ДЕСЯТАЯ ГЛАВА
Старший лейтенант запаса Павлов Андрей Васильевич в 96-ом уволился из рядов Российской армии по ранению. Попив с месячишко горькую, не найдя смысла в этой жизни, он устроился в школу военруком. Отдушину он нашел в детях. Созданный им военно-патриотический клуб собрал не только учеников школы. Сюда потянулись подростки, пившие в подворотнях, дети из неблагополучных семей, выгнанные пьяными родителями из дома. И он, Василич, прошедший все круги страшной войны, сеял в их души не злобу и умение убивать, а доброту, благородство, давал силу, чтобы помочь слабому, веру, чтобы выжить в этом обезумевшем от горя и боли мире...
Не так давно он и сам поверил в Бога. Поверил, когда верить было уже не во что. Проходя мимо церкви, он увидел мальчишку, брошенного всеми и просящего милостыню. Придя с войны ему самому впору было встать рядом с этим пацаном. Кому он нужен? И в тот момент он уже знал, чему посвятить свою жизнь. Он зашел в церковь, поставил свечку, помолился как умел. Теперь он точно знал - Бог все - таки есть. И это его знак. Бог дал ему в жизни новый смысл и Бог подскажет и поможет понять, как жить дальше.
Но однажды ночью его разбудил телефонный звонок.
- Здорово, Василич, ты мне нужен.
* * *
- Ну что ж, давай выпьем за встречу, - перед Василичем сидел уже не его солдат, а уверенный и расчетливый бандит, - понимаю, что ты не просто так позвонил и приехал ко мне, Холод. Пойми, я живу уже другой жизнью. И таким, как ты, там нет места. Я устал, но я помогу тебе. Не авторитету Холоду, а младшему сержанту Холоду, спасшему мне там жизнь. Я в долгу перед тобой.
- Василич, мне нужен тротил. Много тротила. У тебя наверняка остались каналы там, на армейских складах. Я заплачу сколько надо.
- Я не пойму, для чего тебе все это надо? Война закончилась, а ты продолжаешь воевать. Забудь о мертвых, помни о живых. Побойся Бога.
- Не о том мы говорим. Это моя война, и я должен ее закончить. Ты мне поможешь? Я заплачу хорошо.
- Холод, когда последний раз ты был в церкви?
- Ни к чему мне это, Василич. Мой Бог умер. У меня нет Бога.
- Зря...
- Так ты мне поможешь?
* * *
Разговор с Василичем оставил неприятный осадок в душе Холода. Он видел, что тот, несмотря на свою ненависть и презрение к Его образу жизни, ко всему, что его окружает, помогает ему. Бог, Бог... а что такое этот Бог? Он сидит где-то там, наверху, и ему абсолютно наплевать на таких, как он, Холод. Пускай Василич верит, а он будет ненавидеть. Но когда он проходил мимо церкви, его как магнитом потянуло туда. Может быть ему просто было интересно узнать, что там, в церкви, так сильно изменило мировоззрение его друга. Как получилось, что солдат стал монашкой? На входе его остановил служка:
- Приходите завтра. Служба уже закончена.
- Да я так, просто посмотреть...
Служка пристально взглянул в Его холодные глаза:
- Рано Вам сюда, никто Вас не ждет здесь. Ваша душа еще где-то в потемках бродит, а здесь чисто и светло.
Озноб пробежал по коже Холода, а служка как будто растворился. Да и был ли он вообще? Этот голос звучал где-то там, глубоко внутри.
- А живи как знаешь, Василич, - сказал Холод, выходя из церкви.
Проходя мимо нищих, он всунул в их заскорузлые руки несколько медяков.
- Спасибо тебе, сынок, храни тебя Господь, милый.
И одна из нищенок, щуря свои подслеповатые глаза, смотрела вслед уходящему от нее вдаль молодому человеку, силясь что-то вспомнить. Но разве могла она узнать в нем почти пятнадцать лет назад брошенного ею сына?..
Мне не понять, для чего светит радуга в дождь…
И почему ты живешь и хаваешь ложь…
Как закопченные стены коммунальных квартир,
Воняет кислой мочой безумный твой мир.
Мне не понять твоего смысла неба в заплатках,
Я ненавижу, когда все чисто и гладко,
Ты переклеишь обои, и это знак перемен,
Но остаешься один в плену этих стен…