Она говорит, мне в аптеку надо.
Свернули раз-другой-третий, остановились у мусорных баков. Света поковырялась в своем маленьком женском рюкзачке, и швырнула его на заднее сиденье. В руке у нее остался кошелек.
Она вышла из машины и отправилась к аптеке.
Герасим (Гера) посмотрел ей вслед, затем отстегнул ремень безопасности, вытянул руки, коснулся торпедо и опустил голову на руки. Поднял. Откинулся назад. Подголовников у кресел не было. Да и сами они – коротковаты.
Женская машинка.
Зачем-то открыл бардачок. Пошвырялся. Вытащил банку с жевательной резинкой. Сунул одну в рот. Пожевал с отвращением. Нажал кнопку стеклоподъемника и выплюнул сладкий комок. Закрыл окно. Покрутил в руках какие-то рекламки, найденные тут же – в боксе у ручки коробки-автомата. Вспомнил свою первую белую «Копейку». И 412-ый Москвич – цвета «коррида»… Механические КПП, сломанные ручки открывания стекол… А все равно, чтобы не говорили – хорошие машины. Чуть ли ни любой ремонт на коленке… Развал-схождение сам делал… баллоны вулканизировал… аккумуляторы зимой домой забирали…
Вздохнул.
Закрыл глаза.
Открыл.
Посмотрел на сугробы у мусорных баков. Красную кирпичную стену какого-то магазина, или не магазина, а не пойми чего. Откуда-то вылезло слово «брандмауэр». Он не знал что это такое. Но слово имело отношение к красным кирпичным стенам. Был уверен.
И вдруг уперев руки в сиденье, практически перекинул себя на водительское место. Сделав ногами какое-то жокейское движение.
Посидел.
Повернулся назад и дернул на себя рюкзачок. Положил в него шапку, оставленную Светой в машине, и телефон с джи-пи-эсом, что стоял прямо перед глазами. На панели. Прислоненный. Наполовину прикрывая спидометр.
Хотел повесить рюкзак на голые кусты – ветку, что росли около дома с аптекой, но увидел, как из дверей выходит Светлана.
Поэтому просто положил рюкзак на снег.
Не особо чистый.
Не выходя из машины.
В открытую дверь.
Даже как-то приподняв его слегка и помахав. Обозначая этим, мол, смотри – все здесь. Ключи от квартиры, телефон, носовые платки (у тебя же насморк), вообще, все. Не волнуйся.
И передвинув ручку на задний ход, начал сдавать вдоль дома.
Света сначала не поняла, а потом поняла.
И не побежала.
Замерла около аптечных дверей.
Потом пошла к рюкзаку.
Подняла его и, не думая, отряхнула.
А он сдавал и сдавал…
Лет двадцать не прикасался к рулевому колесу.
А гляди-ка. Руки, как в том фильме, – помнили.
Сдавал и сдавал.
Потом вывернул вправо, передвинул рукоять – и уехал.