28. СИМЕНС. ЛЕКАРЬ И ЭСКВАЙР
Дорога, почти всё время бегущая прямо, делала здесь изгиб, и местность заметно повышалась. Собака вдруг перестала лаять и тоскливо завыла.
Арапчонок, первым взбежавший на пригорок, внезапно остановился, будто налетев на невидимую преграду. Его переломило пополам и бурно вырвало. Наёмник, следовавший сразу за ним, громко выругался, судорожно сжав мосластые кулачищи.
У Сименса тягостно заныло в груди, едва он увидел разграбленный дилижанс, криво стоящий посреди дороги, рядом с павшими лошадьми. А когда разглядел остальное - спёрло дыхание. Земля и голые придорожные заросли были густо окроплены кровью как на бойне, и повсюду, в липких тёмных лужах, кучами грязного тряпья валялись мёртвые тела.
Остальные нагнали их минуту спустя. Узрев картину побоища, мятежный поэт побледнел так, что на его голове проступили старые шрамы, серенький писарь заохал по-бабьи, а зубы благородного воителя отчётливо скрипнули.
Сименс нетвёрдой походкой, как во сне, ступал, обходя окровавленные тела. Членов отряда среди них не наблюдалось – всё сплошь лохматые тощие мужланы с плохими зубами и отпечатками вырождения на мёртвых лицах.
У дилижанса копошилась собака, скребла лапами и жалобно повизгивала. Сименс хотел посмотреть что там, но пёс ощетинился и глухо зарычал на него.
- Эй, парень! – позвал он арапчонка. – Убери-ка своего зверя.
Мальчишка оттащил псину в сторону, ухватив прямо за шкуру на загривке.
Рядом с каретой оказалось ещё одно тело. Оно лежало ничком, вокруг головы растекалась кровавая лужа, а волосы на затылке слиплись в безобразный колтун. Это был возница первого дилижанса: Сименс узнал его по меховой безрукавке.
Он стал переворачивать мертвеца на спину, но тот вдруг тихо застонал, а между подрагивающими веками мелькнули белки глаз. Мальчишка отпустил собаку и с всхлипом бросился перед раненым на колени.
- У нас живой! – крикнул Сименс.
Он произвёл быстрый осмотр, убедившись, что кроме раны на затылке, других серьёзных повреждений нет, а потом достал флягу с водой и принялся смачивать вознице губы и отирать лицо покрытое коркой из песка и запёкшейся крови.
- Как он, Сименс?
Сир Тибальд навис над его плечом.
- Плохо. Сама рана не слишком опасна, но я подозреваю коммоцию [17] мозга. Об этом свидетельствует кровь из носа и ушей.
- Чем мы можем ему помочь?
- Почти ничем. Сейчас я промою и обеззаражу рану. А в дальнейшем ему необходимы будут лишь покой, обильное питьё и холодные примочки.
Подошёл наёмник, постоял, молча наблюдая за перевязкой, сплюнул в сторону.
- Я нашёл следы, - тихо сказал он сиру Тибальду. – Далеко их увести не могли. Если двинем прямо сейчас, то быстро нагоним. Ещё до темноты.
- Что делать с раненым? – также тихо отозвался Рыцарь Белой Маски. – Взять с собой мы его не можем, но и оставлять здесь одного тоже не годится.
- Оставим кого-нибудь с ним… Эй, ты, как тебя!.. – наёмник подозвал писаря, охающего у каждого тела. – Приглядишь за раненым. Доктор покажет, что нужно делать.
Сименс едва заметно усмехнулся. Похоже, ему удалось, наконец, заслужить уважение этого мужлана: впервые тот назвал его доктором, а не сопляком или мальчишкой.
Постанывающего возницу уложили на одно из сидений дилижанса, следом взобрался съёжившийся Склянь. Он рассеянно выслушал указания Сименса, боязливо поглядывая в сгущающиеся за окнами сумерки. Ему явно не улыбалось остаться здесь одному, но лезть в зловещие тёмные заросли хотелось, видимо, ещё меньше.
Собака, не желая покидать своего хозяина, глухо ворча, устроилась под каретой.
Сир Тибальд объявил десятиминутную готовность. Он отстегнул от пояса меч, опираясь на его рукоять, опустился на колени и, склонив голову, прижался лбом к чешуйчатым ножнам. Путешествуя бок о бок с благородным воителем, Сименс не раз бывал свидетелем этого странного обряда: старый рыцарь творил отходную молитву по павшим врагам.
Наёмник, усевшись на поваленном дереве, яростно охаживал точильным камнем лезвия шестопёра. Арапчонок устроился рядом и наблюдал за ним, подперев кулачком щёку. Аль-Саади отрешённо бродил меж мёртвых тел. Губы его шевелились, из рукава плаща болтался обрывок цепи.
Сименс, отойдя в сторонку, торопливо справил малую нужду. Завязывая тесёмки гульфика, он бросил взгляд в сторону леса, и рука его сама собой потянулась к кинжалу за поясом. Между корявых стволов, почти сливаясь с ними, неподвижно стоял человек. Сименс уже совсем было собрался окликнуть остальных, когда человек поднёс к губам палец, призывая к молчанию. Выйдя из тени деревьев, он медленно пошёл навстречу.
Сименс с трепетом заметил, что видит сквозь него, и волосы на его затылке зашевелились.
- Кто ты такой? – выдохнул он, когда призрак остановился шагах в десяти.
«Я могу помочь», - голос прозвучал, казалось, прямо в его голове.
Сименс вспомнил о колдуне, про которого говорила леди Мюррей.
«Тогда почему ты не помог здесь?» - мысленно спросил он.
«При свете дня я бессилен. Ночь – моё время».
Сименс оглянулся на своих спутников. Сир Тибальд заканчивал молиться, наёмник осторожно проверял пальцем остроту лезвий. Никто не смотрел в его сторону.
«Они меня не видят», - усмехнулся призрак.
«Что я должен делать?»
«Забери мой череп».
Растерзанный саквояж леди Мюррей валялся рядом с дилижансом. Его содержимое было разбросано в пыли. Сименс пошевелил мыском сапога в груде разноцветных флаконов, мятых свитков и спутанных амулетов. Он почти сразу нашёл то, что нужно: округлый предмет, завёрнутый в бурую замшу. Сквозь разрыв в ткани на него смотрел чёрный провал глазницы.
Сименс осторожно поднял свёрток и украдкой сунул его за пазуху.
- Идём! – хрипло скомандовал сир Тибальд, тяжело поднимаясь с колен.
Вслед за контрабандистом они вошли в лес.
Не требовалось быть следопытом, чтобы идти по обнаруженному им следу. Сименс ясно видел, что недавно здесь прошло не меньше дюжины человек, которые не особо старались скрыть своё присутствие. Пленники тоже были среди них: на обломанной ветке болталась оторванная с мясом кружевная манжета дона Алонсо, а в слежавшейся хвое оставили глубокие вмятины каблуки ботфортов леди Мюррей.
Солнце ещё не село окончательно, но среди корявых узловатых стволов царил недобрый полумрак. Скрипучая сухая хвоя под ногами сменилась белёсым мхом, глушащим шаги. След похитителей сделался менее явным, и чтобы не потерять его пришлось перестроиться в шеренгу и смотреть в оба. Так они прошагали около часа, а когда на западе угасли последние отблески заката, впереди, между деревьями, замелькали огни.
__________________________________________________
17. Коммоция – (от лат. commotio) - сильное внутреннее сотрясение.