Солнце поднялось в зенит. Стало тяжело дышать. Кладбищенская тишина и зной, казалось, накрыли могилы и людей прозрачным горячим покрывалом. Надо уезжать. Но Анатолий Иванович продолжал стоять над могилой. В детстве он не верил, что может умереть мама. Ему казалось, стоит разрыть могилу и человек вырвется из подземного плена, снова будет жить. И сейчас как ребенок стоял, боялся сделать шаг. Потому что сделать шаг – значит смириться, что Миши нет. «Господи, как же мало у человека по-настоящему родных ему людей! И почему это начинаешь понимать так поздно?! Только тогда, когда эти люди уже безвозвратно далеко».
Анатолий Иванович повернулся к Валентине. По его щекам текли две крупные слезины. Он взял её руки, поднес к губам и начал целовать. Потом опустился на колени, обхватил руками её ноги и простонал:
- Живи… я прошу тебя! Только живи!..
С кладбища возвратились в три часа дня. Дома их встретила стройная высокая девушка. Она вопросительно уставилась своими темными глазами на гостей.
- Это Василинка, моя младшая, - представил дочку Ярослав.
Анатолий Иванович приветливо кивнул головой и начал уже прощаться, но Ярослав придержал его:
- Дядь Толя, давайте помянем отца. Вася, собери что-нибудь на стол.
Сели на веранде. Пока дочка управлялась, Ярослав рассказал, что старшая дочь, Светлана, сейчас с женой в Киеве, а Василина приехала на лето к нему. Осенью пойдет в десятый класс. Здесь примкнула к молодёжному патриотическому движению, собирает для воюющих на Донбассе продукты, одежду, сигареты, подарки к праздникам. А он смотрит за больной бабушкой и зарабатывает на хлеб починкой телевизоров и прочих электроприборов.
- С дедом Василина не поладила, - вздохнул Ярослав.
- Почему? – удивился Анатолий Иванович.
- Во-первых, она с ним мало общалась. Но главное – мои дочки уверены, что большая Россия с большой пастью только и ждет, чтобы проглотить Украину. Да и жена так считает. Так они воспитаны. И переубедить их невозможно. Это я к тому, чтобы вы не удивлялись, если услышите от неё что-либо нелестное о России.
Василина поджарила каждому по два яйца, выложила яичницу на гренки, и получилось вполне аппетитно. Ярослав налил всем по рюмке водки, Василине – компоту. Пригласил поднять рюмки:
- Давайте выпьем за отца. Царствие ему небесное.
Ярослав, Анатолий Иванович и Валентина выпили, а Василина свою рюмку поставила. Ярослав обратил на это внимание и спросил:
- Ты чего?
- Обойдётся, - резко ответила Василина.
- Василинка, я очень хорошо знал твоего деда, - решил заступиться за Мишу Анатолий Иванович. - Мы дружили. Он прекрасный человек, и ты можешь им гордится.
- Я его тоже видела, - ответила Василина, потупившись в стол. – Он провокатор.
- Ты ещё очень молодая и многого понять не можешь, - как можно мягче произнес Анатолий Иванович. – Михаил Давидович искренне хотел одного: чтобы на Украине не было войны.
- А что он для этого сделал?
- Что он, по-твоему, должен был сделать?
- Выйти на акцию протеста, когда Россия напала на Украину. Я не знаю – сжечь себя, чтобы привлечь внимание людей всего мира.
- Ты это серьезно? – Анатолий Иванович испугано посмотрел на девушку.
- А как по-другому? Он ведь украинец и должен бороться за Украину, за суверенитет!
Здесь Анатолию Ивановичу, наверное, лучше было бы смолчать - что взять с малолетки! - но он не смолчал.
- Конечно, надо бороться, - согласился он, - но не под бандеровскими же флагами!
Василина сверкнула глазами, подхватилась и метнулась в комнату. Воцарилось напряжённое молчание. Наконец Анатолий Иванович не выдержал:
- Прости меня, Ярослав, старого дурака. Прости… Нам, наверное, лучше уйти.
Они начали собираться, но в этот момент в веранду вскочила Василина. В руках она держала двуствольное ружье. Анатолий Иванович недоуменно посмотрел на Ярослава и увидел, как тот непостижимым образом подпрыгнул на одной ноге, вцепился обеими руками за дуло ружья и повалился вместе с дочерью на пол. Раздался оглушающий выстрел и сухой треск осыпающегося стекла с окон веранды.
Василина то ли с перепугу, то ли со злости коротко взвизгнула, бросила ружье, подхватилась и убежала во двор. А Ярослав неподвижно остался лежать на полу. И только конвульсивные движения грудной клетки подавали знаки, что его тело живет.
- Господи, что же это? – дрожащим голосом заскулила Валентина.
- Тихо, тихо, - начал успокаивать её Анатолий Иванович. – Все обошлось…
Он наклонился и помог Ярославу подняться. Часто дыша, тот присел на диван и растерянным, недоумённым взглядом осмотрелся. Увидел в собственных руках ружьё. Долго смотрел на него, словно вспоминал, как оно здесь оказалось. А потом, видимо вспомнив, поднялся, взялся правой рукой за дуло и со всей силы грохнул прикладом о пол. И только увидев щепки приклада, снова присел.
Анатолий Иванович сел рядом, положил руку на плечо Ярослава.
- Как ты?
Ярослав ничего не ответил, откинул голову на спинку дивана и закрыл глаза.
- Не кори себя, - тихо проговорил Анатолий Иванович. – И её не упрекай. Со временем она поймет, что ошибалась. А сегодня она в плену иллюзий…
Продолжение следует.