Александр Сергеевич Суворов
О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».
2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.
513. Ракетно-бомбовый веер. 30 сентября 1973 года.
Сводка погоды: Атлантический океан. Северо-Восточная Атлантика. Воскресенье 30 сентября 1973 года. Морской район Норвежского моря с примерными координатами местонахождения эскадры ВМС США-НАТО на учениях «Быстрое движение» («Rapid motion») - 59.4443, 2.8688. До ближайшего норвежского берега точно на восток (город Хаугесун) - 83,89 мили (135 км). До британского города и метеостанции Леруик на Шетландских островах – 149,13 миль (240 км). Согласно данным этой метеостанции (Шетландские острова, Остров Мейленд, м/с «Леруик», город Леруик, Шетланд–Айлендс, Великобритания, координаты: 60.158999, –1.157389) в этот день максимальная температура воздуха в этой части Северо-Восточной Атлантики была 8.0°С, минимальная – 6.0°С, средняя – 7.3°С. Скорость ветра – 7 м/с. Осадков не было, но в воздухе была влажная облачная дымка и солнечный свет рассеивался в этой дымке, как в тумане. Эффективная температура воздуха (температура самоощущения человека на открытом воздухе) – всего плюс 2.0°С.
После обеденного перерыва и мы, и американцы опять приступили к исполнению своих обязанностей по боевой службе, только на этот раз тактика американских штурмовиков изменилась. Теперь они нападали и атаковали нас группами или звеньями по нескольку «старфайтеров». Теперь офицеры и командиры боевых частей не собирались возле командирского кресла командира корабля, а неотрывно были в гуще событий на ГКП, на боевых постах, потому что кто его знает, какой из этих трёх или пяти самолётов вдруг начнёт реально нас бомбить или пустит свои ракеты?
Теперь я, автор, попытаюсь рассказать о тактике групповой ракетно-бомбовой атаки американских палубных штурмовиков американского ударного авианосца «Джон Ф. Кеннеди», которой подвергся с 13:00 до 16:30 БПК «Свирепый» в Норвежском море, находясь в нескольких милях от авианосца и кораблей эскадры ВМС США и НАТО морских учений «Быстрое движение» («Rapid motion»). В качестве источника данных автор использует книгу «Авиация в локальных войнах». Автор: Бабич В.К. (https://tech.wikireading.ru/10849).
После обеденного перерыва «старфайтеры» (так мы для себя называли американские палубные штурмовики) и другие палубные истребители с американского авианосца «Джон Ф. Кеннеди» возобновили свои одиночные и групповые атаки, но теперь их тактика несколько изменилась. Теперь атака отличалась от метода «внезапного появления сзади» тем, что штурмовик не выходил издали непосредственно на наш корабль на малой высоте, а переводился в набор высоты с границы досягаемости наших зенитных ракет 9М33 ЗРК «Оса-М» (американцы и натовцы, видимо, хорошо знали параметры и возможности нашего корабельного вооружения), то есть на удалении от нас за 10-12 км. Таким образом, лётчик, видимо, уже заранее знал, с какой стороны по ходу полёта находится его цель – БПК «Свирепый».
Действительно и естественно, поднимаясь выше, лётчику легче было визуально воочию заметить и увидеть с высоты на фоне серой поверхности моря наш корабль. Величина угла набора высоты выбиралась лётчиком по данным целеуказания и наведения с авианосца с таким расчётом, чтобы к достижению высоты 1400–1600 м лётчик не только обнаруживал, но и опознавал бы цель (здесь и далее данные из книги «Авиация в локальных войнах». Бабич В.К.). Затем самолёт без фиксации горизонтального положения доворачивал, то есть ложился на боевой курс и переводился на снижение по направлению к цели.
После вывода самолёта из разворота прицел лётчика направлялся точно на цель. «Поскольку время упреждения сброса ракет или бомб вводилось в самолётное решающее устройство заранее, а остальные данные пересчитывались по текущим значениям высоты, скорости и дальности до цели, бомбометание производилось автоматически». Углы снижения штурмовиков на цель могли быть значительно меньшими, чем при методе «внезапного появления», поэтому представилась возможность пуска по цели неуправляемых реактивных снарядов. Такая ракетно-бомбовая атака называлась «атакой с горки».
Судя по скорость и частоте команд, докладов и сообщений из боевых постов на ГКП ракетчиков, артиллеристов и радиометристов-наблюдателей, время нахождения истребителя-бомбардировщика или штурмовика в процессе выполнения «атаки с горки» в зоне их поражения нашим ЗРК «Оса-М» исчислялась секундами. Матросы, старшины, мичманы и офицеры БЧ-2 и РТС даже не успевали произнести слова, как обстановка и данные кардинально менялись. Я это заметил, рулевой матрос за штурвалом это тоже заметил, наш командир БЧ-01 старший лейтенант Г.Ф. Печкуров это, видимо, знал заранее, потому что он всякий раз досадливо морщился и крякал, когда очевидно было, что наши «рогачи» не успевают за американскими «старфайтерами», а на командира корабля капитана 3 ранга Е.П. Назарова даже смотреть было страшно, потому что он переживал всем своим существом неуспех наших зенитчиков.
Увы, что-то в организации нашей корабельной ПВО (противовоздушной обороны) было не так, если мы не успевали отреагировать на пикирующую атаку очередного «старфайтера» и он, торжествующе помахивая нам своими куцыми крылышками, на форсаже оглушая всё и всех вокруг, пролетал после безнаказанно исполненной ракетно-бомбовой атаки «атаки с горки». Всякий раз, когда в ответ на команды, доклады, сообщения и целеуказания не следовала команда командира БЧ-2 «Пуск!» или «Пли!», что означало, что наши «рогачи» не успели «поймать» в свои прицелы очередной «старфайтер» и не подготовились к пуску зенитных ракет ЗРК «Оса-М», командир корабля заметно «проседал» головой, потому что я, например, кожей спины, дрожью ног и сосущим ощущением «под ложечкой» понимал, что нас сейчас разбомбили и мы должны были бы сейчас под огнём противника бороться за живучесть корабля или барахтаться в холодных водах Норвежского моря…
Однако эти «атаки с горки» были ещё цветочками, а ягодки нас ждали впереди. Дело в том, что после обеда с американского авианосца «Джон Ф. Кеннеди» начали взлетать не одиночные истребители или штурмовики, а звенья по 3-5 самолётов. Теперь на нас совершали атаки с воздуха не отдельные самолёты, которые так или иначе, но попадали в зону поражения наших корабельных ЗРК «Оса-М», а одновременно группы самолётов, которых труднее было обнаружить, засечь, захватить средствами наведения, прицелиться и уничтожить. Если до этого работа ракетчиков и артиллеристов была напряжённой, то теперь она стала сверх напряжённой, невероятно напряжённой, немыслимо напряжённой. Теперь мы должны были не бить-сбивать наших противников, а отбиваться от них, как от стаи волков или роя диких пчёл.
Однако и американским лётчикам тоже было не сладко, потому что они летали и действовали в небе над нашим кораблём на скоростных самолётах, практически в одном тесном пространстве и должны были согласовывать свои действия либо заранее, отрабатывая тактику атаки, либо непосредственно в полёте группы или звена самолётов. Для них тоже «даже незначительная задержка, связанная с опознаванием экипажем самолёта цели или уточнением захода на цель», грозила поражением самолёта нашими средствами ПВО – ЗРК «Оса-М» или артустановками АК-726. Вот почему среди вылетающих и атакующих БПК «Свирепый» самолётов были те, кто выполнял ложные манёвры на границе зоны целевого пуска ракет или бомбометания, кто стремился отвлечь на себя внимание наших «рогачей» БЧ-2, составлявших боевые расчёты ЗРК (зенитного ракетного комплекса) «Оса-М», чтобы обеспечить скрытный подлёт и атаку на БПК «Свирепый» самолётов-бомбардировщиков.
Темп какофонии команд, докладов и сообщений на ГКП достиг предела. Старпом капитан-лейтенант Н.В. Протопопов неотлучно находился в гуще событий на ГКП. Там атмосфера реально накалилась до состояния сухой финской бани и матросы уже без разрешения начали снимать себя мокрые робы, а офицеры и мичманы расстёгивать тужурки и кители. Если бы сейчас кто-то чужой или лишний появился на ГКП, то его бы дружно не только обругали, но просто выкинули бы с верхней площадки центрального наружного трапа вниз на палубу шкафута к торпедным аппаратам.
Все на ГКП, а также на всех боевых постах РТС и БЧ-2, кто был занят сейчас отражением массированной воздушной атаки истребителей-бомбардировщиков и штурмовиков с американского ударного авианосца «Джон Ф. Кеннеди», были не только смертельно уставшими, но также яростно заражены азартом этой сумасшедшей гонки друг за другом, в которой ставка была очень простая – жить или умереть, другого не дано. В разгар этой «круговерти» команды и доклады, сообщения и целеуказания с тали почти непонятными для моего или чужого уха и сознания. Были какие-то обрывки слов, просто цифры, возгласы, междометия, какие-то условные слова и знаки. Временное расстояние между командами и докладами сократилось настолько, что мой ухо, например, улавливало только первое сообщение о параметрах обнаруженной цели, потом какие-то цифры целеуказания и тут же слово-команда «Пуск!» или «Пли!».
Реагировать на атаки групп или звеньев палубных истребителей или штурмовиков американского ударного авианосца «Джон Ф. Кеннеди» было крайне сложно, потому что во время групповых налётов отвлекающая группа скоростных «старфайтеров» преднамеренно вторгалась в зону действия наших корабельных РЛС ЗРК «Оса-М» с одного направления и вместе с ударной группой штурмовиков или бомбардировщиков. Да, появление скоростных воздушных целей оповещало «рогачей» БЧ-2 об атаке группы самолётов с одного направления, что, якобы, облегчало их обнаружение, классификацию, наведение и сопровождение целей.
Однако атака группы самолётов «с горки» по прямой осуществлялась с противозенитным манёвром, то есть полётом самолётов на перекрещивающихся курсах или с попеременным обгоном друг друга. Кроме этого, лётчики после атаки старались также не набирать высоту по прямой, а «юлили», «качали маятник», некоторые даже «крутились», делали «бочку» от восторга за успешную атаку на БПК «Свирепый».
Атака группы истребителей-бомбардировщиков начиналась сразу после пролёта на низкой высоте (50-60 м) мимо цели (БПК «Свирепый»). Как только самолёты пересекали линию траверза (перпендикуляр к борту корабля), сразу же начинался боевой разворот, то есть заход группы самолётов на цель (на наш корабль). Причём каждый из последующих самолётов делал разворот и пикировал с высоты на наш корабль с большим углом, чем предыдущий, то есть описывал в воздухе на наборе высоты большую дугу, а затем пикировал на цель.
Таким образом, первый истребитель-бомбардировщик атаковал наш корабль точно с кормы, то есть прямо под выстрелы артустановок АК-726, второй немного сбоку – под пуски ракет 9М33 ЗРК «Оса-М», третий, почти с правого борта – в зоне непрямого прицеливания зенитных ракет ЗРК «Оса-М», а четвёртый – с правового борта и целясь прямо в надстройку ГКП и ходового мостика БПК «Свирепый». Этот четвёртый или пятый самолёт группы должна была сбивать носовая ЗРК «Оса-М» №1.
Несколько раз американские лётчики делали ложные пролёты группы истребителей и штурмовиков мимо нашего корабля, видимо, чтобы усыпить бдительность и готовность наших «рогачей» БЧ-2, но затем возвращались с цели (БПК «Свирепый» не точно по нашему курсу, а сбоку, под углом, но делали всё в атаке, как только что было сказано, то есть закручивали карусель «атаки с горки веером». Порядок такой атаки показан на иллюстрации (рисунок №3)
Были самолёты, взлетавшие с американского ударного авианосца «Джон Ф. Кеннеди», которые одновременно с истребителями-бомбардировщиками и штурмовиками, совершавшими атаки «с горки» и «веером», поднимались на большую высоту и оттуда, вероятно, пытались «бомбить» нас, наш корабль. Эти самолёты (тоже 3-5 шт.) кружились высоко в небе в настоящей «карусели», потом одновременно переводились в режим пикирующего снижения и одновременно должны были сбрасывать свои бомбы. Если на каждом из этих самолётов было по 6 бомб, например, калибра 340 кг, то на наш корабль и вокруг него одновременно падало бы 24 бомбы. Но с высоты, например, 2000-2400 м попасть в движущийся корабль длиной 123 метра и шириной 17 метров очень трудно, но возможно. Во всяком случае, гидравлические и фугасные взрывы-удары могут сильно навредить кораблю и его экипажу.
Несомненно, несмотря на то, что 30 сентября 1973 года было воскресенье, появление одиночного советского боевого противолодочного корабля БПК «Свирепый», после проверки нас на наличие под нами советской боевой подводной лодки, было воспринято командованием эскадры ВМС США-НАТО морских учений «Быстрое движение» («Rapid motion»), как подарок судьбы, как бесплатная и наглая «мишень» для весёлой и агрессивной тренировки своих моряков и лётчиков. Вот почему нам особо никто и не мешал относительно близко подобраться к американскому ударному авианосцу «Джон Ф. Кеннеди». Вот почему в этой эскадре другие корабли охранения близко к нам не подходили, чтобы не мешать своими отметками-целями в системах наведения на нас самолётов, ракет и бомб…
Для американцев уменьшить вероятность поражения своего самолета в зоне ПВО нашего корабля было возможно, только сократив время воздушной атаки и изменив её тактику, метод. Для нас увеличить вероятность поражения вражеских самолётов также было возможно, только сократив время обнаружения цели, наведения на цель, подготовки и выполнения прицельного пуска или выстрела средств поражения ЗРК БПК «Свирепый». Таким образом, сегодня мы тренировались и соревновались в скорости реакции и принятия решений американскими лётчиками и советскими моряками-рогачами БЧ-2 и радиометристами РТС, в скорости и качестве своих вооружений и радиотехнических средств. Ни американцы, ни мы не применяли средства РЭБ (радиоэлектронной борьбы), то есть «драка» велась практически «голыми руками», почти врукопашную…
Вот почему тот сверхнапряжённый голосовой гвалт на ГКП БПК «Свирепый», которому я сегодня был свидетель, показался мне не шумной свалкой, не какофонией шумов и звуков, а шумом азартной схватки, матча, соревнования, игры, в которой нет победителей и побеждённых, а есть общая хорошая тренировочная «драка», тренировочный «бой», «схватка стенка на стенку» с полезным результатом для обеих сторон. Такая точка зрения на сегодняшний день и события была моей и только моей, но я не спешил её озвучить, кому бы то ни было, в том числе в корабельной стенгазете или в боевом листке.
Интересно, что потом, после нескольких часов передышки, я пытался у матросов, старшин, мичманов и офицеров БЧ-2 и РТС узнать, что же они такое друг другу говорили, орали, мычали, «блякали», «ёптали» и ещё по всякому сообщали что-то очень важное, после чего были команды «Пуск!» и все дружно ревели, потому что видели на своих экранах локаторов и приборов отметки поражённой воздушной цели. Никто из мною опрошенных не мог вспомнить того, о чём я говорил, ни слова из того, что они там говорили и о чём докладывали, но теперь каждый раз, когда нас опять начинали облетать и пикировать на нас вражеские самолёты, всё повторялось вновь.
Теперь, даже при последующих учебных тренировках «рогачей» БЧ-2 и радиометристов РТС «завязанных» на ПВО по учебным «боевым» тревогам, всё равно применялся тот самый «боевой алгоритм» управления ЗРК «Оса-М» и артустановками АК-726, который впервые выработался 30 сентября 1973 года во время массированных групповых и «карусельных» ракетно-бомбовых атаках американских палубных «старфайтеров», штурмовиков и бомбардировщиков. Спасибо командованию, морякам и лётчикам американского ударного авианосца «Джон Ф. Кеннеди», которые помогли нам научиться бить их и сбивать поодиночке, группами и всю стаю скопом.
Интересно также было, когда в конце воскресенья 30 сентября 1973 года командир корабля капитан 3 ранга Е.П. Назаров спросил у командира БЧ-4 лейтенанта А.С. Дробота о количестве взлетевших и атаковавших наш корабль американских самолётов. Андрей Степанович Дробот ответил, что по подсчётам сигнальщиков-наблюдателей с палубы американского авианосца «Джон Ф. Кеннеди» за день взлетело: столько-то палубных штурмовиков типа А-ЗВ, столько-то истребителей-бомбардировщиков F-4B «Фантом», столько-то палубных штурмовиков A-4 «Скайхок» и столько-то других типов самолётов (неопознанных). Всего за световой «рабочий день» в присутствии БПК «Свирепый» с американского ударного авианосца «Джон Ф. Кеннеди» было совершено более 80 самолётовылетов.
- Сколько из этих взлетевших американских самолётов истребителей и штурмовиков атаковали сегодня БПК «Свирепый»? – задал вопрос командир ЬПК «Свирепый» ни к кому конкретно не обращаясь.
- Счёт атаковавшим нас сегодня самолётам никто не вёл, - осторожно осмелился ответить старший помощник командира корабля капитан-лейтенант Н.В. Протопопов. – Некогда было, товарищ командир, потому что…
- Сколько?! – перебил старпома и строго спросил капитан 3 ранга Евгений Петрович Назаров. – Хотя бы примерно…
- Примерно, сорок два, товарищ капитан 3 ранга, - обречённо доложил командир БЧ-2 лейтенант А.П. Котов. – Количество атакующих целей записано в журнале боевых действий БЧ-2.
- На самом деле самолётов было больше, товарищ командир… - начал было опять говорить старпом, но командир корабля его уже не слушал и не слышал.
- А сколько было «израсходовано» сегодня зенитных ракет ЗРК «Оса-М»? – спросил командир корабля у командира БЧ-2 лейтенант А.П. Котова.
- Весь боекомплект, товарищ капитан 3 ранга! – твёрдо ответил Александр Прокофьевич. – Плюс 40 выстрелов артустановок АК-726.
- А сколько самолётов нами «сбито»? – немного глухо спросил Евгений Петрович Назаров.
- Четырнадцать, - ещё глуше ответил командир «рогачей» БЧ-2.
- Четырнадцать из сорока двух и выпустили в цель все 40 ракет боезапаса ЗРК… В три раза меньше попаданий, чем нужно и почти в три раза больше, чем положено, использовано ракет ЗРК… - задумчиво сказал Евгений Петрович. – Хреново…
- Хреново! Товарищи офицеры! – возвысил голос командир БПК «Свирепый» капитан 3 ранга Е.П. Назаров. – Это значит, что мы, нет, вы оказались не готовы к БС, боевой службе. Это значит, что вы сегодня погубили корабль и весь экипаж корабля, потому что столько заходов, столько ракетно-бомбовых атак такого количества боевых самолётов означает, что нас разнесли в щепки и сейчас мы все кормим своими телами исландскую селёдку!
- Так, - коротко подытожил «разбор полётов» командир БПК «Свирепый». – С этого момента ежедневно и ежечасно тренировки боевых расчётов ЗРК и артустановок «по-чёрному», по постоянной «боевой тревоге». Для БЧ-2 и РТС, кто задействован на средствах ПВО, а также для сигнальщиков-наблюдателей БЧ-4 боевая готовность постоянная.
- Отрабатывайте порядок обнаружения, ведения и наведения, целеуказания и управления ракетами на цели до автоматизма. Больше, чтобы я таких докладов не слышал. Впредь, только точное соответствие сбитых целей количеству выпущенных зенитных ракет!
- Николай Валерианович, - обратился командир корабля к старпому. – Проследите и организуйте, чтобы все команды, рапорты, сообщения и данные целеуказаний, а так же результаты стрельб ЗРК и артустановок по воздушным целям фиксировались средствами объективного контроля.
- Константин Дмитриевич, - Евгений Петрович Назаров обернулся к стоящему у него за спинкой кресла начальнику РТС капитан-лейтенанту К.Д. Васильеву. – Организуйте также, чтобы БИП (боевой информационный пост) фиксировал количество зафиксированных целей и количество сбитых самолётов. Все данные вносить в журналы боевых действий не потом, по памяти, а непосредственно во время боя. Для этого назначьте ответственных, а вам, Николай Валерьянович, обеспечить объективность и верность всех записей во всех журналах.
- То же самое касается сигнальщиков-наблюдателей БЧ-4, Андрей Степанович. Всё! Выполняйте!
Офицеры, командиры боевых частей спешно расходились, покидали ходовую рубку, а командир корабля, «чернея тучи», откинулся устало на спинку своего кресла, потом резко соскочил с него и ушёл вниз по трапу, вероятно, к себе в каюту. На ходовом мостике остались только вахтенный офицер, который всё это время простоял рядом с рулевым и смотрел в большой морской бинокль в непроглядную вечернюю темень за боротом БПК «Свирепый», да я, который так же, согнувшись в «три погибели», простоял за окулярами корабельного перископического визира ВБП-451М, но при этом наблюдал за огнями на палубе американского ударного авианосца «Джон Ф. Кеннеди». Там палубные работники что-то делали с самолётами, у которых крылья были как бы надломленными и торчали вертикально вверх или даже сложенные к спине фюзеляжа самолёта.
Кстати, для сравнения, современные авианосцы типа «Nimitz»: № 68 «Нимиц» (1975); № 69 «Эйзенхауэр» (1977); № 70 «Винсон» (1982); № 71 «Рузвельт» (1986); № 72 «Линкольн» (1989); № 73 «Вашингтон» (1992); № 74 «Стеннис» (1995); № 75 «Трумэн» (1998); № 76 «Рейган» (2003) и № 77 «Буш» (2009) могут обеспечить лишь 120 самолётовылетов в сутки. Модернизированные и перспективные новейшие и проектируемые авианосцы ВМС США при необходимости смогут довести интенсивность использования авиационного парка до 220 самолётовылетов в сутки. При этом энергообеспечение, снабжение, управление и эффективность использования таких плавучих аэропортов и аэродромов типичных и традиционных форм и конструкций достигла предельных значений и технических возможностей. Американские авианосцы – это супер дорогие боевые корабли, которые предельно дороги в эксплуатации и использовании, материально-техническом обеспечении и снабжении, а также в обеспечении безопасности плавания и охране авианосца от вероятного противника. Более того, с появлением управляемого маневрирующего гиперзвукового противокорабельного оружия былое значение огромных авианосцев обнуляется.
Рисунок-иллюстрация: Книга «Авиация в локальных войнах». Автор: Бабич В.К. Глава I Тактика истребителей-бомбардировщиков. 3. Способы атак. Рис. 3. Групповая атака с боевого разворота: а — с заходом на цель с одного направления; б — «веером»; 1 — звено истребителей-бомбардировщиков в сомкнутом боевом порядке; 2 — выход в точку начала маневра; 3 — боевой разворот; 4 — пикирование самолетов в секторе, закрытом для обзора объектовой ПВО. 30 сентября 1973 года в Норвежском море Северо-Восточной Атлантики по такой методике крутили в небе над БПК «Свирепый» свои ракетно-бомбовые «вееры» и «карусели» американские палубные истребители-бомбардировщики F-4B «Фантом», взлетавшие группами с американского ударного авианосца «Джон Ф. Кеннеди».