- Ничего личного...Только правда....
- Двуличный ты, Петя, будь ты проклят! И род твой до десятого колена...
- Уведите - рявкнул тот - Сгною обеих, падлы!
Их умело скрутили, через пару часов скорый суд, без свидетелей, без доказательств - уголок газеты, три строчки - форменный донос, вот и всё судилище.... Сидели пару недель а Щорсе, потом Конотоп, зековский вагон, остановка в Архангельске, на пересыльной. Её на Новую Землю, куда Ивана, не сказали.
Сорок первый, май. Марию посадили на баржу, которую тащили в Архальгенск два буксира.
- Служивый - крикнул капитан Яковлев, охраннику -
У нас повариха лежит в жару, отпусти девку, команда голодная...
- Не положено.
- Она подконвойная?
- Не...свободна.
- Так какого чёрта?
- Но-но!
- Я тебе сейчас нокну, зараза! Обнаглели...
- Иди к начальнику.
Дима сошёл с борта, подошёл к зоне
- Чего тебе, кеп?
- Начальника.
- Ишь ты, он на проверке - и гоготнул - может я решу?
- У меня люди не кормлены, повариха лежит, молодуху пихнули на баржу... Пусть бы приготовила.
- Так пусть готовит...
- Ваш же идиот сказал: "Не положено"
Дежурный подошел к берегу и свистнул. Выскочил служивый.
- Вася, слезай, голуба, иначе урою!
Тот сошёл по трапу и дежурный сопроводил его таким пинком, что то мигом скрылся, за проходной.
- Забирайте, если согласна, она вольная.
Мария согласилась, не раздумывая - и занятие и любимое дело... К вечеру они вошли в такой туман, что гудков, не было слышно, только прошли Канин Нос, глубины большие, якорь не бросишь - цепи не хватит. Стали на плавучий, дрейфовали, постоянно подавали гудки... Обошлось, засерел рассвет, поднялся низовой ветер и из понесло к Гирлу. Туман, к обеду рассеялся и они направились в Белое море. Когда команда отобедала, М
Дима попросил Марию в красный уголок, поблагодарил за добрую готовку и спросил.
- У тебя, Маша, какие планы?
- Надо как-то мужа разыскать...
- Он тоже сидел?
- Забрали вместе, где, не знаю...
А через месяц грянула война. Буксир стоял у причала и она сошла на берег, спросила, где венкомат и, как военнобязанная, зашла, к дежурному.
- Я хочу на фронт
- Ваши документы... Да дела и за что вас?
- Было бы, за что...обидно..десять лет...
- Какая спецмальность военная?
- Переводчица, санинструктор, парашютистка. Выбирайте.
- Да, ценная единица. Формируется дивизия, получите обмундирование, оружие и завтра в 06.00, быть по адресу... Протянул ордер в склад
- Можете идти и удачи вам!
- Есть.
На буксир залетела, за узелком, в последнюю минуту, а там Дима, тоже, в форме и тоже спешил.
- Нам не по пути, Мария?
- Мне в дивизию.
- Знать провожу.
Мария устроилась в штабе, зашла в спецотдел и подала заявку на розыск Ивана, и как ни странно, вечером получила ответ...
"Иван Матвеевич Зинько, за ключённый №....., расстрелян, как враг народа, 17.03.1941." Конкретно и ясно. Проплакала всю ночь, до боевой тревоги. Часть перемещается до запасных путей, погрузка и на фронт. Диму назначили помполитом в первый полк.
Мария не сидела на месте, а помогала лечить ноги и руки, при погрузке случается... Потом отловили шпиона и она допрашивала, вместе с органами.
А тем временем их соединение бросили на Корельский перешеек.
Там творилось столпотворение - менялись войска, передислокация? Где фронт, где штаб фронта, где склады и ГСМ - чёрт ногу сломит...
Мария, старший лейтенант, печатала протокол допроса, когда зазвонил телефон.
- Мне штаб дивизии.
- Да это штаб, вы кто, назовитесть?
- Командующий фронтом.
- Слушаю вас, товарищ командующий, я старший политрук Мария Зенько, перводчик.
- Первое, где ваши командиры, срочно на связь.
- Есть!
- Второе. Сейчас подойдёт машина, садитесь в неё, пароль "Флаг". Кто рядом? Старший политрук.
- Дай мне его, а сама спеши.
Её встретил начальник штаба фронта Изюмов, как он представился и заговорил на берлинском наречии. Она ответила тем же, он перешёл на швабский и получил тот же ответ... Отлично, голубушка. Может и ещё какие языки?
- На пяти свободно, Японский с переводчиком, китайский надо практика..
- Что кончали?
- Ленинградский Технологический.
- Факультет?
- Танкостроительный.
- Так мне прикажете, разделить вас на части? В гаражах и капонирах столько вопросов...
- Не надо делить, пока срочного ничего нет, помогу, чем смогу, а там посмотрим.
- Спасибо. обнадёжили... И с этими петлицами не солидно. Верочка, приказ напечатайте, о присвоении очередного звания политрук второй категории, подойдите сами, там данные понадобятся... и срочно мне на подпись.
Такого взлёта, Мария, не ожидала и, не знала радоваться или как?
Сегодня выпала его очередь... Получилось, что он был последним в ряду смертников, рядом стоял чеченец с овчаркой...
- Шагом...арш!
И коротенькаая цепочка двинулась в короткий путь, теперь они, не утруждали себя - уводить приговоренных, за угол... траншея была узкая и глубокая, Иван мельком глянул и поёжился... Их просто смывали помпой, давали мощную струю, в конце траншеи было просторное окно, туда, в ущелье, пока поток тащит, перемелет, если не меткий выстрел...
Он стал лицом к стрелку, куцому степняку, не глядя, "дядя" скомандовал: "Пли!" И цепочка провалилась... Включили помпу и их понесло, било о стенки, выступы скального камня и вот полетели в прнопасть. Иван всё это видел и чувствовал, он был легко ранен в плечо - дрогнула рука степняка!. Иван грохнулся на кучку тел и отрубился... Пришёл в себя от холода, болело прострнеленное "навылет" плечо. Пошевелился, вроде боли больше, не почувствовал, тогда держась за острые выступы, поднялся на ноги и неуверенно пошёл в низ, куда ушла вода, там было отверстие...пролезть можно, но рука уже не держала, все ж попробовал и вывалился, на самое дно, где хлюпало озеро. Снова отрубился. Когда пришёл в себя (его разбудил луч солнца...) Он понял, что очень долго выбирается, а надо торопиться. Рана затянулась, но рука висела плетью. Иван снял ботинки, связал лозиной, перебросил через голову и вощёл в воду. Она была холодной, до ломоты всего тела, но он надеялся на то, что метрах в тридцати был камень и доплить бы, там можно передохнуть, а дальше видно будет, так далеко газлядывать нельзя...
Только он заполз сзади, где был пологий спуск, как загалдела собака.. Ивану бы выбраться на камень да погреться в лучиках апрельского солнца... Кое-где ещё лёд плавал, снега не дотаяли. А эти стояли, курили, не обращали внимания на брёх, наконец ушли, Ивану уже было, невмоготу и он полез на камень, отлежался малость, поглядел по сторонам, а маленький камешек виднелся метрах в сотне, справа... Но на половине пути плавало бревно. "Придётся рисковать, Ванька - иначе..." Понятно было - слишком близко к лагерю, опасно.
До бревна достался, когда солнце спряталось, уцепился за сук и вырубился, а тут начался ветер... Покрутил бревно на месте и потащил в сторону, куда глядел Иван, он пришёл в себя, когда волна бросила на обсушку, ему было. не до того, он замерзал, хватило сил выползти в осоки и отрубиться совсем...
Макар, смотритель маяка, шёл в ночь за рыбой, ветер рыбный, нагнал воды полный рог, а с водой и рыбку, скоро, хоть подсакой черпай.. Он вышел на тропу, к уловистому месту, а тут...на тебе, мужик валяется, без признаков жизни... Всё ж понял - живой! "Правда шкура да кости...ничего легше тащить. Проверка была вчера, пару недель будет тихо..."
Бросив подсачек он взвалил Ивана на загрывок...
- Люся, принеси чего переодеть да молока тёплого, да не стой!
Иван проснулся с головной болью, хрипами в груди, рука была перевязана, из-под тряпицы виднелся лист подорожника, очень болела рука, хоть отруби и выбрось... но терпел. Он лежал один, под старым рыбацким дубом... Рядом стояла бутылка укутанная шкуркой лисицы, Иван дотянулся, жадно попил, сумел снова засунуть в шкурку и уснул. Уже вечером его растолкал Макар.
- Как ты, Вань?
- Живу...
- Тогда поднимайся, садись на корочки, пойдём по островкам и камням, туда, где море и лодки, и рыбаки шастают. Может кто подберёт... Тут тебе нельзя, придут и тебя и меня кокнут.
Они шли по мелким перемычкам, питались утиными яйцами, мелкой рыбёшкой. Утром он перевязал руку Ивану, нажевал подорожника, чёрного пороха, намазал рану.
- Ничего, брат, сдюжиш.
К концу третьего дня они выплыли к высокосъму островку. Выжались, разбросили одежду подсыхать...
- Здесь, Ваня будешь поджидать оказию, вот тебе сачок, наловишь молюсков, мелкой рыбы, не пропадёшь с голоду. Должны лодки быть, иные останавливаются кулешу, ушицы сварить, не оставят в беде. Прощевай, мне к проверке нужно быть дома, иначе сам знаешь. Они обнялись и Макар заспешил обратно...
Лодка показалась и не заметила его, через три дня... Очень сожалел Иван, по этому поводу, ничего в рот не лезло. Спички подаренные Макаром он экономил, как Плюшкин свои сундуки. На седьмые сутки, когда он кое-как перевязал рану, появилось сразу три дуба, под парусами, пристали к острову, увидели его и побежали узнавать, как и что... Покачали гололвами...
- Не боись, Иван, в крайнем случае, в трюме, в рыбе спрячем. На, перекуси трещёчки вяленой, да икры подкопчёной, да много не ешь, постерегить, милок. Натрескались, от пуза ушицы, переночевали, доварили мясной кандёр и отчалили.. Они остановились вёрстах в пятнадцати, от пристани, в чагарниках, рассказали, как доййти до Онеги.
Там и ментов помене и на пароход можно наняться... Снабдили едой и пожелали доброго пути.
Рука начала потихоньку двигаться, он, со слезами , а разминал её постоянно опираясь добрым посохом.
Не доходя до Онеги, Иван повстречал валку подвод, что везли пропитание рабочим в лес, которые заготавливали лес на продажу, за границу.
- А поедем, Иван, с нами.
- Так там же органов, не в проворот...
- Всего один, при планшете и кобуре, работать надо, план надо... Там потише, чем тут будет, а хочешь, так подождёшь и с нами вернёшься.
- Надо же, как-то в мир выходить?
- Знаешь, у меня в паспортном племяшь работает...справки какой нету?
Иван улыбнулся, снял картуз выташил украденный им листочек с печаткой
- Гляди...был бы карандаш, так написал бы фамилию да номер, чего ещё надо?
Так и сделали, кеупили ему карандаш, заточили, написал Иван "ксиву и через неделю получил паспорт. Чем он мог отплатить добрым людям - поклонился до земли, обнялись и он ушёл на станцию, забралсмя на переходную площадку и уехал в Архангельск, где-то там должны остаться Машины следы...
Органы услали, куда Макаор когда-то баранов пас... Обратился в на Призывной пункт, узнав, что Мария его жена, дали даже полевой адрес...
- Направьте меня на фронт...она же воюет.
- Если только - формеруется, штрафбат или откамандируем...
- Пойду кровью смывать провину, которую, не совершал.
- Воинская профессия?
- Батальонный комиссар.
- Не шутите?
- Запросите досье, там всё есть.
- Запосим, Иван Ильич, обязательно! А сейчас держите направление и адрес.
Иван зашёл в казарму, которая была настежь.
- Дежурный?
- Ну чего хавало раскрыл? Я...вроде.
- А пёрышка, не желаешь, морда?
- Но-но, я...
- Теперь я буду тебя, шапна, пасти. Смирно, так твою...
Тот Слетел ласточкой... "Что за чёрт в кубарях а переплюнул, гад" А Иван ему в ухо спарава, потом слева.
- Как стоишь, урка? Ты здесь зачем?? запомни... Родину защищать. Ещё, хоть чуть увижу - сам расстеляю. или в лагерь верну!
Осталние выстроились в шеренгу - свой ведь... Зашёл в штаб, там младший командир за столом, с бумагами возится.
- Представьтесь.
- Матвей Журский.
- Отставить!
- Младший командир, помощник комштаба.
- Где осталной "генералитет"?
- Ушли по своим делам.
- Адреса помните
- Так точно
- Через пол часа, чтоб были здесь.
- Простите, мне просто не успеть...
- А вы прикажите первым двум, а откажутся - под расстрел!
Иван вернулся в казарму.
- Вольно, бойцы! Кто просветит, где ваше личное оружие?
- Разрешите, товарищ командир, мы его в глаза, не видели, отлежали бока на нарах, как воевать будем или нас на убой поведут.
- Отставить панические сопли... Я политический. Запомните, разгильдяйства, не потерплю, от каждого. Поняли?
- Да...
- Понятн...
- Отставить! Начинайте быть людьми. Займитесь личной уборкой и гигиеной, мордй умойте...
Когда он вышел, кто-то сказал
- Вот бы оставили нам, с ним не так страшно и если придётся - защитит, не полезет пяпиться.
Собрался штаб, двух не было, не спешили на службу... Когда зашёл - зашевелились...
- В шеренгу, по одному стройся!
Ни один, кроме младшего Журского, не дёрнулся.
- Байкот, товарищи офицеры? Журский, приказываю отобрать оружие и расстегнул кобуру - я помогу. Приступайте. Кто без оружия к стенке! Все?
- Так точно.
- Звоните в комендатуру, пусть вышлют машину и охрану.
Пришла машина, весь штаб вывели, под конвоем, посадили в машину и увзли.
- Журский, садитесь на телефоны, кто у нас командир гарнизона?
- Бригадный комиссар Горбов.
- Вот ему и позвоните, сообщите , в общих чертах, о ЧП и передайте трубку мне
- Пожалуйста, товарищ командир, он ждёт.
- Василий Глебович, день добрый Человечище!
- Иван, ты? Какими судьбами, сейчас машину...
- Не стоит, дорогой мой, Я один тут и помощник, младший политрук, штаб полночтью арестован мной и отправлен на губу.
- Что случилось? Да где ты?
- Я командир штрафбата. Всё, при встрече.
- Еду, Ваня.
Ини ситдели в закутке делопроизводителя, глядели долго, осваивались, не виделись давно...
- Говори Ваня.
-Начну с того, что я просидел в лагере десять лет, не знал за что, убежал, после расстрела
- Да бог с тобой!
- Так вышло, когда-нибудь расскажу... Получил направление, пришёл - в казарме хрень, контингент ещё тот, в штабе, кроме помощника, никого. Пришлось срочно собрать. Устроили байкот, отказались строиться...
отобрали орижие и отправили на губу. Расстрелять? Так я этого нагляделся, на пять жизней с лихвой...
- Да, Ваня, что ж ты ко мне не пробился?
- Так они, батя, всё предусмотрели, чтоб не рыпался, так и жену прихватини...
- Марию? И где она? Жива?
- На фронте, где ей ещё быть, если миеня гноили?
- Вот так у нас всегда, люди сидят, а шваль у руля.
О штабе, не беспокойся, я их своими силами, к тебе в штрафбат, а людей подброшу, наших, надёжных. Пока прощай, сынок, спасибо, что помнишь старое.. Звони, не стесняйся, я круглосуточно у телефона. может Сонечка позвонит...
- Так и не откликнулась?
- Но я надеюсь...
- А где сейчас Чернов?
- Где-то под Петрозаводском...
- Понял.
Он проводил большого друга и занялся складами, кладовщика до сих пор, не было.
- Позвонине в горком, пусть разыщут кладовщика и тащат сюда.
- Парни, кому надоело валяться, не менее пяти.
- Есть, командир, всегда ваши.
Они вышли во двор, сняли с пожарного поста лом, сломали замок...
- Журский, ведите протокол, а вы все прочтёте и подпишетесь.
Лампы не включались... Нашли три летучие мыши, взяли накладные и пошли по рядам товаров... Не тут то было, получалась такая морока, чёрт ноги обломает.
- Командир, не партесь, поручите нам троим, мы за ночь все развяжем и покажем.
- Добро, урки, тогда пойдём открывать склад оружия.
А тут пол конвоем привели кладовщика, пререпуганного, аж обмочился, хапуга....
В первой накладной, по стрелковому оружию, не хватало, ни много, ни мало - восемьдесят винтовок и припаса, к ним, не было "максима", четырёх Мосина, тоже с припасом... Остальное пришлось самим распутывать. Кладовщик посинел весь, упал в падучей и скончался, пока скорая появилась...
Не дошёл штаб до штрафбата - расстреляла тройка, у городской стены старинной.
Из лагерей доставили партию "охочих" на войну прогуляться. Старожилы встретили жиганов нелицеприятно. Сторевая, распорядок, пробулили какое-то чувство, в их закоренелых душах и новенькие мигом присимирели. На двух полутарках прибыл штаб, спасибо другу... Машины остались на балансеЮ
, при части. Шло срочное пополнение боезепаса и припасов в дорогу Их уже давно поджидали на перешейке...
И вот они выступают. стояли двенадцать трёхтонок и два тягача, с сорокопятками. Подвезли их к Онежскому озеру, там пересели в катера и вперёд!
Марш был короток, траншею пришлось подремонтирогвать, ночью делали узкие ходы и окопы, впереди траншеи -кувшины, чтоб и стоять у бруствера и спать сидя, там внизу вечная жижа... Было, на удивление, тихо, немцы экономили? Что-то новенькое. Иван не прикорнул третьи сутки. Штаб фронта молчал, сколько было запросов... Расслабляющее положение на зорьке, к обеду появляется ленца, уже бы и размяться...
Они налетели, почти на бреющем, отбомбились и улетели, урона мало, а по нервам пощипали...
- Бронебойные ружья товсь! Из траншей, не вылезать, подкопать стенки, для ног и...
- Есть! - понеслось по фрунту...
Этих встретили очень удачно пять стервятнмков задыимили, бомбы стали метать, без прицела и быстро смылись, справлять тризну.
Начальник штаба фронта наблюдал налёт противника.
- Гляди, Влад, как штрафники их покалечили, распространить опыт, узнай, кто командует, звания повысить и красную звёздочку.
Пришлось Ивану собраться и срочно в шьтаб фронта пилить на мотоцикле.
- Влад, чего там такая спешка, кажется ещё сильнее налёт будет.. - Успеете, полковой комиссар, сам доставлю.
- Лады.
Он предстал перед командующим.
- Прибыл по приказанию, товарищ командующий.
- Долго нам не дадут поговорить, комиссар, как тебя?
- Иван Зинько. Так вот что - получай звание и орден "Красной Звезды, буду держать связь. Как твои гаврики?
- Сам такой же, товарищ командующий. Нормально, когда Родина...
- Понял. Всем, сбившим сегодня самолёты, снять судимость, я позабочусь. Бывай!
Они успели вовремя. Налёт был эшелонами, в три захода. На этот раз фашисты потеряли семь бобардировшиков и пять мессеров охраны... Такого урона давно немцы не получали. Так за несколько вылетов и авиации, не останется. Теперь висел, в зоне недосягаемисти фоке-вульф, снимал всё подряд, надеясь разгадать тайну потерь.
Сашка, урка, глядел, глядел... "А чем чёрт не шутит?" Влез под треногу ружья, Отогрел в руках патрон, вставил в приёмник... Он почти, не прицелился - бывший охотник, белку в глаз бил, а тут... Самолёт просто взорвался, рассыпался на куски и они падали, дымили, подкручиваясь в воздухе... Парень хмыкнул, сплюнул и стал, у своего мета, готовый выбросить тело, для атаки.
- Иван наблюдал всё это, от начала и до конца.
- Бойцы, вы видели это? Конечно видели. Он подошёл к Сашкеу, пожал руку и взял, пол козырёк.
- Следуйте примеру товарища!
Мария прочла во "Фронт" заметку о штрафбате, где родилась инициатива, отстреливать фашистские самолёты, а комадует штафбатом полковой комиссар Иван Зинько...
Хорошо, что никто не видел её состояние, она подбежала к Владу.
- Свободен?
- Пока да...
- В штрафбат, пожалуйста.
- Опыт перенимать?
- Муж Ваня мой, дурак.
- О-о!
Они ситдели в закутке траншеи... Муж и жена, десять с лишком лет... Как можно выдержать такое. "Он ещё, не успел ей рассказать свое "воскресение" и стоит ли?"