Жил он одиноко и голодно.
Всякий раз, когда приближалась наша очередь его визита к нам, он звонил заранее, чтобы мы к его приходу приготовили борщ или суп.
Зная, что мы тоже пребываем в нужде, он обязательно приносил что-то в качестве взноса. Иногда просто «две морковинки». Он из-за хронического отсутствия денег никогда ничего не покупал, а воровал на глазах базара. Единственным, за что он отдавал случайные свои монеты, было курево. Если же удавалось разжиться, он приносил фанфурик спирта, тоже украденный в аптеке. А если был богат немыслимо, обязательно приносил селёдку, часто добытую тем же способом. Говоря при этом, что готов за рыбу родину продать. Он врал. Крым он любил и никогда бы, ни за какие деньги сделать ничего подобного не смог.
Его, гениального поэта, хотели оставить в Литинституте, который он никак не мог окончить, потому что его поэзию там не понимали. Он мог бы уехать в Грузию, где отец скоропалительной его супруги обещал ему золотые горы . Соблазнённый посулами, он вскоре бежал оттуда, бросив годовалого сына. Потому что не хотел тратить серое вещество на переводы тбилисских графоманов.
Смешав ректификат с водопроводной водой, мы выпивали дешево и сердито. И он, всякий раз тестировал меня на сообразительность. Например, таким вопросом, который как-то прозвучал в застолье. «А вот скажи мне, Валерик, чем отличается борщ от супа?»
Тогда меня выручила жена, сказав, что отличается наличием в борще свёклы.
К чему я обо всём этом?
Всякий раз, хлебая горячую закусь, наш гений стонал от наслаждения.
И я понимал, почему он до сих пор не помер с голоду. Кроме нас поэта подкармливали и другие поклонники его таланта.
Тогда я думал так.
Нынче иначе.
Всё чаще, когда ем горячее, я замечаю, что издаю те же звуки…
Что это?
Наслаждение от еды или я стал таким же одиноким, каким был, давно ушедший в мир иной, мой гениальный друг?!
09.02.20