До чего ж хороша падОвская земля! Только диву даёшься, как в ней Господь всё ладно устроил! И всё-то в ней есть, что человеку надобно : и приволья широкие, и угодья богатые, и луги травные, и леса густые, и озёры чистые - только знай бери! И землица-то наша такова, что всякого человека на дело какое заворачивает, а потому которое мастерство не возьми - в каждом наши люди своё проявление имели!
Вот, к примеру, такое дело взять, как торговое - оно кажется, всякий может вещь какую продать! Так-то оно так, да вот как? То-то и оно, что и продать можно по-разному : талант - он в любом деле надобен, особливо в торговом! У одного, положим, и с хорошим товаром торговля - из рук вон, а кто другой камень с земли подымет да продаст! И вот в таком ремесле падОвскому краю было, чем перед другими похвалиться! Да что я говорю? Вот давайте с вами заглянем на ярмарку, да не на нашу, падОвскую, где привозу немного, да сплошь "свои" стоят, а туда, где есть чего супротив выставить - на городскую балашОвскую,на Семёновскую…
Звон колокольный стоит в балашовской земле, звон великий, звон весёлый да радостный - поют колокола соборные Свят - Троицы, а окрестные церкви хороводным перезвоном ей отзываются! Звенит - гудит Свят - Троица на весь крещёный мир, заливается, золочёными крестами в небесах купается, разноцветными куполами на солнышке красуется - пущай народ честной полюбуется! Сребрецом да золотцем на сто вёрст округ сверкает да окошками нарядными подмигивает, мол, смотри, народ балашОвский да пришлый, во все глаза, слушай да не забывай : нынче день православный, нынче праздник большой, нынче праздник святой!
И выходят из высоких церковных врат служители в одёже праздничной, и несут высоко лики святые да хоругви, а впереди да выше мира всего - крест Христов,и летит молитва спасительная по рядам да в каждый уголок, да о всей площади!
А на площади той на Троицкой - сорок сороков да в сто рядов лавки торговые стоят : высокие да низкие, большие да малые, каменные да с дерева, железом крытые али соломою, и во всех двери настежь распахнуты, а на порожках стоят Сам - хозяева с людьми своими верными. И на кажной лавке сверху имя купца прописано и товар - чем торгует, значит, а тому, кто безграмотный - сам товар повыше вывешен! А промеж лавок торговых возы да телеги наставлены - то народ заезжий, который "за надом" на ярмарку ехал, да чтоб телегу зазря не гнать, на продажу излишков прихватил али чего, себе не потребное, а кому другому - первая вещь!Тут тебе и птица всякая, и скотинка живая да убойная, и разносолы, и грибки да ягодки, и рыбка,а с каких иных промыслов - и не перечесть : и плошки, и кадушки,и одёжа любая - всё без труда сыщешь! Повсюду кули да мешки нагружены, охапки да тюки навалены - налетай, честной народ, набирай на цельный год!
А посерёдь всей площади каруселина высоченная стоит, отовсюдова её углядишь,для веселья пущего и отдохновения поставлена,ведь народу не токмо поторговать, а и покуражиться надо! И столбы повсюду высокие - на который залезть надобно, возле другого кулаки поразмять, а подле прочих хороводы водить! Балаганы округ - тиатры не тиатры, а в ином представленья, как в столицах, не слабше! Словом, у народа антирес на ярмарке не токмо торговый - на других поглазеть, да себя показать надобно!
И вот стоит вся площадь Троицкая, весь люд православный, шапки посымав, головушки склонив - крестный ход принимает! И плывёт крест Христов промеж лавок и рядов, мимо купцов солидных и прочих, мимо крикунов, шутов, скоморохов и базарок, мимо бубликов маковых, крендельков сахарных и баранок душистых на высоких шестах, мимо яблочек медовых и ватрушек лотошных, мимо чанов с похлёбкой и бочек с вином, мимо котят в корзинках и пичужек лесных в клетях, мимо сапожников, плотников, пекарей, кузнецов да гончаров - плывёт чинно, не торопясь, и перед каждым он остановится, чтоб кажная православная душа, кажная ожья тварь могла благословение святое принять,и потом уже обратным манером к соборным вратам по людскому междурядью возвернуться! И начнётся тогда в соборе служба радостная, служба праздничная, а по всей площади Троицкой вздох единой волною прокатится… Господи, хорошо-то как!
И грянет торг великий тысячью тысяч голосов! И закрутит солнышко ясное колесо балашОвской ярмарки! И закричит, захохочет, зашуршит, заблеет, загогочет, замычит, застучит сапогами да копытами, запоёт и заплачет площадь Троицкая в большой день - в Сёмин день! Пой, пей да пляши, честной народ!Кончилось лето красное! Эх, гуляй, Семёновна!..
- Баранки балашОвские - много слаще, чем московские!
- Яички местные, для всех полезные! Дешевле только даром нонешним базаром!
- Ленты атласные, шёлковые, разные! Красную покупай, белую так забирай!
- Котятки от кошки лавучей! Бери, милок, ни крыс,ни мышов ни в дому, ни во дворе не будет! Всё пожрёт!
- Лапша, борщ, ботвинья! У других - много противней!
- Стар и млад, кум и сват! К нам скорей заходь и других приводь! Наше представленье - глупым в наученье, умным - в наставленье, прочим - в удивленье!Сказ о том, как Петрушка себе жену выбирал, да што из того вы-ышло!
- Кофий московский, самолутший! Чай саморазный! Сахар самосладкий!
- Прошу почтеннейшую публику поглядеть на лечебные крымские виды! Имеет благотворительное влияние на любую натуру - улучшает настроение и культуру, не портит фигуру! Научный факт-с! Особенно пользительно в осеннее и зимнее время - бодрит!
- Бабочка, милая, заходи, да на товар наш погляди! Товарчик первущий, не найти нигде лучше! На цену не скупимся, а с тобой завсегда сговоримся! И денег не надо, была бы тебе услада!
- Тьфу ты, чорт оглашенный! - плюётся баба, - Бестыдник какой!
- Не ругайся, бабочка! - смеётся зубоскал, - Самолучшая у нас лавочка! Вишь, все посмеялись и ужо довольными остались!
Поспешает баба прочь, а насмешник дальше куражится, зевак тешит - полно народу у лавки падОвского купца Григорья Талалая!
Всяк знает, что Григорий Талалай - купец сурьёзный! Дома не посидит - всё куда-то едет, всё поспешает - в одном месте товар продаёт, в другом покупает! Полны его амбары зерна, сахару да соли, полны его погреба солонины и бочек с вином, полны его сараи скотины и птицы разной, полны его лавки сукном да прочим товаром, полны его сундуки драгоценным добром - и всяк в округе знает, что у Талалая можно купить всё, чего только душа пожелает!
Много работничков на Талалая спины гнёт с утра и до вечера, но завсегда рядом с ним люди его верные, из которых советчик главный - казначей Ильич. Никто его по имени и не кличет, да ему всё одно! Мужичок он смурной, на что не поглядит - всё на деньги пересчитывает! Один глаз хитрый, кровью налитый, а другой - прикрытый!
Есть у Талалая и Пал Палыч - балагур, даром, что пузатый да неповоротливый, а в торговом деле иного зазывалы и не надо : ему - слово, а он в ответ десять, да так уболтает, что какой человек и не захочет, а в лавку всё одно зайдёт! И всё-то у него с вывертами, с шутками да прибаутками! Пал Палыч завсегда возле лавки на первых позициях трётся.
А в приказчиках у Талалая вот уж много лет Кутя верно служит. Конешно, видом он не вышел, но глоткой лужёной наградил его Господь - гаркнет так, что и кони приседают! Хорошо с работничками Кутя управляется, да сметливый он - с первого слова Талалая понимает, а то и безо всяких слов!
А ежели дело какое важное - Талалай около себя Зюзю держит - такую гадюку, что так выкрутится, так дело обернёт, что не заметит человек, как в ловушку попадётся! Всё отдаст, и тому рад будет! Сто историй у Зюзи за пазухой - одна другой жальче : слезу с кого вышибет да и тут же разрыдается!
Сам же купец Талалай - мужик видный : борода чёрная до пояса вьётся, на плечах халат расписной турецкий, на руках - перстни драгоценные, на ногах - сапожки сафьяновые! Талаллай - мастер руками кренделя выписывать : то по брюху себя постукивает, то по бороде оглаживает, то за пояс держится, на котором завсегда висят ножик вострый да топорик верный! В целом свете есть всего две слабинушки у Талалая - это церковь наша православная, в которую он много всякого добра
жертвует, да дочка Алёна - под замком её в дому своём держит, так что и шагу ей лишнего ступить нельзя! Да и как не любить кровиночку свою, как её не баловать, ежели на всём белом свете лишь она у него осталась? Жену - то свою Талалай давно схоронил, а о братушке младшем и не вспоминает - душегуб был известный Мишка Талалай, горя много он людям принёс, но сгинул давно, а где и как - никому не ведано! А потому и не спешит Талалай дочку свою единственную замуж отдавать, хоть в зятья к нему попасть мечтают многие!
Со всех сторон силён был падОвский купец Талалай, а хворь поперечная одолевала его порой так, что и света белого не видел, а всё ж на покой не спешил! В лавке у него комнатка потаённая была, и там он в мяконьких подушках на диванах табачок нюхал, на людей своих верных надеялся - как услышит стук условный, тогда только к гостям дорогим самолично и выходил!
Вот, к примеру, шумит недовольный гость:
- Чего вы мне барахло всё суёте! Я-то думал,товар у вас, а цацки энти мы козам чепляеми - ихним женихам на потеху!
Кривится Кутя, и не поймёшь - то ли он слезу пустить собрался, то ли смех его раздирает, то ли он гостя прибить хочет!
-Зазря вы, уважаемый, о хорошем товаре так себе представляете! - говорит,- Какчество первейшее - другого не держим-с! Иное дело - чиво вам самолично надоть?Ежели вы чичас перед собой и не видите, чиво желаете, то оно не означает, что его тута и нету вовсе!
-Да вижу я всё! - машет руками гость, - Барахло одно и есть! И за энто барахло вы с людей три шкуры дерёте!
Хм! Крякнул Кутя, а тут к нему и Зюзя подошёл.
-У кажного своя правда, - чистая гадюка этот Зюзя, прости Господи!- своя беда! Одному душа просит - подай то, не знаю что, да не по воле своей, а по иной какой прихоти, а другой душе то обидно! Вот на чьей стороне правда? Правильно, на обоИх! Потому как которая первая душа - она ж не виноватая! Принуждают её! Вот она и мается,и шумит человек от энтого своего принуждения! Ошибиться может да другого обидеть, и всё зазря! Беда - она, как и счастье, глаза застит! Да только всяк может в неприятие войти, и никому неизвестно, что с того выйти может! Да-а!
-Чиво - о? - кричит гость, - Кто энто меня ишшо принуждает? Меня?! Чиво вы мне тут сказки сказываете?
Хмурится Кутя пуще прежнего.
- Зачем кричать попусту да товар охаивать? - говорит, - Кому оно барахло, а кому и вещь нужная! А ежели тебе у нас ничиво не глянулось, да и сам ишшо не решил, чиво тебе надобно, так и иди себе подобру-поздорову! Зачем зазря воду мутить да на приличных людей наговаривать?
- А ты мне не указ, куда мне идти! И без тебя знаю!
Да-а-а! Ничего не скажешь - чижолый гость! И такие бывают! Вот кто их разберёт, отчего так? Видать, переживает али денежки руку жгут? Тут Ильич в стенку три разочка стукнул - три да ещё один!
А гость уж меж тем и рукой махнул!
- Вот так лавка знаменитая! - кричит, - Курям на смех!
Услыхал Талалай стук условленный, с подушек поднялся, чихнул, руки растопырил - спиной хруснул да коврик персиянской работы на стенке в сторонку одёрнул и в лавку самолично вышел! Увидал он гостя, опять руки раззявил, спиной хруснул, серьгой в ухе тряхнул и ощерился.
- Как знал! - говорит он гостю, - Казак! Ну, здравствуй, гость дорогой! Донским казакам почёт и уважение, а Дону великому - поклон от купца Талалая! - поклонился он низёхонько, как смог, спиной дохрустел, - Не обижайся, казак, горячая кровь! По глазам вижу, за хорошим товаром ко мне пришёл! Никак, невестушке своей подарочка ищешь?
- А ты откудова про невесту знаешь? - подивился казак - мальчишка совсем!
- Говорю ж - по глазам! -смеётся Талалай, - Вот ты сам посуди : ежели мы жене своей подарок выбираем, мы об чём думаем? Правильно, как бы нам денежкой сильно не потратиться, и не потому, что не люба жена, а потому что и об семействе остальном думать следовает! Так оно? Так! А когда просто там девка али полюбовница какая? Ну, хороший подарок надобен, но сызнова - не дорогой! И у меня здесь, как ты сам видишь, такого добра-то навалом! Ой, как мы полюбовницам своим подарочки дарим! - погрозился пальцем Талалай - перстеньком сверкнул, - Оттого и добра такого здесь много! А вот ежели невесте подарочек - то тут надоть наперёд родителям её угодить, так? Мол, не голодранец какой, а солидный человек, доверить дочку можно очень даже запросто! Так я говорю? Во-о-от, гость ты мой дорогой! А потому, идём-ка с тобой чайку выпьём али ишшо чиво, да душевно обо всём покалякаем!
И повёл Талалай казака под локоток в свою комнатку потаённую, а как вошёл в неё казак, так и встал столбом : ковров там дорогих, оружья всякого, патретов дамских - ажно глаза друг от дружки в разные стороны бегут! Округ блюда с чистого золота, а самовары с серебра, да зеркала в вензельках, да канделябры витые, да статуйки фарфоровые деликатной работы - однём словом, полное тебе изобилие!А в сундуках рулонами тонкая материя покоится, а в ларчиках украшения огоньками посверкивают!
- Выбирай! - говорит Талалай, - Чего твоя душенька желает? Какова товарцу для невестушке твоей предложить?
Молчит казак! Выбрать - оно, конечно, можно, да вот денежки...
Живо скумекал Талалай, что к чему.
- А давай так, - говорит, - Я самолично тебе товар покажу, а там ты ужо и решай, который твоей невестушке не совестно подарить будет?
Согласился казак. Усадил его Талалай в подушки мягкие, налил вина сладкого, заморского и в ладоши хлопнул три раза. И вошла тут в комнату...- девка не девка, а постарше чуток, но видом весьма достойная - на голове у ней коса рыжая кольцами уложена, лебяжью шейку бусы охватили, на ручках белых браслеты соловьями звенят! И вот идёт она к казаку, юбками своими круги наворачивает, а верхами, значит, волной качает! А на верхах тех, Царица небесная, и нет ничего!
Подошла она к казаку, наклонилась над ним и ухом ему в лицо тычет:
- Смотри, гостёночек дорогой, какие на мне серёжки! Чудо, как хороши! Вот как будет к тебе с таким подарком твоя кралечка подходить!
И давай опять кормой вокруг него узоры выводить! Ну, что тут скажешь, что поделаешь? Вот и сидит казак - мальчишка напрочь взопревший - один глаз прямо себя глядит, а другой за бабой энтой следит!
А Талалай, хитрый лис, знай себе в бородищу посмеивается:
- Ты, Луша, - говорит, - товарчик-то так покажи, чтобы гость уважаемый всем нутром до него достиг!
Кивнула Луша, подошла к казаку поближе да кошкой изогнулась!
- Гляди, -говорит, -как с камушков свет-то играет! Вона куды бьёт!
И пальцами, значит, места энти обозначает!
Доволен Талалай.
- Смотри, - говорит, - казак! Лучшего подарка для невестушки тебе и не сыскать!Только не знаю я, хватит ли у тебя деньжонок...
- Вот! - лепечет казак и за пазуху рукой лезет да попасть никак может! Подмогла ему Луша - денежки все вытащила и Талалаю передала.
Пересчитал Талалай денежки да в сундучок поскорее запер.
- Что ж, - говорит, - денежек у тебя, казак, прямо в аккурат! Так подарочек-то какой! Сила! А вы, казаки, народ не бедственный - не последние, чай!..Да ты поглянь, казак, на серьги! Луша! Серьги-то получше покажь! Чего уж там!
Вобчем, как казак из талалаевской лавки выбрался - и сам не расскажет!Стоит он посредь площади столб столбом, а люди округ него идут, в бока толкают - ишь, зазевалси! А уж как в себя пришёл казак, до возу своего побежал, глядь, а нет воза-то! Братья продали!
- А зачем он нам? - говорит Антоний, средний брат, - Старой он ужо был! Чай, батя до смерти не прибьёт! Всё одно денег поболе! А домой мы и на конях доберёмся - всё быстрей! Только коней добрых купим, и айда!
А за какие шиши коней укупишь, ежели заместо денег у младшего брата серёжки в ладони обретаются?
- Вот! - говорит он и серьги показывает.
Ну, что тут скажешь? Поругались, конечно, братья, пошумели маленько!Склонил виновато младший брат Андрий голову, а округ уже и люди к ним заглядывать стали.
- Дорогие серёжки-то! - баба с корзинкой языком цокает, - Ежели б мой муженёк мне такие серьги подарил, я б его из дому живо выставила! Такие деньжищи!
- Ай, ладно! - смеётся цыган, - У казаков когда деньги последними были? А серёжки энти, казаки, дешёвка, как есть! У моей жены вона полутше будут! Хошь, тебе продам, а?
Отогнали цыгана.
- Купите, казаки, медовухи! - вертится под ногами старик, - Знатную я медовуху варю - первый сорт! Ну, опрофанились малясь, с кем не бывает? Возьмите медовухи! Чичас зальётесь, как раз до дому вам и хватит, а там, гляди, и душа отойдёт!
Отогнали старика.
А мужичок с бечевой через плечо присмотрелся и говорит:
- Вот разрази меня гром на энтом самом месте, ежели брешу, но энти серожки я знаю - их совокупно с ухами у моей кумы срезали!
Стали тут все на мужичка руками махать, а он на своём стоит:
- Вот те крест, оне самые! Ей Богу, не брешу! - клянётся он, - Два года тому обратно моя кума, Царствие ей небесное, совместно с мужем своим супружным отправились к евоной сестре в ПадЫ. На санях. Зимой. На аменины. Да не доехали!Ждали их, ждали, а потом ужо искать кинулись, а отыскали-то их к весне - не в том, что совсем окочурились, а ледышки ледышками! Всё убивцы попёрли - и лошадь, и сани, и одёжу, и серожки энти с ухами! Я потому их и помню хорошо, што кума их кажному встречному да поперечному завсегда в харю тыкала : вот, мол, от бабани мне досталися, а ей их барыня за хорошую службу наградила!
Вздохнул мужичок, перекрестился, и все округ перекрестились.
Кинулся тут Андрий к мужичку:
- Пойдём со мной к Талалаю, - просит,- Всё при нём обскажешь, как сейчас! Пущай деньги взад вертает!
- Не-е, не пойду! - отказался мужичок, - Взашей выгонят, а шея-то у меня одна! А кума чиво? Я её не любил даже! Вредная она баба была - по утрам мужа сваво без каши ела! Пущай их!
Махнул мужичок рукой и пошёл прочь. Сплюнул под ноги Антоний, а Андрий в сердцах кричит:
- Зараз я с ним погутарю! - вослед за мужичком кинулся и в толпе сгинул.
Сникли братья - и чиво-то теперь делать?
- Расторговались! - вздыхает Антоний, - А это всё Андрюха - "Гля, как везёт! Всё продали! Ужо вечером домой и попрём!" - брата, значит, меньшого передразнивает, - Вот тебе и попёрли! Всё к невесте своей спешил...Куды он завсегда так спешит?
- Хорош! Без тебя тошно! - просит старший брат Евстигней.
- А чиво? - кипятится Антоний, - Кто кричал : "Давай дешевше продавать - быстрей продадим!"? Он! Ну, продали дешевше! Кто попёрся подарок невесте покупать, а не коня наперёд? Он! Из-за кого мы вляпались? Кто во всём виноватый?
- Бабы! - сплюнул Евстигней.
Подумал-подумал Антоний, согласился с братом:
- Точно, -говорит, - бабы!
Посидели немного. А округ них ярмарка морем шумит, сладким хлебным духом нос щекотает да весельем за руки в хороводы тащит! Девок опять полным-полно...
- Слышь, Стёха, - говорит Антоний, - Може я, тово...ну, мало чиво, ага? Я мигом!
- Пропади ишшо! - бурчит Евстигней.
- Ну! - Антоний картуз на затылок нацепил и был таков!
И пока старший брат кумекал, что да как, да как с энтого дело обратно выбираться, средний брат одним глазком в балаган заглянул, другим бабе подмигнул - деду в торговле подсобил, на столб взобрался - сапоги оттеда новые снял, да за девку в плясовой подержалси, подбежал к старшему брату и спрашивает:
- Чиво, нету торгаша нашего?
- Идём! - говорит ему Евстигней.
И отправились братья к лавке талалаевой, а по пути сапоги сторговали - медью взяли, да мешок ею набили и к седлу евстигнеева коня приторочили.
- А пущай думают, что энтих денег у нас...что есть, чиво с нас взять! - говорит Евстигней, - А ты, Андрюха, в руках себя уж держи! - просит он брата.
- Ага! - обещает Антоний, - Удержусь!
И вот дошли они до лавки талалаевой, а перед ней Пал Палыч - рот нараспашку.Как завидел казаков - чуть не до земли поклонился.
- Гостям дорогим, - кричит, - почтение наше и сердешный привет! Проходьте в нашу лавку - чиво в ней только нет!
- Эт хорошо! - говорит Евстигней, - Подарки нам для невест нужны! Слыхали, у вас дюже подарки для невест хорошие!
Выпучил глазки Пал Палыч и сдулся. Все слова его кончились, а Антоний хлопнул рукой по седлу, ажно конь встрепенулся, а в мешке монеты звякнули!
А в лавке талалаевой полно народу - кто сукна себе заморского на платье берёт, кто украшенье какое примеряет - Зюзя с Кутей только знай поворачиваются! Ильич за конторкой счётами гремит, чайок из стаканчика хлебает, баранкой маковой закусывает, а Талалая меж тем и не видно нигде.
Подошёл сразу к Ильичу Евстигней и спрашивает:
- А посурьёзней товар у вас имеется?
Воззрился на него Ильич, чайком подавился. И что энто за день-то такой? Гля, опять им сурьёзный товар подавай!
-А давай я тебе подмогну! - говорит Евстигней.
Приподнял он Ильича одной рукой за шиворот, а второй аккурат в грудки примял! Опрокинулся Ильич, бумажки свои пораскидал, башкой об стенку почти потаённым стуком стукнул. Охнули тут люди, товар побросали да прочь с лавки!
Подскочил тут Зюзя к Ильичу, а Кутя на всю свою мочь свистнул!
И загремели, застучали сапоги - то мчатся ребятки талалаевы своим на подмогу!Окружили казаков, ощерились, да только тут сам Талалай с-под коврика персиянского выскочил да на своих верных людей накинулся:
- Не сметь, - кричит, - моих гостей в моём дому обижать! Не дозволю! Лавка - энто мой дом второй, ежели не первый! Разум вы потеряли совсем что ли? - на людей своих, - Ослепли вы али как? Энто ж казаки - горячая кровь! А горячая кровь - она нервов не держит! А я казаков люблю и оченно уважаю, потому как на Дону много друзей у меня живёт, и торговля у меня там! Допрежь, чем свистеть во всю Ивановскую да кидаться, как собаки, следовало спытать, чего им надобно? Знать, неспроста ко мне казаки пожаловали! Э-эх! - рукой махнул, - Совестно мне за вас, ей Богу!
Устыдил своих робят, значит! Опустили робяты свои головушки, расходится стали. Спрашивает казаков Талалай:
- Что приключилось, братовьё? Чиво шумите? Чиво вам от меня надобно?
- Знаем мы, что брат наш купил у тебя, Талалай, нонче в подарок невесте своей серьги, - говорит Евстигней, - Вот и мы решили своим невестам такие же справить! Так что веди нас, где тут у тебя тут смотрины проходят?
Во весь рот улыбается Талалай,руки во всю ширь растопырил:
-Так глядите,казаки!- во все стороны поворачивается, - Глядите, сколь хотите!Всё у меня на виду!Всё тут вот!Какие ишшо смотрины?
За прилавок братьев завёл,лари да сундуки пораскрывал,а потом коврик,персиянской работы,в сторонку отвернул.
-Анбарчик тут у меня!- говорит,-Проходь,казаки!
Вошли братья в потаённую комнатку.Ну,как есть анбар : кули да тюки,в ларях свечки вязанками да верёвки мотками!Ни тебе патретов дамских,ни оружия,ни украшениев!
-Брат ваш,казаки,напутал чегой-то!- говорит Талалай,- Нонче никто из ваших никаких серёг у меня не покупал!Вы пораспросите его хорошенько,а ещё лучше вместе с ним и приходите!Чайку попьём,товарчик поглядим!Буду душевно рад,ей-Богу!В цене уступлю,как своим!Натурально,как себе!
Словом,вышли обратно казаки в круговерть ярмарочную,и Антоний на брата наскочил:
-Ты чиво,Стёха? Начали ж биться! Чиво сдулся? Чиво плёл-то?
-Да ты погоди,Антоха!- говорит ему Евстигней,- Я жисть хочу Андрюхе сохранить,ежели живой он ишшо!
Отошли братья в сторонку. Догадались, что был Андрий у Талалая и серьги те у него покупал - ежели б он к купцу второй раз не приходил,то и первый раз тот не сокрыл бы! А вот жив ли ещё младший брат их Андрий? Неизвестно! Но то, что в лавке его убивать не стали бы, это как пить дать - народишка стороннего много, да и к чему оно? А ежели б его вывезли мёртвого, Талалай на риск бы большой шёл - все телеги и возы на совесть досматривают. А ну,как мертвеца найдут?
- Куды ж они Андрюху-то дели? - кумекает Евстигней,- Ведь могли ж они и нас повязать,но Талалай то не знает,сколько нас - може, за нами отряд цельный заявится? А вот ежели станет Талалай с нами в кошки-мышки играть, значит, жив наш Андрюха! Точно!
- Ох, и хитрющий чёрт Талалай энтот!- покачал головой Антоний,- Ничего не боится он,что ли?
- Точно!- обрадовался Евстигней,- Молодец, Антоха! Ничего не боится он только в в вотчине своей!
Глядь, выскочил тут из лавки талалаевой Кутя - руками машет,глотку дерёт,работничков подгоняет! А вослед за ним робятки ковёр тащат персиянский,тот самый,что на дверке потаённой комнатки висел. Как поглядеть, ковёр-то чижолый!Переглянулись братья.
- Вот тебе и кошки-мышки! - говорит Евстигней,- А скажи-ка мне, Антоха, станет ли купец, уважаемый человек, посредь бела дня да опосля нас в ковёр человека запелёваного на повозку грузить?
- Не-е, Стёха!- говорит Антоний,- Эт он удочки нам закидывает!
- Вот и я говорю - чтоб поверили мы да за ним увязались, а там-то нас и прихлопнут!
- А чего ж делать-то, а? - спрашивает Антоний.
- Ну, одному-то за ним поехать надобно! - говорит Евстигней,- Они ж энтим дознаться хотят,сколько нас! А другому чуть погодя за ним ехать - оглядеться, что да как!
- Я поеду!- лихо вскочил Антоний на коня.
- Эт ещё почему? - пытает брата Евстигней.
- А не высижу я в засаде-то! Как по мне, драться проще! И потом, ты одному уже по харе съездил,а я ишшо ни разу!- хохочет Антоний.
А Кутя уж на козлы взобрался, коня стеганул и орёт во всю глотку:
- На ПадЫ путь не близкий! К утру ворочусь!
И от лавки талалаевой отъехал, только люди закричали, свиньи завизжали да гуси загогочили! Подождал немного Антоний да потихоньку вослед за ним двинулся.А Евстигней повертелся возле лавки немного, людей поспрошал,а уж опосля, коня под узцы прихватив, промеж возов и телег по рядам пошёл…
Жарит солнышко красное, что есть мочи, крутит своё колесо! Как со стороны на ярмарку глянуть - море разливанное! Шатры яркие да крыши, карусель да столбы, баранки да ленты, а надо всеми ними Свят-Троица!Осенил себя крестом Евстигней, на коня своего верного взлетел, свистнул, гакнул : "прощевай,Семёновна!"
И помчался прочь, только собачки ему вослед и подосвиданькались…
Иллюстрация : Маковский А.В. "Базарный день в Плёсе" взята из свободного доступа.