Предупреждение

               
  За большими окнами коттеджа свирепствовала вьюга, крутились, скрежетали флюгера во дворе. Располневшему «бумагомараке» Вите Дойлеву не спалось. Последние декабрьские дни изводили его бессонницей и мигренью. Главное, очередная рукопись ни с места. Виктор закрыл ноутбук и потянулся к томику Лермонтова. В который раз стал перечитывать «Тамань». Вот уж кто мастер детектива, настоящий ювелир слова – Михаил Юрьевич. А он - пустомеля, ремесленник. И это надо признать: пей ты хоть самый дорогой «Вискарь» и катайся на самой крутой тачке. Дойлев обречённо потянулся к мини-бару.
- Виктор Степанович! Доброй ночи! – остановил его дрожащий тонкий девичий голос.
  Перед ним возникла стройная брюнетка в пёстром, коротком халатике и с заспанным, кукольным личиком.
- Я разбудил тебя, Валенька? – спросил Дойлев.
- Нет, не вы. Что-то упало на крышу. Вы слышали грохот?
- Не иначе, как метеорит.
- Смеётесь? А мне страшно.
  Дойлев привлёк к себе девушку, посадил на колени.
- Хочешь виски?
- Нет. И как вы только пьёте эту гадость? Да и вам же нельзя, у вас гипертония. Зачем вы пьёте?
  Своей деревенской простотой и наивностью она поражала и умиляла его. Они познакомились полтора года назад на набережной. Всё происходило как в модных телесериалах. Она рыдала на скамейке – он её успокаивал дежурными комплиментами. Валя поступала в институт культуры и завалила сочинение на свободную тему. Он тогда при ней позвонил своему однокласснику, декану этого заведения и договорился о пересдаче. И Валя не подвела, получив высший бал. Так закрутился у Дойлева очередной любовный роман. Вскоре из старинного, студенческого общежития девушка переехала к нему за город, в элитный посёлок. Он не на шутку привязался к ней, будучи в два раза старше, опытнее. Доверялся ей во всём…
- Валя, представляешь, я впервые за 15 лет подвожу Москву, издательство «Алиби». Не идет финал «Последнего дела Пестеля». Когда такое было? Завтра уже закапает неустойка.
  Девушка лукаво улыбнулась:
- Оставьте вы его живым и точка.
- Я бы с радостью. Но больше не могу написать ни строчки этой галиматьи.
- Почему галиматьи? Это ваша минутная слабость. Она пройдёт и вы продолжите.
- Неужели тебе нравится эта бредятина? – удивился Дойлев.
- Да, очень. И фамилия у него самая крутая – Пестель.
- Двести лет назад декабрист такой был, отчаянная голова, переворот готовил.
- Мы проходили эту тему в школе. Его же повесили.
- Да, по истории и в жизни Павел Пестель – дворянин, революционер, а у меня – частный сыщик, пьющий циник, бабник. Герой девятого по счёту детектива.
- Это же ваша лучшая вещь! – воскликнула девушка.- И вообще, вы лучший в мире в этом жанре.
  Дойлев поцеловал Валентину в лебединую шейку и таинственно прошептал:
- Ты знаешь, если честно, хочется облить всю свою писанину бензином и сжечь.
- Виктор Степанович, опять вы за своё. Прекратите Гоголя включать. Такой солидный мужчина.
- Валенька, я умоляю, не называй меня больше по отчеству. Мне сразу вспоминается государственный деятель Черномырдин со своим коронным: я далек от мысли.
  Девушка кивнула:
- Хорошо, Виктор.
  Писатель открыл мини-бар:
- Вот. Ведь можешь, когда захочешь. Это событие надо отметить.
- Нет! Зачем вы себя убиваете? – выпалила Валя.- Я не могу больше на это смотреть.
  Девушка порывисто захлопнула дверцу мини-бара.
- Вот и молодец, - опешил Дойлев. – Ты знаешь, ректор про тебя сказал: Да это лучшая наша студентка, вот увидите, она будет нарасхват, она украсит любую актёрскую труппу.
- Так уж и любую?
- Валя, только намекни, куда ты хочешь? МХАТ, Современник, Маяковка? Всё в наших руках.
- Вы так спешите от меня избавиться?
- Нет, милая, с чего ты взяла? Сама знаешь, у меня ничего не осталось, кроме тебя. Отца убил инсульт. Семьи никогда не было.
- Мои родители зовут нас на новый год к себе в Рылеевку.
- Это замечательно, только твой отец грозился меня пришибить, - заметил Виктор.
- Я вас помирю. Он очень добрый человек.
- Валя, поехали к морю, в Сочи? Ты ни разу не видела море. Можно даже закатиться в олимпийскую деревню, там есть шикарные лыжные трассы.
- А как же ваш Пестель, издательство «Алиби»?
- А наплевать, я неустойку заплачу. Устал я, Валя, выдохся.
  Дойлев оторвался от дивана и хотел уже обнять девушку…Остановил его хлопок выстрела. Пуля, аккуратно пробив оконное стекло, вонзилась в стену. Девушка в ужасе отпрянула опустилась на палас.
- Что это, Виктор Степанович?
- Не поднимайся.
  Дойлев выключил свет и подошёл к окну.
- Надо вызвать полицию, - пробормотала Валя
- Да, такого ещё в нашем цирке не было. Сезон охоты на графоманов открыт.
  Виктор достал сотовый, прижался к нему ухом:
- Как обычно, местная охрана не отвечает. Вот работнички, за что им платим, непонятно. И полиция молчит. Все заодно что ли? Сговорились? Что ж, остаётся нам с тобой? «Макарыч»!
- А кто это?
- Дружбан мой, пистолет. Я пойду на разведку, Валя. А ты не двигайся.
- Нет, не уходите. Они вас убьют.
- Кто они? Кому я в этой жизни помешал? – недоумевал Виктор, доставая из сейфа оружие. – Живу я осторожно, как учил меня отец, никого не трогаю. Слушай, кстати, а ты говорила: у отца твоего есть двустволка, он - охотник. Хотя тогда бы разнесло окно вдребезги.
- При чем здесь мой отец? Не надо так шутить.
- Прости, Валюш.
  Дойлев облачился в серый пуховик и двинулся на выход. Во дворе мелькали вихри снега. За каменным забором у соседей протяжно скулили собаки. Виктор приоткрыл дверь в гараж. Его черный «Лексус» стоял как ни в чем не бывало. Он выглянул в переулок. Рядом с домом – никого. Откуда прилетела пуля? Что это был за знак такой?» - терзался он в догадках. Когда вернулся в дом, то обнаружил девушку уже спящей на паласе. Виктор взял её осторожно на руки точно ребёнка и перенёс на диван. Валя шевельнулась.
- Виктор, я люблю вас, - тихо произнесла она. - Я не хочу в Москву.
- Хорошо, хорошо, детка.
- Я не детка. А кто стрелял?
- Не знаю, шальная пуля. Может, мажоры – подростки балуются. Или твои однокурсники. Или предупреждение мне от бога.
- Предупреждение? 
- Да! Остановись, товарищ, не юли, не криви душой. Оставь в покое Пестеля. Пиши про себя.
- А про меня?
- Котёночек, спи, мои речи не слушай, побереги свою юную, чистую душу…
  Тяжело вздыхая, как приговорённый, Дойлев открыл ноутбук. «Надо закончить с Пестелем. Его настигает шальная пуля в самое сердце. Вышел покурить на балкон. И покурил. Вот, собственно, и финал. Нет, пожалуй, ни рубля не уступлю я «Алиби». Ни рубля!» - решил он…