Когда учишься в начальной школе, попав в совершенно новую для тебя обстановку, с изумлением присматриваешься к другим детям - какие все они разные! Вот девочка, которая прибежала в "пробный" день (проводился 31 августа) без школьной формы, она кажется очень несчастной, а её мама просит прощения у учительницы, что не успела дошить платье.
Потом эта девочка все 11 лет учёбы была одета всегда " с иголочки", училась отлично и молча презирала всех в классе. У неё были две подружки, так считалось, потому что они жили неподалёку друг от друга и им по пути было идти в школу. На самом деле она никогда не участвовала в озорной компании этих "подружек", хотя несколько девочек и мальчиков из класса любили их весёлую компанию, которая то организовывала налёт на чужой палисадник в пору цветения черёмухи, то шла в большом составе в лес за земляникой, то купаться на реку, но и там не так как все , а прямо в платьях - с визгами и брызгами.
А однажды я увидела страшную, для детского воображения картину. Как та с иголочки одетая отличница, примерная девочка и образец для подражания - толкнула свою подружку и с непонятной злобой стала пинать её ногами по бокам, по животу... Та только скрючила своё худенькое тельце, не пытаясь сопротивляться, и лишь закрывала голову руками...
Мы оцепенели, стоя вокруг, не понимая, как можно проявлять такую жестокость и что происходит.
Были и другие странные дети - вот хоть Вепендин Славик - всегда чистенький и примерный в школе. Но почему он толкнул меня со льдины в реку весной ни с того ни с сего - я так и не поняла, тогда. Промочив ноги, ушла скорее домой. Ни тогда ни потом мы с ним не дружили и не ссорились.
А вот был ещё Вовка - этот не такой как все - он смуглый, небольшой ростом с большими чёрными и всегда удивлёнными глазами. Его почему-то все любили - просто так, за большие глаза с длинными ресницами и удивление, вечно написанное на его лице. Он никогда не вредничал и если чего-то не знал, когда отвечал урок, то делал такое удивлённое лицо, что придирчивая учительница, умилённо смеялась, даже, если ставила ему двойку. Потом он уезжал на год - "к матери". Мать его мы не видели никогда. Видели только отца - чернокожего, немного напоминающего гориллу своим ростом и выдающимися губами, он был учителем физкультуры или тренером в спортшколе. Но одет папочка (как его называл Вовка) был всегда с иголочки, а рядом с ним всегда была жена - Вовкина мамочка. Мамочка была совершенно белокурой, с тонкими чертами очень светлого лица.
Вовка слушался их беспрекословно, понимал с полуслова. Если они подходили в разгар детской игры в догонялки, Вовка резко выруливал к ним и кивал на тихое замечание родителей - "хорошо, папочка", "хорошо, мамочка". У нас, озорных, такое послушание вызывало уважение, казалось чем-то нереальным нашему воображению.
Потом он в очередной раз уехал к матери на год и появился уже в седьмом классе.
И вдруг оказался в компании двоечников и хулиганов, которые в этом возрасте уже состояли на учёте милиции, курили, воровали и вели себя в школе как отдельная, никому не подчиняющаяся банда. И только перед директором они становились "шёлковыми", потому что тот мог спокойно пригласить их в свой кабинет, а там, без посторонних глаз - просто вздуть, как мне кажется. Хотя никто никогда этого и не говорил. Директор был молодой, высокий и кулак у него был ничего себе. Правда, на следующий день или на неделе, окна в кабинете директора оказывались выбитыми. Разумеется, виновный оставался неизвестен.
Но быть вызванным в кабинет директора не хотел никто. И даже девочки, нечаянно получившие двойки или опоздавшие на урок, и приглашённые в кабинет директора по докладной учителя, робко жались там в углу, не смея поднять глаз на пронзительный взгляд директора и ответить на его вопрос - "почему допустили такое безобразие".
Впрочем, в старших классах мы открыли, что он был замечательным дядькой, понимающим ученика, умевшим посочувствовать и разрешить проблемы, казавшиеся неразрешимыми, хотя и строг был, без мелкого желания мягкостью завоевать авторитет. В старших классах его любя, за глаза, разумеется, называли папой.
Так вот. Наш, миленький когда-то, негритёнок Вовка, вдруг явился наглым, неуправляемым членом школьной банды с кличкой Буля или Булька (от клички собачки бульдога в рассказе классика). У других членов этой банды тоже были клички - Гиря, Грач, Рыжий и т. д. Пока они проделывали что-то вроде - "влезли в школьный спортзал ночью и уснули на спортивных матах", "курили в овраге вместо уроков" и т. д. - всё обходилось прилюдными выговорами на школьной линейке с вызовом родителей перед линейкой, что было страшным позором для родителей, которые уже дома принимали или не принимали меры, по своему разумению. Классные руководители тоже получали выговоры и тоже что-то пытались предпринять в воспитательных целях, но всё так и тянулось...
...До тех пор, пока бедовые головы наших хулиганов не решились на ограбление ларька - небольшой торговой палатки, где продавались разные мелочи от дешёвого вина, газировки, сигарет до шоколадок и печенья.
Они набрали шоколадок, печенья, вина, взяли зажигалки и ещё какую-то ерунду...
В этом же ларьке их и обнаружила милиция пьяными и спящими.
Нам сообщили об этом на ежедневной школьной линейке, что проводилась после утренней общешкольной зарядки...
А участников банды всех отправили в колонию. Потом до нас дошло, что в колонии Бульку и Гирю убили другие хулиганы, которые были там за главных. Куда делись остальные из их компании, мы никогда не узнали, да и не хотели узнавать.
Осталось добавить, что из 20 учеников нашего класса, окончивших в то время 11 классов - 7 человек окончили школу с золотыми медалями. Троечников не было совсем.
Спросите, кем стали те озорные девчонки? Их них вышли хорошие врачи, специалисты-педагоги, инженеры заметные в своей отрасли, работник министерства, переводчик.
А та отличница, избившая ногами подружку детства, стала депутатом. И неплохо проживает свою жизнь, обеспечивая безработного мужа. Единственный её сын получил образование за границей, где и остался на жительство...