Мазуркевич шёл, слегка пошатываясь, по пустынному городу. Было далеко за полночь. Светила луна, превращая обычные предметы в загадочные ломаные тени. Глухо лаяли собаки.
Улица старой, одноэтажной застройки, тянулась вдоль сплошных заборов. За двадцать с лишним лет дорожка тротуара была исхожена вдоль и поперёк. Ноги шли сами. Голова Мазуркевича в процессе не участвовала.
Она в это время пьяненько вспоминала, как хорошо было сегодня. Славно погуляли…
Водка закончилась слишком быстро. Но добровольцы мигом сгоняли в “Овощной” напротив и принесли бутылок десять “буридана”. На все, что нашарила по своим карманам их весёлая компания. Давних друзей, ровесников, живущих «на районе».
Почему обычный портвейн или вермут между собой они называли именем средневекового философа? Об этом лучше спросить у Ильфа и Петрова. Это их Сегидилья Марковна* лечилась впрыскиваниями некого чудодейственного буридана.
И звучало это слово куда как приличнее, чем “шмурдяк”. Хотя следует признать, что благородное название никак не меняло качеств дешёвого пойла.
Тогда, в далёких семидесятых, этого добра было в изобилии. Для поддержания бывалого советского народа в тонусе и вечном оптимизме. Не отставала от отцов и молодёжь.
Словом, ноги и голова Мазуркевича не спеша делали своё дело. Их хозяин постепенно приближался к родному дому. Как вдруг…
Затуманенный взор Мазуркевича обнаружил идущую навстречу тёмную фигуру. Такого же, как и он любителя ночных прогулок. Дали знать о себе другие части тела. Засосало под ложечкой. Гулко заухало сердце. Позвоночник ощутил холодок.
Мазуркевич испугался. А потом отчего-то разозлился.
Нужно признать, что сам он был парнем не робким. Отслужил в армии. Конечно не в десанте, музыкантом в ансамбле, но всё-таки. В облике его проступала природная сила. Широкоплечий, коренастый. Кулаки как кувалды. Да и тяжёлая работа в литейном цехе в последний год даром не прошла.
Друзья всегда удивлялись, как он своими пальцами, больше похожими на сосиски, ухитрялся виртуозно играть на гитаре.
Но сейчас их рядом не было. Только он и незнакомец. На темной улице. Глухой ночью.
Ноги Мазуркевича слегка замедлили ход, а мысли в голове горячечно засуетились: “Так, что делать? Чего это он ночью ходит? Убежать? От дома дальше буду, возвращаться опять…”
Незнакомец, не сбавляя хода, приближался. “А если у него “перо”? Пырнёт и всё. Денег у меня нет. А ему-то что, ткнёт, а потом будет разбираться”.
Потянулся в карман за сигаретами. Нащупал пачку и тут же одёрнул руку: “ Ага, закурю, и он попросит. А потом ножом меня. В живот”. Лоб покрылся испариной, несмотря на ночной холод.
Дистанция сокращалась. С незнакомцем их разделяло теперь метров десять. Уже можно было разглядеть куртку с капюшоном. Лица не видно, скрыто в тени козырька кепки. Руки встречный держал в карманах. “Вот-вот. Точно нож”. Ещё пять шагов, три…, один.
“П…….ц", - обречённо пронеслось в голове. Ничего более умного она придумать не смогла.
Рука Мазуркевича решила иначе. Резко, без замаха ударила незнакомца прямо в лоб. Тот упал.
Мазуркевич остановился. Постоял секунду-другую рядом. Начал понемногу приходить в себя. Руки мелко подрагивали, но испуг прошёл. Злость тоже. Достал сигарету, прикуривая, осветил спичкой лицо лежащего.
Обыкновенный мужик, лет сорока. Одет чисто. Кепка сползла на затылок, открыв аккуратную причёску и чуть щетинистые щеки. Крови на лице не было. Мужик был просто оглушён.
Мазуркевич досадливо крякнул. “Вот же хрень вышла… Ничего, скоро очухается”. Не вынимая изо рта сигарету, осторожно подтянул незнакомца к забору. Аккуратно прислонил, снова надев кепку на его голову.
И зашагал дальше своей дорогой. Но уже не покачиваясь. Минут через десять Мазуркевич был дома.
Прошло много лет. Но тот случай он помнит: ”А может зря я ударил?”
***
Оставленный им незнакомец минуты через две очнулся. Сидя на тротуаре, ощупал лицо. Вроде всё в порядке. Только на лбу чувствовалась припухлость и шишка.
Встал, отряхнулся, помотал головой. Ощупал карманы. Всё цело. Часы и бумажник на месте. Совсем отлегло. “Что это было?”
Евгений в тот вечер задержался допоздна у знакомой. Транспорт уже не ходил, телефон вызова такси не отвечал. Оставаться было нельзя, чтобы соседи утром не увидели.
Он шёл по тёмным улицам. Боялся. И, как оказалось, не напрасно. Только вот бить никого не хотел.
И, может быть, тоже зря? Не ударил...
_________________________________________________________
* Персонаж из водевиля И. Ильфа и Е. Петрова ”Сильное чувство”