Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2020/02/11/88
Глава 3. «Прирожденный Шерлок Холмс»
Деревянная лестница обычного для юго-востока США придорожного отеля поскрипывала под крадущимися шагами восьми человек и ночного портье, которого вели под угрозой револьвера.
— Здесь? — тихо спросил старший из налетчиков.
Это была очень разношерстная компания — почти сплошь недавние мигранты, приехавшие в Америку из разных стран. Жгучий сицилиец, высоченный скандинав, волоокий араб… Рядом — юный негр сжимает в дрожащей руке потертый «смит-вессон». Решительные, злые, вооруженные.
— Да, это здесь, — дрогнувшим голосом ответил портье, кивая на дверь с номером «7», находившуюся пролетом выше.
Главарь налетчиков кивнул, молча зажал портье рот и ударил его ножом в сердце.
— Ну, крысята, напоминаю в последний раз, — зашипел он зловещим, возбужденным шепотом, в котором слышался славянский акцент. — Сразу врываемся и кончаем всех, кто в номере. Они сейчас спят — никаких проблем! Каждый должен себя показать, ясно? Кто очканет — пристрелю! А потом уж заодно развлечемся: обчистим отель, с бабенками хорошенько позабавимся, ну, и спалим эту хибару нахрен дотла, вместе с живыми и мертвыми свидетелями! Пора мне вспомнить золотое времечко, когда наш Abteilung* шел по Сербии!
Еще десяток ступеней…
Дверь рухнула от мощного удара, и вооруженная толпа ринулась внутрь, светя фонарями и открыв ураганную стрельбу. Казалось, в номере не могло уцелеть ничто живое.
Но нет, из номера сразу же раздался ответный огонь: часто защелкал револьвер, через пол секунды громыхнул помповый дробовик, разом уложив крупной картечью двоих нападавших… Еще мгновение спустя по столпившимся налетчикам начали полосовать автоматные очереди. В дверях быстро образовалась груда скошенных пулями агонизирующих тел, уцелевшие налетчики с грохотом рванули по лестнице вниз.
Три человека, оборонявшиеся в номере, бросились в погоню, не переставая стрелять по убегавшим. Еще несколько очередей и оглушительных выстрелов из дробовика — и с последними налетчиками тоже было покончено.
Гостиничный номер, стены, лестница — все теперь было иссечено пулями и залито кровью. Повсюду валялись трупы, перекатывались пустые гильзы, в воздухе висела пороховая гарь. Грохот боя сменила тишина, только из нижнего номера раздавались истошные женские крики и мужской голос, повторявший: «Замолчи! Заткнись! Хочешь, чтобы и до нас добрались?!»
— Вот так так! Разбудили и нагадили, поганцы! — переведя дыхание, сказал по-русски высокий человек с автоматом. — Это здорово напомнило мне девятнадцатый год, один ночной налет махновцев на наш эскадрон… А ты был прав, Илья: они, похоже, шли за нами от самого Чикаго.
— Да, — ответил тот, кого назвали Ильей. — Но наш дальнейший маршрут уже никому не пронюхать, он даже вам не известен. Им, можно сказать, повезло — потом они бы нас уже потеряли.
— Ага, повезло, — иронично заметил третий человек, кивая на трупы; в его манере говорить едва угадывался кавказский акцент. — Никак к нам пожаловал весь Третий Интернационал, а?! Глядите: вон итальянец, а там — явный еврей… А гляньте-ка на этого, с цепями — без сомнения мексиканец! А там, никак, портье? А я-то хотел пожаловаться ему на шум!
— А вот и главный, — Илья пошевелил ногой убитого с грубым, квадратным лицом. — Я видел его раньше, это Дробняк, уличный грабитель и коммунист. Цыган из Любляны. Все эти парни — из чикагской ячейки Коминтерна, уголовная шпана. Обычные красные боевики… Никого не зацепило, братцы? Слава Богу! Саша, Ираклий, давайте-ка выбираться отсюда, до приезда полиции!
Минут через пять неприметный автомобиль с тремя русскими уже мчался по пустынному ночному хайвею.
— А путь-то оказался не из легких, учитывая сегодняшнюю встряску, — заметил Ираклий, — Хорошо, Илья, если этот твой друг оправдает наши надежды… Он русский, член «Дружины»? Ты так нам про него толком и не рассказал.
— Толком и не расскажу, только вкратце… Нет, он не русский и не политик, а просто мой друг. Мы вместе работали в детективном бюро в Лос-Анджелесе, там все его звали Док. У каждого из нас была такая кличка для конспирации. И видели бы вы, какие дела он тогда распутывал! У него потрясающее чутье, и стоило ему ухватить кончик нити, как он быстро разматывал весь клубок. Бывало, я даже завидовал ему: совсем молодой человек, а всегда собран, хладнокровен, каждое действие рассчитано… Он может быть незаметным, как невидимка, а может буквально покорять окружающих своим обаянием. Док немало сражался и имеет прекрасную боевую подготовку, но предпочитает выглядеть эдаким безобидным денди...
Его личные качества позволили бы ему сделать и деньги, и карьеру, — Илья улыбнулся какому-то своему воспоминанию. — Или просто жениться на богачке и наслаждаться жизнью. Но мой друг — человек не тщеславный и при этом глубоко верующий, он предпочитает довольствоваться малым, лишь бы не идти против совести. Его определяющая черта — это чувство долга. В общем, я бы не поехал в такую даль, если бы не был самого высокого мнения о нем и его способностях.
— Это хоть как-то обнадеживает, — заметил высокий, привычными движениями снаряжая патронами магазин своего «штейр-солотурна».
— Да, обнадеживает… — сказал Илья. — Только я пойду к нему один, чтобы не усложнять дело. Поймите меня правильно.
— Да все понятно, ты знаешь, что делаешь. Но он точно сможет нам помочь? — высокий зарядил оружие и убрал его куда-то под сиденье.
— После того, что случилось в Парагвае, нам уже мало кто сможет помочь. У вас не было другого выхода, ребята, только теперь, боюсь, концов уже не найти... Но он прирожденный Шерлок Холмс, и я верю в него… что мне еще остается? — с неожиданной болью закончил Илья.
***
Пройдя по полутемной лестнице, высокий молодой мужчина в сером пальто зашел в свою маленькую холостяцкую квартиру в нью-йоркском районе Бруклин. Минут пятнадцать назад он вышел из принадлежащего ему овощного магазинчика, чтобы вернуться домой пораньше и посвятить этот вечер полному расслаблению и отдыху.
Поужинав и выпив чаю, он негромко включил радиоприемник, лег на кровать и лениво принялся за чтение книги, от души считая, что нынешний декабрьский вечер 1932 года просто нереально хорош.
Но этому счастью быстро пришел конец: раздался звонок в дверь.
Посетитель был в светло-коричневом пальто и шляпе, с бледным лицом физически нездорового и смертельно уставшего человека. Вскоре хозяин и гость уже расположились в старых, жестких креслах.
— Ты всегда с револьвером дверь открываешь, Марк? — с улыбкой спросил пришедший на русском языке, отпивая чай из чашки.
— Нет, только на условный звонок. Мало ли чего? — хозяин убрал свой блестящий «смит-и-вессон» обратно в тумбочку. — Какими судьбами ко мне, Илья, ведь года три не виделись?
— К сожалению, не просто так… Ехали мы сюда из самого Чикаго, петляли, проверялись… Зато теперь я точно знаю, что никаких коминтерновских «товарищей» к тебе «на хвосте» не притащил. Наскочили тут было на нас одни такие… Наверняка вождь местных красных просто захотел повязать своих боевиков кровью. Что ж, у него получилось… Но это мелочи. А привело меня к тебе очень скверное дело.
Гостем Марка был Илья Сергеевич Старков, бывший офицер русской Добровольческой армии, а ныне лидер боевого крыла белоэмигрантской монархической организации «Дружина».
— Постараюсь быть кратким: наш бывший глава, полковник Радзевич, учинил заговор с целью покушения на лидеров Совдепии, втянув в него через свою агентуру не меньше ста пятидесяти человек, живущих в России. Я, разумеется, ничего не знал об этой идиотской, провальной авантюре… И вот — секретарь Радзевича, поручик Алексей Полянский, неожиданно выкрал списки участников заговора и сбежал в Парагвай. Незадолго до этого он уже побывал там, и вернувшись, похвастался своей любовнице, что скоро получит в Южной Америке кучу денег… Похоже, что в Парагвае Полянский вступил в контакт с агентом ОГПУ, и договорился с ним о продаже этих списков. Кстати, там сейчас осело немало русских эмигрантов, многие из которых участвуют в войне** против Боливии.
— Понятно, — без всякого энтузиазма кивнул Марк.
— В общем, — продолжил Илья, — Радзевича мы сместили, а мои люди настигли Полянского на четвертый день после его прибытия в парагвайский городок Санта-Маргарита. Допросить его не удалось: завязалась перестрелка, и он был убит, а ребятам пришлось срочно возвращаться. Хуже всего то, что украденные бумаги так и не нашлись. На Лубянке эти документы тоже пока не появлялись, это мне известно из надежного источника. Да и не стал бы Полянский сидеть в Санта-Маргарите, если бы он их уже успел продать. Ясно, что в ожидании денег он их где-то там и спрятал, и агентура ОГПУ их сейчас усиленно ищет... и рано или поздно найдет. А у меня там, в Парагвае, нет никого из своих людей. Любых наших там моментально вычислят, а уж тем более меня самого...
— …и ты хочешь, чтобы туда поехал я и поискал эти бумаги, опередив ОГПУ? — тон Марка продолжал свидетельствовать о едва скрываемом скепсисе.
— Да, я приехал просить тебя об этом. Я и так долго «ждал у моря погоды»: изыскивал какие-то возможности, дожидался известий из России… А потом вспомнил о тебе — и другой надежды у меня уже нет… Так что ты скажешь?
— Илья, но ведь дело-то практически безнадежное…
— Подожди, Марк. В этих бумагах — около ста пятидесяти имен людей, живущих сейчас в России. Если бумаги окажутся у коммунистов — все эти люди будут арестованы, схватят членов их семей, родственников, друзей, пытками вынудят назвать еще многих других... В результате будет замучено или расстреляно несколько тысяч человек: мужчин, женщин, детей! А ты, Марк, сыщик от Бога, хоть и бросил это занятие! Уж я-то помню нашу работу в «Эдельвейсе»! Ты, в отличие от всех нас, не замешан в политике, ты американец, а не русский. В Южной Америке полным-полно американских дельцов, на них там никто и внимания не обращает! Ты можешь спасти тысячи людей, ради этого стоит рискнуть! Пожалуйста, не отказывайся сразу, подумай!
— Хорошо, Илья, мне действительно надо подумать...
— Кто вообще слышал про такую страну — Парагвай? — невпопад заметил Старков. — Разве что в школе, на уроках географии...
— А я вот слышал в детстве, даже до географии, — отозвался Марк. — Мой дед Моше как-то проговорился, что в тех местах погиб его отец, совсем молодым бросивший семью и сбежавший в Америку. Кстати, это практически все, что мне известно про моего прадеда Иосифа: он был позором семьи, и о нем старались не вспоминать.
— Ясно. Ну, а со своей родней в Лос-Анджелесе ты так и не общаешься? — Илья достал сигарету и машинально поискал глазами пепельницу, а потом снова спрятал сигарету в портсигар.
— Нет, — ответил Марк и подлил гостю еще чая. — Приняв Христа, я перестал для них существовать. Вот я и переехал сюда, на свою, можно сказать, родину, в Нью-Йорк.
— Слушай, а какую страну ты в действительности считаешь своей родиной? Россию, Америку, или, может быть, Святую Землю? Или горы Понта, где ты в двадцать третьем вместе с греческими партизанами дрался против турок?
— Моей родины нет на карте. Это Рай, откуда изгнали первых людей.
— Ну, а как же кровь, племенная принадлежность? — слегка развел руками Илья.
— Знаешь, я убежден, что этому не стоит уделять внимание: мы не племенной скот, а образы Божии, — сказал Марк.
— А Россия? Я никогда не поверю, что и Россия в твоих глазах — ничто!
— И правильно, что не поверишь, — Марк поднял глаза на стоящие в киоте иконы. — Твоя родина слишком важна для православия, и я уверен, что Бог возродит Святую Русь — школу праведников и земной щит Церкви. И главное — в России сейчас оскверняются святыни, страдают христиане! Именно в этом все дело. А к частушкам, романсам и берёзам я действительно равнодушен, хотя и готов уважать…
— Да причем здесь вся эта есенинщина и прочая «клюква»? — ладонь Старкова протестующе поднялась. — Но русская православная святость и русское православное воинство — вот то, ради чего стоит жить и ради чего не жалко умереть! И это мы должны передать своим детям! Кстати, ты до сих пор так и не женился? Женщины всегда к тебе стремились, как бабочки на свет, а ты как камень…
— Просто я люблю покой и независимость, — Марк задумчиво улыбнулся. — Слушай, а как твоя семья? Тебе удалось вывезти их из России?
— Нет, брат, не удалось. Моя мать, жена и две дочери — они всё ещё там. И если ОГПУ раскрутит заговор Радзевича, то вполне могут выйти и на них. Там есть определенные связи… — Старков опустил голову, на его землистом, изможденном лице было написано отчаяние.
— Вот оно, значит, как, дружище Илья… А ведь я с детства, начитавшись «Детей капитана Гранта», мечтал побывать в Латинской Америке! И похоже, что мои мечты скоро сбудутся. Испанский свой школьный заодно освежу...
— Марк, я молчу, у меня нет слов…
— Правда, быстро выехать, наверное, не получится. Ведь у вас всегда было туго со средствами, а эта поездка может влететь в копеечку! Поэтому придется заложить мой магазин, что ли, хотя это тоже сущие гроши…
— А вот за это не беспокойся: в поездке ты не будешь ограничен в средствах, — с явным удовлетворением возразил Илья. — Один нью-йоркский миллионер, грек по происхождению и убежденный православный христианин, взялся помочь нашему делу. Я с ним уже все уладил.
— О, это радует! Тогда давай обсудим подробности, и я постараюсь выехать как можно быстрее. И лечь, пожалуй, сегодня придется пораньше: дел много и нужна ясная голова.
____________________
* Abteilung — армейское подразделение в Германии и Австрии.
** Война между Боливией и Парагваем (1932-1935), вошедшая в историю как Чакская война.
Продолжение: http://www.proza.ru/2020/02/11/94