Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2020/02/11/115
Глава 14. Бегство «д'Артаньяна»
Когда Марк подъехал к форту «Лопес», капитана Лайды там уже не было. Еще вечером с ним вышел на связь подкупленный сержант-связист из «Дроздовского» и сообщил об отъезде американца. С индейцем-посыльным Лайда немедленно передал эту информацию затаившемуся в джунглях Акбару Юсуфу.
Не дождавшись от турка сигнала об успехе покушения — трех красных ракет — капитан понял, что оно провалилось.
Как и всегда в сложных ситуациях, Лайда прижал ко лбу старинный золотой медальон с рыцарским гербом — эта вещь много значила для него.
Сергей Иванович Лайда, или, как его нередко называли, Ластик, всегда мечтал принадлежать к элите общества. Даже поступив на службу в тамбовскую ЧК, он любил распространяться о своих предках-феодалах, которым приписывал самые зверские и извращенные нравы. Их вырожденческим наследием он всегда объяснял свой патологический садизм, блудливость, содомию и другие пороки. На самом деле в его добропорядочной семье, происходившей из мещанского сословия, ничего подобного никогда не водилось, а все эти качества он вырабатывал в себе сознательно.
Как-то в двадцатом он «шлепнул» гимназиста, сына убитого матросами графа. Найдя на трупе этот фамильный медальон, он раскрыл его и окунул в «голубую» кровь мальчишки. С тех пор Ластик настолько вошел в образ аристократа-отступника, что даже те дворяне, которых он пытал и уничтожал, признавали в нем собрата по касте.
Именно благодаря этому Лайду привлекли к службе в большевистской внешней разведке. Опытный инструктор посоветовал Сергею не мудрить, а оставаться самим собой. Так на свет появился белоэмигрант штабс-ротмистр Лайда — обаятельный нигилист, сноб и ловелас. Даже имя осталось прежним: в Чека его знали под псевдонимом «товарищ Гасконский», в честь обожаемого им д’Артаньяна.
Ластику всегда удавалось по-мушкетёрски изящно устранять любые помехи, но этот тип, Дэвидсон, вцепился намертво. И в форт «Лопес» он наверняка ехал с единственной целью: довести дело до конца! Кто за ним стоял? Американцы? Англичане? Мафия?
А если дело дойдет до командования части? Фанатичный антикоммунист полковник Фуэнтес без разговоров поставит большевистского шпиона к стенке!
Прочитав теософскую мантру, Лайда решил немедленно покинуть Парагвай. Он провален, и в ОГПУ ему больше делать нечего. Надо исчезнуть, а бумаги Поплавского анонимно продать советской резидентуре за настоящую цену. А потом? Скоро к власти в Германии придет Гитлер… Хорошо бы попробовать с ними! И Герке с Кауфманом замолвят словечко...
Не сказав никому ни слова, он быстро собрался и скрылся в сельве, идя одному ему известным путем.
***
Прибыв в форт «Лопес», Марк сразу разыскал Желько Драговича и предложил ему переговорить наедине. В землянке он кратко посвятил командира «Рыжих муравьев» во все обстоятельства дела, и попросил помощи в захвате Лайды и документов.
— Брат, я тебе верю, — дослушав, ответил разведчик. — И обязательно помогу. Разве сербский четник может поступить иначе?! Одна голова хорошо, а два ствола — лучше! И еще. Мой старший брат был югославским королевским офицером, и тамошние коммунисты взорвали его бомбой. У него осталась вдова и четверо детей; я помогаю им, чем могу... Теперь слушай: Лайды здесь уже нет. Он часа четыре назад ушел с оружием и припасами в лес.
— Как ушел?
— Похоже, что просто сбежал. Мне об этом говорили мои ребята-разведчики.
Марк вскочил на ноги.
— Подожди, брат, — серб вновь усадил его на чурбак. — Спешка тут не поможет: он уже далеко. Не дождался, видно, известий от своего стрелка, и понял, что дело плохо... А стрелок был кто — местный?
— Нет, наемный убийца из Буэнос-Айреса, некий Акбар Юсуф. Мне описывали его раньше.
— Я слышал про такого, опасный человек… — Желько восхищённо улыбнулся. — Так вот кого ты одолел, брат! Новый подарок для меня: когда перестает дышать турок — в моей душе зацветают луга Шумадии!
— Но на что Лайда может рассчитывать в этих джунглях?
— Он опытный охотник и прекрасно знает здешние леса. И я догадываюсь, куда он пошел. В общем, ты пока отдохни здесь с дороги, — Желько указал на грубо сколоченный топчан. — Поешь, а вон там, в чайнике — мате… А я разберусь с кое-какими делами, и мы пойдем вдогонку.
— Отлично! — Марк благодарно пожал сербу руку. — Спасибо! Так ты сможешь отлучиться из части?
— Конечно! Я разведчик, и у меня свои, особые дела... Я быстро договорюсь с полковником, тем более, что сейчас затишье. Отдыхай, дорога предстоит трудная. Я скоро приду!
Серб вышел из землянки.
***
Через час с небольшим Желько и Марк уже ехали на автомобиле по разбитой песчаной дороге. Третьим был следопыт из отряда Драговича — солдат-индеец, чью потрепанную форму странно дополняли туземные ожерелья, браслеты и босые ноги.
Вскоре они спрятали автомобиль в кустах и пешком двинулись в чащу.
— Как мы пойдем, Игнасио? — обратился серб к следопыту. Щуплый индеец повернул к ним свое темное, каменное лицо зрелого мужчины и воина.
— Ваш враг хочет идти мимо Пещеры Сгинувших до Братского Замка. — тихим голосом заговорил он. — Оттуда по заброшенной дороге он сможет выбраться в аргентинское Чако и дальше. Другого пути здесь нет.
Они шли по низменному, сырому лесу, на ходу отбиваясь от каких-то огромных летающих кровососов.
— А что там за места? — спросил Марк.
— Их считают проклятыми, и туда никто не ходит, — монотонно рассказывал следопыт. — Когда-то там все-же поселились белые с юга, и теперь только их кости белеют в тех лесах. А Братский Замок в старину построили иезуиты для защиты от набегов бандейрантов*. Потом там был парагвайский гарнизон, а вокруг жили люди.
Индеец жестом предостерег спутников от притаившегося в жидкой грязи огромного каймана, и продолжил:
— Но в Великую войну этот замок был взят и все погибли, а он так и стоит пустой посреди леса.
Разговор прервался: им пришлось прорубаться сквозь сцепившиеся ветви корявых деревьев, то и дело спугивая каких-то крупных тварей.
Потом началось сплошное болото, и путники долго шли по зыбкому перешейку посреди безбрежной топи, кое-где покрытой гнилой травой и чахлыми кустами.
К вечеру местность начала повышаться, лес стал суше и красивее, а кровососущие насекомые почти исчезли. На ночлег устроились под корнями большого вывороченного дерева.
Марку выпала первая смена ночного дежурства. Опустившись на колени, он долго благодарил в молитвах Матерь Божию, а потом тихо сидел у небольшого костерка и слушал загадочные звуки ночного леса. Огромные южные звезды на бездонном бархатно-черном небе напомнили стихи Фета:
Я долго стоял неподвижно,
В далекие звезды вглядясь,—
Меж теми звездами и мною
Какая-то связь родилась.
Я думал... не помню, что думал;
Я слушал таинственный хор,
И звезды тихонько дрожали,
И звезды люблю я с тех пор...
Марк достал маленькие четки и погрузился в молитву Творцу. Ночь продолжала жить своей странной жизнью.
____________________
* Бандейранты — бразильские работорговцы.
Продолжение: http://www.proza.ru/2020/02/11/120