Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2020/02/11/113
Глава 13. Покушение
— Жаль, что здесь отсутствуют наши славные товарищи — капитаны Драгович и Лайда! — заметил майор Данилов, держа в руке опустевший стакан. — Оперативная необходимость вынудила их отправиться в форт «Франсиско Лопес».
В штабной землянке праздновали успех под Нанавой и деблокирование форта «Дроздовский».
— О, капитан Лайда не любит сидеть на месте! — сказал Марку лейтенант Торрихос. — Я это заметил, когда полгода назад мы были вместе откомандированы в Асунсьон. Правда, толком пообщаться нам тогда не довелось: почти все время он проводил со своим земляком, полковником Рихтером.
— Еще бы: земляки есть земляки, — безразлично ответил Марк. — Других-то русских там наверняка не было.
— Нет, был еще один, и я как-то раз видел их втроем. Такой невысокий яркий брюнет, гражданский…
— Разве русские бывают брюнетами? — лениво удивился Марк. — А фамилия у него была русская?
— Да, конечно! — белозубо улыбнулся Торрихос. — Полковник нас с ним знакомил. Полански… Точно, Полански! У меня отличная память на имена!
— Да, похоже, что это был русский! — заметил Марк и перевел разговор на другую тему.
Вскоре вечеринка чуть не была испорчена неприятным инцидентом.
Среди офицеров особенно сильно напился лейтенант Кох, сын немца-колониста и бразильской мулатки. Проклиная иностранцев, он подошел к Марку и неожиданно ударил его, задев кулаком щеку. Отскочив, Кох схватился за кобуру, но Годор обезоружил его, а Торрихос повалил и прижал к полу.
— Вы вызовете этого кретина на дуэль, мистер Дэвидсон? — спросил Годор после того, как Марк поблагодарил его за помощь.
Большинство из присутствующих не раз убеждались в силе и храбрости Марка, а Кох слыл дураком и трусом.
— Нет, господин Годор: глупая пьяная выходка не стоит человеческой жизни, — ответил Марк.
— Думаю, что это самый разумный подход, — подвел итог Годор.
Коха выставили из землянки, и веселье продолжилось, как ни в чем не бывало.
Через некоторое время Тимофей Годор вышел на воздух, в темную южноамериканскую ночь. Взойдет солнце, и снова станет видно все уродство войны... Лейтенант махнул рукой. Его всегда раздражала военная служба, но он всю жизнь вынужден был воевать. Даже здесь, на краю света: нельзя же не помочь стране, которая тебя приютила!..
Невдалеке виднелся огонек сигареты, и из темноты проступила понурая фигура сидящего на бревне молодого артиллериста Коха.
— Будет дуэль? Да, господин лейтенант? — захныкал он при виде Годора.
— Дуэли не будет, Густаво, но для тебя это только хуже, — с отвращением ответил русский.
Кох перепугано уставился на него.
— Знаешь, что было, когда Желько Драгович служил во Французском легионе, в Африке? — спросил Годор. — Там он как-то услышал, как один офицер-босниец хвастался, что во время Мировой войны резал сербских крестьян и насиловал сербок. Так Желько голыми руками забил его до смерти, а потом с размаху насадил на здоровенный сук какого-то дерева. Чемпиона полка по боксу! А потом бежал в Южную Америку. Нам об этом рассказал один эстонец, который там с ними служил. Ну, а сегодня ты безнаказанно ударил мистера Дэвидсона, который спас капитану Драговичу жизнь в бою. Как ты думаешь, что с тобой будет, когда Желько вернется? Лучше пиши завещание, пока есть время.
Коха трясло крупной дрожью.
— Но что же… что же… — наконец выговорил он.
— Поговори завтра с мистером Дэвидсоном. Если он тебя простит, то и Драгович не тронет. И пусть это послужит тебе уроком, идиот!
Годор развернулся и пошел к своей землянке.
***
В тот же вечер Марк подошел к майору Данилову и выразил желание отправиться через форт «Франсиско Лопес» в Асунсьон. Майор выдал ему пропуск и письмо на имя коменданта форта «Лопес» с просьбой о содействии. Отъезд назначили на завтра.
Ранним утром к Марку подбежал лейтенант Кох и попросил прощения за свою вчерашнюю выходку. Извинения были охотно приняты.
Верхом на лошадях, вдвоем с солдатом-вестовым — молодым негром по имени Карлос, Марк выехал в направлении форта «Лопес». Чтобы сократить путь, вскоре они съехали с дороги в негустой лес.
Спутник Марка был родом из «лесных негров» — потомков сбежавших в леса беглых рабов.
— Раньше меня звали Сабаджине, — рассказывал он. — Это я в крещении Карлос. А в лесах у нас своя вера, языческая: сплошной страх да горе! А как несчастных людей мучают! И всем заправляет один страшный колдун, Нзо... Ух, что вытворяет этот высохший демон! Тьфу ты! Зачем только мои глаза видели это?! Вот я и ушел оттуда, а здесь попал в солдаты, да и крестился у полкового падре! А вы читали Библию, сеньор Марк?
— Читал.
— Тогда, пожалуйста, скажите: вот Иисус — Он Бог, и Он велел любить всех людей. Ведь так? Но разве мало на свете злодеев? Их-то как любить?
Вокруг них стали попадаться гранитные валуны, становилось все жарче.
— Карлос, ты видел иконы?
— Конечно, — солдат по-детски улыбнулся. — Я их очень люблю!
— А икона — это изображение Бога и Его святых. Вот и каждый человек — это живая икона Бога. Если ты увидишь икону в грязи, ты ведь не наступишь на нее, как на мусор?
— О, нет! — искренне ужаснулся Карлос. — Разве можно?!
— Точно также и человека, изгаженного грехом, не надо считать мусором, — Марк говорил дружелюбно, без всякой назидательности в голосе. — Так и нужно видеть в людях Бога и любить в них Бога.
— А если человек напал на кого-то? Позволять ему, что ли, раз он икона?
— Нет. Представь, что какой-нибудь бандит спрятался в храме за святой иконой и стреляет в людей… Чтобы убить бандита и спасти невинных, тебе придется выстрелить в икону. Это очень неприятно, но Бог за это не рассердится, а наоборот, будет тобой доволен. Так и…
— Понял! — воскликнул Карлос. — Мы, конечно, драться не любим, но и головорезам воли не дадим! Если ты живая икона, то и живи по-божески, а иначе и разговор с тобой будет не как с иконой, а как с бандитом! Правильно, сеньор Марк?
— Я думаю, да.
— Как хорошо, а я-то мучился! — Карлос сорвал с головы форменную панаму. — Тогда я вас еще спрошу: вот я своих родителей очень люблю, а в Евангелии сказано, что надо их возненавидеть, если хочешь идти за Христом. Ну разве это правильно? — солдат недоуменно расширил глаза.
— Христос — Бог Любовь, и Он не учит ненависти, — Марк немного помолчал, прислушиваясь к поступи лошадей. — Он специально так устроил, что Его слова — это часть мозаики, и только истинная Церковь Божия видит всю картину. Чтобы правильно понять Его учение, надо положиться на мнение Церкви, и не ошибешься. Я говорю о Святой Православной церкви, потом я расскажу тебе о ней... А она вовсе не учит нас тому, что противоречило бы голосу Бога в нашей душе. То есть нашей совести, понимаешь? Люби родителей, Карлос, давай отпор бандитам, и будешь прав — этого хочет от тебя Бог.
— Вот я разговариваю с вами, и чувствую, что Он, Иисус, где-то здесь, рядом с нами… — лицо Карлоса просияло. — Знаете, сеньор Марк, я жалею, что не жил давно-давно, в те времена! Я хотел бы встретиться с Иисусом…
Внезапно из-за деревьев ударила автоматная очередь. Карлос успел оттолкнуть Марка в сторону и упал с простреленной грудью. Лошадь Марка была убита, карабин упал на землю, а сам он, подхватив раненого, укрылся за каменной грядой.
— Иисус... — прошептал Карлос, на его губах выступила кровь.
— Карлос, Он — в Православной Церкви! Ты хочешь стать ее сыном? — спросил Марк.
— Да… да… — прошептал Карлос, вздохнул в последний раз и затих. Он был мертв.
Снова ударил автомат, полетели осколки камня.
— Никак это финский «суоми», — Марк выстрелил из револьвера, целясь между валунами. — Лезть на него с моей пушкой — что рыть себе могилу!
Он приподнял голову над камнями, но ее только чудом не снес новый рой свинца. Автомат врага грохотал уже совсем рядом, буквально прижимая Марка к земле. Смерть стала вопросом нескольких секунд, но Марк продолжал стрелять наугад, пока в барабане не закончились патроны. Конец. Враг был уже в нескольких шагах, его стреляные гильзы отлетали и скатывались по камням.
— Пресвятая Богородица, помоги мне! — взмолился Марк.
Внезапно наступила тишина. Характерный щелчок дал понять, что магазин автомата опустел. Марк перемахнул через каменную гряду, почти упав на голову убийце, но тот молниеносно увернулся от удара ножом, сам выхватил кинжал и сделал точный выпад. Марк едва успел уклониться, отделавшись рассеченным воротником, нырнул под руку противника и воткнул ему нож в солнечное сплетение. Глухо зарычав, убийца повалился на землю.
Марк перекрестился, произнес молитву «Достойно есть», а потом нашел свой револьвер, перезарядил его и приставил к голове врага. Где он мог видеть это хищное лицо со вдавленным, как от сильного удара, носом?
— Кто тебя послал?!
— Чего грозишь? Я труп… — прохрипел раненый. — А этого пса забирай!.. Это Лайда... И списки у него!.. Но... Откуда же я тебя... — убийца схватил Марка за рукав. — А! Понт*! Тот бой на перевале... Жаль... значит, не всех вас мы тогда...
Марк внезапно тоже вспомнил:
— Да уж, встреча... Нас тогда четверо ушло по горным тропам... Но и ваших мы там положили немало!
— Снова... Джихад!.. — с торжеством выкрикнул раненый.
В угасающем сознании Акбара Юсуфа проносилась его прошлая жизнь.
Еще во время учебы в Париже он, сын осевших в Турции состоятельных мухаджиров**, нарушил многие предписания ислама. Впрочем, он твердо решил держаться заповеди о джихаде, священной войне против «неверных».
На Балканские войны*** он, увлеченный в тот момент бурным романом с парижской актрисой, не попал. Но с началом Мировой войны примчался в Турцию и добровольцем вступил в османскую армию. Вскоре, в офицерском чине, он уже участвовал в широкомасштабной операции по уничтожению армянского населения Северной Турции.
В первые же дни Акбар, как и все в их полку, буквально умылся кровью ненавистных «кафиров», но убийства беззащитных женщин и детей быстро опротивели ему. Во время попойки он пристрелил двух своих сослуживцев, отличавшихся особенно изощренными зверствами, откупился от следствия и перевелся в боевую часть. Акбар доблестно сражался, был тяжело ранен, а вскоре после излечения начал осуществлять для турецкого и германского командования сложнейшие операции в тылу врага. Эти навыки очень пригодились ему после войны, когда он занялся заказными убийствами в Северной и Южной Америке.
Но мечтой авторитетного киллера оставался джихад — священная война с настоящим врагом, достойным его меча.
А сегодня... Обычный для его бизнеса расходный материал вдруг обернулся тем молодым греческим пулеметчиком с ледяными серыми глазами, который одного за другим укладывал атакующих турецких солдат на раскаленные солнцем камни… В ушах у Акбара как будто снова загрохотал тяжелый станковый «виккерс», лицо почти наяву ощутило брызги теплой крови из простреленного горла бежавшего тогда впереди него высокого аскера-албанца.
Словно некая машина времени вернула неистовому муджахиду тот давний бой в горах, когда они уничтожали последние очаги понтийского христианства. И он пал в этом бою. Значит, впереди Джанна****? С этой мыслью Акбар Юсуф умер.
Марк написал записку для майора Данилова, где сообщил о нападении, и оставил ее на видном месте. Потом преклонил колени у тела Карлоса, помолился о его душе и попрощался с ним.
С трудом отыскав убежавшего коня, он в одиночестве продолжил свой путь, не переставая благодарить Матерь Божию и молить Ее о помощи.
____________________
* Боевые действия между турецкими войсками и греческими партизанами, шедшие в период геноцида коренного греческого населения Понта со стороны Турции (1914 — 1923 годы).
** Мухаджиры — мусульманские переселенцы с Кавказа и Балкан.
*** Балканские войны — войны, которые велись на Балканском полуострове в 1912 — 1913 годах с участием Болгарии, Греции, Румынии, Сербии, Турции и Черногории.
**** Джанна — место райского блаженства в представлении ислама.
Продолжение: http://www.proza.ru/2020/02/11/118