пока читался текст.
«Мо-ло-дец!» – торжественно и медленно сказала она, когда я закончил. Но что мне её похвала, я сам был на седьмом небе только от самого события, мол, и мы – европейские ученики – не лыком сшиты…