Есть глубоко засевшая мелкая ложь, раздражающая, как шип розы, — маяк-сверхидея, освещающий жизнь. Будто бы всё существование отдельно взятой личности тащит на своих плечах, к примеру, мешок свободы. Он режет плечи, словно нож из дамасской стали; он придавливает прессом к земле; он обременяет, будто вредная привычка, но он остаётся тем самым избитым и кровоточащим смыслом, целью или, если угодно, даже миссией.
Несмотря на все доставляемые неудобства, следует заметить, что это рабское служение богу смысла называется «свободой».
Чему же служит такая цель, как не оправданию антижизни? Происходит подмена насыщенного событийного бытия вязкостью идейной хурмы.
Однако мы не можем и отрицать важность постоянного занятия для наполненности жизни, но желательно уметь балансировать между сверхидеей и включенностью в самый банальный момент, ибо перед лицом Вселенной, смеющейся россыпью звёзд, метафизика свободы и воскресной праздности — секундная искра, рождаемая двумя спичками. Вселенная не ставит одно занятие выше другого, она холодна, огромна и магически справедлива в своей безучастности.
По сути, категории смысла действительно не существует, как нет иррационально разумного будущего у всего человечества в целом. Жизнь действительно бессмысленна. Какой сладкий, оправдательный восторг: мы вольны делать всё что угодно, пока не упала последняя крупинка песочных часов.