Все началось с того трагического вечера, когда по делу службы Маше пришлось поехать в небольшой городок, расположенный в 5-6 часах езды на автобусе от их областного центра. Теплый вечер золотой осени был окрашен в багровые цвета всех оттенков. Маршрутный автобус быстро мчался по трассе, и деревья за окном, словно в модном дефиле, показывали свои осенние наряды одно за другим. Рядом с ней сидела молоденькая девушка, которая не выпускала свой мобильный телефон из рук ни на минуту, а наушники в ушах отбивали всякую надежду на общение. Начал моросить мелкий дождик. Чтобы скоротать время, Маша решила вздремнуть. Она достала свою любимую дорожную подушку, с которой не расставалась в путешествиях. Несколько лет тому назад она купила ее в Крыму. Это не была надувная резина, а теплая белая овчина с вышитыми надписью «Ай - Петри» и изображением верхушки горы. Покачивание автобуса и мелькание деревьев за окном быстро усыпили ее.
Очнулась она уже в послеоперационной палате, и только по рассказам близких узнала, что с ней произошло. Навстречу маршрутному автобусу на большой скорости мчался внедорожник. Асфальт был мокрым, и машина выехала на встречную полосу, что привело к столкновению с автобусом. Словоохотливая санитарка, протирая влажной тряпкой пол, рассказывала, что много людей пострадало тогда, некоторые погибли, в том числе и водитель внедорожника, а ей, Маше, делали операцию на черепе. Для этого вызывали хирурга из Новосибирска, и он делал трепанацию черепа. «Ну, ты молодец»- сказала санитарка - «уже и щечки порозовели. Твоей соседке повезло меньше, она до сих пор без сознания» - и она показала на девушку, лежащую на соседней кровати. Маша чуть приподнялась и посмотрела в сторону кровати, на ней лежала ее соседка по месту в автобусе с наушниками в ушах.
Постепенно Маша набиралась сил, хотя еще часто кружилась голова и темнело в глазах. Ночью, с которой у нее и начались необъяснимые явления, она проснулась словно от толчка. Предутренний полумрак окутывал палату. Маша повернулась на бок, собираясь еще поспать, и вдруг увидела свою соседку, стоящую у ее собственной кровати. Девушка уже собиралась воскликнуть : «Ну, наконец, ты пришла в себя!», но что – то в позе ее соседки насторожило ее. Она стояла неестественно прямо, наклонив голову вниз и безвольно опустив руки. Странная фигура словно была сделана из воздуха. Маша посмотрела на кровать, и мурашки ужаса пробежали по ее телу. На кровати, как и день до этого неподвижно лежала незнакомая ей девушка. Крик ужаса вырвался из груди Маши. Дверь тут же распахнулась и в палату вбежала дежурная медсестра. Маша, трясущейся рукой показывала на раздвоенный образ ее соседки. Медсестра наклонилась над больной, затем выбежала из палаты и вернулась с врачом. Наблюдая за всей этой суматохой, Маша понимала, что ни медсестра, ни врач не видят того, что видела она. Вскоре пришли санитары с носилками, лицо девушки закрыли простыней и, положив ее на носилки, понесли к выходу. Воздушная фигура все в той же позе последовала за носилками.
Утром во время обхода Маша все рассказала врачу. Врач, улыбаясь, успокоил ее, заверив, что после трепанации черепа галлюцинации возможны и, что это скоро пройдет. На душе стало легче. Прошло десять дней после операции и Машу готовили к выписке. Жизнь продолжалась, возобновляя свои проблемы и задачи.
После этой злополучной поездки прошел год. Однажды, вернувшись домой после рабочего дня, Маша застала свою мать расстроенной. Причина была в смерти далекой родственницы тети Даши, которой было уже восемьдесят шесть лет и, которая последние три года не вставала с постели. В день похорон Маша с мамой купили цветы и отправились по адресу проживания умершей. Перед подъездом дома стояло много людей в ожидании катафалка. Женщины поднялись на второй этаж, и зашли в открытую дверь квартиры. Дочь тети Даши обняла их и проводила в комнату, где находилась покойная. Их усадили у изголовья гроба. Тетя Даша, при жизни хохотушка и анекдотчица, лежала с очень серьезным выражением лица, словно была недовольна, что квартира была переполнена людьми. Через какие – то доли секунд Маша почувствовала холод, словно приоткрылось окно. Она повернула голову налево и непринужденно схватила мать за руку. Прямо рядом с ней стояла воздушная копия тети Даши. Голова ее была наклонена вниз, а руки висели как плети. Словно сквозь сон она услышала тихий голос мамы: «Ну, что ты, милая, не переживай так. Тетя Даша прожила хорошую и длинную жизнь, а уходить нам всем когда – то придется » Маша уже научилась контролировать свои эмоции, она понимала, что то, что видит она, другим не доступно. Подъехал катафалк, вошли работники похоронного бюро, подняли гроб и направились к выходу. Энергетическая копия тети Даши последовала за гробом. Это существо из ниоткуда не исчезало на протяжении всех похорон и во время поминального обеда медленно скользило между столиками с, все также с опущенной головой и безвольными руками. Маша не могла есть и, сославшись на головную боль, покинула обед. На девятый день после похорон их с матерью опять пригласили на обед, и, как не хотелось Маше идти, было неудобно отказаться. В столовой она внимательно осмотрела весь зал, но загадочного существа не было. С этого времени Маша избегала похоронных мероприятий и, если и присутствовала на поминальных обедах, то только по истечении девяти дней.
Часто девушка задумывалась, для чего она получила такой дар?! Что он дает ей, кроме непроходящего ужаса, и, что он дает людям? Закончится ли когда – нибудь это состояние или будет длиться вечно? И все же ей казалось, что в определенный момент этот дар свыше сыграет свою роль. И этот момент действительно пришел.
Случилось так, что слабое сердце ее мамы дало сбой, и она была госпитализирована и лежала в двухместной палате в кардиологии. Маша взяла недельный отпуск, чтобы быть рядом с мамой. Судьба девушки сложилась так, что не встретился ей тот мужчина, с которым можно было прожить всю жизнь, и мама была единственным близким человеком, которого она маниакально боялась потерять. Маше все нравилось в кардиологическом отделении, идеально чистая палата, внимательные медсестры, опытный заведующий отделением, а также соседка по палате Нина Петровна, мамина ровесница. К Нине Петровне никто не приходил. Она одиноко жила в своей однокомнатной квартире, как потом выяснилось, недалеко от их дома. Это была милая улыбчивая женщина, совершенно не требующая внимания к себе, по - девичьи скромная и стеснительная. Маше доставляло удовольствие ухаживать за двумя женщинами, и ей нравилось, что они подружились.
Вот только молодой врач, под наблюдением которого находилась Машина мама, не внушал доверия. Это был крепко сложенный молодой человек. Когда он легкой походкой шел по коридору отделения, медсестры с восхищением смотрели на его красивое улыбчивое лицо, сияющие голубые глаза и шевелюру из темно – каштановых волос. Он и сам не пропускал зеркала, чтобы не взглянуть на свое, видимо нравившееся ему, отражение. Он всегда шутил с медсестрами, невзначай обнимая за плечи одну или за талию другую. Про себя Маша прозвала его мотыльком. В общем –то в его поведении не было ничего отталкивающего, но и с больными он вел себя весело, с шуточками, но врачебного внимания никому не оказывал. Порой казалось, что ему неприятно было касаться чужого тела.
В то запомнившееся утро Маша пришла в больницу, когда медсестра разносила градусники. Она дала градусник Машиной маме и подошла к кровати Нины Петровны. «Ой!»- раздался ее крик, и медсестра выбежала из палаты. Тут же она вернулась с Мотыльком, который взял за руку Нину Петровну, несколько мгновений пощупал ее пульс и вполголоса сказал сестре позвонить в морг. Накинув простынь на лицо женщины, он вышел. «Неужели Нина Петровна умерла!?» -с болью подумала Маша. И вдруг, словно стрела пронзила ее сознание. У кровати умершей никто не стоял, Маша огляделась, точно, никого не было. Она подошла к кровати Нины Петровны, сдернула простыню с ее лица, бледность и неподвижность смутили ее. «А что, если она жива? Конечно же, она жива!» Маша бросилась из палаты, громко крича: «Она жива, она жива!» Мотылек опять зашел в палату, брезгливо взял женщину за запястье, потом повернулся к Маше и раздраженно сказал: «Вы что, считаете себя умнее дипломированного врача?» Маша поняла, что разговаривать с ним бесполезно. Часы показывали без пяти минут девять. Заведующий отделением уже должен быть на месте, и она побежала в его кабинет. Переполненная эмоциями речь девушки, ее порывистое дыхание и какая – то сверхъестественная уверенность в том, что она говорила, заставили пожилого врача направиться в палату больных. Он наклонился над Ниной Петровной, приложил пальцы к шее, затем приоткрыл ее веки и громко закричал: «Немедленно в операционную!»
Позже, когда совершенно живая Нина Петровна со своей стеснительной улыбкой спросила Машу, как она догадалась, что она была не мертва, Маша, загадочно улыбаясь, ответила: «Просто почувствовала» С тех пор Нина Петровна никак не называла ее кроме как «моя спасительница»