- С чего бы начать? – подумала Лу;на.
- С чего бы начать? – повторила героиня и пожала плечами.
- Только не это, - Луна цокнула языком.
-Только не это, - передразнила героиня.
Луна открыла глаза, сняла с виска «МУ-25», закрыв его в футляре. Проекция еще прозрачной героини испарилась, и Луна отодвинула ПД, проекционную доску, подальше. Казалось бы современные технологии должны помогать, но порой они до того раздражали, что хотелось вернуться к ноутбуку и записать все вручную, как это делалось каких-то сто лет назад. Никакие проекции не мешали размышлять, а на экран выводилось лишь то, что нужно.
Но тут на арену вышла «Crasy Ideas» с «МУ-20», и мир перевернулся: никто не хотел просто читать. Писателей сменили воображатели, детально прорисовывающие свои флетры через сознание. «МУ», мыслительный улавливатель, прикреплялся к виску, настраивался конкретно под человека, и переносил образы на ПД. Герои возникали, наполнялись красками, наделялись характерами в соответствии с воображением создателя. Чем развитее было чувство, тем больше деталей мог вынести воображатель на Доску. Создавались целые миры посредством фантазий. Книги отошли на второй план, киноиндустрия зачахла, как неконкурентоспособная с точки зрения колоссальных затрат. Наступила эпоха воображателей.
Луна была не новичком в деле, она выпустила несколько флетров. Была небольшая аудитория интересующихся и отмечающих, что у нее довольно неплохо получается. В памяти засела одна история, рассказанная прабабушкой, и не желала выходить на Доску. Луна возвращалась к ней, пытаясь нарисовать четкую картинку, чтобы проекции получились натуральными, но пока с этим не удалось справиться. Героиня была прозрачной, черты съеживались при малейшем рассмотрении, а детали местности размывались.
История о прошлом, когда существовали ушедшие профессии. Праба рассказывала, что до изобретения «Глома», портационного ящика, люди отправляли вещи примитивным способом: паковали в коробки, относили в специальное место – Почту, откуда их пересылали поездами и самолетами. Затем люди, почтальоны, разносили посылки адресатам, иногда даже письма, написанные от руки, в специальной бумаге, называемой конвертом. До чего неудобно ждать пирог неделям; сейчас можно переслать любую вещь, не выходя из дома. Просто положить необходимое в «Глом», прописать нужный IP-адрес, и вещица у человека.
Луна любила, когда праба вспоминала «древность», она унаследовала от нее стремление творить. Книги и журналы, выпущенные праба, остались в доме как наследство. Интереснее бы поглядеть флетры, ведь того чтобы читать, нужно иметь воображение, которое есть не у каждого.
Луна снова достала серебристый прибор. Когда его усовершенствуют настолько, что герои будут отсеивать ненужный поток и выбирать только верное, а то чистка ненужных слов и действий отнимала много времени.
Луна прикрепила металлическую пуговицу к виску и закрыла глаза. ПД засветилась и Раиса-Лариса-Анфиса, Луна не смогла определиться с именем, со съехавшим на бок носом и прозрачными ногами зависла в воздухе. Потом контуры стали приобретать человеческий вид, тело оформляться в правильных пропорциях и заливаться краской.
- Давай, Луна, - просила девушка себя настроиться.
- Давай, Луна, - подбодрила ее Лариса, и облик начал меняться. Каштановые кудри, завитые химией на недлинных волосах, карие глаза, обрамленные улыбкой морщин, усталое лицо женщины около шестидесяти. Красная футболка, обтягивающая стареющее тело и большую грудь, синяя юбка ниже колен, стоптанные годами туфли на ровной подошве. Получила под расписку пенсию, чтобы разнести ее старикам, которые до «Почты» дойти не в состоянии. Набила сумку газетами, письмами и вышла в горячий август.
Раису знали все, как не знать, когда городок настолько мал. Обогнула здание и быстрым шагом, отработанным временем, направилась на знакомые улицы. Заходила в дома, отдавала честно заработанное по копеечку под роспись, получая в подарок улыбку или фрукт с огорода. Только Клавдию Семеновну не застала, а рабочий день к концу, до своего домика рукой подать.
- Забегу с утра, - решила Анфиса и открыла родную калитку.
Все как всегда: ужин в одиночестве, не считая кошки, любимый сериал и программа «Время» с вязанием в руках. Постель, приятно пахнущая лавандой, молитва всем святым за себя и родных, живущих и усопших. Утро начнется в семь, и рабочий день по кругу.
Мимо ворот скользнули тени, оставляющие шлейф алкогольных паров. Третью неделю Леня и Паха были в запое, на который катастрофически не хватало. Перебиваясь чекушками паленки, они ходили от одного знакомого к другому в надежде утолить жажду. Деньги закончились на прошлой неделе, чего не сказать о зависимости, и ноги постоянно колесили округу. Никто не подавал.
Сорокадвухлетний Паха с пропитым одутловатым лицом и трясущимися руками был инициатором, нарисовал перед подельником план «Где взять». Тридцатилетний Леня отнекивался, но зеленый змий взял верх, и тени неслышно вошли в калитку. Одно из окон было открыто: ночь жаркая, кругом свои.
Искали в темноте, опрокинули сковороду. Лариса думала кошка, включила свет на кухне и обмерла. На нее смотрели две пары глаз: одни стеклянные, другие испуганные. Паха сориентировался первым, и грязной, пропитанной табаком рукой, зажал женщине рот.
- Чего смотришь? – зашипел на Леню. - Тряпку в рот толкай.
- Какую тряпку? – ужаснулся тот.
- Любую, - зло ответил Паха, - хоть ту, - кивнул на красный лоскут около раковины.
Леня подчинился. План был прост: забраться в дом и найти деньги. Вечерняя порция беленькой блуждала в мозгу, не давая возможности превратиться в человека. Он протянул тряпку подельнику, который лихо сделал кляп. Женское тело вызывало желание, а может, виноват алкоголь.
- И веревку принеси, - продолжал командовать Паха.
- Нахрена?
- Дебил, руки свяжем.
- Отпусти теть Раю и пошли, она никому не скажет. Правда, теть Рай? – Леня попытался улыбнуться.
- Придурка кусок, - сказал Паха. – Она расскажет, так что тащи веревку и деньги ищи.
Руки обмотали колготками, усадили на стул. Анфиса испугалась: придется пенсию отдавать из своего кармана. Леня вышел, а перед Ларисой застыли похотливые глаза Пахи. Он бесцеремонно запустил руки под ночную сорочку женщины и стал тискать груди. Раиса попыталась отпихнуть противное существо, ударила ногой, попав в бедро, от чего Паха больше раззадорился. Столкнул ее со стула и навалился всем телом, нашаривая интимное место под подолом. С виду человек вел себя как животное.
Кричать Раисе мешал кляп, она ерзала под Пахой, пытаясь освободиться, стало страшно по-другому. Узнавая о бедах, произошедших с другими, мысленно молимся, чтобы этого не произошло с нами. Только не с нами!
Было мерзко, больно и горько. Равномерные толчки, двигающие тело Раисы, плавили ее сердце, слезы стекали по стареющей коже. Сопротивляться бесполезно, пусть сделает все быстрее и уйдет. Но Паха не ушел. Медленно поднялся, натягивая на белую кожу ягодиц штаны, достал сигарету. Прикурил, мечтательно смотря в окно, словно не было ничего, и вышел из кухни.
Раиса отползла с середины в угол, может быть так она станет незаметнее, и попыталась встать, когда Паха вошел снова.
- Деньги где, курва? – грубо спросил он Раису, докуривая.
«Не нашли, слава Богу», - пронеслась мысль у женщины, немного ободрившая.
- Я говорю, деньги куда дела? – сплюнул на пол Паха, подходя ближе.
Раиса замотала головой и пожала плечами, показывая, что не понимает, о чем речь.
В дверях появился шатающийся Леня. Он был настолько пьян, что не заметил кошелька около подушки, просто рухнул в кровать и отключился, ненароком сбросил злополучный портмоне за кровать. Кошелек провалился в прогнившую половицу, спрятавшись от чужих глаз.
- Ведро с водой тащи, - сказал Паха.
- Чего? – недопонял младший. – Ведро тебе начерта?
- Сказал, неси!
Леня, не понимая происходящего, поплелся за ведром. Не мог ответить с уверенностью, как и зачем он здесь. Команду выполнил, вернулся.
Паха с грохотом поставил ведро около Раисы, окатив ее выплеснувшейся водой. Она подняла в ужасе брови, стало страшно в третий раз. Быстро закивала головой, показывая в сторону комнаты, объясняя, деньги там.
Паха вытащил кляп и приблизил лицо. На Раю смотрела пустота, не было в этом человеке ничего, кроме черноты внутри.
- На кровати они, - быстро сказала Раиса, и Паха снова закляпил рот. Ходил смотреть сам, но не нашел.
Вернулся и, схватив за волосы женщину, окунул ее в ведро. Раиса даже не успела как следует вдохнуть.
- Ты охерел? – выпучил глаза Леня и дернулся.
- Сидеть! – рявкнул Паха в ответ. - Эта сука покажет, где бабки. - Он вытащил женщину из воды, наблюдая, как та пытается вдохнуть носом воздух, вытащил кляп.
- Деньги где? – повторил он жестче, стягивая волосы больнее.
- На кровати, - задыхаясь от боли и недостатка кислорода, выпалила Раиса.
- Врешь, стерва, - зашипел Паха.
- Леня, - тихо произнесла Раиса. Имя потонуло в воде, образовавшись на поверхности пузырьками букв.
- Пидор, - Леня вскочил и бросился к Пахе, запнулся и повалился на пол, ударившись головой о стол. Затих.
Паха смотрел на неподвижное тело напарника. Он разделился на две части: одна четко выполняла ранее заданный приказ, удерживая женщину, вторая пыталась осознать, что там с Леней? Воздух в легких закончился, тело Раисы обмякло после сопротивления, и Паха, наконец, пришел в себя. Опрокинутое ведро, залившее пол, рядом лежащая ниц женщина с завязанными руками, около стола молодой парень без сознания. В доме тихо-тихо, только мерно отсчитывают время часы. Чье-то время, не Раисы, для нее теперь такого понятия не существовало.
Луна открыла глаза и какое-то время смотрела на последнюю картинку, воссозданную воображением. Повертела ее, приблизила. Было жутко, словно Луна стала невольным свидетелем происходящего, который не может вносить коррективы. Теперь она поняла, отчего не могла создать флетр: ей было страшно дойти до конца, показать историю так, как рассказывала праба. Она словно заново убила Раису. Именно так ее зовут, сейчас в этом не было никаких сомнений, как и в том, что это еще одна жуткая история, основанная на реальных событиях.