Я держу в руках книгу, написанную одним из любимых мною артистов, который родился в Москве, но значительную часть своей жизни связал с Ленинградом-Петербургом. В течение полувека, начиная с семидесятых годов, мне посчастливилось видеть его на сцене легендарного БДТ, а фильмы с участием Олега Валериановича Басилашвили стали классикой отечественного кинематографа. C 1959 по 1989 годы его творческая деятельность в театре была неразрывно связана с именем выдающегося режиссера Георгия Александровича Товстоногова.
Пребывание в больнице, а именно с больничной палаты начинается повествование артиста, предоставляет достаточное время для размышлений. Общение с врачом, медсестрами, такими же пациентами, Олег Валерианович описывает точно и с грустным юмором. И, конечно, воспоминания. Читая их, мы представляем артиста человеком сомневающимся, ранимым. Он трогательно рассказывает о довоенном детстве, семье, о страшных военных годах и о долгожданной победе.
В этой книге не так уж много воспоминаний о работе над спектаклями; значительно больше места уделено событиям конца восьмидесятых и “лихим” девяностым годам. Басилашвили вспоминает это время надежд:
- Я, как и большинство, - у телевизора. Все мои симпатии – демократам. Чувствую: ими руководит желание изменить жизнь к лучшему.
- И когда Лавров, наш худрук, блестя зеркальным взглядом, предложил мне баллотироваться в депутаты съезда народных депутатов РСФСР, я, не колеблясь, согласился.
Мое поколение помнит это время. Промышленность рухнула, сельское хозяйство умерло, пустые прилавки магазинов, всюду гигантские очереди. Талоны на все, вплоть до мыла. Но после выборов появляется надежда на изменение ситуации в стране. Автор пишет о съезде, о том, какое яростное сопротивление оказывали коммунисты, ставя палки в колеса экономического развития, препятствуя реформам.
Читаю и вспоминаются трансляции съезда народных депутатов СССР, за которым следила вся страна, когда в выступлении Афанасьева, из межрегиональной депутатской группы впервые прозвучало знаменитое выражение - агрессивно-послушное большинство, как рушилось всевластие КПСС, доведшее страну до повального дефицита. Это было время надежд, забыть которое невозможно!
Воспоминания тридцатилетней давности чередуются у автора с больничными буднями. Яркими красками рисует Олег Валерианович соседей по лечебному учреждению. Называть их товарищами по несчастью язык не поворачивается. Один из них – Баррикад Ильич, который до сих пор ведет свою войну и не может успокоиться:
- Нет, с вами, Валерьяныч, мы Берлин не взяли бы! Нет! Сейчас восстанавливаем мы Союз ССР, встаем на ноги, живем хорошо, Америке это опасно, им нужна наша нефть, газ! Вот Америка и пошла в Украину, а в Прибалтике она уже давно…!
-Так Баррикад Ильич! В тридцать девятом году Молотов и Риббентроп… договор….
- Ну, ты даешь! Вот вы, агенты хреновы до чего договорились! Мы на помощь пришли ихнему народу! А вас, вас всех я бы, всех…
Читаешь подобное и возникает ощущение, что очень нелегко поправлять здоровье в такой обстановке. А вот Иван из соседней палаты, религиозный фанат с горящими глазами:
- Весь мир - провидение Божие. Истина одна! Мир гибнет, от воли человека гибнет, и это преступление совершаете вы – демократы, вы с вашими лозунгами!
Кого только не встретишь в больнице! Выпить с известным артистом захотел необычный пациент - Альберт Илларионович, селфмедмен, как он представляется, всеми уважаемый продюсер. Правда, манера общения и лексика у продюсера еще та…!
- Хотим нарушить ваше уединение! Будем лечиться верным дедовским способом! А то можем и сауну сообразить?. Лечиться, так лечиться!
Тон Альберта Илларионовича меняется после категорического отказа:
- Ну, ладно, кукуй здесь, пенсионер, повторяй про себя всякую хреновину!
Между визитами беспокойных соседей, врача, медсестры снова мелькают воспоминания. Это и первые гастроли в Париже, без гроша, то есть франка, в кармане. Встречи с Граниным, Конецким, Виктором Астафьевым, педагогом Массальским.
Но есть среди больных и нормальные, здравомыслящие люди, с одним из которых можно поговорить по душам, вспомнить былые советские времена. Подвальчик на углу Невского и Садовой, в котором наливают коньяк с шампанским и конфеткой на закуску. Мое поколение тоже помнит эти заведения под вывеской “Виноградные вина”, правда, вместо конфетки мы предпочитали блюдечко с нарезанными дольками лимона, обсыпанного сахарным песком. Помним “Сайгон”, футбол на стадионе Кирова, папиросы Беломор и болгарские сигареты Шипка и Опал.
Рассказывает Олег Валерианович о судьбе своего старшего брата Георгия, пропавшего на фронте. И лишь спустя семьдесят лет выяснилось, что брат не пропал, а был смертельно ранен под Ельней и умер в госпитале. Похоронен в братской могиле.
Рассуждает автор о некоторых современных режиссерах с их оригинальными концепциями, суть которых есть наглая попытка прикрыть отсутствие собственного профессионализма, неумение и нежелание работать с актерами, и отсутствие таланта. И, поневоле, Олег Валерианович возвращается мыслями к Товстоногову.
- Кстати, почему это Товстоногову не пришло в голову для спектакля “На дне” убрать все кресла из зрительного зала к чертям собачьим, построить амфитеатр из досок до потолка зала, а? А действие и в самом деле было бы там, на сцене внизу, на дне! Это же образ! В этом смыслы!!! Зритель смотрит вниз на копошащихся внизу актеров.
Читаешь эти высказывания, и сразу возникает ассоциация с деревянными конструкциями, демонстрируемыми в нынешнем БДТ. Оригинальная новация!
Упоминает Басилашвили о работе в комиссии по культуре. Какие усилия приходилось затрачивать, чтобы пробить скромный процент бюджета на эти цели. Возрождение России должно начинаться с ее культуры. Эти слова, сказанные им тогда, актуальны и сегодня. Магазины заполнены продуктами, народ приоделся в китайский ширпотреб, открыты границы и российские туристы освоили курорты Турции и Европы, но культура….! Стоит только выйти из дома, и слышишь ненормативную лексику на каждом шагу. Матерятся по поводу и без оного школьники и старики, мужчины и женщины. Что происходит с русским языком ? Стоило только обратить внимание на эту проблему профессору – русисту, специалисту по русскому языку, как он сразу получил, что называется, по полной мере. – Какое право ты, чурка, имеешь, чтобы наезжать на наш великий и могучий?!
Упоминает Басилашвили замечательных режиссеров Говорухина, Бортко, Шахназарова, c которыми довелось работать. Говорухина нет с нами, а двое других поменяли взгляды. Добавлю от себя, может быть они и правы, нельзя русскому человеку давать много свободы? Так ведь можно и страну потерять!
Двести с небольшим страниц этой книги я прочитал за один вечер, не отрываясь. Убедился в том, что Олег Валерианович Басилашвили не только замечательный артист, но и талантливый писатель. И пусть позади более шестидесяти лет творческой работы в театре, однако, подводить итоги еще рано. Но, как же трогательно высказывается народный артист о родном театре:
…Крепко держался за БДТ, за Товстоногова, полагая, что ничего лучше нет. Может быть, я и не ошибался. Рисковал Казаков, Даль, Юрский и многие-многие другие, перепробовали себя в других театрах, в режиссуре в поисках абсолютной театральной истины. А я… С пятьдесят девятого года в одном театре. Полагал, что истину эту найду не сходя с места… Да, бывало, и приближался к ней, к этой истине, но, в общем-то, не очень часто. Вместе с Гогой. Может быть, именно в нем и было мое спасение, моя судьба?
Здоровья Вам, уважаемый Олег Валерианович, и много-много новых замечательных ролей!