В Краснодарском крае, в станице Кореновской живет замечательный русский поэт Николай Александрович Зиновьев.
Как-то писателя Валентина Распутина спросили: «Что бы вы почитали на сон грядущий, какого автора?» Он назвал Николая Зиновьева. И добавил: «Талант Зиновьева отличен от других ещё и тем, что он немногословен в стихе и чёток в выражении мысли, он строки не навевает, как это часто бывает в поэзии, а вырубает настолько мощной и ударной, неожиданной мыслью, — мыслью точной и яркой, что это производит сильное, если не оглушающее впечатление…»
Вот и на меня Николай Зиновьев производит своим творчеством «сильное, если не оглушающее впечатление». Его поэзия созвучна настроению тех людей, кто искренно болеет за матушку Русь, которая сегодня переживает не лучшие времена. Боль за свою страну, за свой обманутый народ, которого постигла нелегкая судьбина, постоянно звучит в стихах поэта.
"Кризис… Новая идея…
Клич: «Назад!»… и клич: «Вперёд!»…
Неспроста с вопросом: «Где я?» —
Просыпается народ".
Где я? Где мы? Как так получилось, что из большой и богатой страны мы в одночасье оказались совсем в другой стране. Этот же вопрос волнует и Николая Зиновьева:
«Мы жили в большой и богатой стране,
Но въехал к нам всадник на черном коне,
Нашлись, кто открыли ворота ему,
И все погрузилось в смердящую тьму.
И денно, и нощно сгущается тьма,
А судьбы людские — тюрьма иль сума.
«То воля народа! То воля народа!» —
Кричат подлецы, что открыли ворота».
Этих подлецов, кто открыл ворота, мы знаем, они у всех на слуху. В результате их предательства мы лишились страны, в которой
«Я , ты, он, она!
Вместе - целая страна,
Вместе - дружная семья!»
И где мы пели:
«Мой адрес не дом и не улица,
Мой адрес Советский Союз»
Для нашего народа распад СССР обернулось настоящей трагедией. В «лихие» 90-е годы кладбища были завалены в основном молодежью, тюрьмы – тоже. И там, и там был аншлаг.
А чем измерить горе матерей, чьи дети гибли тогда от рук бандитов, в «горячих точках», от наркоты и безысходности? Эту боль матерей поэт чувствовал сердцем, и она не могла не отразиться в его стихах.
«Оставляя кровью метки
На извилистом пути,
Поздно ночью сын соседки
Нож домой принес в груди.
Послезавтра будут плавно
Гроб в могилу опускать…
Да, забыл сказать о главном:
Хоронить-то будет мать»
«Там, где сквозь огнедышащий чад
Солнце на ночь в ущелье свалилось,
Сын погиб…
Чтоб доняньчить внучат
Мать на время живой притворилась»
Как свою личную трагедию переживал поэт распад СССР.
«У карты бывшего Союза,
С обвальным грохотом в груди,
Стою. Не плачу, не молюсь я,
А просто нету сил уйти.
Я глажу горы, глажу реки,
Касаюсь пальцами морей.
Как будто закрываю веки
Несчастной Родины моей».
Но беда одна не приходит. Вслед за распадом СССР пришла другая беда, не менее страшная, чем первая. Через открытые «подлецами» ворота бурным потоком хлынули пошлость, разврат, насилие, СПИД и другая пакость. Все вокруг было пропитано духом наживы и потребительства.
Главный подлец страны призывал брать свободы столько, сколько можно проглотить. И этой свободой, а точнее, вседозволенностью быстренько воспользовались бандиты, жулики и воры.
Честь, совесть, стыд оказались на задворках. Все «воспитание» сводилось к тому, чтобы лишить народ этого чувства чести, стыда и совести. И результат не замедлил сказаться – люди стали меняться, теряя эти чувства. Эти перемены в людях не остались не замеченными поэтом.
«Не понимаю, что творится.
Во имя благостных идей
Ложь торжествует, блуд ярится…
Махнуть рукой, как говорится?
Но как же мне потом креститься
Рукой, махнувшей на людей?...»
Поэт не махнул рукой, а с молитвой обращается к Богу, чтобы Он заставил народ «со стороны узреть себя».
«Народ мой злее стал и жестче,
Без меры деньги возлюбя.
Заставь его Небесный Отче,
Со стороны узреть себя.
Даст Бог, от этого воззренья
Его стошнит от омерзенья
И станет он совсем иной,
Как это было и со мной».
«Прошу ни славы, ни утех,
Прошу Тебя, скорбя за брата,
Спаси мою страну от тех,
Кто распинал Тебя когда-то.
Христос, они Твои враги!
Они рабы Тельца Златого,
Ты знаешь Сам, так помоги,
Ведь Твоего довольно слова…»
«Куда ни глянешь — горе,
Немая стынь в груди.
О, Господи, доколе?!
Доколе, Господи?!»
Где-то я прочитал фразу: «С радостью вырвались из объятий Серпа и Молота и оказались в объятиях бандитов». Так-то оно так, только не народ вырвался, а его обманом и разными сладкими обещаниями вырвали из этих объятий Серпа и Молота и толкнули в объятия бандитов. Что стало потом? Ответ в стихах Николая Зиновьева:
«Стало мало русского в России.
Все заморье к нам переползло,
Исподволь подтачивая силы,
Молча мировое сея зло.
Издает бесовские законы –
На костях устраивать пиры…
Отчего ж мы, русские, спокойны?
Потому что это до поры…»
Со всех сторон звучали тогда призывы бесов ломать все старое, советское.
«Старый дом ломайте, братцы!»
Прокричал всем в ухо бес.
Братцы рады постараться.
Дом сломали. Бес исчез.
И стоит народ бедовый,
Мой народ с открытым ртом:
«Где ж нам жить, покуда новый
Будем строить себе дом?»
«Под жопу эту Россию!» - орали бесы в ухо братцев. Говорили, что Ленинград надо было сдать немцам, да и всю Россию тоже надо было сдать. «Если бы победили немцы, сегодня пили бы баварское пиво».
А что же народ? А народ в это время выживал, как мог, и пил горькую. А когда протрезвел, оглянулся, а Русь уже не та, чужая.
«Сани быстры, кони бойки –
Дремлют в гривах их ветра.
Но, увы, к трактирной стойке
Пригвожден ямщик с утра.
Посидел он честь по чести –
Вышел в липкой темноте:
Тройка здесь и Русь на месте,
Да фальшивые, не те.
Не заметил он подмены,
Не услышал хохотка,
И пошли тут перемены,
Русь спустили с молотка.
Что теперь искать причины?
Что искать следы беды?
Мало что ли чертовщины:
Водка, глупость, лень, ….»
Об этом же и другое стихотворение Н.Зиновьева:
«Как-то утром у трактира
(А в кармане ни гроша)
С вездесущим князем мира
Хмурый встретился Левша.
Обнял князь Левшу за плечи:
«Друг! Зайдем? За все плачу!»
Подковать блоху полегче,
Чем ответить: «Не хочу».
И зашли они… И вышли
На бровях – во всей красе.
Был Левша наказан свыше:
Стал правшою, как и все»
Бисмарк говорил: «Русских невозможно победить, мы убедились в этом за сотни лет. Но русским можно привить лживые ценности, и тогда они победят сами себя».
Бесы в России вняли совету Бисмарка и начали активно внедрять в сознание народа «западные ценности». Говорили, что все мы в России делаем не так, как надо. И живем не так, и богам не тем молимся, даже сексом мы занимаемся не так, не по-европейски. А вот в Европе все так, все хорошо, «и жизнь хороша и жить хорошо»
Но не все захотели жить по-европейски. Не захотел жить и Николай Зиновьев.
«Я жить так больше не хочу.
О, дайте мне топор, холопу,
И гвозди, я заколочу
Окно постылое в Европу.
И ни к чему тут разговоры.
Ведь в окна лазят только воры»
Чего-чего, а воров в Россию залезло много, и своих, и чужих. Олигархи и властные чиновники , видимо, видят смысл жизни в том, чтобы как можно больше хапнуть, украсть. «Эх, олигархи…Жаль мне вас» - говорит поэт. Смысл жизни видит он в другом.
«Одежда чуть ли не тряпье
И неказиста хата,
Но разве нищ я, коль мое
Все золото заката,
И серебро ночной реки,
И бирюза рассвета.
Эх, олигархи… Жаль мне вас
Всей жалостью поэта».
«Меня в город не тянет ничуть.
Мне милей мой заброшенный хутор.
Ну а в городе сумрак и муть,
И стенания: «Бес нас попутал!»
Вот беда – не хватает мне сил,
Или слов, или, может быть, веса:
Я б на хутор всю Русь утащил
От живущего в городе беса».
Когда-то труд был делом чести, славы, доблести и геройства. На музыку Дунаевского пели песню «Марш энтузиастов» из кинофильма «Светлый путь»:
«Нам ли стоять на месте?
В своих дерзаниях всегда мы правы.
Труд наш есть дело чести
Есть дело доблести и подвиг славы».
Сегодня труд уже не дело чести, доблести и славы. Труд рабочего используется не на благо страны и народа, а на благо олигархов и крупных чиновников, в чьих карманах оседают миллиарды народных денег.
«Я помню всех по именам,
Кто нас учил, что труд — награда.
Забудьте, милые, не надо…
Труд — наказанье Божье нам.
Как может быть мой дух высок,
Когда до поту, до измору
Я за говядины кусок
Дворец роскошный строю вору?
Ведь я потворствую ему,
Ведь я из их, выходит, своры…
О век! Ни сердцу, ни уму,
Ни духу не найти опоры».
Прав Николай Зиновьев. Сегодня «ни сердцу, ни уму, ни духу не найти опоры». Опора только в вере в Бога.
«Отныне все отменено,
Что было Богом нам дано
Для жизни праведной и вечной.
Где духа истины зерно?
Верней спросить: «Зачем оно
Людской толпе бесчеловечной?»
«Бог ли всех нас позабыл?
Злой ли дух приветил?
Были силы - нету сил,
Брошены на ветер.
И друг другу стали мы
Словно псы цепные.
«Колокольчики мои, -
Я кричу навзрыд из тьмы, -
Цветики степные!»
"Здесь плоть моя, а дух мой там,
Где места нет душевной лени.
И скачет сердце по следам
Давно ушедших поколений.
Там подвиг духа, подвиг ратный
Спасают отчие края,
Сильна там Родина моя…
И горек сердцу путь обратный»
И все же Николай Зиновьев надеется, что Господь поможет нам возродить Отчизну.
«Несказанное, синее, нежное» —
Всё, Серёжа, исчезло с тобой.
Нам осталось лишь зло неизбежное,
Зло, с которым вступили мы в бой.
Этот бой, он неравный, быть может,
Победим или сгинем в бою.
Но надеюсь: Господь да поможет
Возродить нам Отчизну свою.
И провалится зло неизбежное,
На земле не оставив следа.
«Несказанное, синее, нежное»
Возвратится уже навсегда».
«Давно по ми;ру слух ползёт,
В умах родившись не в убогих:
Россия скоро упадёт.
Не веселитесь наперёд!
Коль упадёт — придавит многих.
А может статься, что и всех.
Что, кроме мокрого следа;,
Тогда останется от мира?
Молитесь лучше, господа;,
За нашу Русь, а то — беда.
Так мне пророчествует лира».
О себе поэт так сказал:
«Да, я выбрал такую судьбу,
От которой не будет мне сладко.
На душе — на заплатке заплатка,
Как ворон на могучем дубу.
И все нехристи косятся зло,
И все черти плюются при этом.
Мне несладко. Но мне повезло,
Что родился я русским поэтом.
Слава Богу и маме поклон.
Повторяю я снова и снова:
«Да не сдастся вовеки в полон
Неподкупное русское слово!»