- Как дела малыш? - спросила Лида, глядя в зеркало заднего вида. Ее встретил внимательный взгляд голубых глаз из-под копны желтых волос. Точеный носик, пухлые губки, щечки – ребенок с картинки семейного благополучия. Генка, крошечный на заднем сиденье внедорожника, проходил очередной уровень обучающей игры.
- У меня есть еще две попытки, - серьезно ответил он. Лида свернула с шоссе в сосновый лес и спустя минуту подъехала к воротам трехэтажного особняка, обнесенного крепостной стеной, с колючей проволокой и видеокамерами. Ворота бесшумно открылись и закрылись, пропустив автомобиль. Лида заехала в подземный гараж, также самоткрывающийся, как в любом умном доме, в котором стояло еще с десяток автомобилей. Гараж напоминал большой платяной шкаф. Платяной шкаф в доме тоже был и не один.
- Когда пройдешь последний уровень, я покажу тебе новую игру, - пообещала Лида, заходя с мальчиком в лифт.
Лида сама занималась воспитанием ребенка. После нескольких попыток нанять гувернантку, Лида осознала, что любое общение с посторонними принесет ее малышу больше вреда, чем пользы. Сначала в агентстве ей предложили несколько кандидатур, самых лучших гувернанток в городе. Естественно, все они были заняты. Лиде пришлось предложить им оплату в несколько раз большую, чем их настоящие работодатели, плюс заплатить за них неустойку из-за разрыва контракта. Но деньги для Лиды не играли роли: у ее ребенка должно быть все самое лучшее. Со всеми гувернантками Лида безжалостно рассталась спустя неделю испытательного срока. Отсматривая записи камер внутреннего слежения, Лида увидела, как первая из нанятых ею воспитательниц, приносит с собой «Русские народные сказки» и по нескольку часов читает их мальчику. Лиде было неприятно, что тот слушал это чтение с интересом, смеялся, а порой даже плакал. «Я же запретила Вам читать ему что-либо кроме сказок братьев Гримм, - с металлом в голосе отчеканила Лида, - Вы уволены». « Но ведь ее так любят дети!» - с недоумением сказали в агентстве. « Для меня это не главное. Она строит воспитание на русских традициях и русском эпосе, который не развивает в детях креативность. Потом придется исправлять негативные последствия такой любви. Что-что, а любовь заслужить легко. Подумаешь достижение!»
Похожие проблемы были и с другими двумя гувернантками. Они были очень ограниченными, своими повадками напоминали кур-несушек, и не могли понять, что Лида хочет от них. Лиду тошнило от их сюсюканья с мальчиком. Эти женщины были бы хорошими нянями в прошлом, для каких-нибудь барчуков, но Генка ведь человек будущего. И его будущее было прекрасным.
Лифт остановился. Перед Лидой и мальчиком открылась огромная зала, которая казалась еще более просторной из-за зеркальных стен и видео-панно. В полупрозрачном полу отражался высокий потолок. Задняя стена была видео-картиной: водопад, сбегающий с горного ледника. Генка любил играть в этой зале. Он сидел в ее центре, на полу, который сам казался изо льда, но в действительности был теплым за счет системы подогрева от солнечных батарей, установленных на крыше замка. И сейчас он сразу сел на свое любимое место, отражаясь в бесчисленных зеркалах, и погрузился в свою игру, почти отключившись от действительности.
Дольше всех работала четвертая гувернантка. Она изначально спросила разрешения приходить на работу со своей внучкой Катей, девочкой Генкиного возраста. Лида решила посмотреть, что из этого получится. Хотя она ни с кем не делилась опасениями, но Генка показал себя социопатом. Он не переносил присутствия незнакомых людей. Замыкался в себе, убегал в другую комнату, забивался в какой-нибудь дальний угол. Лиду, с ее замашками повелительницы, считавшую большинство людей не заслуживающими внимания ничтожествами, это уязвляло. Поэтому, она воспряла, увидев, что с этой девочкой Генка удивительно быстро раскрепостился. Они с хохотом играли в догонялки и прятки по всему огромному особняку. У Лиды отлегло: проблема развития у ребенка навыков общения решилась сама собой. Она всего лишь установила код на дверях нескольких комнат, в которых для детей был риск опрокинуть на себя что-либо очень ценное или очень тяжелое. Обычно с Генкой она ограничивалась устным запретом, но от этой посторонней девочки можно было ожидать всего. К их счастью, дети не преступали барьеров. Однако случилось нечто более неприятное. Генка, которого Лида с самого начала жизни приучала к правильной речи, стал говорить «чё», «ага», «нехай» и другие слова, свойственные простонародной речи. Так говорила Катя, и ее бабушка не делала ей замечаний. Четвертая гувернантка отправилась вслед за первыми тремя. Новых кандидатур не нашлось ни в одном агентстве. Лида оставила заявку на воспитательницу англичанку, и засучила рукава.
После неприятности, получившейся с последней гувернанткой, Лида решила, что безопасное развитие ее ребенка могут обеспечить лишь электронные развивающие игры. Мальчик, которому было только четыре года, уже знал алфавит и цифры и умел решать примеры на сложение. Он знал много стихотворений, умел рисовать карандашом, акварелью и пастелью, разучил несколько балетных па и фехтовальных приемов. С помощью видео-уроков, которые подбирала ему Лида. Маму радовали успехи сына.
Отец Лиды был очень влиятельным человеком. Он не мелькал в телевизоре, но его влияние было безграничным. Когда Лида остановила свой выбор на молодом перспективном ученом, тому сразу, как совпадение, присудили ученую степень. Затем невзначай освободилось место заведующего научной лабораторией, участвующей в международном проекте. Финансирование, командировки в европейские научные центры, которых долго добивались ученые с мировым именем, сыпались на него, еще не сказавшего ничего внятного в науке, дождем, обдающим всякого, кто пытается сорвать яблоко с мокрого дерева. Молодой человек был куплен, как до этого покупались игрушки. Так отец мог показать свою любовь. Именно к таким знакам отцовской любви она привыкла с детства. Матери своей она не застала. Пристрастие к алкоголю и быстрой езде на мощном автомобиле привели к трагедии.
- Мама, а когда придет Катя? Лида вздрогнула. Катей звали внучку последней гувернантки. Лида почувствовала подступающее раздражение, которое ее охватывало всякий раз, когда люди в ее понимании поступали нелогично. Сейчас нелогично поступал сын. Она уже несколько раз объясняла ему, что он должен забыть о Кате.
- Эта Катя, - сказала она, - очень глупая девочка. Дети должны играть с детьми такого же развития. А Катя даже букв не знает.
- Ну и что, зато с ней весело.
- Если тебе не хватает веселья, я могу показать тебе смешной мультфильм. Если тебе скучно, я куплю тебе новую игрушку. Завтра мы поедем в детский мир, и ты выберешь все, что пожелаешь, - именно так боролся с ее скукой ее отец.
- Я не хочу новые игрушки. Они все неживые, а Катя живая. Она лучше любой игрушки. Мне с ней весело и интересно.
- Что такое ты говоришь! У тебя не может быть общих интересов с Катей. Вы принадлежите к разным слоям общества. Тебя ждет блестящее будущее, ты будешь очень богатым, а Катя будет жить в нищете, у нее будет мало вещей и много противных сопливых детей, - Лида задыхалась от ярости. В такие минуты она забывала, что разговаривает с ребенком.
- Я не хочу быть богатым. Я хочу подарить свои игрушки другим детям. Я хочу играть с детьми.
- Они тебя не примут. Они злые. Когда я была девочкой, мне в детском саду и в школе все завидовали. Они желали мне плохого. Я сказала папе, что не хочу ходить в школу, в которую ходят бедные дети, и он отправил меня за границу, в школу, где учатся только богатые. Когда ты подрастешь, я тебя тоже отправлю за границу в школу для богатых.
- А Катя со мной поедет?
- Прекрати говорить о Кате. Перестань о ней даже думать! Почему ты все время меня спрашиваешь о ней. Разве тебе мало игрушек?
- Мне жалко Катю, - грустно сказал мальчик, и на щеке показалась слеза. Это была последняя капля. Лиду окончательно захлестнул гнев. Она была страшна в такие минуты. Высокая и стройная, как валькирия, она распрямилась над мальчиком, и ему показалось, что ее голова достала до потолка. Глядя на него сверху вниз, она обрушила на его голову поток ледяных фраз.
- Ты не можешь жалеть Катю. Ты никого не имеешь права жалеть, запомни. Жалость - это слабость, лазейка. Через эту лазейку проникнет враг, который обманет тебя. У тебя никогда не будет друзей, у тебя никогда не будет подруг. Ты никогда не будешь ни с кем откровенен. Ты должен убить в себе сердце и научиться доверять только самому себе. Ты получишь в наследство огромное состояние, такое большое, что трудно даже представить. А с ним огромную власть над людьми, над страной.
Мальчик был ошеломлен этой речью. Он мало что из нее понял, но она произвела на него сильное впечатление. Слезы мгновенно высохли, словно их сдуло ветром.
- Я всегда буду один?- спросил он.
- Да, но с тобой будет власть и могущество. Это нечто более весомое, чем какие-то дружба и любовь. Я не верю ни в какую любовь.
- Но я не хочу быть один. Катя рассказала, как много у нее друзей и подруг и как весело они вместе играют. Я тоже хочу играть со всеми.
Лиду накрыло. Совсем недавно, полгода назад она рассталась с мужем. На прощанье он бросил ей жестокие слова.
- Я понимаю, отчего спилась твоя мать. Я не хочу повторить ее путь. В этом загородном особняке, который к нашей свадьбе подарил твой отец, мне неуютно и холодно. Эти многочисленные безлюдные залы похожи на покои Снежной Королевы. Мне нужно человеческое тепло, а в тебя его не заложили.
- Если ты уйдешь, ты лишишься всего, что тебе принес брак со мной. Должности, финансов, будущего. На твоей научной карьере поставят крест. Если ты переступишь порог, обратно пути не будет. Ты будешь бедствовать, считать каждую копейку. Признавайся, у тебя появилась любовница, а ты оказался настолько глуп, что дал ей затуманить себе мозги. Вы, люди науки, все такие дети. Подумай хорошо.
Но он хлопнул дверью. На другой день он уволился из института. Сам. Затем куда-то исчез. Отец пытался его разыскать, но тот, видимо, сознательно прятался. Ничего, его рано или поздно найдут, и тогда он пожалеет о каждом сказанном слове, думала Лида.
Теперь этот мальчишка решил поднять бунт. Лида, не говоря больше ни слова, схватила его за руку и, спустившись на лифте в подвальный этаж под гаражом, открыла двери комнаты, которая временно пустовала, и грубо толкнула мальчика внутрь.
- Я отучу тебя мне возражать. Ты узнаешь, что за это бывает. Сегодня ты наказан. До вечера ты будешь сидеть в этом помещении под замком, без игрушек.
Она вышла, за ней бесшумно закрылась автоматическая дверь. Машинально подойдя к зеркалу, она размышляла, кусая губы, глядя на свое безупречное отражение. Ни одного намека на человеческую слабость, ни одного изъяна не было на ее красивом, дышащем холодной злостью лице. Это была необычная красота. Каждая линия была доведена до совершенства. Не было ничего случайного, небрежного, незначительного. Люди странно реагировали на нее. Это всегда был шок. Некоторые испытывали легкий ужас. Холодок пробегал между лопаток. Поспешно отводились глаза. Лида к этому привыкла и иногда даже развлекалась. Впрочем, она редко встречалась с людьми.
Генетика подвела, думала Лида. Если бы это был мой сын, мне было бы с ним легче. Но ничего, я справлюсь, я своего добьюсь. У мальчика огромный коэффициент интеллекта, это мне подтвердили лучшие детские психологи, и это играет за меня. Рано или поздно его интеллект возьмет верх над его эмоциями. Эта пресловутая эмоциональная сфера, попросту неприятный довесок, которым его наградили его родители. С моей стороны было ошибкой пустить в дом эту Катю. Кто знал, что она так на него подействует. Но зато теперь я знаю точно, где у него слабость, и я вырву это место из его груди.
У Лиды не было своих детей. Расставшись с мужем, она по совету отца, взяла на воспитание ребенка из детского дома.