Но дома нас не особенно ждали. Галя спала, а Дани вообще не было. Проснувшись, Галя сказала, что он пошел в поле за травами от ее тошноты. Мы сгоняли в магазин и, так как день опять обещал быть жарким, Ваня предложил отправиться на озеро, что было недалеко за деревней. Я согласился, а Гале, видимо, не очень то хотелось, и она сказала, что подождет Даню, а потом они вдвоем придут к нам. Мы были не против.
Когда мы, уже накупавшись, блаженно лежали на берегу в тени прибрежных развесистых ив, пришли наши спасённые. Они присели рядом.
И я всё-таки спросил:
- Ну, расскажите, горемычные, как вы дошли до жизни такой?
Галя по-прежнему молчала, и Даня рассказал свою историю. Мы слушали, развесив уши. В конце Ваня сказал:
- Ну, дела-а-а… Бывает же такое… Тебе, брат, в ментуру надо, твоим землякам статья светит…
- Брось, никуда я не пойду, с ними и без ментуры разберутся… - таинственно ответил Даня.
А я все-таки решил спросить еще раз:
- Галь, ну а ты?... Может, расскажешь? Может, поможем чем?
- Помочь хотите? – сказала как-то даже угрожающе Галя, - ну, слушайте. Мы с мамкой жили в Лынтупах в бабкином доме. А когда она умерла, приехала ее вторая дочка из Полоцка и сказала, что ей причитаются деньги за полдома, как законной наследнице. У мамки таких денег не было и нам пришлось дом продать. Тётка забрала свою половину и укатила, а мы с мамкой подались в П-вы. На деньги от дома мамка сняла квартиру и устроилась в поставский госторг продавщицей в ларёк на Парковой улице. А потом на базе там одна ушла в декрет и меня взяли на ее место кладовщицей. Директором базы там - сын директора госторга. Молодой хлопец, но здоровый такой амбал, женатый и уже даже с ребенком. Ну и короче… Стал он ко мне клеиться. Я хотела уволиться, но мамка сказала, что он сам пришел к ней в магазин, когда никого не было, и заявил, что на складе оказывается, большая недостача обнаружилась, и если я уволюсь, то нам придется ее выплатить, а если останусь, то он это дело уладит. Ну, я и осталась, конечно… - тут Галя надолго замолчала, а Даня взял ее за руку и мы с Ваней увидели страшную картину. Галя, лежащая в растяжке на каком-то станке в тёмном грязном ангаре, привязанная по рукам и ногам к соседним станкам и какой-то бугай с торчащим х-ем, хлещущий ее плетью…
Когда Галя убрала свою руку за спину, видение прекратилось. Мы с Ваней перевели дух и уставились на Даню. А он сказал:
- А вот с ним без нас не разберутся…
Галя продолжила:
- Когда я сказала ему, что у меня будет ребенок, он велел избавиться от него и, причем, не в П-вах и не в гос-медицине, чтобы, значит, о нем ничего не узнали, потому что обо мне знает уже весь госторг, потому что он особо и не скрывал, что трахал меня после работы почти каждый день в складском заброшенном швейном цехе.
- Железная логика, - сказал я, - о тебе, значит, все знают, а о нем – никто…
- Конечно никто, - сказала Галя, - кто ж осмелится… работы то в П-вах мало… Ну, вот я села на автобус и поехала…
Я посмотрел на Ваню, который был мрачнее тучи, на Даню, который грустно и задумчиво смотрел вдаль, и сказал:
- Считай, Галина, что ты приехала куда надо. Мы тебе поможем.
- Поможем, - подтвердили Иван и Данила.
- Как?! – вытаращилась на них Галя.
- Увидишь, - сказал Даня.
- Только аборт не делай, - сказал тихо Ваня, и Галя уставилась на него, наконец, полными слёз глазами.
Продолжение следует
http://www.proza.ru/2020/02/10/162