Привет, бабася!
Здравствуй, здравствуй внученька. Как ты доехала?
Доехала хорошо, бабушка, но в автобусе от вокзала со мной ехали две тетушки. Одна из них местная, вторая приезжая. Они громко разговаривали. Местная тетушка поучала приезжую, чтобы та никогда не переходила «Прошпект»; мол тех, кто переходит «Прошпект», обязательно постигнет несчастье.
Еще она, что-то рассказывала о черной кошке из-за которой на город обрушились проклятия. На этом месте она закончила свой рассказ, тетушки взяли сумки и вышли из автобуса на Московском проспекте.
Название «Прошпект» в городе употребляют только коренные жители «Нижнего городища», по-старому, или «Пролетарки», как нижнюю часть города стали называть по-новому в советские времена.
Бабушка, что за проклятия обрушились на город из-за черной кошки и почему нельзя переходить через «Прошпект»?
Это очень давняя история, внученька, сейчас у меня нет времени на рассказ местной легенды о проклятиях, принесенных, по мнению жителей, в город черной кошкой. Ты отдохни с дороги, мне пора идти в музей на заседание научного совета. Самовар еще горячий на веранде, блинчики на столе, варенье и сметана в холодильнике.
Не волнуйся, бабася, я не голодна, спокойно заседай. Чай попьем вечерком.
Когда бабушка вернулась домой, внучка завершала влажную уборку веранды семейного дома.
Я думала, ты отдохнешь, внученька, на свежем воздухе, после загазованной Москвы.
Я отдохнула и сидела без дела, а тебя все нет и нет. Мне захотелось заняться чем-нибудь и я решила немного прибраться в доме. Что вы «назаседали» на совете?
Обсудили новую экспозицию, приуроченную к юбилею города. Четыреста лет не каждый год бывает.
Черной кошке в вашей экспозиции место найдется.
Предрассудкам в нашем музее не место, внучка.
Но, мне-то, ты расскажешь легенду о проклятии черной кошки, как обещала.
Если тебе не жалко потраченного вечера на эту, скорее не легенду, а поверье и предрассудок, то расскажу.
Не жалко, бабуля, мне очень, даже, интересно.
Долей воды в самовар и включай его, я переоденусь и соберу к самовару угощение.
Внучка долила самовар до краев и включила его в розетку. Самовар закипал неспешно, не так как современные электрические чайники, которые закипают шумно и быстро, но столь же быстро остывают.
За это время бабушка переоделась, подогрела блины и поставила на стол сметану, варенье, конфеты и печенье.
Чаепитие они устроили на веранде, благо вечер был теплый и безветренный.
Рассказывай бабуля, я вся внимание.
Проклятие черной кошки.
Было это в стародавние времена, когда в Нижнем городище были две слободки купеческая и ремесленная, а за рекой на высоком берегу, на горке стояла старая, сельская, ничем не примечательная деревянная церковь, слева от церкви, если смотреть со стороны реки раскинулось село Верхнее, окруженное садами, огородами и обширными полями, вплоть до дальних, дремучих лесов.
В самой зажиточной купеческой семье Нижнего городища рос мальчик Васька, здоровенный, но слабоумный недоросль. Однажды поймал Васька необычную черную кошку, привязал удавку ей на шею и водил по купеческой слободе, натянув удавку. Бедная кошка не шла за Васькой, а гарцевала, как лошадка, на вытянутых лапках. Местные жители умилялись видом необычной кошки, до сей поры они не видели таких кошек, местные кошки с короткими лапами не отличались статью и чистотой масти, посмеиваясь над Васькой.
Когда надоело Ваське выгуливать кошку он пошел на пустырь перекинул веревку через ветку дерева и подвесил кошку на ветке.
Кошка подергалась в удавке и когда, казалось бы готова была испустить дух, вдруг вся сжалась и резко выпрямилась, исполнив кувырок в воздухе, освободилась от удавки. Васька только и успел разинуть рот, как кошка скрылась в колючем кустарнике и стремглав убежала с пустыря в сторону скопления купеческих складов на берегу реки.
Через два дня Васька умер, как сказал местный знахарь от заразы занесенной через крохотную царапину на правой руке подростка.
Отец подростка и слободские решили, что Васька умер по вине кошки, которая заразила Ваську поганой, смертельной болезнью.
Несколько недель слободские мужики не могли поймать черную кошку, виновницу гибели среднего сына купца Софрона, но в один из дней беглянку приметил сторож зернового склада, подкармливающий молочком складских кошаков, оберегающих склад от набегов крыс и мышей. Очень осторожно, обреченная на гибель, черная кошка подкралась к миске и полакала молока.
Сторож оказался опытным мужиком и не стал отгонять кошку от лакомства. Несколько дней приходила к складу кошка полакомиться молоком и перестала пугаться «доброго» человека, тут-то сторож проявил смекалку и стал подкармливать кошку рыбкой, которой подкреплялся сам по вечерам.
Через неделю кошка позволила сторожу погладить себя и почесать за ушами.
От желания поскорее поймать кошку и получить благодарность от богатого купца, сторожа удерживал страх быть поцарапанным кошкой и последовать за купеческим сыном на погост. Лишь тогда, когда кошка стала доверять сторожу, он надел овчиные рукавицы, взял ее на руки и отнес на пустырь между складами и домами купеческой слободы, где его ждали дворовые купца Софрона, рядом с с большим татарским казаном в котором горел костер.
Убедившись, что сторож принес ту кошку, дворовый купца Софрона накинул на кошку обрывок грубой рогожки, обернул тряпицей кошку, взял сверток из рук сторожа, подошел к казану и бросил сверток с кошкой в пламя костра.
В полете тряпица раскрылась, кошка попав в горящее кострище с громким визгом выпрыгнула из казана и стремглав помчалась прочь от костра и от людей, по дороге, разделяющей Нижний городище на купеческую и ремесленную слободы, рассыпая искры от горящей шерсти на своем пути, пробежав между задравшимися зачинщиками кулачных боев между купеческими и ремесленными, в тот момент когда забойщики нанесли друг другу размашистые, сокрушительные удары и упали на дорогу замертво.
Кошки и след простыл. Больше в слободах ее не видели, но после этого случая в Нижнем городище начали происходить необъяснимые беды и несчастья.
На неделе неожиданно помер лесоруб из софроновской артели, мужик здоровый и видный, на руке у него лекарь обнаружил маленькие царапины, такие же как у покойного сына Софрона Васьки. Пропал ушедший в лес проверять капканы опытный охотник, поставщик пушнины купцу Щербаку.
Незадолго до праздника урожая, со всей семьей угорел в избе, поймавший черную кошку сторож зернового склада.
В народе пошла молва о проклятии черной кошки, которая мстит слободским, причастным к издевательствам над ней.
Окончательно молва о проклятии черной кошки закрепилась в головах людей Нижнего городища на осенины, праздник урожая.
В Нижнем городище установилась своя, особенная традиция празднования. С раннего утра крестьяне из окрестных сел свозили на ярмарку соления, варения, мед, овощи, яблоки и груши, самые разнообразные выпечки с рыбой, с грибами, с мясом, сладкие пирожки и хлебные калачи; ремесленники организовывали торговлю скобяными изделиями, льняными и шерстяными тканями, расписными платками и шапками, лаптями и сапогами, игрушками и свистульками.
Ярмарка разворачивалась на пустыре у складов. После ярмарки на другом конце пустыря устраивались кулачные бои стенка на стенку между не женатыми мужиками купеческой слободы, с одной стороны, и ремесленной слободы с другой.
Заканчивался праздник общими пирами купцов с купцами, ремесленников с ремесленниками, приказчиков с приказчиками, своими столами собирались артельщики, скорняки и ткачи, заводские и фабричные.
В том году праздник начался бодро и весело, урожай был хороший, торговля шла бойко, молодежь веселилась, детишки кушали сладости и свистели в свистульки.
Все изменилось когда сошлись стенка на стенку бойцы-поединщики.
Перед самым началом схватки девочка, стоявшая среди веселой толпы, громко подначивающей своих поединщиков, громко крикнула: «Горящая кошка бежит». Толпа не успела понять крик девочки, как поединщики ринулись друг на друга и началось кровавое побоище. Поединщики лупили друг друга куда не попадя, разъяренные будто бешеные быки, не жалея упавших и еле стоящих на ногах противников, круша и затаптывая их. Особо ретивые бойцы поскидывали с кулаков меховые рукавицы и крушили противников что есть мочи, без жалости, со звериным оскалом на лицах, упавшие корчились от боли и пытались покинуть место побоища, но не всем это удавалось.
Когда наблюдавшие за бойней мужики бросились разнимать поединщиков было поздно. Пустырь был усеян покалеченными и забитыми до смерти мужиками.
Среди ошеломленных от увиденного побоища, ожидавших веселья и праздника жителей слободок, пошли пересуды об увиденной девочкой, пробежавшей между поединщиками «горящей кошки». Никто кошку больше не видел, но все согласились, что во всем виноват призрак, не сгоревшей в костре, черной кошки.
В этот день родилась легенда о черной кошке и вражда между молодежью купеческой слободы и молодежью слободы ремесленной.
Кто-то из присутствующих увидел на высоком берегу у церкви, одиноко стоящего и смотрящего вниз на пустырь убого Василька и сказал: «Надо позвать Василька и просить его умолить Ангелов, чтобы они простили жителей слободок и сняли проклятие черной кошки».
Двое мужиков вызвались переправиться на тот берег и привезти Василька.
Когда мужики привели убогого Василька слободские обратились к нему с великой просьбой помолиться о прощении слободских людей и попросить Ангелов небесных о защите от проклятия черной кошки, посулив Васильку богатые дары и кошель денежек.
Отказался молиться за них Василек со словами: «Вы хуже зверей. Не будет вам прощения за глумление над Божьей животинкой».
Слободские дар речи потеряли и стояли ошеломленные ответом Василька.
Василек развернулся и ушел в сторону складов.
Вот и вся легенда внученька.
Вся? Не может быть, бабушка! Должно было произойти что-то еще. Кто такой Василек и что с ним стало?
Внученька, уже поздно, пора спать, «утро, вечера мудренее».
Градоначальник.
У Софьи Андреевны, бабушки Лизы, все рабочее время было расписано планом подготовки города к празднованию юбилея Верхнесельска. Сегодня ей предстояла встреча в городском музее, которым она заведует три десятка лет, с мэром города Глебом Кирилловичем Софроновым.
Софья Андреевна, встала как обычно в семь утра, приготовила завтрак себе и Елизавете, оставила внучке записку и пошла привычной дорогой к музею.
Лиза встала около девяти часов, позвонила бабушке узнать, где у нее храниться кофе, поинтересовалась как у нее дела.
Кофе в буфете, в глубине верхней полки нижнего шкафа,- повторила мыслено ответ бабушки Лиза. Буфет, сейчас и слово такого в употреблении нет, как нет буфетов в современных, начиненных электробытовой техникой кухнях. В бабушкиной кухне буфет был - старый, высокий, светло-коричневого дерева.
Лиза нашла банку растворимого кофе и открытую упаковку зернового кофе «Арабика». Кофемолку ручную и турку девушка нашла сама.
После завтрака, не найдя себе занятия в доме, Лиза решила прогуляться по центру верхнего города. После Москвы, Верхнесельск показался девушке глубокой провинцией, без потоков мчащихся машин, без торопящихся по своим делам толп горожан, не замечающих окружающих домов и таких же, торопящихся по своим делам прохожих, «уткнувшихся» в смартфоны.
Здесь, все было не так; одиноко стоящие у домов люди и редкие группы прохожих обращали внимание на Лизу, рассматривали девушку, будто-бы она прилетела в эту глушь с другой планеты. Лиза не знала куда скрыться от любопытных глаз «аборигенов» пока ей на глаза не попалось здание городского музея. «В Музее я смогу спрятаться от излишнего, непривычного для москвички, внимания верхнесельчан», подумала Лиза.
Лиза прошла в кассу музея, спросила можно ли оплатить билет со смартфона, кассирша с удивлением ответила: «Конечно, можно!». «Извините» - сказала, смутившись, Лиза и купила билет с экскурсией за двести рублей.
Войдя в музей, Лиза увидела, встречающую ее молодую женщину в летней, но соответствующей музейным традициям светло-серой юбке, чуть выше колена и белой блузке. Увидев женщину, Лиза поняла, что внимание любопытных горожан к ней, привлекало шикарное, свободное, летнее платье, не соответствующее провинциальным, российским будням.
Здравствуйте, меня зовут Марина, я Ваш экскурсовод.
Марина, сегодня я хочу неспеша осмотреть экспозицию музея в одиночестве. Если у меня возникнут вопросы, я с удовольствием обращусь к Вам, если Вы позволите. Занимайтесь своими делами.
В музее так поступать не принято, директор накажет меня.
Софья Андреевна накажет Вас?
Да.
Если, вдруг она захочет наказать Вас, просто скажите ей, что Елизавета Александровна твердо настояла на своей прихоти. Это успокоит Софью Андреевну, не сомневайтесь, Марина.
Марина отошла в сторону.
Лиза неспешно начала осмотр экспозиции музея, передвигаясь справа от входа в первый зал, двигаясь против часовой стрелки, не обращая внимание на указатель начала осмотра, находящийся слева от входа.
Экспозиция первого зала была посвящена современным достижениям Верхнесельска, его промышленности, социальному развитию, образованию, медицине, культуре и спорту.
В одиннадцать часов через зал прошли две «музейные» дамы осматривая помещение и экспозиции. Вслед за дамами в зал вошла Софья Андреевна в строгом, бежевого цвета женском костюме.
«Начальница», - подумала Лиза.
Лизавета, что ты делаешь в музее?
Знакомлюсь с историей города предков. Бабушка есть ли в музее экспонаты, посвященные нашим предкам?
Конечно есть в залах на втором этаже и в этом зале, среди замечательных людей города есть материалы о дедушке, Николае Федоровиче.
А о черной кошке точно нет никаких упоминаний?
Лиза, извини, мне сейчас не до тебя, сейчас «градоначальник» прибудет.
Бабушка, ты меня удивляешь, откуда в демократической России градоначальники?
Я пошутила, просто никак не могу привыкнуть к слову мэр, а вот и он, извини Елизавета.
Софья Андреевна отошла от внучки и сделала шаг навстречу, приближающемуся к ней молодому щеголю в дорогом стального цвета костюме-двойке, под которым была белая рубашка без галстука, с расстегнутой верхней пуговицей.
Лиза с интересом наблюдала за сценой встречи «градоначальника».
Здравствуйте Софья Андреевна, рад видеть Вас, - приветствовал «градоначальник».
Здравствуйте Глеб Кириллович, чем обязаны вашему визиту?
Есть у меня одна задумка к юбилею города.
«Градоначальник» заметил стоявшую чуть в стороне от Софьи Андреевны, незнакомую, одетую по столичному, девушку, не скрываясь разглядывающую его.
Прошу ко мне в кабинет, - пригласила бабушка гостя, развернулась и пошла на выход из зала.
После еле заметной заминки, вслед за бабушкой из зала вышел молодой «градоначальник».
Лиза поднялась на второй этаж, где располагались залы с экспозициями укладов жизни, быта и деятельности купцов и ремесленников, основателей купеческой и ремесленной слободы. Отдельно была представлена экспозиция села Высокого.
Как поняла Лиза, основную заслугу в образовании и развитом Верхнесельска сыграли купцы и заводчики, среди которых выделялось семейство купцов Софроновых. Отдельное место в экспозиции было уделено предкам Лизы, потомственным врачам Арсеневым и аптекарям Травниковым.
Когда в зал вошла бабушка, Лиза с интересом разглядывала изделия произведенные на заводах купцов Софроновых; обработанный белый камень, «фирменный» кирпич с фамильным клеймом, великолепные изразцы, стенд с видами домов и зданий, построенных строительными артелями Софроновых.
Лиза, я освободилась, мы можем возвращаться домой.
Бабушка, Софроновы, имеют отношение к купцу Софрону, отцу убиенного черной кошкой Васьки?
Софрон - основатель семьи Софроновых. Его детей называли Софроновыми, так образовалась и закрепилась за семьей фамилия Софроновы.
Бабушка, мне не удалось прогуляться по городу, народ пялился на меня как на музейный экспонат.
Чему удивляться, вырядилась ты, словно на фестиваль в Каннах соизволила приехать.
Я уже поняла, может быть в кампании с тобой народ не будет пристально разглядывать и оценивать меня?
Не быть по-твоему, внучка. Выбор у тебя не широкий, либо одеваться поскромнее, либо не обращать внимания на любопытствующих обывателей и гордо нести себя по улицам Верхнесельска, впрочем на тебя обратил внимание и Софронов-младший.
Ваш «градоначальник» из семейства Софроновых?
Из них, миленькая.
Он явно из московских хлыщей, бабуля.
Из московских, как и его дед и отец, сейчас они, отец и сын Верхносельские.
Бабушка, ты меня заинтриговала.
Лиза, с духом собралась?
Собралась, бабуля.
Выходим в город, на люди.
Выходим.
Софья Андреевна в сопровождении Лизы, вышла из музея и неспешно повела внучку по теневой стороне улицы в сторону белокаменной церкви, историческому центру Верхнесельска.
Встречные прохожие здоровались с Софьей Андреевной и оценивающе пялились на Лизу. Софья Андреевна и Лиза здоровались с ними в ответ.
Бабушка, с тобой мне гораздо легче находиться под пристальным вниманием, незнакомых мне людей.
Привыкай, внученька, если собираешься погостить у меня.
Буду стараться, бабушка.
Лиза, пойдем на горку у храма, полюбуемся красотами Нижнего города.
Пойдем, бабуся ты сегодня у меня экскурсовод.
Они подошли к храму со стороны реки.
Тут Василек смотрел в небеса и на распластанный внизу Нижний городище. Смотри у оградки стоит лавочками, в том месте, где по приданию сиживал Василек и к нему приходили просители. Присядем?
Присядем.
Лиза, вслед за Софьей Андреевной, присела на лавочку и посмотрела, сначала на голубое небо с редкими облачками, похожими на маленьких, кругленьких овечек, потом на панораму Нижнего городища, на разделявший его Московский проспект, уводящий взгляд вдаль на зеленые поля и лесные массивы.
Лиза закрыла глаза и греясь под лучами, перевалившего далеко за полдень Солнца, представила себе купеческую и ремесленную слободки и Василька. Неожиданно девушка дернула головой, открыла глаза и наклонилась вперед, рефлекторно сложив ладони лодочкой и опустив их между коленями.
Лизонька, что с тобой с тревогой в голосе спросила Софья Андреевна?
Не знаю бабушка, вдруг я отчетливо увидела древнее городище и человека с лицом ангела и большими синими , как у васильков глазами. От него уходил сгорбившийся человек, человек сидел неподвижно, убрав руки между колен.
Как ты?
Лиза посмотрела на свои руки.
Как я, бабушка.
Пойдем домой, Лиза?
Нет, бабушка, пойдем в какой-нибудь ресторанчик, покушаем, а потом пойдем домой. Есть на горке приличный ресторанчик?
Есть, трактир в старом стиле, с хорошей кухней. Там сейчас не много посетителей.
В трактир, так в трактир, бабушка.
Бабушка с девушкой встали с лавочки и пошли вокруг храма в сторону выложенной брусчаткой Верхней площади.
Бабушка закажи что-нибудь вкусненькое.
В трактире все вкусненькое, сегодня покушаем солянку и кулебяку.
На десерт я бы заказала мороженное и кофе, ты не против, бабуля?
Не против.
Кроме них в трактире было несколько посетителей, рассредоточенных за столиками так, чтобы не мешать друг другу.
Лиза попросила официанта принести минеральную, не газированную воду.
Бабушка, тебе пришла смска на телефон!
Сначала кушаем - потом разговариваем, внученька. Каждый советский пионер знал «когда я ем, я глух и нем»!
В нашем детском лагере отдыха в столовой висел такой лозунг, с пионерских времен.
Это - правильный и разумных лозунг, занимаясь одним важным делом, нельзя отвлекаться на другие дела.
Бабуся, тебя в философию потянуло?
Нет, это жизненный опыт.
Пообедав, бабушка достала из сумочки смартфон и просмотрела пришедшее сообщение.
Настя Травникова передает тебе привет и пишет, что народ обсуждает твое появление в городе, в сетях появились первые фотографии; у музея, у храма, у трактира. Завтра вечером зайдет к нам в гости.
Не думала, что меня обнаружат так быстро. Хотела отдохнуть в тиши, подальше от столичной тусовки, суеты, привходящих обстоятельств и не писанных обязательств.
Стало понятно, почему ты ни разу не воспользовалась смартфоном и компьютером. Они ведь у тебя есть, Лиза?
Конечно есть, бабушка!
У тебя неприятности, Лиза?
Нет, скорее кризис жанра.
Поделиться со мной не хочешь?
«Сначала кушаем - потом разговариваем». Сначала ты мне расскажешь о Васильке и продолжении истории о черной кошке, потом я поделюсь со своими проблемками, бабушка.
Ты быстро учишься, Лизавета.
Я талантливая девочка, бабася.
Бабушка, смотри, еще один местный папарацци пытается нас фотографировать. Предлагаю повернуться к нему и помахать ручками, может быть отстанет от нас?
Попробуем, внученька.
Софья Андреевна засмеялась, обняла Лизу и они повернулись в сторону молодого человека снимающего их на смартфон. Бабушка с внучкой переглянулись посмеиваясь над фотографом, приняли раскованную позу и помахали руками, молодому человеку.
Находившиеся рядом горожане наблюдавшие эту сцену улыбались, показывая руками в сторону незадачливого папарацци, снимали его на свои смартфоны, и подняли на смех, когда Софья Андреевна с Лизой удалились, продолжая прогулку в сторону бабушкиного дома.
Бабушка, ты просто молодец! Кажется я поняла, как вести себя на улицах Верхнесельска.
И как же?
Уважительно, бабушка, уважительно.
Неожиданно, - сказала Софья Андреевна и задумалась.
Неожиданное появление внучки; внезапно, изменило образ жизни Софьи Андреевны, сложившийся годами - неспешный, размеренный, без неожиданностей и страстей. Сегодня он вступила в жизнь непредсказуемую, ею не управляемую.
По дороге домой Лиза обратила внимание на небольшое Кафе-Кондитерскую.
- Бабушка, у нас к чаю ничего нет, стоит ли зайти в кондитерскую за пирожными?
Почему-бы не зайти, здесь неплохой кофе варят и очень вкусные сладости и пирожные предлагают.
Буду иметь эту кафешку в виду, чтобы дома завтраки не готовить.
Лиза, по совету бабушки купила свеже испеченные пирожные к чаю.
После посещения Кафе-Кондитерской бабушка с внучкой направились домой.
Василек.
Немного отдохнув, после прихода домой, Лиза взяла инициативу в свои руки. Для начала она провела влажную уборку в спальных комнатах, большой зале и на веранде. Закончив уборку, девушка налила полный самовар воды, включила его расставила чайные приборы на столе, принесла сахар, пирожные и бабушкино варенье.
Завершив подготовку, Лиза позвала бабушку: «Софья Андреевна, приглашаю Вас испить чаю и продолжить рассказ о черной кошке».
Лиза, почему столь официальное приглашение?
Очень хочу услышать продолжение истории о черной кошке, о Васильке и проклятии.
Лиза, сахар зачем на стол поставила?- спросила бабушка, осмотрев накрытый внучкой к чаю стол.
На всякий случай, вдруг надолго засидимся, пусть будет.
Пусть будет.
Бабушка, тебе покрепче?
О, нет. Наливай чай, я скажу когда остановиться.
Лиза налила бабушке чай, долила в чашку кипятка из самовара, налила чай себе и присела на стул в ожидании продолжения рассказа.
Бабушка откусила кусочек пирожного, запила его тайком и продолжила, начатый накануне рассказ.
«Из поздних переписей, уничтоженных пожаром церковный записей села Верхнее, мы знаем, что убогий отрок, с лицом ангела и пронзительно синими глазами появился в селе Верхнее в лето 1611 от Рождества Христова. Придя в село отрок пришел на гору к церкви, перекрестился двумя перстами и поклонился храму. В церковное подворье он не вошел, сел на лавочку у церковной ограды и молча смотрел вдаль, мимо Нижнего городища, мимо огородов и полей в дальние леса, сливающиеся с горизонтом. Осмотрев окрестности, расстилающиеся в необозримую даль с вершины горы, отрок поднял глаза вверх, в небо закрытое облаками. Следившие за отроком селяне узрели чудо, в том месте куда смотрел отрок облака расступились и в небе явились образы Ангелов. Отрок беседовал с Ангелами беззвучно шевеля губами.
Ставшие свидетелями чуда селяне, принесли отроку краюху хлеба и крынку с молоком, положили снедь и поставили крынку на лавку рядом с отроком. Он снял с плеч заплечный, небольшой мешок, развязал узел, отломил половинку краюхи хлеба, положил ее в мешок и завязал узел. Вторую половинку краюхи он скушал, запивая хлеб молоком. Завершив трапезу, отрок поставил крынку на лавочку и перекрестил селям, стоявших в сторонке.
Когда начало смеркаться, отрок молча встал и ушел, через крестьянские огороды и поля, в сторону дальнего леса.
Через день отрок снова сидел на лавочке у ограды церкви, смотрел молча в дали дальние и в небеса голубые, беззвучно шевеля губами.
Слухи о чуде, сотворенном приблудным отроком, облетели сельчан и перекинулись в Нижний городище, жители слободок наблюдали за сидящем у церкви на горке отроком, зачарованные рассказами сельчан о небесных Ангелах, пришедших на взгляд отрока.
На третий день к отроку подсела, ослабевшая от слез и бессонных ночей сельчанка, сынок которой чах день ото дня, от неизвестной местным знахарям хвори. Убитая горем женщина поставила на лавочку, рядом с отроком узелок со снедью и усталым голосом попросила отрока, испросить у Ангелов помощи в исцелении ее страдающего от хвори сыночка Ванюшки, который перестал есть и пить воду. Кроме Ангелов никто не может пособить ее горю и исцелить сыночка.
Отрок посмотрел на женщину, молча взял узелок, положил его на сомкнутые ноги, устремил взгляд в небо и начал беззвучно шевелить губами.
Сельчанка осторожно встала и медленно, не отвлекая отрока, попятилась в сторону домов, оставляя убогого просителя наедине с Ангелами.
Через день, утром Ванюшка попросил воды. Мать приподняла сына за плечи, отец мальчика поднял подушку, сел на лавку и прислонил к себе подушку. Мать опустила тело мальчика на подушку в полусидящее положение, налила в черпачок воды из ведра, стоящего у печи и начала потихоньку поить мальчика. Папенька посиди за мной еще, я хочу посидеть и смотреть в окно.
Отец мальчика продолжал сидеть поддерживая сына, потом он попросил жену сменить его. Отец встал, взял из угла деревянного козла-качалку сына, закрепил его на лавке, вплотную рядом с женой, поддерживающей сына, взял свою большую подушку, попросил жену осторожно встать и разместил свою подушку между козлом-качалкой и подушкой сына, так чтобы сыну было удобно сидеть.
Ближе к обеду сын попросил у матери покушать щей. Женщина отломила от испеченной утром краюхе хлеба мякоть, налила в миску щей, взяла ложку и подсела на лавку к сыну. Она зачерпнула ложкой немного щей и поднесла ко рту сына. Сын сделал маленький глоток щей, потом еще один, мать отломила маленький кусочек хлеба и вложила его в рот сына, но жевать хлеб мальчику было трудно, очень он ослаб в болезни. Мать покрошила хлев в щи и начала кормить сына щами с размокшим хлебом.
Слух об исцелении Ванюшки мгновенно облетела село и в тот же день о чуде исцеления Ванюшки знало все население слободок.
За цвет глаз селяне, а вслед за ними слободские, стали называть отрока Васильком.
К Васильку потянулись люди с окрестностей; оказавшиеся в нужде, потерявшие надежду на исцеление, разорившиеся из-за падежа скота и неурожаев крестьяне, погорельцы и прочие страждующие. Просители со смирением ждали когда Василек сядет на лавочку у ограды церкви. Часто им приходилось ждать Василька сутками.
Василек любил ходить по лугам, полям и лесам окружающим село Верхнее, переправляться через реку в Нижний городище и удаляться в дальние леса, растянувшиеся на многие версты.
Однажды, возвращаясь из прогулки по окрестностям Нижнего городища, Василек пришел к купеческим складам, расположенным вдоль грузовой пристани, построенной купцами на берегу реки у Нижнего городища. Подойдя к первому, попавшемуся на его пути сторожу, Василек сказал, что в лесу за ремесленной слободой появились лихие люди.
Сторож ударил в тревожный колокол, на который сбежались дворовые люди из купеческих дворов, работные люди и охотники. За ними подтянулись купцы из ближайших подворье и ремесленники из ремесленной слободы.
Сторож объявил им причину тревоги: « Василек сказал, что в лесу за ремесленной слободой объявились лихие люди».
Кто-то из толпы возразил: « Василек и говорить-то не умеет!»
Цыц, - резко осадил насмешника Софрон.
К Васильку подошел самый опытный промысловик-охотник и спросил в какой стороне лихие люди.
Василек показал рукой направление.
Далеко они?
Василек развел непонимающе руки.
До лихих людей верста? Две версты? Три?
Василек поднял руку, останавливая охотника.
Сколько лихих людей в лесу? Двое? Трое? Четверо? Пятеро? Шестеро?
Василек снова поднял руку, остановив счет охотника.
В том лесу есть несколько укромных полянок на которых легко укрыться и оставаться незамеченными. Нам надо организовать два отряда, обложить лихих людей в кольцо и с рассветом полонить их.
Софрон, а за ним и остальные купцы и хозяева ремесленных мастерских, согласились с планом опытного охотника. Сформировали два отряда из здоровых мужиков, охотников, дворовых людей и работников. Во главе отрядов поставили опытных охотников и отправили отряды на поимку лихих людей.
На рассвете охотники захватили спящими шестерых татей, у четверых из пойманных, были отрезаны уши и следы многочисленных побоев на их спинах, еще двое оказались молодыми юношами, без видимых признаков их поимки за воровство и разбои.
Купцы и ремесленники одарили Василька денежками, которые Василек спрятал в свой заплечный мешок.
После этого случая сторожа с большой охотой представляли ночлег Васильку в сторожках и делились с ним снедью. Впоследствие каждый житель округи предлагал Васильку ночлег, в народе считалось, что посещение дома убогим отроком, являлось добрым знаком и уберегало семьи от неприятностей и невзгод.
Сельский батюшка милосердно отнесся к Васильку и не стал гнать его от церкви за двуперстие, к этим годам активная охота на старообрядцев практически прекратилась в тех краях. Общины старообрядцев ушли в далекие скиты в непроходимых, безлюдных лесах, многие отправились за Дон и в дальние северо-восточные земли.
Никаких духовных бесед Василек с прихожанами не вел, только помогал тем, кто нуждался в его помощи, да и то, не всем.
У тех, за кого Василек мог просить Ангелов, он брал узелки со снедью или денежками, клал их на ноги и начинал беззвучно шевелить губами. У тех, за кого он не мог просить Ангелов, Василек не брал подношения соединял открытые ладони и прятал их между сомкнутых ног.
Как я, сегодня на лавочке у церкви.
Как ты, Лиза, - подтвердила Софья Андреевна.
Василек жил своей жизнью помогал людям, предупреждал сторожей о появлении лихих людей в окрестностях, бродил по лугам, полям и ближайшим лесам, сидел на лавочке и смотрел вдаль оглядывая просторы и устремлял взгляд в небо шевеля беззвучно губами.
Слободские купцы приглашали Василька сопровождать богатые пушные и съестные обозы на Москву, в качестве оберега от нападений разбойников. В Москве Василек уходил в Китай-город и возвращался, в назначенный к отъезду обозов день.
Так продолжалось до случая с черной кошкой и отказа замолвить слово перед Ангелами, чтобы они сняли «проклятие».
С этого дня слободские перестали обращаться за помощью к Васильку, подкармливать его и давать денежки. Потом по Нижнему городищу стали распространяться слухи, мол Василек не с Ангелами разговаривает, а с нечистой силой, а лихих людей он сам привлекает и предает их, ради получения денежек от купцов и ремесленников. Слухи эти расползались по слободам и перерастали в ненависть к убогому отроку. К середине зимы сторожа стали отваживать Василька от складов, отказывали ему в ночлеге и снеди.
Только в селе Верхнем сохранилось благожелательное отношение к Васильку, селяне подкармливали его и давали ночлег. Продолжали приходить в село просители из ближних и дальних городков, сел и деревень.
Василек перезимовал в селе, дождался тепла и однажды исчез.
Одни селяне говорили, что он ушел в леса, другие видели его шедшим вдоль берега по течению реки, третьи утверждали, что Василька видели в Нижней деревне.
Убогий отрок как, нежданно пришел в село Верхнее, также неожиданно исчез.
Вот и сказке конец, внученька.
Как конец, поверье в проклятие черной кошки не могло укорениться из-за нескольких, необъяснимых смертей и увиденной ребенком «огненной кошки».
Конечно нет, народ все последующие в Нижнем городище трагедии, пожары, моры, неурожаи начал связывать с проклятием черной кошки. Но это, как говорят другая история.
Нет, бабуля, другой истории не бывает, ты это знаешь лучше меня. Каждое, новое событие есть следствие предыдущих..
Лиза о других событиях, я предлагаю поговорить в следующий раз, а сейчас мне пора баиньки.