Ранее утро. Раздается грубый голос:
- Хеба. Сала. Цыбули.
- У нас нет ни хеба, ни сала, ни цыбули, - это уже голос Тамары, мамы девочки.
Понимаем, что незнакомый, грубый, мужской бас принадлежит дочке соседей, которую они вчера привезли с Белоруссии. Девочке 3 года, выросла в деревне у бабушки. Русский и белорусский язык использует вперемежку, да еще с каким-то «деревенским налетом», как сказала ее мама. Кто бы знал, сколько веселых минут принесет нам всем этот ребенок.
Мама работает в другом районе города и порой обращается с просьбой отвезти малышку в детский сад. Тут я, конечно, оговорилась: эта «малышка» по росту и комплекции потянет на 5-6-летнего упитанного ребенка. Идем по городу. На всю улицу раздается ее мощный голос:
- Глядзець, глядзець, какой вялики чырвоны машина (Гляди, гляди, какой большой красный машина).
Время требовалось, чтобы понять, что она сказала и отреагировать.
Прошло пару месяцев. Ийка освоилась с нами. Стоило прийти с сумками, она тут как тут. Стоит, смотрит. Никогда ничего не просит напрямую. Как только увидела что-то интересное, поднимает голову, смотрит прямо в глаза и говорит:
- А у нас печыва (печенья) нет.
Что остается делать? Даем. И так со всем – с жареной картошкой, с макаронами, с борщом. Важно то, что у них, с ее слов, этого нет. Родители смотрели-смотрели на этот беспредел и стали ей объяснять (и нам заодно), что она два раза завтракает, два раза обедает, два раза ужинает, так нельзя, скоро ни в одну дверь не войдет. Мы с ними соглашались, что это не дело так раскармливать девочку, но поделать ничего не могли. Помог случай.
Пришли с сумками, выкладываем покупки. Хомячок уже тут. Мы достаем банку. Помните 40-50 лет назад в маленьких банках продавали искусственный мед. Но мы-то купили горчицу! В такой же банке! Как только прозвучало «а у нас меда нет», Анатолий, отец девочки скомандовал:
-Дайте.
Я глазами, руками, мимикой показываю:
- Ты с ума сошел?
- Дайте ребенку, не жадничайте.
Мы открыли банку. Он ее поставил перед дочерью, дал чайную ложку и сказал:
- Давай ешь.
Дальше замедленная съемка: Ийка берет ложку, запускает ее в банку и полную, с горкой засовывает в рот. Рот распахивается шире некуда, из глаз бегут слезы. Анатолий сидит напротив нее на корточках, смотрит. Потом подхватывает и уносит в ванную, вымывает ей все изо рта, приносит обратно в кухню и спрашивает:
- Еще чего-нибудь у тети и дяди попросить хочешь?
- Нет, я уже поела.
Это не все. Каждый раз, когда она видела баночку, подобную той, из которой она «лакомилась», даже если это был мед, она быстро проговаривала:
- А я мед не ем.