Зайдя в дом, в глаза бросилась до мурашек неприятная картина. По гостиной летала посуда, падая и разбиваясь на мелкие осколки. «Негодяй! Лжец! Мошенник!», - мама хватала всё, что под руку попадалось и кидала в отца. Он пытался увернуться как мог – «Прекрати!», - отец кричал, выставляя перед собой руки в защите – «Что здесь происходит?», - мои глаза бегали из стороны в сторону, переключая внимание с отца на мать. Мама резко обернулась, нервно поправляя причёску – «А вот что!», - она протянула письмо, оказавшееся повесткой в суд. Отца обвиняли в соучастии в отмывании денег. Без сил рухнув на диван мама расплакалась. Отец сел перед ней на колени, стараясь заглянуть в лицо, но она отвернулась, раздражённо поведя плечами. «Каждый совершает ошибки…», - голос отца резко затих, он был в отчаянии – «Но твои стоят нам слишком дорого!», - гневное лицо матери источало лишь чистейшую ненависть. Никогда не видя её такой прежде, грусть всё больше одолевала меня, давая понять, что близкие люди постепенно становиться чужими друг для друга. Мой голос почти дрожал, когда я, пересилив себя, заговорила: «Тебя могут посадить в тюрьму?» - «И посадят!», - опередила меня мать – «Перестань молоть чушь», - спокойным, но крайне нервозным голосом произнёс отец – «Я делал это ради вас, а сейчас ты выставляешь меня виноватым? Вы ещё спасибо должны мне сказать, неблагодарные!», - его глаза засверкали ни то в гневе, ни то в сожалении. Отец подошёл ко мне и, поцеловав в лоб, прижал к себе. Он хотел проявить отеческую ласку, но она выглядела показушной. Я едва сдержалась, чтобы не оттолкнуть его. «Как-нибудь выкарабкаемся», - прошептал отец, но мама, не желала слушать подобной лжи - «Как-нибудь! Уже выкарабкались из Балтимора в эту дыру!», - от переживаний она дрожала. Выглядела бледной и истощённой, глядя на неё, злость на отца только множилась. Мама едва стояла на ногах, стараясь успокоить, я усадила её в кресло, но она будто не слышала моих слов, лишь качала головой, бросая ненавистные взгляды на отца. «Он постоянно впутывает нас в какие – то проблемы», - шептала она, не в силах унять дрожь в коленях – «У меня и злости не осталось - сплошное разочарование», - отец вздрогнул от этих слов, выпрямился, как бы набираясь смелости, и снова подошёл к ней: «Ой, пожалуйста, давай без этих пафосных речей? Не устраивай здесь цирк!», - мама фыркнула, демонстративно отвернувшись. В гостиной воцарилась тишина. Каждый думал о своём. Почему-то возникло ощущение невозврата: теперь всё будет иначе. Между родителями вдруг появилась стена, но сумеют ли они разрушить её так же быстро, как и построили?
Осколки от разбитой посуды хрустели под ногами, пока я шла к себе в комнату через гостиную. Стоило отойти, как мама беспокойно, злобно о чём-то заговорила. Отец отвечал её с такой же интонацией, граничившей с ненавистью. Я не хотела верить в то, что его могут посадить. И вовсе не потому что он этого не заслужил. А потому, что тюрьма казалась чуть ли не призрачным местом, куда не могут попасть мои родные. В комнату я зашла ещё прислушиваясь к голосам в гостиной. Но какое-то движение у окна отвлекло от семейных разбирательств. Тень крутилась, ходила взад и вперёд, словно ожидая, пока её впустят. Подойдя ближе, я прильнула к окну, пытаясь разглядеть, кто же там. Круглые, испуганные глаза уставились на меня. Зрачки почти полностью поглотили радужную оболочку, оставив цветным лишь жёлтый ободок. Сердце пропустило один удар. За окном сидела кошка. На улице было прохладно, я открыла окно, поспешно впуская животное в тепло. Пройдя через комнату, включила свет, кошка завертелась, гоняясь за своим хвостом. У неё была гладкая, чёрная шерсть, почти переливающаяся, и под определённым углом отдававшая в коричневый. Захотелось её погладить, но та зашипела, подняв в воздухе лапу в предупреждении. Я резко отодвинулась, когда поняла, что кошка выглядит на редкость знакомой… «Миссис Хилл, сидевшая на кресле, жестом велела сесть напротив. На руках у неё, свернувшись клубочком, лежала чёрная кошка» … Я не могла вспомнить, когда помимо собаки, увидела в антикварной лавке других животных. Несмотря на это, зародилась уверенность, что кошка принадлежит именно ей. Животное посмотрело на меня на редкость умными глазами, затем снова покрутилось, на этот раз, топча лапками место для сна, и легло, свернувшись комочком. И хотя кошка явно не питала ко мне симпатию, чувствуя её тепло в изголовье кровати, заснуть было легче обычного.
Родители начали ссориться с самого утра. Уже сейчас лицо мамы было бледным и осунувшимся, глаза опухли от слёз и бессонницы. Никого не тревожа, выйдя из дома, я шла неторопливо, наслаждаясь воздухом, какой бывает только по утрам, прямиком в школу. Все мои мысли были поглощены родителями. В голове вертелось миллион вопросов. Папу посадят? Что с нами будет, если это произойдёт? Будут ли у нас деньги на адвоката? Мысль стрельнула в голову, и от неё обдало холодом. Стремясь избежать тюрьмы, папа точно потратит все наши сбережения, и мы навсегда останемся в Сентфоре! Сердце защемило, почувствовалась вина из-за собственного же эгоизма. Секунду назад внимание ещё было рассеянным. Ноги шли автоматически, а глаза не видели ни дорогу, ни дома, - только проносящиеся мысли в голове. Но вдруг, я встрепенулась, напряжённо вглядываясь вдаль. Конец улицы был в непроглядном тумане, и было в нём что-то ненормальное, неестественное. Он клубился, становился всё гуще. Туман поглотил дома и машины, и они, точно упав в пропасть, растворились в белой тьме. Неосознанно я сделала пару шагов назад, чувствуя, что не стоит заходить в него. В нём возникли очертания, более чёткие и осязаемые, чем набежавшая пелена. Это что-то двинулось вперёд, затем из тумана выступила волчья морда, искривлённая в оскале. Жёлтые зубы окрасились в розовый от крови цвет, алые капли особенно ярко выделялись на фоне серой дымки вокруг. Кровь стекала по дёснам животного и капала на землю. Волк сделал пару шагов навстречу ко мне. Глаза у него были чёрные, точно, как у Сэма, и без зрачков, и всё же я знала, он смотрит на меня. Шерсть клоками висела на нём, кое где виднелись куски голого кровоточащего мяса. От волка пахло гнилью и разлагающейся плотью. Тошнота подступила к горлу. Я попятилась от него, сдерживая крик, когда неподалёку послышался рёв. От громкого, хрипящего рёва мотора я резко обернулась, на секунду даже позабыв о волке рядом с собой. Яркие фары ослепили, я отскочила в сторону, и старая, ржавая машина, взвизгнув колёсами, помчалась вперёд.
Она пронеслась в миллиметре от меня, и проехала сквозь волка, будто он был частью тумана. Запахло жженой резиной. Шум от мотора машины всё удалялся, волка нигде не было видно, но чувство чего-то ужасного усиливалось. Туман словно бы ослепил: он был повсюду, плотный, белоснежный, и в этой непроницаемости таилась опасность. Заревел мотор, машина снова начала приближаться, набирая скорость. Прорезая туман, блеснули фары. Сначала жёлтые, вскоре они будто окрасились в кровавый цвет. Огромный бампер напоминал пасть зверя, готового разорвать меня. Я ринулась бежать, ещё не осознавая, что за мной гоняться. Пикап уже был в тридцать метрах и продолжал ускоряться. Приходилось постоянно петлять, чтобы не попасть под колёса. Я слышала, как они крутятся, всё ближе и ближе…Пикап задел чей-то забор, и тот с треском повалился. Каждый раз, когда водитель переключал передачу, машина издавала звуки, схожие с рыком умирающего животного, что навеивало ещё больший ужас. Звук заполнял собой тишину, и эхом раздавался в округе. Водитель нажал на газ. Я бежала по улице, задыхаясь не то от истерики, не то от недостатка кислорода. Стало жарко, невыносимо жарко и, казалось, ещё несколько метров такой погони, и я потеряю сознание. Я едва успела свернуть за угол, когда машина промчалась мимо, подняв пыль из-за гравия и задев мусорный бак. Кузов чуть качнулся, и оттуда выпала туша оленя. Шея животного была сломана. Длинный язык вывалился, оттуда выползло несколько жирных червей, а затем медленно заползло обратно в глотку. С новой силой запахло гнилью. Застоявшаяся кровь пропитала асфальт. В одну секунду дошло, что кто-то в этом пикапе намеренно хотел меня убить. Я могла стать одной из этих туш…
Пикап проехал чуть вперёд и тут же свернул обратно. Я завернула за угол, побежала во дворы, надеясь оторваться. Сердце стучало где-то в горле. От дрожи я спотыкалась на каждом шагу, оборачивалась, ожидая увидеть кого-то, кто бы помог, кто бы спас… но впереди оказался лишь забор, отделяющий улицу от леса. Никого не было рядом, и надежда, что всё это сон, разбилась о гулкое сердцебиение. Снова послышался рёв. Машина остановилась позади меня, не наезжая и не отдаляясь, словно ожидая дальнейших действий. Я приближалась к забору, не отрывая взгляда от машины всё сильнее рычавшей, готовившейся наехать. С другой стороны, если бы он хотел меня задавить, то уже бы сделал это, так ведь? Обернулась на забор, он оказался слишком высоким, опасение, что я не смогу на него забраться кольнуло в теле. Взглянула на машину, подрагивающую от заведённого мотора. Страх достиг апогея, и от этого, я вдруг набралась решимости. Фары светили прямо в лицо, водителя не было видно. Собрав всю смелость, на какую была способна, я разогналась и побежала прямо на пикап. Водитель резко переключил передачу, но я уже вскочила на кузов, прыгнув на крышу. Машина тронулась с места вперёд, и я повалилась на землю прямо перед колёсами, но тут же перекатилась вбок. Секунда промедления стоила бы жизни. Заметив проход, я скрылась за поворотом, куда машина не смогла бы проехать, и бежала, не останавливаясь, до самой школы.
Кэнди с Дереком стояли у входа, оживлённо о чём-то разговаривая. Я подбежала к ним, схватила Дерека за руку и повисла на ней, разом потеряв остатки сил. «Что с тобой?», - в ужасе воскликнула Кэнди – «За мной...за мной…», - от усталости и длительного бега, я задыхалась, слова застряли где-то в горле, друзья смотрели на меня, в ожидании, когда я приду в себя – «За мной гнались!», - наконец выпалила я, когда сердце пропустило пару ударов. Лицо Дерека стало серьёзным и проницательным. Он внимательно смотрел на меня, выискивая что-то в выражении лица, затем осторожно усадил меня на скамейку и приготовился слушать рассказ. В красках я описала встречу с волком, пытаясь передать весь шок и ужас. Кэнди слушала с неподдельным интересом, в то время как Дерек – явно скептически. В какой-то момент он перебил - «Так, с этим всё ясно, от шока у тебя подмена воспоминаний. Давай лучше про машину», - хотелось со всей силы стукнуть его за недоверие, но я и сама понимала, что звучало это безумно. Потому продолжила описывать уже погоню. «Тебе повезло, что ты цела», - Кэнди дотронулась до моей руки, мягко улыбнувшись в ответ. Было видно, что подруга беспокоилась за меня. В ту же секунду я оглядела себя с ног до головы и наконец заметила, что выгляжу мягко говоря ужасно. Одежда порвалась, а руки и ноги были в синяках да ссадинах. Покачав головой, в ответ на эту картину, Кэнди что-то фыркнула себе под нос, и осторожно взяв меня за руку, повела в неизвестном направлении. Мы зашли в пустой кабинет. Убедившись, что дверь заперта Кэнди достала заранее приготовленные вещи на смену из рюкзака, одновременно помогая вытереть лицо от грязи и подтёков.
Начались уроки. Я заметила, что многие шепчутся, оглядываясь на меня. В голове промелькнула мысль, а что если все уже знают о погоне за мной? Но тут же одёрнув себя, пришло успокоение, внимания было бы гораздо больше, если бы информация уже гуляла по просторам школы. На перемене наша компания вышла в коридор, но даже там перешёптывания не останавливались. У одного из кабинетов я замерла, услышав голос Стива, болтающего с какой-то девчонкой – «Ты уверен?», - спросил ангельский девичий голос – «Конечно! Мне Майкл лично об этом сказал. Мы же с ним лучшие друзья!» - «А что именно он тебе сказал?», - не унималось женское любопытство. «Да так и сказал, мол, переспали мы с ней прямо там на поляне. Сара, накинулась на меня, как кошка…», - дыхание словно остановилось. Я отпрянула от двери, прикрыв лицо руками. Дерек тряхнул меня, схватил за руку и потянул подальше от кабинета. «Не слушай ты его!», - приободряющее начал друг – «От Майкла и Стива ничего другого и ожидать нельзя было» - «Да! Мы же знаем, что это неправда», - подхватила его Кэнди – «Он лжёт…», - из глаз покатились слёзы. Перед лицом возникла ухмыляющаяся физиономия Майкла, и ярость волной нахлынула на меня.
В школьной столовой было на редкость шумно. Многие приходили сюда не столько поесть, сколько вдоволь поговорить. Голоса, женские и мужские, слышались отовсюду, то затихая, то раздаваясь с новой силой. Майкл сидел за столом, окружённый вниманием своего общества. Он о чём-то говорил, от чего все смеялись. От того, что он доволен, злость ещё сильнее начала жечь меня. Полностью захваченная своими эмоциями, я двинулась к нему навстречу. Заметив это, Майкл привстал. Моя решительность в походке, поджатые губы, наверняка, безумный взгляд, заставили его напрячься – «Сара?» - «Можно тебя на минутку?», - он тут же встал, и пошёл следом за мной. Мы отошли настолько, насколько было нужно, чтобы никто не сумел нас подслушать. «В чём дело?», - вопросительный взгляд Майкла лишь взбесил меня – «А ты не знаешь?», - он отрицательно покачал головой, делая вид, что реально не догоняет. Не унимаемая злость начала вскипать во мне – «Ты пустил слух…о нас» - «Что я сделал?» - «Больше не смей говорить ни со мной, ни обо мне тем более!», - Майкл сделал шаг ко мне, но я отпрянула – «Это всё, что я хотела сказать», - я уже собиралась уходить, но он удержал меня за руку – «Отпусти!», - требовательный голос звучал, почти срываясь на крик. Мне были противны даже его малейшие прикосновения к своему телу – «И не подумаю», - я развернулась и свободной рукой залепила ему отменную пощёчину. Хлопок на секунду заставил всех в столовой умолкнуть. Затем гробовая тишина сменилась ещё большим шумом. Все смотрели только на нас. Кто-то присвистывал, кто-то подначивал ударить ещё раз. Майкл замер, на щеке у него остался едва заметный отпечаток женской ладони. Я думала, он разозлится, но в следующее мгновение на его лице уже играла улыбка. Он рассмеялся – «Мне нравится, когда у тебя такой настрой», - в этот момент он показался мне крайне тупым мазохистом, реакция ошарашила – «Да иди ты», - я развернулась и запетляла прямиком к выходу из этого, как мне казалось на редкость душного помещения.
Выскочив в коридор, мне хотелось уйти как можно дальше от этой школьной клоаки. Было гадко, мерзко, противно, но я не могла понять, на кого злилась больше: на себя, или на Майкла. «Куда ты так бежишь?», - до дрожи знакомый голос остановил меня на половине пути – «Люк! Извини, не заметила тебя…», - он ласково улыбнулся, но заметив моё выражение лица, улыбка тут же исчезла с его губ – «Выглядишь так, будто сейчас расплачешься. Это всё из-за разговоров?», - внимательные глаза Люка изучали меня. Добрый, воспитанный, нежный – именно таким он и был в моих глазах и воспоминаниях, но его слова, в тот момент, не выражающие негатива, задели меня намного сильнее, чем я могла вообразить. «Веришь слухам?», - вопрос прозвучал грубее, чем того хотелось – «Нет, конечно нет», - отчаянно, голосом полного сожаления, ответил Люк – «Парням вроде Майкла нужно поддерживать популярность. Видимо, других способов не осталось, и он решил самоутвердиться за счёт тебя», - улыбка снова вернулась на его уста, когда он, ласково глядя в мои глаза, сказал: «Может, на воздух выйдем?», - кивком дав своё согласие и взявшись за руки мы побрели по школьным коридорам.
Я ожидала, что мы выйдем на улицу, но Люк повёл меня в совершенно противоположную сторону. Это была крыша, которую он называл своим секретным местом. Сначала, засвистев в уши, ударил в лицо холодный ветер. Запах свежести и лёгкой прохлады успокоили нервы. Я молча прошлась вдоль перил, глядя сверху на школьный дворик со столиками, на лес, мелькающий где-то там вдалеке. Лицо выглядело удовлетворённым, здесь я чувствовала себя невероятно спокойной, свободной, отдалённой от всех проблем. Люк улыбался, и я вдруг поняла, что ему хотелось произвести на меня впечатление. Такой он был натурой: романтичной, от части чувствительной и, казалось, крайне одинокой. В нём я видела силу, но в то же время его хотелось оберегать. Люк часто приходил в это место, здесь он мог уединиться, будучи человеком, не любящим столпотворения. Мы сели на парапет. На школьном дворе было немного людей. Видимо, учащихся испугал прохладный ветер, и они решили скрыться в тёплых стенах школы. Мы молча сидели, наблюдая за тем, что происходит внизу, затем Люк прервал тишину: «Впервые в Сентфоре мне хочется с кем-то сблизиться», - начал он – «Не просто поддерживать разговор, а общаться, делиться сокровенным и слушать», - Люк долго смотрел на меня. У него было такое задумчивое выражение лица, что я молчала, боясь прервать поток его мыслей. «Но я боюсь…боюсь привязаться», - казалось всё его лицо окутала печаль, будто однажды он уже терял человека, который был ему небезразличен. «И, несмотря на это…», - его голос затих, давая хозяину ещё раз обдумать последовательность слов, после чего снова зазвучал с новой силой – «Я хотел бы, чтобы мы сблизились…Я чувствую, что ты тоже хотела бы этого…», - Люк соскочил с парапета, встал передо мной, взяв за руки. «С тех пор, как мы столкнулись в лесу, твоё лицо не выходит у меня из головы. И сегодня, когда я увидел тебя расстроенной, я понял…что влюблён», - он замолчал. Мы смотрели друг на друга, не произнося ни слова. Руки Люка обвили мою талию, чуть притягивая к себе. Его дыхание обожгло шею, он замер, наблюдая.
С самого своего приезда в Сентфор, я была так разгневана тем, что попала в такую дыру, отказывалась видеть любые плюсы данной ситуации. Но Люк открыл мне глаза, он дал мне возможность свыкнуться с данным положением вещей, чуть более безболезненно, чем это могло быть. С нашей первой встречи, он засел у меня в памяти, я чувствовала в нём родственную душу, как будто мы были знакомы уже много лет. Я уткнулась в его сильное, мужское плечо, и нам не нужно было слов, чтобы понять друг друга. Чуть отстранившись я заметила, что глаза Люка расширились от удивления и радости. Он притянул меня к себе, гладя по щеке. Его губы коснулись моих волос. Я придвинулась к Люку ближе, его руки сильнее сомкнулись на талии, притягивая к себе вплотную. Ещё мгновение, и наши губы слились в поцелуе. Сначала медленно, затем всё более страстно. Люк целовал меня так, будто давно представлял это. Забота и нежность мужчины, который всего за несколько недель стал мне так дорог, окутали меня. Из-за поцелуя дыхание сбилось, а сознание помутилось. Я едва нашла в себе силы отстраниться. Некоторое время мы стояли в обнимку, не прерывая тишины. Позже Люк аккуратно, даже нехотя, разомкнул руки. «Не хочу тебя никуда отпускать», - прозвучал на редкость мягкий, родной голос – «И не надо», - мы с Люком крепко обнялись, и каждый не решался отпустить, но звонок не предоставил нам выбора.
Вернувшись, Люк вдруг напрягся. Всё его внимание сосредоточилось на чём-то за моей спиной. Чуть позади меня стоял мужчина с коробкой, и о чём-то говорил с Кэнди. Он хотел встретиться с ней взглядом, но она отворачивалась, наоборот, избегая его. Мужчина оказался отчимом Сэма. Кэнди хотела уйти, но он схватил её за руку. На его лице застыла похотливая улыбка, от которой у меня по спине прошла дрожь отвращения. Люк не выдержал, подошёл к ним и выдернул руку Кэнди. «Что ты от неё хочешь?», - грубым, почти неестественным голосом спросил он – «Ты бы со мной так не разговаривал. Мы с ней знаем зачем, да?», - отчим многозначительно посмотрел на Кэнди. Она отвернулась, дёрнула плечами, всем своим видом показывая омерзение. В школу зашёл Мистер Никсон. Он прошёл мимо нас, едва кивнув головой. Любопытство прокралось в тайные места моего сознания. Люк бросил взгляд на коробку в руках отчима - «Это же вещи Сэма из его шкафчика. Куда ты их несёшь?», - злобно выпалил он, но мужчину это только разозлило ещё больше – «Я перед тобой отчитываться должен?» - «Почему его мама их не забрала? Ты и с ней что-то сделал?», - отчим встрепенулся, посмотрел на Люка и резко прижал его к стене – «Глупости не болтай, малёк». Отчим Сэма крепко держал Люка за ворот футболки, нависнув над ним, рядом кричала Кэнди, в надежде заставить алкаша выпустить парня из рук. Испугавшись, что сейчас будет драка, я встала между ними, спиной защищая Люка. Удивлённые глаза отчима распахнулись, пылая яростью – «Куда лезешь?», - воскликнул тот, ничем не прикрывая свой гнев – «Куда надо! Не подходи к нему» - «Сара, я сам разберусь», - Люк осторожно подвинул меня, прикрыв собой. Он посмотрел на мужчину так, будто собирается ударить его. Почувствовав, что Люк на грани, отчим рассмеялся, поднял свободную от коробки руку, как бы сдаваясь, ухмыльнувшись, он направился в сторону выхода.
Люк моментально расслабился, как только отчим вышел. Расспрашивая Кэнди о случившемся, я услышала знакомый рёв мотора. Звук заставил меня замереть. Сердце заколотилось в груди. Дыхание замерло, заметив это, Люк встревоженно начал всматриваться в моё лицо. Не отвечая на чьи-либо вопросы, я ринулась бежать на улицу. Отчим Сэма завёл свою ржавую машину, закинул на соседнее сиденье коробку с вещами, словно ненужный хлам. «Ты что призрака увидела?», - воскликнула Кэнди, бежавшая за мной со школьного коридора – «Хуже. Похоже за мной гнался отчим Сэма» - «С чего ты взяла?», - Кэнди проследила за моим взглядом и ахнула, догадавшись – «Эта машина тебя преследовала?», - одного кивка была достаточно, чтобы все разом замолкли, обдумывая происходящее. Мы наблюдали, как отчим Сэма выезжает на дорогу и удаляется, пока машина не скрылась за поворотом. Меня начало трясти. «Надо сказать Мистеру Никсону, пока он не ушёл. У тебя и доказательства есть!», - Она развернула мои руки, показывая царапины. «Что произошло?», - встревоженный Люк, обратился ко мне, нежно поглаживая запястья – «Я потом тебе расскажу, ладно?», - он понимающе улыбнулся, не задавая лишних вопросов все трое зашли в школу.
На том месте, где мы столкнулись с отчимом, лежала тетрадь. Я заметила её издалека. Тетрадь принадлежала Сэму, не вглядываясь, пролистала все страницы, каждая была разрисована. Сэм рисовал каких-то длинных человечков, явно не соблюдая пропорции тела, похоже он был не в себе. Увиденное вызывало беспокойство. Это были рисунки нездорового человека. Вся компания углубилась в их рассматривание и даже не заметила голос Мисс Бейкер позади. Учительница выхватила тетрадь, пролистала её, внимательно рассматривая каждую страницу, а затем разорвала её пополам и ещё, и ещё, пока в руках не остались лишь маленькие клочки бумаги. Люк злобно фыркнул на неё, но под тяжёлым взглядом учительницы тут же замолк. Команда «На урок!» прозвучала как нечто такое, чего нельзя было ослушаться. Друзья смиренно зашагали в класс, а мои ноги отказывались слушаться. В ушах всё ещё рычал полу-сдохший мотор машины, что утром чуть не убила меня.
Я обошла пол школы в поисках Мистера Никсона, когда услышала его в одном из дальних кабинетов. «Хватит отнекиваться, меня это начинает раздражать!», - от голоса, который прозвучал в следующую секунду, я замерла, затаив дыхание. «Да кто вам вообще сказал, что у нас с Сэмом были конфликты?», - Майкл сидел за партой напротив шерифа, он явно не казался радостным, ситуация напоминала допрос в школьной подворотне. Глаза Мистера Никсона стреляли лазером, он был настроен крайне серьёзно. Поняв своё положение, Майкл продолжил: «Ладно. Ну да, мы по мелочи часто ругались, особенно на футбольном поле. Но Сэм не контролировал свою агрессию, он был психом! Я хотел, чтобы его отстранили от футбола. Он подставлял нас и портил репутацию команды. Похоже, у Сэма были не все дома», - Майкл затих, а Мистер Никсон вопросительно выгнул бровь – «С чего ты взял?» - «Ему мерещилось всякое…». Внезапно, я почувствовала, как кто-то прикоснулся к моему плечу. Сердце ушло в пятки, а руки уже были готовы к бою. Обернувшись, я увидела уборщика. Его правый глаз слегка дёргался, а на лице нарисовалась тупая, недоверчивая улыбка. Он небрежно взял меня за руку и повёл вглубь по коридору со словами - «Это не рабочее крыло, уроков здесь нет. Я тебя выведу…нехорошо подслушивать чужие разговоры». Я резко вырвалась из его хватки, отказываясь куда-либо идти. Он посмотрел на меня ещё более недоумённым взглядом, чем раньше – «То есть как?», - сделав хмурое выражение лица, он сжал мою руку так сильно, будто нарочно пытаясь сломать кости - «Что вы делаете?», - завопила я, стараясь вытащить свою руку – «Собираюсь увести отсюда», - его голос едва дрогнул, всё же стараясь оставаться невозмутимым. «Я никуда с вами не пойду!», - уборщик потянул меня за собой, но я вырвалась и отошла на пару шагов. Он посмотрел на меня удивлённым и в тоже время осатанелым взглядом, не терпевшим возражений. Сделав шаг навстречу, уборщик замер, когда я выставила руку, и громче, чтобы меня услышали, сказала: «Не подходите!». За дверью замолкли. Лицо уборщика искривилось в злобном оскале, наконец он кивнул и пошёл дальше по своим делам, несколько раз оборачиваясь на меня с подозрением и какой-то обидой. Как только он скрылся, весь мой слух снова обратился к разговору в «пустующем» кабинете – «…И ещё случай. Это было самым странным, что Сэм выкидывал. Как раз во время важного матча…», - начал свой рассказ Майкл.
На трибуне была толпа, выкрикивающая номера футболистов. Тут и там в поддержку трясли плакатами. Команда Майкла лидировала на несколько очков, но прошла только половина матча, всё могло обыграться. Майкл спасовал Сэму. Сэм подскочил, словил мяч, побежал по полю, собрался уже забить гол, как его сбили с ног. С трибуны прозвучало протяжное «О-о-у-у». Он упал, мяч уже был в руках другого. Сэм схватил игрока за шиворот, с размаху ударил прямо по лицу и повалил на землю, сев на него сверху. «Сэм избивал беднягу…», - продолжал Майкл, боясь упустить детали – «Пинал, кричал ругательства. Лицо парня превратилось в кровавое месиво…» Игра остановилась. Майкл снял шлем, подбежав к Сэму. Чтобы угомонить его потребовалось несколько парней вдвое крупнее его самого. Он пытался вырваться, кричал, угрожал, а затем также резко, как взбесился, обмяк, затих, и вдруг начал плакать. «На следующий день Сэм вёл себя как ни в чём не бывало», - Майкл сделал небольшую паузу, глубоко вздохнув, формулируя мысли, затем продолжил – «Когда я поднял вопрос о том, чтобы исключить его из команды, он очень взбесился и искренне не понимал за что». Мистер Никсон сидел, обдумывая каждое слово, но его волновал один недостаточно понятный факт – «Как думаешь, почему он плакал?», - глубоко обдумывая каждое слово, будто пробуя его на вкус, спросил шериф. «Не знаю…Я слышал, отчим его избивал», - так же невозмутимо, как прежде проговорил Майкл. Вопросы шерифа сыпались один за другим, следующий краше предыдущего. В числе них был вопрос о наркотиках. Майкл, будучи крайне удивленным таким напором, грозно ответил, что никогда прежде не видел Сэма принимающим психотропные вещества, но он не был уверен в том, что тот их никогда не принимал. Уверенность была лишь в том, что однажды Сэм предложил купить у него. Сказал, что украл у отчима, но наверняка мог увлечься и сам.
Мистер Никсон заговорил тише. Стараясь расслышать, я сильнее прижалась к дверному проёму, но случайно задела дверь, и она закрылась. Пришлось скрыться, пока шериф не вышел в коридор. Мистер Никсон показался примерно через десять минут. Майкла с ним не было. Подойдя к нему, я поздоровалась. Шериф подозрительно взглянул на меня, будто сразу раскусив, что мне что-то нужно. «Привет, Сара. Почему не на уроке?», - недоверчивый голос опустился на ещё пустующий коридор. «Я хотела бы поговорить с вами» - «О чём же?» - «Сегодня утром за мной гнались…», - я пересказала вкратце о погоне, и о том, что опознала машину отчима Сэма. Заметив некоторое сомнение в глазах шерифа, я показал ссадины и царапины на руках. В итоге он кивнул, пообещав разобраться, и отправил меня на урок.
«Смотрите, что нашла…», - Кэнди достала из старого шкафа альбом. Все тут же встали полукругом разглядывая фотографии. Весёлые, безмятежные, такие сплочённые, казалось, всё это было во сне – химера, которая всё же осуществилась – «По нам и не скажешь, что мы с таким столкнулись…», - хмуро проговорил Бобби, на что Дерек лишь усмехнулся. Сев на диван и закинув ноги на столик, наконец заговорил: «Да ты только и делал, что прятался за нашими спинами…даже когда происходили вполне обычные вещи», - заявил Дерек. Явно оскорблённый такими словами Бобби хотел было что-то сказать, но Дерек не дал ему и слова – «Вспомнить хотя бы, когда до нас с тобой докопались парни ночью. Не успел я одному руку заломить, - ты уже бежал к дому!», - всё продолжал и продолжал ураган по имени Дерек, сметая всё на своём пути – «Так что это мы со всем «сталкивались», а не ты…». Наконец закончив, парень выдохнул, давая слово окружающим – «Ты сам себя слышишь?», - не скрывая возмущения и обиды выпалил Бобби, на что Дерек лишь пренебрежительно махнул рукой, сделав вид, что ничего не было. От этого жеста Бобби ещё больше нахмурился – «Нет уж, договаривай, раз начал» - «Так нечего договаривать…», - снова включился в разговор грубый голос Дерека – «Ты у нас всегда был…впечатлительным, вот и всё». Бобби встрепенулся, подошёл к Дереку поближе и задал вопрос, глядя прямо тому в глаза: «Что значит впечатлительным?», - тихо вздохнув и окинув помещение взглядом, едва улыбнувшись, Дерек ответил на поставленный вопрос просто и легко: «Думаю, ты и так понимаешь, все понимают». Бобби обернулся на нас, затем вернул взгляд, горящий в нарастающей злобе, после чего медленно прошипел: «Единственное, что я понимаю, так это то, что ты застрял в Сентфоре, в этой глуши на окраине мира…», - его глаза сверкали молнией, ноздри заметно расширились, но он всё продолжал распыляться: «Что здесь тебе осталось только вспоминать о прошлом, и ты так часто это делал, что оно поблекло, потускнело и выцвело». Напряжение между парнями росло с каждым новым словом, казалось еще немого, и мы не сможем миновать драки. Дерек молчал, он молча сносил все слова сказанные старым другом, а Бобби всё не мог остановиться – «Но твоё настоящее ещё более серое, поэтому ты пытаешься самоутвердиться за счёт того, каким я был тогда», - Дерек подскочил, окончательно взбесившись от его слов – «А чего ты так разозлился, Бобби? Потому что понял, что я имел в виду? Или потому что ты знаешь, что это правда?», - Дерек медленно подходил к Бобби, в то время, когда он пятился, при том стараясь держать лицо. «Всё верно. Ты трус и всегда им был!», - от этого слова Бобби вздрогнул, сначала побледнел, затем побагровел от злости – «Не называй меня так!», - с этими словами он накинулся на Дерека, от неожиданности тот позволил себя повалить.
Бобби как с цепи сорвался. Было видно, что он не умел драться, но ярость придала ему сил и сноровки. Через несколько мгновений Дерек овладел собой, сумел вырваться и подняться на ноги, но вместо того, чтобы прекратить драку, он её продолжил с новой силой. Обстановка накалялась, нужно было срочно что-то делать. Они как в вихре крутились вокруг, хватая друг друга за одежду, пытаясь дотянуться до лица другого. Злость затуманивала их сознание. Дерек с Бобби не замечали, как задевали мебель и даже нас с Кэнди. «Прекратите немедленно!», - как гром прозвучал мой крик. Огорчения из прошлого, стресс от воспоминаний и неожиданной встречи вылились в драку, но я не могла позволить этому перерасти во что-то более серьёзное. Оценив ситуацию, решила, что Бобби не такой крупный, а значит повалить его будет легче. К тому же он меньше владел собой и, казалось, обезумел от обиды. Разогнавшись, я вскочила на него, обвила руками шею, а ногами талию. Бобби закрутился во все стороны, стараясь сбросить меня. Чем больше он пытался вырваться из хватки, тем сильнее он выматывался – «Успокойтесь, кому сказано?! Что вы здесь устроили?», - выпалила я, всё ещё крепко держась за Бобби. «Это ты что устроила? ...», - отвлекаясь от драки заговорил Дерек, ошарашенный моей позой – «Не даёшь ему разобраться как мужику, впервые в жизни» - «Ты у меня сейчас получишь!», - новый поток ярости придал Бобби сил, и одним движением он сбросил меня со спины. Кэнди стояла в стороне, закрыв рот руками. Бобби с Дереком снова сцепились. Тогда я взяла с полки тяжёлые, пыльные книги и одну за другой начала кидать в них. Сначала мальчики старались не обращать на это внимания, но вскоре они уже отбивались не друг от друга, а от книг – «Прекрати! Мы уже успокоились, видишь? Мир», - Дерек поднял руки вверх, словно вывешивая белый флаг. Позже, немного прибравшись и выяснив все отношения, до этого остававшиеся под вопросом, каждый устроился поудобнее, закутавшись в тёплый плед. Обстановка снова благоволила воспоминаниями…
Вернувшись домой и зайдя в комнату, я не успела открыть дверь, как на ноги набросилась кошка. Она шипела, загораживая собой проход, дралась, но когти при этом не пускала, словно хотела показать характер, при этом не испытывая настоящей злости. Давно нужно было отнести её Миссис Хилл. Я протянула руки к животному, чтобы поднять, но кошка меня цапнула. Потребовалось долгих двадцать минут, чтобы мне удалось поймать её и запихнуть в сумку. Кошка продолжала брыкаться и шипеть, я еле донесла её до антикварной лавки. Прозвенел колокольчик, Миссис Хилл тут же вышла ко мне навстречу. Приветливо улыбнувшись, она заметила сумку, которая словно оживала на глазах. Она вырывалась, дёргалась, из неё доносились рык и шипение. Я с облегчением опустила сумку на землю и выпустила драчливую кошку. Животное выскочило оттуда, промчавшись куда-то вглубь помещения – «Ах, проказница!», - засмеялась Миссис Хилл – «Где ты её взяла?», - изучавший взгляд старушки снова начал заглядывать в саму душу – «Она сидела за окном моей комнаты», - немного помолчав, Миссис Хилл развернулась и куда-то пошла. Вернулась она уже с кошкой на руках и, ласково усадив животное на коленях, села в кресло – «В последнее время, она часто от меня убегает. И всё реже возвращается. Раз она пришла к тебе, значит, почувствовала, что ты в ней нуждаешься», - кошка бросила на меня надменный взгляд и зашипела. Миссис Хилл помолчала, гладя кошку, потом вдруг оживилась, вскочила, не выпуская её из рук, и подошла ко мне. Отдав животное обратно мне в руки, она сказала «Я думаю, эта кошка тебе будет нужнее, чем мне. У тебя истощена энергетика, я чувствую. А значит чувствуют и злые духи. Питомец будет тебя охранять», - не дав мне сказать и слова, старушка скрылась за кучей старого хлама в своей маленькой лавчонке. От Миссис Хилл я выходила со странным чувством защищённости, которого не было прежде, и даже кошка теперь не казалась такой враждебной.
Кэнди рисовала, когда я ей позвонила. Она побросала карандаши, спустилась вниз и подняла телефон в свою комнату. Провод натянулся, как струна, казалось, ещё сантиметр, и он оборвётся. Кэнди не хотела, чтобы мама подслушала наш разговор. Мы болтали ни о чём, кажется прошёл ни один час, когда мы обе повесили трубки. Закончив разговор, Кэнди хотела продолжить уже начатое ранее дело, но карандаш выпал из рук. Дрожащими руками она взяла рисунки, судорожно пролистала их, не веря своим глазам. Кэнди не помнила, чтобы она рисовала подобное, и всё же они перед ней. Эти длинные человечки, с уродливыми руками и ногами, удлинёнными лицами, искажёнными в страхе…совсем как у Сэма. Вдруг Кэнди подскочила, услышав в углу шорох. Она схватила листки, хотела разорвать их и выбросить, но что-то в углу зашевелилось, заставив её в ужасе замереть. Замигал свет. Кэнди отпрянула от стола с лампой, но свет тут же пришёл в норму, осветив обои позади…Крик застрял в горле. Она молча наблюдала за тем, как пузырятся обои, всё сильнее и сильнее. Что-то пыталось прорваться оттуда. Обои лопнули, выпуская чёрную массу, напоминающую собой смолу, пахнущую сырой землёй и гнилью. Жидкость всё вытекала и вытекала, покрывая собой стол и капая на ковёр. Из стены вылезли длинные, худые руки, словно бы сломанные. Вскоре оттуда показалась и голова с огромным открытым ртом, издающим страшные звуки, отдалённо похожие на смех. Кэнди вопила, но крика не было слышно. Чёрные глаза смотрели прямо на неё. Резким движением нечто вытянуло руки и затащило к себе…
«Кэнди, ты снова натянула телефон? Сколько раз говорила так не делать!», - мама Кэнди зашла в комнату, но там никого не оказалось. На полу лежали скомканные листы со странными фигурами, а на кровати никому не понятная игрушка…
кому не понятная игрушка…