Теперь Наташа ездила в Каширу одна. Сначала изредка, потом уже каждый выходной с вечера пятницы до понедельника проводила там. Мотивировала тем, что любит баню и хочет пообщаться с сестрой. Лёня встречал её рано утром с электрички на машине, дома кормил завтраком, потом подвозил на работу.
– Что это за семья у вас? – недоумевала Алла Николаевна, – зачем так часто и надолго она уезжает?
– Скучает по сестре, – отвечал Лёня.
– И ещё я заметила, что деньги у вас врозь. Она хоть что-то сама покупает?
– Мам, Наташа так мало получает, что только на косметику и хватает.
– Это она так говорит? А ты и веришь, лопушок ты мой доверчивый! Если бы не поверил ей однажды, скольких бы бед мы избежали!
– Мам, не начинай! Может, я и сам уже не рад, да дело сделано. А теперь у меня новая семья. Всегда поначалу непросто, но всё утрясётся со временем. А она не такая уж плохая, своеобразная, это да. Просто ей привыкнуть к нам надо, потерпи немного.
– Ой, Лёнька, не нравится мне всё это, словно квартирантка ведь она живёт, только пользуется нами.
– Что ты выдумываешь, всё у нас нормально! А давай-ка мы ремонт сделаем, я подсобрал немного деньжат, ещё премию хорошую получил. На наёмных работниках можем сэкономить, сами, что можем, сделаем.
***
Но Наташа не одобрила их затею. Когда её позвали покупать стройматериалы, заявила : " Это не моя квартира, так чего я буду ей заниматься? Вы хозяева, вот сами и делайте! Внука ещё позовите на подмогу!"
Лёня и Алла Николаевна сделали всё вдвоём, хоть это далось непросто. Жиличка демонстративно уходила в то время, когда они возились с ремонтом, гулять или уезжала всё к той же сестре.
Её ласковость и игривость давно куда-то улетучились. Походы в бассейн прекратились. Она больше занималась собой, лишь снисходила до Лёни и сухо разговаривала с его мамой.
Лёня сделался молчаливым и задумчивым, часто уходил куда-то. Однажды Тая сказала Алле Николаевне, что видела его возле своего дома, когда они с Андрюшей шли на игровую площадку.
Мужчина, таясь, увязался за ними, потом долго, стоя за кустом, смотрел на подросшего малыша. А тот пытался угнаться за играющими детьми постарше, падал, но не плакал, а сопя с маминой помощью поднимался.
Тая не знала, как поступить и потому делала вид, что не замечает постороннего присутствия, лишь время от времени, отвернувшись в сторону, смахивала незаметно непрошенные слёзы.