Обычно солнечную, сухую погоду любят все.
Но, только не «на хлопке». За полтора месяца монотонных будней, без суббот и выходных, когда сбор хлопка становится привычным делом, а ровные грядки хлопчатника не перестают стоять перед, даже закрытыми, глазами, когда ранние подъемы входят в привычку, а поздние отбои становятся всё реже и реже, когда танцы и песни под гитару уже изрядно поднадоедают, вот тогда-то взоры сборщиков с утра всё чаще и чаще обращаются к небу - не собирается ли дождь.
По утрам и вечерам уже настолько прохладно, что приходится выходить на поле в ватнике, затем под теплыми ноябрьскими лучами солнца, снимать его, чтобы к заходу солнца, опять облачиться в эту серую, но теплую «униформу».
Наконец, в ноябре, небо стало временами затягиваться тучами, сначала только обнадеживая студентов близкой дождливой осенью, затем редкими каплями поднимая легкое облачко пыли на грунтовых дорогах, и, в конце концов, хлынув настоящим осеним дождем, сразу приостановившим процесс сбора хлопка.
Под дождём студентов не выводили на сбор, не столько заботясь об их здоровье, сколько беспокоясь о качестве и сохранности хлопка-сырца - собранное в хирманы «белое золото», при определенной влажности, прело и могло самопроизвольно воспламениться.
Вернувшись в барак с первыми каплями дождя, который, судя по плотно затянутому серыми тучами небу, давал надежду на безостановочное продолжение и завтра, студенты начали строить планы - кто-то засобирался в райцентр помыться в бане, кому-то надо было купить консервы, кто-то просто думал отдохнуть-выспаться, а кто-то засобирался навестить свою девушку, которая училась на другом факультете и до которой нужно было добираться попутным транспортом, чаще всего трактором с прицепом-тележкой, для перевозки хлопка.
Пары, дружившие ещё со школьной скамьи были довольно большой редкостью, но всенепременно вызывали восхищение и белую зависть у ровесников - кто в восемнадцать лет не мечтал о такой верной любви!
Приходила любовь и в бараки, правда, иногда как приходила, так и уходила, но были случаи когда она пускала крепкие корни, надолго, а то и навсегда, скрепив судьбы.
Такие счастливцы обычно целый день проводили рядом на поле, а вечерами прогуливались парами по близлежащим, к бараку, проселочным дорогам.
Но, была и безответная любовь, которая сводила с ума, а то и лишала жизни.
Акмаль спустился с гор. В буквальном смысле. Он родился и вырос в кишлаке Нанай, Бричмуллинского района, куда вела одна-единственная узкая дорога, вдоль отвесной скалы и по самому краю пропасти.
Был он одним из родственников знаменитого Шайх-ан-Тахура, мавзолей которого находится в центре Ташкента, и, по видимому, унаследовал от одного из общих предков тягу к знаниям.
Школа в Нанае была обычной сельской школой, не блистала особыми показателями, да и учителя все были местные, многие даже и без высшего образования.
Школьников из Наная к сбору хлопка не привлекали - в горах хлопок не рос, а до ближайших хлопковых полей было накладно возить детей, их привлекали к сельхоз работам на месте, они собирали осенью грецкие орехи, яблоки и груши, а всё остальное время косили и вывозили сено для своей и колхозной скотины.
Попав после школы в армию Акмаль, совершенно не знавший русского языка, благодаря своим природным способностям за полтора года не только выучил язык, но и дослужился до звания старшины.
За шесть месяцев до демобилизации Акмаль купил все учебники и с присущим ему упорством начал готовиться к поступлению в институт.
Впервые Наташу он увидел у доски объявлений в приёмной комиссии Института, пошел за ней как в тумане и сдал документы на тот же факультет, что и она.
Так он оказался в одной группе с ней на занятиях и в одном бараке в сезон уборки хлопка.
Но, Наташа, давно заметившая его ненавязчивое внимание к своей персоне, казалось, совершенно его не замечала, игнорируя все его несмелые попытки заговорить с ней.
Но, Акмаль не отступал, и молча ходил за ней следом, ни на шаг не отставая, таскал её вещи, собирал за неё хлопок и сам относил на хирман, сам приносил ей чашку с обедом и сам эту чашку мыл после еды. В общем, все вокруг заметили, что Акмаль совсем «потерял голову».
Но, Наташа была непреклонна, она молча терпела его присутствие, не гнала его, но и не замечала. Весь барак обсуждал их взаимоотношения, девушки сочувствовали Акмалю, а парни его осуждали, считая, что он теряет мужское достоинство, унижаясь перед женщиной.
В конце октября из Ташкента приехала «Волга», из неё вышел молодой и статный офицер, завидев которого, обычно очень сдержанная Наташа, бросилась ему навстречу и повисла у него на шее.
Видевший эту картину Акмаль сильно побледнел и молча скрылся за бараком.
Утром его нашли повесившимся на единственном большом дереве, растущем недалеко от полевого стана.