Геленджичане возвращались с фронтов Великой Отечественной войны по большей части инвалидами. Кто попроще, катил на роликовой сидушке, отталкиваясь руками от земли. Нахрапистые, рулили на трёх колёсной машинке, с удовлетворением нажимая на клаксон. Все они донашивали обмундирование различное по родам войск в одинаковых сапогах и шинелях, иногда с подвёрнутыми пустыми рукавами.
С налаживанием своего быта принялись восстанавливать курортные санатории, переоборудованные из госпиталей, начав принимать на отдых трудящихся советских республик. Летом в основном поступали изворотливые граждане из крупных промышленных городов, привнося добротной одеждой столичную моду захолустным аборигенам.
Мужской прикид состоял из серых в полоску брюк с высокой талией, широких в бёдрах, застёгиваемых пуговицами. Снизу подвёрнутые штаны полировали не снашивающиеся туфли, цокающие подкованными каблуками. Шляпа венчала удачливого эстета, сопровождающего изыскано наряженную даму в платье, замысловато смятое складками, оборками, рюшечками, украшенное брошками, искусственными цветами и фруктами. Над завитыми локонами бархатная шляпка с вуалью прикрывала лоб. Это неотразимое великолепие одежды в стране и городе разрушенными войной побуждало геленджичан ввергнутыми в крайнюю нужду изыскивать средства, чтобы украсить себя и свой быт.
В семьях, имеющих довоенные швейные машинки «Зингер», возникли искусные модистки и портные, принимающие заказы на пошив фасонной стильной одежды из кое-как добытой заказчиком дефицитной ткани.
Повседневно носимая огрубляющая людей одежда: фуфайки, сапоги, галоши перешли в разряд рабочей формы. Появилась косметика, духи и зубной порошок, вызывающие состязание новоявленных модниц. В шестидесятые годы страна восстанавливалась из разрухи, обеспечивая граждан готовым платьем, но зажиточные горожане, вступив в соперничество, принялись демонстрировать своё богатство и положение в обществе. В городе организовалось пошивочное ателье, поспевающее за часто меняющимся стилем одежды от широких до узких брюк и коротких юбок из всевозможных тканей различных расцветок удовлетворяющих стиляг.
Поступившие зарубежные фильмы на экраны кинотеатров и телевидения возбудили экстравагантную молодежь на подражание хиппи, рокерам и панкам. Вышли из моды мужские короткие причёски, сократив доход парикмахеров с огорчением наблюдающих обросших шевелюрой парней. Наступило время здоровой жизни социалистического общества, одетого в добротную хлопковую, льняную и шерстяную одежду.
В шестьдесят седьмом году я закупал товары в магазинчиках Гибралтара и Адена под навязчивые предложения продавцов снять с меня льняную российскую рубаху в обмен на десяток капроновых изделий. В семидесятые годы уже моя сестра обеспечивала нашу семью капроновыми нарядами из европейской страны.
В девяностые годы советские люди, стремящиеся к западному образу жизни, развалили страну в обмен на шаровары «Адидас» и красные пиджаки скрывающие кровь убитых сограждан. В настоящее время двадцать первого века общество распалось на ренегатов, воровски присвоивших всё имущество. Антагонистов выживающих неправедным путём и нищих сограждан рабским трудом за мизерную зарплату работающих в кустарных мастерских соперничая с китайским ширпотребом. Социалистический народ, наконец, получил звериный капиталистический образ жизни, замаскированный овечьими одеждами, подобострастно уступая все блага и роскошь пронырливым рвачам, оставляя себе роль гардеробщиков.