ГЛАВА 13
О ТОМ, ЧТО ИНОГДА ЛУЧШЕ УХОДИТЬ ПООДИНОЧКЕ
Теперь мне стало понятно, почему Профессор не нашёл моего имени в «журнале регистрации актов смерти». Выходит, попав под машину, я словно бы раздвоился: один перенёсся в мрачную и загадочную Щель, а другой остался в привычном и понятном мире – продолжал взрослеть, заимел отдельную комнату, пошёл учиться в нефтяной техникум.
Сначала я даже немного позавидовал тому – другому, но потом пожалел его. Ведь у него не было Луковки, а она стоила того, чтобы оказаться здесь. Стоила того, чтобы умереть.
Я не стал листать фотоальбом дальше - закрыл его и положил на прежнее место.
Потом переоделся в парусиновые штаны из шифоньера и приглянувшуюся оранжевую футболку с незнакомым логотипом на груди, а старые шлёпанцы сменил на почти новые кроссовки; подумав, снял с вешалки джинсовую куртку. В комнате сестры я прихватил кой-какую одежду и для Луковки, решил, что та должна прийтись ей впору: они с моей сестрой были схожей комплекции.
Что-то мешало мне уйти. Я ещё раз прошёлся по комнатам, огляделся, снова подошёл к книжному шкафу, открыл. Альбом с фотографиями притягивал меня, хотелось заглянуть внутрь, полистать, но я удержался, вытащил только общую фотографию, сложил вчетверо и, поколебавшись немного, сунул в задний карман новообретённых штанов. Пригодится.
Луковка ждала меня на кухне. Она вскипятила воды, заварила свежего чаю и успела настрогать большую тарелку бутербродов: с сыром, с ветчиной и со шпротами.
Я решил ничего ей не рассказывать. Мы с аппетитом позавтракали, делясь впечатлениями от увиденного полчаса назад.
«Клёво он громанулся! Правда?» - «Класс! А как земля дрогнула!.. Помнишь?» - «Ага! И смерч!.. Смерч ты заметил?» - «Ещё бы! Зыковски! Прям как в Арканзасе каком-то!..» - «Точняк! А ты ещё идти не хотел...».
Не помню, чтобы отказывался идти, но переубеждать её я не стал. Себе дороже.
Вещи сестры Луковке явно понравились. Переодевшись, она с видимым удовольствием оглядела себя в настенном трюмо и благодарно потёрлась носом о мою щёку.
- Куда теперь? – спросил я.
- Раз уж мы здесь, - Луковка сделала вид, что задумалась, но мне вдруг стало ясно: у неё давно уже всё было решено. – То давай поищем «блуждающий туннель». Думаю, сюда «следопыты» ещё не успели добраться. Так что шанс у нас есть.
Вот, оказывается, в чём было дело. Значит, показать мне падение башенного крана не было целью нашего прихода сюда – так, вроде приятого дополнения к основной миссии.
После того, как Андрюха открыл закономерность появления «блуждающего туннеля», «следопыты» тотчас кинулись его разыскивать и, надо признать, находили с завидной регулярностью, но всякий раз он снова исчезал, возникая где-то в другом месте, и поиски приходилось начинать сначала.
«Следопыты» фиксировали каждое новое появление «туннеля» и вскоре выяснилось, что тот никогда не возникает в одном и том же месте, неизменно меняя либо «пространство», либо точку выхода. А, поскольку, точек выхода в любом из «пространств» было всего восемь, самих же «пространств» где-то около ста двадцати, то проведя несложные вычисления легко было видеть, что возможных мест обнаружения «блуждающего туннеля» выходило никак не более тысячи. «Следопыты» отыскали уже около четырёхсот и стремились найти оставшиеся, надеясь выяснить, что же произойдёт, когда «туннелю» больше некуда будет перемещаться.
Бытовало убеждение, что, когда это случится, откроется выход из Щели во внешний мир и каждый сможет покинуть её и вернуться домой. По другой версии, повезёт только одному счастливчику, прошедшему первым, для остальных же выход из Щели закроется уже окончательно и навсегда.
Существовала также третья версия, согласно которой «блуждающий туннель» и есть тот самый пресловутый выход из Щели, воспользоваться которым можно в любой момент – нужно только понять как. Андрюха вот догадался. И ушёл.
Странно только, что он Сашке ничего об этом не рассказал: они ведь, вроде, большими друзьями были. Но, что ни говори, а чужая душа – потёмки.
Откуда возникали эти легенды, было непонятно - должно быть, от безысходности.
Поскольку заняться в «пространствах» было особо нечем, «следопыты» искали «туннель». Без должного, впрочем, энтузиазма: со скуки. И только единицы, вроде Профессора, Сашки и Андрюхи (до того, как он пропал) были заняты его поисками по-настоящему.
Луковка всегда высмеивала «следопытов» с их нелепыми правилами и традициями. Когда же речь заходила о «блуждающем туннеле», её язвительность просто зашкаливала. А теперь вдруг выясняется, что она и сама не прочь была бы этот «туннель» отыскать. Только вот, очень хотелось бы понять: зачем?
- Давай поищем, - согласился я, старательно скрывая своё удивление. – Отчего же не поискать? Делать-то в самом деле нечего.
Мне и самому давно уже не терпелось заняться поисками «блуждающего туннеля», но, зная отношение Луковки к этому мероприятию, я ни за что не отважился бы предложить ей это сам. А она, должно быть, не ожидая от меня такого быстрого согласия, и уже слегка ощетинившаяся, уже готовая начать отчаянно доказывать преимущества того, что ещё недавно готова была не менее отчаянно критиковать, втянула обратно свои колючки и благодарно улыбнулась.
Наша одежда не успела ещё как следует просохнуть, поэтому мы не стали забирать её с собой, решив довольствоваться теми вещами, которые нашли в доме. Я отдал Луковке свою джинсовую куртку, у которой ей пришлось изрядно подвернуть рукава, а на себя напялил мешковатую хозяйскую толстовку с наползающим на глаза капюшоном и глубоченными, по локоть, карманами. Дождь на улице уже совсем прекратился, но небо оставалось затянуто облаками, и было не по-весеннему прохладно.
Чтобы добраться до ближайшей точки выхода «блуждающего туннеля» нам с Луковкой не было нужды заглядывать в «базовую карту»: все «следопыты» давно знали их расположение наизусть. Нужное место находилось под трибунами открытого хоккейного корта (который с наступлением лета превращался в теннисный) за два микрорайона отсюда.
Наш путь лежал через двор с тремя, нетипичными для Пионерска, двухподъездными домами, по которым мы с Сашкой когда-то удирали от «обнулителя». Мне вдруг вспомнилось, что в том «пространстве» тоже был девяносто восьмой год, только уже осень. С тех пор Очкаря я встречал всего несколько раз. Мне показалось, что он стал намеренно избегать меня, потому что по какой-то причине недолюбливал Луковку.
Поговаривали, будто большую часть времени Сашка посвящает теперь поискам «блуждающего туннеля», почему-то связывая его с пропажей своего прежнего напарника Андрюхи, который, вопреки прогнозам Профессора, до сих пор не нашёлся. Новым напарником Очкарь так и не обзавёлся, действуя по большей части в одиночку, лишь изредка присоединяясь на время к какой-нибудь группе «следопытов».
Низкие воротца корта стояли распахнутыми настежь, «туннель» должен был находиться у дальнего бортика – прямо под комментаторской кабинкой. Луковка с ходу нырнула под трибуны, огибающие корт по периметру, чтобы потом не пришлось протискиваться между узкими рядами скамеек, а я двинулся через корт напрямик, поскольку мне не улыбалось идти, сгибаясь в три погибели. К тому же, уже отсюда было прекрасно видно, что никакого «туннеля» за трибунами нет.
Но оказалось, что я сильно ошибался.
В этом «пространстве» под комментаторской кабинкой была оборудована небольшая, обшитая листами оцинкованной жести, подсобка, по-видимому, для хранения спортивного или хозяйственного инвентаря. Именно между ней и стенкой, огораживающей трибуны сзади, располагался узкий промежуток, заполненный вязкой, почти осязаемой темнотой.
Хотя шансы отыскать «блуждающий туннель» были достаточно велики, я никак не ожидал, что мы найдём его так сразу, едва начав поиски. Предполагая, что на это уйдёт какое-то, довольно продолжительное время, я даже не успел толком придумать, что нам делать, когда (и если) мы его всё-таки обнаружим.
Дело было в том, что через этот «туннель», в отличии от любого другого, пройти можно было лишь в одиночку, после чего тот сразу же исчезал и появлялся в новом месте. Значит, реши мы с Луковкой им воспользоваться, идти пришлось бы только кому-то одному из нас, а мне сейчас ужасно не хотелось с ней разделяться, особенно после встречи с Володькой Миллером. А учитывая то, что забросить этот «туннель» мог абсолютно куда угодно - желание лезть в него отпадало окончательно. Поэтому, наверное, следовало бы поскорее вернуться в обитаемые «пространства» и сообщить о нём кому-нибудь из «следопытов», а может быть разыскать Профессора или Сашку и рассказать им лично: пусть они сами этим «туннелем» занимаются.
- Лезь сюда, - сказала Луковка, возникая за трибунами. - Чего застыл?
- Зачем? - спросил я.
Она ничего не ответила, приняв позу нетерпеливого ожидания.
Пришлось лезть. Оцарапав ладонь о вылезшую шляпку гвоздя и нацепляв на толстовку дохлых мух и ошмётки засохшей краски, я оказался под трибунами.
Луковка, прищурившись и покусывая губу, разглядывала плотно сжатую темноту.
- Ну что, пойдём? – спросила она, беря меня за руку.
- Погоди-погоди, - удержал я её. – Сюда же только поодиночке можно.
Луковка пренебрежительно фыркнула. Мы с ней никогда не соблюдали временнОго интервала, установленного «следопытами» при прохождении «туннелей» по двое или в группе, а всегда проходили через них, крепко держась за руки, хотя, конечно, в «туннеле» нас потом всё равно разъединяло.
- Это ведь не просто «туннель», а «блуждающий». Вспомни Андрюху…
Дело в том, что при нашей последней встрече, Очкарь признался мне: перед тем, как Андрюха пропал, они тоже нарушили правило и прошли через «туннель» вместе.
- При чём тут Андрюха? Они же с Сашкой на «разветвлёнке» разошлись. Он сам говорил.
- Сашка тогда ещё не знал, что «туннель» - «блуждающий». Это он после догадался.
Луковка молчала, обдумывая. Потом её осенило:
- Но ведь Андрюха-то не мог не знать. И правило, что «туннели» можно только по одному проходить – это ведь он придумал. Тогда почему, сам же его и нарушил?
- Не знаю? - ответил я, ещё не понимая, куда она клонит.
- Андрюха знал, что перед ними «блуждающий туннель», и знал, чтО случится если двое войдут в него одновременно. Он потому и запрет установил, чтобы кто-нибудь случайно не раскрыл его тайны.
- Ну и где теперь Андрюха? – во мне нарастало раздражение. – Или, может быть, ты тоже думаешь, что ему удалось выбраться из Щели?
Я поймал себя на мысли, что говорю сейчас совсем как Очкарь.
- Может быть и думаю, - легко согласилась Луковка. – А может быть и нет. Так что давай, на всякий случай, попрощаемся.
Она взглянула на меня снизу вверх, встала на цыпочки, обвила руками мою шею и надолго прижалась своими губами к моим.
- Не надо… - прошептал я, понимая, что она уже всё для себя решила. - Не надо.
Я легко мог бы удержать её, но понимал, что тогда она вернётся сюда с кем-то другим, и после этого уже никогда больше не будет моей Луковкой.
- Пойдём.
Она взяла меня за руку и повела за собой. Тьма, густая, как черничный кисель проглотила нас, и в тот же миг я почувствовал, что сжимаю в своей ладони лишь пустоту.
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2020/03/24/1834