(Из цикла «Монологи деда Тришки»)
Здорово, мужички! «Думали свежи, а мы всё те же». Как рыбалка? Гляжу, много рыбки насолили да навялили. У нас рыбалка дюже знатная. Старуха? А чё ей сделатся, в город намылилась, уже умотала. Да бог с ней! Я вот вам опять махорыча приволок, а запах «пальчики оближешь». У вас и закусон имеется знатный. Чё я вам хочу сказать-то? Василий, мужик характерный, весь в своего отца пошёл, сосед мой. Тот ещё гусь, одним словом, «бандит с большой дороги». Да, дружили, а теперь вот вся дружба врозь. Всё баба его виновата. Решил он тут бражки поставить флягу цельную. «Сказано – сделано». Закопал её, дурак дураком, в своём огороде, на грядке. И где только ум его был? А баба его энто дело узрела, флягу выкопала, да лопату навоза туда и хлопнула. Потом опять закопала. Подарочек для любимого мужа. Вот бражка созрела, созвал Василий нас, непьющих, на пробу, пока жена на работе была. Налили мы по полной кружке с мужиками, выпили, «всё честь по чести». Вонью чёй-то отдаёт. А Васька: « Да ничё, могет, фляга грязная была». Мы по второй отоварили, крепкая дюже. Легко так пошла, хоть и дух нехороший. А Васька-гад своё твердит: «Видно немного навозцем напиталась, стайка-то рядом». Выпили мы целую флягу, а чё потом с нами сдеелось, стыдно сказать и рассказать. Все на понос этот проклятый изошли. Людка, жена Васькина, тут с работы явилась. Смотрит, а мы все по огороду ползаем, встать уже не могем, все грядки пропахали. «Картина Репина – приплыли». На некоторых жёны рукой махнули, пусть лежат-пропадают. Моя, сердечная, бульончика приносила. Ваську увезли, чё ты, чё ты, не на кладбище, а в склифасофскую опеть. Вот, ведь, жадность до чего доводит. Долго лечился, я уж свечку за него поставил, да перепутал, вместо «здравие» за «упокой». Даже слёзы, вот, закапали, грех-то какой. Очень уж Ваське от Людки палкой попало, скверная какая у него баба. Тут Василий опять банку бражки поставил, закрыл сверху резиновой перчаткой, мужики надоумили. И спрятал банку, дурак дураком, в картошку. А баба его вскоре за картошкой полезла, разрыла её, а там навстречу как выпрыгнет к морде ейной огромная белая ручища, пальцы растопырила, с ней мандраж и приключился. Увезли ей, чё ты, чё ты, нет, не на кладбище, а в энту склифасофскую. Долго лежала, да чё ей сдеется, недавно с моей старухой дрались из-за махорыча этого. Васька опять к нему припал, а моя продаёт, «денег много не бывает», «чем больше, тем лучше». Долго они волосья себе драли, царапались и кусались. А мы? Да чё мы, «две бабы дерутся, третья не подходи». Мы с Васькой «по рукам хлопнули», чья баба победит, на бутылку водки, конечно. И чья победила? Ишь, какие хитрые, всё вам скажи да обскажи. А вот догадайтесь на спор – вы мне рыбки, а я вам бутылку махорыча. А вот и проспорили, моя бабка победила. Могутная, ведь, женщина. Иной раз как запоёт: «Приходите свататься, я не буду прятаться», аж душа загорится. Людка её сейчас старой шалашовкой обзывает, да что скрывать, был грех по молодости. Мужикам дюже ндравилась. Чё тут сказать, аж слёзы закапали. И со мною, бывало, рыбалить любила, шалаш построим у речки, кувыркаемся, значит. Больше, правда, рыбалили. Женщина она хузяйственная, ёк-марёк. Вообщем, прижала моя бабка Людку своим телом, «титьки по пуду, работать не буду» и ни с места. Проиграли, мужички, рыбку готовьте моей бабке, я мигом сгоняю, могет статься, махорычем разживусь для вас. Потопал я, значит, ёшкин кот бомбический.
6.1.2020 г.