Соседка

Соседка.

Федор Иванович, легко поднявшись с постели, посмотрел на часы. Шесть. Привычка, выработанная годами, не подводила. Не нужно было и будильника. Вот и сегодня ровно в шесть его словно кто-то толкнул в бок, и он сразу открыл глаза.
Подойдя к окну, Федор Иванович  раздвинул шторы.  Было еще темно, рассвет еще не скоро наступит в этот февральский день. Но при свете фонаря было видно, что разыгравшаяся вчера вечером  вьюга прекратилась.  Ветер стих, но за ночь снега во дворе  добавилось немало. Будка дворняжки Джека  была занесена по крышу. Внимательно приглядевшись, Федор Иванович увидел как Джек, уловив движение в доме, старается выбраться из своего домика, пробиваясь сквозь  снег мордой и передними лапами. Наконец выбравшись из сугроба, Джек,  стряхнув с себя снег и стоя на вершине сугроба и перебирая лапами, призывно тявкнул пару раз, мол, пора, хозяин, порядок наводить.
«Да, пора»,- подумал Федор Иванович, сделав несколько взмахов руками и затем несколько раз отжавшись. Зарядка была обязательным элементом утреннего ритуала еще со времен его службы в Армии. Теперь он давно был в отставке. Но не давал себе послабления. Встать в шесть утра и сделать утреннюю зарядку – этот ритуал ничто не могло нарушить. Затем следовала чашка свежесваренного кофе с обязательными сэндвичами из печенья с маслом. И только после этого  Федор Иванович был готов, как он говорил « к труду и обороне». Правда, в последние  три года появилась еще одна привычка – после завтрака обязательно выкурить сигарету. Федор Иванович сам себя корил за эту не свойственную ему привычку. Но курить не бросал.  После всех событий последних семи лет сердце было уже не то, что ранее, и он боялся, что если у него не будет способа как-то отвлечься от горьких дум, оно может просто не выдержать.
- Ну, все, хватит на сегодня,- проговорил Федор Иванович, сделав сорок приседаний.
- Сегодня физической активности будет предостаточно и без того. Снега-то сколько навалило. Теперь на целый  день хватит работы. Да, Васька? - и Федор Иванович погладил по спинке кота Ваську, лежащего на диване возле печки. Еще одна привычка разговаривать и думать вслух появилась у Федора Ивановича в прошлую зиму.
Федор Иванович  жил в этом большом  крепком доме в последние годы один. Ему,  много лет находившемуся в большом мужском коллективе, командовавшему не одной сотней солдат, сейчас, в одиночестве, было невыносимо  тоскливо. Скрашивали это одиночество лишь  собака Джек, кот Васька, да куры и индюки в сарайчике.
Выпив кофе и выкурив сигарету, Федор Иванович оделся и, найдя в чуланчике снеговую лопату, хотел выйти на крыльцо. Но дверь никак не хотела поддаваться, придавленная снегом.  Нажав на дверь посильнее плечом, Федор Иванович все-таки смог отодвинуть ее и пролезть в образовавшуюся щель наружу.
- Да, уж, повеселилась погодка, язви ее,- проворчал Федор Иванович, скидывая снег с крыльца во двор.  Наконец крыльцо было очищено. Начинало светать и работать теперь стало легче. Федор Иванович прочистил дорожку до будки Джека и, перекидав сугроб снега, занесший будку, в огород, смог, наконец, накормить замерзшего голодного  пса захваченным из дома большим куском хлеба.
- Ну вот, Джек, ты-то теперь сыт, а куры голодные. Надо теперь тропинку  до сарая торить. А что делать? Никто не поможет,- и Федор Иванович снова принялся махать лопатой. Однако в это время внимание  Федора Ивановича привлек шум возле соседнего дома. Он выглянул на улицу и увидел, что к  дому подъехал  трактор и начал расчищать подъезд к дому. Затем подъехала грузовая « Газель».  Из кабины  выскочили два мужчины  средних лет и,  достав из кузова  лопаты, принялись деловито торить дорожку к входным дверям дома. Понаблюдав некоторое время за их работой, Федор Иванович вернулся к работе.  Проходя мимо Джека, он потрепал ластившегося к нему пса и счел нужным поделиться с собакой:
- Слышь, Джек, похоже, скоро снова у нас будут соседи. Все веселее будет. Только  время для переезда они неудачное выбрали. Дом-то  насквозь промерз. Как же они его теперь оттапливать будут? Странно.
И в знак осуждения и удивления, покачав головой, он вновь принялся поддевать  на лопату большие комки снега и бросать их через забор в огород.
Долгие годы  Федор Иванович  жил по соседству  со стариками Золотаревыми. Жили очень дружно. И  когда два года назад приехал сын Золотаревых Мишка и забрал родителей к себе, как-то пусто и холодно стало на душе у Федора Ивановича. Два года он смотрел на заколоченные окна домика соседей, и они навевали много воспоминаний.
Ко времени  обеда, наконец, снег во всем дворе был убран, и  Федор Иванович решил сделать перерыв.  Пообедав тарелкой наваристых щей и кружкой свежезаваренного чая, решил отдохнуть часок. Тело его было привычным к физическим  нагрузкам, но возраст все-таки брал свое. Как не крути, а в этом году уже исполнится семьдесят. Глядя на свое отражение в зеркале, Федор Иванович и сам не верил, что  уже скоро, весной, грянет юбилей. Односельчане, давненько знавшие Федора Ивановича, тоже не верили в эту цифру. Был Федор Иванович высок ростом, широк в плечах. Про таких в старину говорили -  « косая сажень в плечах». Стройный и подтянутый он выглядел лет на  пятьдесят пять, максимум на шестьдесят. Он все еще ловил на себе завистливые взгляды мужчин своего возраста и любующихся им взгляды женщин. Казалось, что такой мужчина просто не может быть один. И до некоторых пор Федор Иванович  тоже считал себя видным  мужчиной и не думал, что он может остаться в одиночестве.
В Армии  Федор Иванович, а в  молодые годы просто Федя Ветлугин, оказался по собственному большому желанию.  После окончания школы он, ни дня не раздумывая, подал документы в военное училище, а через четыре года уже командовал взводом. Высокий крепкий красивый лейтенант Федя Ветлугин пользовался популярностью у противоположного пола. Но жениться не торопился. Он менял девушек одну за другой, ни с кем не заводя серьезных отношений. Мама Феди в своих письмах сыночку не один раз просила его, наконец, остепениться и прибиться к одному берегу. И он остепенился. Уже получив капитанское звание, женился на молоденькой учительнице Наденьке.  Маленькая худенькая светловолосая Наденька, ангелоподобная до свадьбы, после свадьбы превратилась в визгливого ревнивого демона. Редкий день в их квартирке не случалось скандалов. Поводом для  скандала могло быть все, что  угодно – случайно  брошенный Федором взгляд на проходящую мимо женщину, недостаток денег, сломавшийся холодильник и еще куча причин. Промаявшись с  Наденькой  два года,  Федор решил разводиться, пока не появились в этом аду еще и дети. Разводился он с твердым намерением никогда больше ни с одной из женщин не связывать себя   супружескими узами. И пару лет у него это получалось. Но потом, когда были на задании, погиб его друг и сосед по лестничной площадке Сашка Белов. Конечно, его горе от потери друга, не шло ни в какое сравнение с горем жены Сашки, а теперь молодой вдовы Людмилы Беловой. Первое  время сослуживцы Саши частенько заходили навестить вдову с сыном Димкой. Но потом боль от утраты  стала как-то утихать, и так получилось, что по-соседски помогать Людмиле продолжал только он, капитан Федор Ветлугин.  Бывая в квартире Люды, Федор все чаще ловил себя на мысли, что ему не хочется уходить из этой уютной квартиры, в которой  всегда вкусно пахло едой, в свою холостяцкую квартиру. Прошел год со дня смерти друга, и Федор сделал предложение его вдове Людмиле Васильевне, его Люсеньке.  Не все просто складывалось и в этих отношениях. Поначалу сын Людмилы Димка никак не хотел, чтобы Федор заменил ему покойного отца. Но потом Федор сумел наладить теплые отношения с пасынком. И уже много лет Димка, а теперь Дмитрий Александрович, тоже ставший военным, помотавшийся по гарнизонам и заграницам, живший теперь в Москве и преподававший в  военной академии, считал Федора Ивановича своим вторым отцом. А на следующий  год после женитьбы  Федор, наконец, стал настоящим отцом. В их семье появился  совместный сын Артем, а еще через пять лет – долгожданная любимая дочь Иринка. В семье Федора воцарились мир, покой и стабильность. Он продолжал служить, дети учились, Люся занималась домашним хозяйством. Казалось, что так будет всегда. Но начались годы перестройки, и оказалось, что Армия в услугах подполковника Ветлугина не нуждается. Удар был очень тяжелым.  Ему, Федору Ветлугину, который не мыслил себя без службы, пришлось смириться. Поначалу он хотел вернуться с семьей в свой родной город поближе к  старикам-родителям, но накопленных за годы службы денег не хватило бы даже на небольшую квартирку. И  тогда Федор Иванович решил остаться в этом таежном краю, купив в поселке этот дом. Конечно, при покупке дом выглядел несколько иначе.  Больше двадцати лет прожил уже Федор Иванович в этом доме. Он во всем любил порядок, поэтому и в доме у него не скрипели половицы, нигде не было оторванных досок и отвалившейся штукатурки.  Из этого дома ушел на службу сын Артем, который тоже впоследствии тоже стал военным, но моряком. Сейчас он  служил на Дальнем Востоке. 
Из этого дома ушла во взрослую жизнь дочь Ирина. Но в отличие от своих старших братьев это была избалованная капризная девица, как потом оказалось – совершенная эгоистка.  Еще во время службы Федор стал замечать непонятное ему поведение подрастающей дочери. Он любил свою жену  Люсеньку и часто по поводу и без повода старался побаловать ее новыми нарядами или украшениями. Подросшая дочь ревновала и требовала от отца подарков для себя. И хотя Иринка всегда была хорошо одета, а  отец и ее не обижал подарками, ей  всегда было мало. Люся сначала не придавала значения тому, что дочь забирает у нее вещи и украшения, и  не возвращает их.  Поначалу она и Федору об этом не рассказывала, стараясь не беспокоить его лишний раз. Но  потом из дома стали исчезать деньги.  Поведение дочери стало ее беспокоить по-настоящему, и она рассказала обо всем мужу. Но, ни беседы отца, ни даже его угрозы, ничего не  действовало на  Ирину. Основным принципом ее жизни  стало – вы меня родили, теперь вы должны мне обеспечить жизнь, которую я хочу. А для чего же иначе нужны родители?
После переезда в этот дом Федор даже был вынужден установить в доме сейф.  Ирину мало волновало, что отец ушел со службы и перебивается лишь случайными заработками. Его Люсенька вынуждена была мыть полы в школе, чтобы хоть как-то помочь мужу. И  только Иринка не хотела себя ни в чем ограничивать. Она кое-как окончила школу, и учиться дальше не захотела. Уехав в соседний город, Ирина устроилась на работу лаборанткой в университет. Внешне похожая на отца, высокая и красивая Ирина, сумела женить на себе сына профессора, преподававшего в этом университете. Мягкий и деликатный Глеб не мог противостоять напористой Ирине.  Постепенно Ирина выжила профессора с женой на дачу, а большая трехкомнатная квартира оказалась  в ее владении. Через год после свадьбы Ирина родила дочь. Однако она считала, что для ребенка будет лучше, если девочка будет жить на даче с бабушкой и дедушкой. Будучи полновластной хозяйкой квартиры, Ирина,  даже не стесняясь мужа, приводила туда своих любовников, коих у нее было множество.
Федор и Люся очень переживали из-за недостойного поведения дочери.
- Это я, я виновата. Я ее вырастила таким монстром. Я так хотела, чтобы у меня была дочка, я так ее баловала. Вот теперь все это аукается, - плакала и корила себя  Люсенька. Федор, как мог, утешал ее. Но последней каплей, убившей его любимую, стала весть о том, что их дочь, бросив мужа и дочку, ушла жить к начальнику местной женской тюрьмы, жена которого погибла незадолго до этого при странных обстоятельствах. В этот день уснула его Люсенька, выпив успокоительное, чтобы на утро уже не проснуться.  Не выдержало материнское сердце  такого позора.
Ни на прощание с покойной дома, ни на похороны Ирина не появилась. Но когда Федор Иванович после поминального обеда вернулся в дом, он был шокирован. В доме хозяйничала Ирина. Шкафы, в которых хранились вещи Люси, были раскрыты, и дочь деловито разбирала вещи. Все, что было более или менее ценное, она складывала в большие пластиковые пакеты. Все остальное скидывалось в кучу прямо на пол.   Именно на голый пол потому, что ковры из спальни и гостиной, свернутые в рулоны, стояли в веранде. Рядом с ними  стояли две коробки с упакованной в них посудой, которая ранее располагалась на полках в серванте. Теперь полки серванта сиротливо блестели стеклами и зеркалами. В супружеской спальне с кровати исчезло дорогое покрывало, которое Федор подарил жене на пятидесятилетний юбилей.
Сдерживая себя, Федор спросил:
- Что здесь происходит? Что ты здесь делаешь?
- Не видишь, что ли? Вещи разбираю.
- Ты не пришла проститься с матерью. Не попросила у нее прощения. А она умерла из-за тебя.  У тебя вообще совесть есть? Или для тебя ничего святого нет?
- Да, ладно. Как будто  ты не рад. Старая маразматичка. Только и умела ныть, да мне нотации читать. Теперь сможешь найти себе бабенку помоложе. Так что еще спасибо мне скажешь. Открой сейф, я хочу ее украшения забрать.
Словно черная мутная волна захлестнула Федора. Стало трудно дышать. Подойдя к двери, он оперся плечом о косяк и проговорил, скорее даже прошипел:
- Вон! Пошла отсюда вон, тварь бессердечная!
И добавил несколько непечатных выражений в адрес дочери.
- Ты что орешь, старый дурак?! Я все равно заберу все, что мне положено.
- Ах, ты, дрянь! В этом доме нет ничего твоего!
Подойдя к  Ирине, он схватил ее за шиворот и, протащив через комнаты и веранду, толкнул с крыльца.
- Пошла вон! Ноги твоей чтоб не было в этом доме!
- Старый идиот, чтоб ты сдох!
И сев в стоящий у дома автомобиль, Ирина уехала.
У Федора Ивановича после  похорон жены и ссоры с дочерью пропал интерес к жизни.  Как и многие мужчины в его ситуации, Федор Иванович нашел один выход – решил утопить свое горе в водке. Теперь его день начинался, как обычно, в шесть часов утра. Но он начинался не с зарядки, а с открытия новой бутылки и вместо кружки кофе он выпивал стакан водки. Единственно близкие теперь ему старики – соседи Золотаревы пытались остановить его, но все было бесполезно. Может и довел бы себя Федор Иванович до печального конца, если бы не внучка Аленка.
На поминальный обед, на девятый день неожиданно для Федора Ивановича приехали зять Глеб, его мама Анна Григорьевна и десятилетняя тогда  Аленка. Вечером изрядно выпивший Федор Иванович, собравший ужин в гостиной, дождавшись, когда гости сядут за стол, встал перед ними на колени:
- Простите меня за мою непутевую дочь. Я прошу прощения и за мою  покойную Люсеньку. Мы вырастили этого бесчувственного монстра, который принес много горя не только нам, но и вашей семье. Простите нас, - и Федор Иванович заплакал.
Аленка слезла со своего стула и, подойдя к деду, стала его  поднимать на ноги:
- Дедушка, пожалуйста, вставай. Я люблю тебя, не надо плакать.
Она своими маленькими ладошками вытерла слезы, текущие по щекам деда и, взяв его за руку, подвела к столу. Усадив деда на стул, она села к нему на колени и, обняв за шею, прижалась к его широкой груди. Тепло маленького тельца согрело душу Федора Ивановича. Он обнял внучку и поцеловал в макушку:
- Спасибо, внученька. Я так рад, что ты у меня есть.
- Федор Иванович,- проговорил Глеб,- у нас к Вам никаких претензий. Мы же понимаем, что Ирина и Вам принесла много горя. Если бы мы раньше узнали о смерти Людмилы Васильевны, мы бы приехали на похороны. Но до нас поздно дошли эти печальные вести.
- Да, Федор Иванович, - поддержала Анна Григорьевна,- мы на Вас не в обиде. Если Вы не против, мы с Аленкой останемся у Вас на недельку.
За то время, что Анна Григорьевна и Аленка находились в доме Федора Ивановича, он пришел в себя. Именно непосредственная говорливая Аленка отвлекала деда от горьких дум. Внешне очень похожая на свою мать, Аленка унаследовала мягкий  характер отца. Возможно, сказалось воспитание в интеллигентной  профессорской  семье. До смерти жены Федор Иванович видел внучку лишь несколько раз. Теперь же Аленка часто звонила деду, приезжала погостить на каникулы. Федор Иванович был несказанно рад всякий раз ее приезду.
Два года после смерти жены Федор Иванович не женился. Нет, он не жил по-монашески. В его жизни в это время случались встречи с женщинами, и даже недолговечные романы. Но все это было не то. Ни одна из встреченных им за это время женщин не могла заменить ему Люсеньку. Поэтому, хоть женщин, претендовавших на место рядом с ним, было много, постоянной женщины в его доме так и не появилось. Только приезжавшая погостить  Аленка была единственно желанной в этом доме. Федор Иванович начал было отчаиваться, но однажды  старые знакомые пригласили его на свадьбу сына. Именно здесь Федор Иванович познакомился с Наташей. Наташа работала воспитателем в детском саду в соседнем городке и жила вместе с родителями после развода с мужем. Уже в первый день знакомства с Наташей Федор Иванович понял, что это именно та женщина, которая нужна ему. Даже внешне она чем-то напоминала покойную Люсеньку.  Федор Иванович зачастил с поездками в городок. В дни, когда он не ездил на свидания к Наташе, он подолгу разговаривал с ней по телефону.  Федор Иванович готов был жениться на понравившейся ему женщине, даже не смотря на почти двадцатилетнюю разницу в возрасте. Спустя полгода свиданий Наташа переехала жить в дом Федора Ивановича. И дом словно снова ожил. Федор Иванович познакомил Наташу с Аленкой, и они подружились. Наташа фактически заменила Аленке мать, которой у нее  практически никогда не было, а для бездетной Наташи Аленка была словно дочь. Аленка приезжала на все каникулы, и каждый отъезд в город был тяжелой разлукой и для Наташи и для внучки. Федор и Наташа стали часто ездить в город, чтобы навестить Аленку.  Так продолжалось полтора года. Федор Иванович  начал подумывать о том, чтобы забрать Аленку к себе.  Для этого он хотел, прежде всего, узаконить отношения с Наташей. В конце августа они подали заявление на регистрацию брака в ЗАГС. Через несколько дней Федор Иванович поехал в город, чтобы увезти подарки внучке к новому учебному году. Он даже остался переночевать на даче  у сватов, надеясь поговорить с Глебом о том, чтобы забрать Аленку к себе. Возвращался домой он в самом лучшем расположении духа.  Судя по настроению Глеба и Анны Григорьевны они, зная привязанность Аленки к Наташе, были не против ее переезда в дом деда. Не знал в то время Федор Иванович, что дома ждет его беда.
Уже подъехав к дому, он понял, что что-то случилось. Во дворе скулил и выл Джек. Все цветы на клумбах во дворе были вырваны с корнем и беспорядочно валялись посреди двора. Дверь в веранду была открыта настежь.  « Что случилось? Что могло произойти? Где Наташа?» - недоумевал Федор Иванович. Он прошел по всем комнатам. Везде был беспорядок. Открыв шкафы, он увидел, что исчезли шубы его Люсеньки. В серванте не было  столового и чайного сервиза, столового серебра.  Федор Иванович кинулся к сейфу. Было заметно, что его дверцу пытались открыть топором или большим ножом, но сейф устоял. В ужасе стоял Федор Иванович посреди разгромленного дома, когда в дом вошел сосед дед Золотарев.
- Федя, здравствуй!
- Семен Федорович, я ничего не понимаю. Вы не знаете, что здесь произошло? И где Наташа?
- Федя, ты шибко-то не переживай, но Наташа в больнице.
- Как в больнице? Что с ней?
- Федя, ты сядь. Да и я сяду вот сюда, на диванчик,- и Семен Федорович присел на диван возле печки.
Федор сел на стул возле стола. Он понимал, что это ему сейчас точно необходимо. Ноги не держали его.
  - Так Вы знаете, что произошло?
- Вчера ты только уехал в город, в дом заявилась Ирка.
- Кто?!
- Твоя дочь Ирина.
- Я же выгнал ее из дома.
- Да, я знаю. Но она, похоже, как-то узнала, что вы с Наташей подали заявление. Вот и приехала на разборки. А  раз тебя не было, она устроила скандал Наташе. Наверно, она била ее еще в доме, но потом выволокла во двор. Я видел, что ты уехал из дома. Потому, как только услышал шум во дворе, мы с моей бабкой пошли посмотреть, что там такое.  Наташа уже лежала во дворе без сознания, а Иринка продолжала ее избивать. Мы отобрали Наташу  у  Ирки, хотя мне тоже досталось. Бабка сбегала домой, вызвала             « Скорую».
- Наташа жива?
- Жива. Но у нее сломана рука и несколько ребер и какая-то травма головы. Бабка моя сегодня  ходила в больницу, хотела повидать Наташу. Но ее не пустили, сказали, что Наташа все еще без сознания. Она в реанимации.
Федор Иванович застонал, охватив голову руками:
- Господи, да за что мне все это? Как же я мог вырастить такую сволочь?
- Федя, ты успокойся. Может, все еще и обойдется.
Федор Иванович лишь застонал.  Степан Федорович, посидев еще несколько минут, поднялся и тихонько вышел из дома. Он понимал, что ничем сейчас не может помочь Феде.
Даже сейчас Федору Ивановичу было страшно вспомнить ту неделю, что Наташа находилась без сознания. Потеряв одну любимую женщину, он ни за что не хотел потерять и Наташу. Наташа выздоравливала трудно. Лишь перед Новым Годом ее выписали из больницы, и Федор Иванович привез любимую  домой. Он приготовил праздничный обед, но Наташа не присела к столу. Зайдя в дом, она прошла в спальню и начала собирать вещи.
- Наташенька, дорогая, что ты делаешь?
- Я ухожу от тебя, Федор.
- Ну почему?
- А сам не догадываешься? Этот  дом мне напоминает о том, что я здесь испытала. Он напоминает мне о той фурии, которая чуть не забила меня до смерти. Спасибо соседям. Только благодаря ним я осталась жива.
- Наташенька, если так, я продам этот дом. Мы купим новый.
- Нет, Федя. Я не смогу больше с тобой жить. Ведь это сделал не кто-то, а твоя родная дочь. Я  любила тебя, но видимо, с болью ушла и любовь. Единственно, что ты можешь сделать для меня, увезти меня  сегодня же к родителям.
Федор принялся уговаривать Наташу, но она была непреклонна. И вечером  того же дня Федор увез Наташу к родителям. Но у него теплилась надежда, что  Наташа забудет обиду. Надежда  рухнула в тот день, когда он узнал, что Наташа уехала в Красноярск, к своей овдовевшей старшей сестре. И снова, как после смерти Люсеньки, он ушел в глубокий запой. Единственный близкий ему человек – внучка Аленка – и в этот раз вытащила деда из этой ямы депрессии.
Ирину осудили. По совокупности содеянного она получила пять лет заключения. Но уже осенью прошлого года, видимо благодаря стараниям ее сожителя – начальника тюрьмы, вышла из заключения. Федор Иванович ничего не хотел знать о ней.  Он вычеркнул ее из своей жизни, у него больше не было дочери.
Лишенная родительских прав Иринка пыталась вернуть себе дочь, но шестнадцатилетняя Аленка категорически отказалась от матери. Аленка по-прежнему жила с бабушкой и дедушкой. Глеб женился во второй раз, но мачеха не смогла наладить с Аленкой отношения такие, какие у Аленки были с Наташей. И когда Аленка бывала у деда, и они иногда вспоминали о Наташе, по глазам Аленки Федор Иванович видел, что она скучает по своей несостоявшейся маме.
Так и остался Федор Иванович снова один в этом доме. И если после смерти Люсеньки женщины чуть ли не в очередь выстраивались, чтобы быть рядом с овдовевшим мужчиной, то теперь, напуганные громкой историей, женщины сторонились его. Никто из них не хотел повторить судьбу Наташи.
Отдохнув после обеда, Федор Иванович продолжил борьбу со снегом. Теперь нужно  было убрать снег перед воротами. Он уже заканчивал с уборкой, но тут  снова увидел  возле соседнего дома утреннюю « Газель». Теперь из машины вышли не  только те мужчины, которые приезжали утром, но из кабины автомобиля последней спустилась укутанная в шубу и шали старуха и зашаркала валенками по тропинке к дому. Мужчины принялись переносить из кузова в дом кое-какую мебель, узлы и коробки. Из печной трубы дома показался небольшой сизый дымок, но потом печь, по-видимому, начала растапливаться, столб дыма из трубы набрал силу и постепенно из черного становился светлым, серым.
Опершись на лопату, Федор Иванович наблюдал за новыми соседями. Его удивило, что новые соседи видели, что рядом с соседним домом стоит мужчина, но даже не подошли к нему познакомиться. Еще больше его поразило то, что выгрузив вещи, мужчины снова забрались в кабину « Газели» и уехали.
- Вот дела! Они что, оставили старуху одну в нетопленом доме? Да что же это такое! Уж не «черные риэлторы» ли здесь работают? Нет, надо узнать, в чем здесь дело.
И убрав лопату за ворота,  Федор Иванович решительно направился к соседнему дому. Когда-то он часто заходил поболтать со Степаном Федоровичем и Валентиной Егоровной, попить с ними чайку. Валентина Егоровна была мастерица печь всякую сдобу и к чаю всегда находились  какие-нибудь пироги, шаньги, либо булочки. Но  теперь его поразило, как все-таки быстро ветшает жилье без присмотра. Калитка, когда-то открывавшаяся практически беззвучно, теперь жалобно заскрипела. Очищенное от снега крыльцо тоже оказалось без одной ступени. Федор Иванович открыл двери в сени и сразу почувствовал горьковатый запах дыма, который шел в открытую дверь дома. Глаза начало щипать. Он постучал, и, войдя в дом, громко поздоровался:
- Здравствуйте, хозяева!
К нему обернулась старуха, копошащаяся у печи:
- Здравствуйте! Простите, а Вы кто?
- Зашел познакомиться. Я – Ваш сосед, Федор Иванович Ветлугин.
- Ну, что же, будем знакомы. Я – Светлана Сергеевна Рябова. Простите, не могу руки подать, грязная. Вот пытаюсь печь протопить. Никак толком не растопится. Вроде разгорится, а потом снова тухнет.
- Да, похоже, трубу инеем затянуло. Теперь пока не отогреется, так и будет.
Федор Иванович  подошел к печке. Увидев, что на шесток из трубы начали капать редкие капли, спросил:
- А на крышу парни Ваши не залазили? Надо было хоть метелкой в трубе пошуровать. А то так долго не оттает.
- Думаете?
- Да, нет, знаю
Старуха расстроено присела на стул возле кухонного стола.
- Что же мне делать? Я думала, что печь растопится, хоть немного в доме нагреется. Придется теперь конфорки на газовой плите всю ночь включенными держать. Не замерзать же мне.
Федор Иванович отрицательно покачал головой.
- Да, что Вы! Вы здесь к утру не только замерзнете, но и угореете. Вот что я предлагаю. Идемте-ка ко мне. Переночуете, сегодня у меня, отогреетесь. А завтра я Вам, Светлана Сергеевна, помогу с печкой. За день можно будет разобраться, что к чему. А сейчас уже темнеть скоро будет, ничего Вы сейчас уже не сделаете.
Посидев еще немного и подумав, Светлана Сергеевна спросила:
- А Ваша жена не обидится на нежданных гостей?
- Я один живу, Светлана Сергеевна. Да, Вы не бойтесь. Мне не все равно кто и как будет жить в этом доме потому, что мы с прежними хозяевами, стариками Золотаревыми, дружили больше двадцати лет. Очень мне их эти годы не хватало.
Еще немного подумав, Светлана Сергеевна ответила:
- Ну, что же, другого выхода у меня, похоже, нет. Чаем напоите?
- Не только чаем напою, но и ужином накормлю.
- Тогда подождите. У меня  где-то здесь должна быть коробка конфет. Возьму к чаю. А то неудобно  в первый раз в дом идти с пустыми руками. Сейчас, сейчас.
Она зашаркала валенками по полу, принялась перебирать узлы.
- Да, ладно, обойдемся без конфет.
- Нет, нет, Федор Иванович, сейчас найду. Да вот же она!
И старуха достала из узла коробку « Родных просторов».
- Все, можно идти. Я сейчас только замок найду. Надо же дом закрыть.
- Да вот же он, на окне лежит.
- Точно.
Светлана Сергеевна закрыла дом и торопливо зашаркала валенками вслед за Федором Ивановичем. Войдя во двор, испуганно отшатнулась:
- Ой, здесь собака!
- Не бойтесь. Я вас сейчас познакомлю.
Он подвел соседку к Джеку:
- Джек, это наша новая соседка. Познакомься. И не надо на нее лаять, лучше будем дружить.
Джек словно поняв слова хозяина, помахал хвостом и приветливо тявкнул.
- Вот молодец.
Вслед за хозяином Светлана Сергеевна вошла в дом.
- А у Вас тут просто армейский порядок. Удивили, право удивили.
- А я и есть бывший военный. Сейчас военный пенсионер. Раздевайтесь, проходите.  Я пока пойду на кухню, ужин соберу.  Есть будете?
- Пожалуй,  буду. Я  сегодня  только кофе утром выпила, а потом некогда было есть.
Светлана Сергеевна принялась снимать верхнюю одежду, а Федор Иванович, вымыв руки, начал собирать на стол. Когда Светлана Сергеевна вошла в кухню, пришла пора удивляться Федору Ивановичу. Освобожденная от шалей, шубы и валенок Светлана Сергеевна оказалась еще не  старой  женщиной чуть выше среднего роста, полноватой, с пышной грудью и закрученной в узел копной пепельно-русых волос.
- Федор Иванович, простите, а где можно руки помыть и умыться? А то я вся этим дымом пропахла, да и руки грязные.
- А дверь в санузел за вешалкой в прихожей. Найдете?
- Попробую.
Когда, умывшись, соседка снова вошла на кухню, Федор Иванович был еще больше удивлен. Он не мог понять, как эта моложавая женщина с маникюром на руках и ухоженными волосами и лицом попала в соседний дом. Она была явно не деревенской жительницей.
- Федор Иванович, что Вы меня рассматриваете так пристально? Мы с Вами ранее не были знакомы?
- Вы меня тоже удивили. Я сначала подумал, что Вы бабулька лет восьмидесяти. А Вы оказывается гораздо моложе.
Светлана Сергеевна улыбнулась.
- Ну, до восьмидесяти мне, действительно, далековато. Хотя и не так уж и мало мне лет. Может, все-таки будем ужинать?
Федор Иванович очнулся:
- Да, конечно. Котлеты согрелись, да и щи уже кипят. Чай тоже готов.
Федор Иванович  принялся угощать соседку всем, что у него было в холодильнике. Что ему понравилось, так это то, что ела Светлана Сергеевна, ничуть не жеманясь, с аппетитом. После ужина пили чай с принесенными Светланой Сергеевной конфетами. Федор Иванович все-таки решился задать вопрос, который мучил его:
- Светлана Сергеевна, а что же Вы в такое неподходящее время переезжать надумали? Да и дом  заранее не согрели.
- Федор Иванович, да обычное дело. Внучка надумала замуж выходить.
- И что?
- Так квартира же нужна, молодой семье жить где-то надо.
- Вас что,  из Вашей квартиры сюда переселили?
- Да, нет. Из своей квартиры я уехала еще четыре года назад.
- Теперь я вообще ничего не понимаю.
Светлана Сергеевна рассмеялась:
- Придется, видимо, Вам все сначала рассказать.
- Ну, если ничего  тайного в Вашей жизни нет, я бы с удовольствием  послушал. Нам с Вами теперь, наверное, не один день рядом жить. Неплохо бы друг о друге подробнее узнать.
Светлана Сергеевна  согласилась:
- Да, пожалуй.
И немного подумав, с чего начать свой рассказ, продолжила:
- Вы, наверное, уже заметили, что я не деревенский житель?
- Да, заметил
- Ну, вот, я горожанка практически всю жизнь. Родилась в городе, училась там же, там же и замуж вышла, когда еще в институте училась. Вышла замуж за преподавателя  этого же института. Он был намного старше меня. Многие, в том числе и наши родители, считали, что это брак по расчету. Но мы действительно любили друг друга. Володя был женат, но развелся. Совместных детей у них не было. Вова мне потом, когда родился Кирилл, сказал, что он из-за этого с женой и развелся. Позже муж ушел работать на наш машиностроительный завод. Сначала он был начальником экономического отдела, а потом и директором завода. Я после декрета работала в банке, в кредитном отделе. Зарабатывали мы неплохо оба и материально жили очень обеспеченно. Четырехкомнатная квартира в центре города, иномарка, дача, в общем, у нас было все. Да, было…
Светлана Сергеевна задумалась, словно решая, рассказывать ли дальше.
- Муж мой умер больше двадцати лет назад. Умер он, в общем-то, нелепо и от этого еще более обидно.  Он практически никогда не болел, а тут случился  приступ аппендицита. Сделали операцию, такую, в общем, банальную в наше время.  Выписался он из больницы, все казалось было нормально. А через неделю ему вдруг хуже стало. Снова обратился в больницу, но там ничего не нашли.  Только когда совсем уже ему плохо стало, положили его снова в стационар. Оказалось, что при проведении операции тампон  внутри оставили. Снова его оперировали, но спасти уже не смогли. Обидно, что из-за чьей-то халатности человека не стало.
Федор Иванович перебил:
- А разбирательство хоть было? Наказали за это кого?
- Было и разбирательство. Уволили из больницы хирурга, который операцию делал. Да что толку? Володю это уже вернуть не могло.
Кирилл у меня в это время в университете учился. Я как раз получила повышение -  заняла должность начальника  отдела кредитования. Ну, погоревали мы, да что делать, надо дальше жить. Кирилл на четвертом курсе женился. Сноха Кристина мне понравилась. Так и жили мы все вместе в нашей квартире. Внуки появились. Сначала Денис родился, потом Яна. Я и растить их помогала. Да и детям нравилось, что есть на кого внуков оставить. Я надеялась, что так мы  и дальше будем жить. Но четыре года назад Денис жениться  надумал. Кристина сразу вопрос ребром поставила – надо ему квартиру покупать. Не хотела я продавать нашу квартиру, столько лет в ней прожили, столько всего произошло. Но Кирилл поддержал жену. Что же, мне с сыном ссориться? В общем, пришлось мне на дачу переехать, а мою квартиру обменяли на две «двушки», одну – сыну, другую – внуку. Вот я четыре года на даче жила. Пришлось работу бросить, далеко добираться стало.  Ну, а потом привыкла. Мне даже нравиться стало. Тихо там, особенно зимой, да и сама себе хозяйка, как хочу, так и живу. Да и сын не забывал. Каждую неделю ко мне ездил, продукты возил. Ну, а в начале этого года Яночка решила замуж выйти. Снова встал вопрос о квартире. Решили мои детки дачу продать, денег добавить, да Яне квартиру купить. Обидно только, что меня никто даже не спросил. Сын, правда, звал меня с ними жить. Но я обиделась на них, особенно на сноху. Я понимаю, она хочет своих детей  устроить в жизни. Но обо мне тоже надо было подумать. Вот и решила от них уехать в деревню. Домик вот этот через риэлторов купила, рабочих наняла для переезда. В общем, как говорил мой покойный Вова – «встала в позу». Наверное, сама я виновата. Всегда старалась им помочь, не думала о себе. Вот они и перестали со мной считаться.
И вздохнув, Светлана Сергеевна, улыбнулась и попросила:
- Ну, а теперь Ваша очередь, Федор Иванович, немного о себе рассказать.
Не хотелось Федору Ивановичу вспоминать все  горькие события последних лет, да и соседку пугать тоже не хотелось, поэтому  он ограничился небольшим рассказом.
- Да, что обо мне говорить. Бывший военный, теперь пенсионер. Два сына тоже выбрали нелегкую стезю офицера. Жена моя Люсенька умерла семь лет назад от сердечного приступа. Так что сейчас у меня только один близкий человек – внучка Аленка. Она в этом году школу окончить должна. В городе живет с дедушкой и бабушкой, но ко мне часто приезжает, да и звонит постоянно.
И поспешил перевести разговор:
- Может, еще чайку?
- Нет, Федор Иванович, достаточно. Спасибо Вам большое за все.
- Ну, тогда я Вас пока одну оставлю. Надо дров принести, печку затопить. Можете телевизор пока посмотреть в зале.
- Да, нет. Я лучше пока посуду помою.
Федор Иванович растопил печку, и в кухне стало совсем  тепло. Светлана Сергеевна перебралась на диван, что стоял возле печки. Было заметно, что согревшаяся Светлана Сергеевна с трудом держится на ногах.
- Может, отдыхать пойдете? Я постелю Вам на диване в зале.
- Если можно, Федор Иванович, я бы лучше вот здесь, возле печки легла.
- Ну, хорошо.
На следующий день Федор Иванович посвятил весь день тому, чтобы помочь Светлане Сергеевне.  Ближе к обеду удалось растопить печь, а к вечеру в доме уже была приемлемая температура. И еще один насущный вопрос удалось решить  Федору Ивановичу. Когда Светлана Сергеевна хотела набрать из крана воды, воды в нем не оказалось. Пришлось Федору Ивановичу и с водой разбираться. Оказалось, что предусмотрительный Степан Федорович перекрыл кран у ввода трубы в дом. Когда из крана потекла хоть и мутная и ржавая вода, Светлана Сергеевна была очень ей рада.
Почти месяц Светлана Сергеевна наводила порядок в доме, разбирала узлы и коробки.  Федор Иванович не заходил к соседке, понимая, что ей сейчас не до гостей.
В конце марта на весенние каникулы  к Федору  Ивановичу приехала Аленка. Увидев, что перед соседним домом расчищена  дорожка, а на  окнах висят шторы, поинтересовалась:
- Дед, у тебя никак снова соседи поселились?
- Да, Алена. Женщина. Светлана Сергеевна зовут. Я ей немного помог после ее переезда. Печную трубу прочистил,  а то печь не топилась. Да воды в доме не было, так пришлось искать причину.
- Молодая или старая?
- Кто?
- Кто-кто? Женщина спрашиваю молодая или старая? Лет ей сколько?
- Не знаю, не спрашивал, сколько ей лет. Но по твоим меркам, скорее всего, старуха.
- Старуха? О, это хорошо!
- Почему это?
- Да как почему? Тебя женим.
- Ну, ты скажешь! Какой из меня уже жених? Семьдесят лет скоро.
- Ну и что. Выглядишь ты еще вполне себе ничего. Что же тебе весь остаток жизни волком-одиночкой быть?
- Да ну тебя, Аленка. С твоими фантазиями далеко зайти можно.
- Нет, деда, ты не прав. Я хочу с ней  познакомиться. Давай пригласим ее в гости.
- Алена, ну с чего вдруг я пойду ее приглашать в гости? Да и не пойдет она, скорее всего. Устраивается еще, наверное, на новом месте. Не так же просто новый дом обустроить.
- А ты сходи, все равно позови. А я сейчас в магазин сгоняю, вкусненького чего-нибудь куплю. Ты пенсию получил?
- Ну, получил.
Аленка протянула руку, требовательно пошевелила пальчиками:
- Давай денежку, а то у меня денег маловато, на праздничное чаепитие не хватит.
- Аленка, не чуди! Не выдумывай!
Но Аленка продолжала стоять на своем:
- Дед, ворчать будешь потом. Собирайся и иди, пригласи соседку на чай.
- Вот пристала, как банный лист, не отвяжется,- проворчал Федор Иванович, но найдя кошелек, достал оттуда и подал Аленке тысячную купюру.
- Хватит?
- На первый раз, думаю, хватит.
Быстро одевшись, Аленка тут же убежала в магазин.
- Вот придумала  же, егоза!
Но Федору Ивановичу, несмотря на все его ворчание, нравилось, что  Аленка проявляет такую заботу о его судьбе. Да и, если быть честным перед собой, Светлана Сергеевна ему очень нравилась. Она не жеманилась, общалась запросто в течение тех первых дней их  знакомства. Он и сам хотел бы  еще пообщаться с соседкой. Но  зайти в соседний дом без причины было неудобно, а  сколько он не искал повода, его не находилось. Ну, вот теперь есть причина. Одевшись, Федор Иванович поспешил в соседний дом. Петли калитки уже не скрипели, смазанные маслом. На крыльце, на месте недостающей  ступеньки не очень умело была приколочена доска.  Войдя в дом, Федор Иванович был удивлен тем, каким чистеньким и уютным стал дом соседки. Федор Иванович  постучал. Из спальни вышла Светлана Сергеевна.
- А, Федор Иванович, здравствуйте!
- Здравствуйте, Светлана Сергеевна!
- Раздевайтесь, проходите, будем чай пить.
- Да я, Светлана Сергеевна, пришел Вас к себе в гости пригласить. Приехала внучка Аленка, и она хочет познакомиться с новой соседкой. К дедам-то  она постоянно в гости бегала.
- А  я Вас хотела на новоселье пригласить. Вчера только с ремонтом и уборкой закончила. Надо же хоть небольшое новоселье сделать. Я вот что предлагаю. Берите свою внучку и приходите ко мне часам к шести вечера. Я стол соберу. Вот и отметим и новоселье и знакомство.
- Ну, если так, спасибо за приглашение.
Дома Федора Ивановича уже ждала Аленка.
- Ну, что, дед, придет соседка в гости?
- Нет.  Она нас к шести часам на новоселье зовет.
- Так и это неплохо. Сегодня к ней сходим, а завтра ее к нам пригласим.
- Аленка, притормози! А то ты чересчур бурную деятельность развила.
- Дед, я просто хочу, чтобы ты снова был счастлив.
К шести часам вечера Федор Иванович и Аленка, прихватив с собой  торт и бутылку вина, отправились в гости. Светлана Сергеевна встретила их в нарядном платье, волосы были уложены в красивую прическу, легкий макияж молодил ее лицо. Увидев ее, Аленка была сражена наповал:
- Здравствуйте, Светлана Сергеевна. Я внучка вот этого дедули, Аленка. Очень рада с Вами познакомиться. А Вы просто красавица, настоящая леди.
Зардевшаяся Светлана Сергеевна улыбнулась:
- Здравствуй, Алена! И я рада знакомству с тобой. Ну, что же, прошу к столу!
Хозяйкой Светлана Сергеевна оказалась хорошей. Еда, приготовленная ею для гостей, была вкусной. После бокала вина под хорошую закуску разговор шел легко и непринужденно. Вечер прошел незаметно, пришла пора прощаться. И тут Аленка, продолжая осуществлять свой план, решила  все-таки пригласить Светлану  Сергеевну в гости в дом деда:
- Светлана Сергеевна, так приятно посидели, уходить не хочется. Приходите к нам завтра вечером. Посидим, поболтаем. А то дед снова весь вечер  телевизор смотреть будет. И еще раз Вас  с новосельем. Я рада, что у деда будет такая соседка.
Всю последующую неделю, пока Аленка была на каникулах, вечера они проводили вместе – то Аленка с дедом шли в гости к соседке, то Светлана Сергеевна, чаще всего что-нибудь, постряпав в течение дня, вечером шла в гости к Аленке и Федору Ивановичу. Наконец наступил предпоследний день каникул. На следующий день Федор Иванович должен был увезти Аленку в город. Уже с утра Аленка начала хлопотать на кухне.
- Дед, я хочу прощальный ужин сегодня организовать. Ты сходи, пригласи соседку.
Почти весь день Аленка готовила еду для праздничного ужина. Взяв у Федора Ивановича деньги, сходила в магазин, где купила  недостающие для ужина продукты и большой торт к чаю. Когда она вернулась домой с кучей пакетов, Федор Иванович даже недовольно покачал головой:
- Аленка, что-то ты уж слишком торжественный ужин готовишь. Ты что, совсем от меня уезжаешь? Больше не приедешь?
- Приеду, конечно. А сейчас не мешай мне.
К вечеру в зале был накрыт праздничный стол. Аленка заставила деда надеть белую рубашку. Принарядилась и сама.
- Аленка, сознавайся, что ты задумала?
- Увидишь!
- Алена!
- Все, дед. Вон, в окно вижу, Светлана Сергеевна идет. Иди, встречай.
Федор Иванович пошел встречать соседку, а Аленка, оглядев стол, передвинула кое-какие вазочки, еще раз поправила скатерть. В это время  дед и соседка вошли  вместе в зал. Увидев их рядом, чего она, собственно, и хотела, Аленка мысленно похвалила себя:
- Права я была. Отличная пара!
Вошедшая Светлана Сергеевна изумилась:
- Ну, какая ты молодец, Аленка! Деду так повезло с тобой.
- Присаживайтесь, Светлана Сергеевна. Мне так хорошо было с Вами и с дедом все эти дни, что я решила устроить прощальный ужин. Как бы мне не хотелось продолжить эти дни, но завтра надо возвращаться в город, послезавтра в школу. Но я очень рада, что мы с Вами познакомились, что у деда теперь такая соседка.
На удивление блюда, приготовленные Аленкой, оказались вкусными.  Даже Федор Иванович не знал, что Аленка умеет готовить. Налив в бокалы себе и Светлане Сергеевне вина, а Аленке вишневого сока, Федор Иванович произнес тост:
- Выпьем за мою дорогую внучку, за тебя Аленка. Дай Бог тебе и дальше оставаться такой доброй и отзывчивой!
Выпив немного, принялись за еду. И тут совсем неожиданно для окружающих Аленка задала вопрос:
- Светлана Сергеевна, а Вам нравится  мой дед?
Не ожидавшая подобного вопроса Светлана Сергеевна поперхнулась, потом, откашлявшись, спросила:
- А к чему такой вопрос? Федор Иванович – хороший сосед.
- Только сосед?
Широко улыбнувшись, Светлана Сергеевна, ответила:
- Ох, и хитрая же ты, Аленка. Нет, не только сосед. Он очень приятный мужчина и он мне нравится. А к чему все-таки эти вопросы?
- А Вы бы вышли за деда замуж?
Тут уж не выдержал Федор Иванович:
- Аленка, что за вопросы? Веди себя прилично!
- А я и веду себя прилично. Я же вижу, что и тебе нравится Светлана Сергеевна. Так что Вы мне ответите, Светлана Сергеевна? Пошли бы Вы замуж за деда?
- Не знаю. Я от твоего деда что-то предложения не слышу.
Федор Иванович, привыкший сам решать вопросы со всеми своими женщинами, сейчас чувствовал себя не в своей тарелке.
- Да, какой я жених? Через месяц восьмой десяток щелкать начнет.
Но Аленка никак не хотела упускать инициативу в разговоре:
- Светлана Сергеевна, выглядите Вы, конечно, прекрасно. Я бы Вам шестидесяти не дала. А если не секрет, сколько Вам лет?
- Да я и не скрываю. Шестьдесят пять, летом шестьдесят шесть будет.
- Вот видите, вы и по возрасту, друг другу подходите. Ну, так как, дед? Я же знаю, что ты был бы не против, чтобы жить  со Светланой Сергеевной? Решайся, дед!
- Вот, сваха! Да, конечно, я был бы не против, если  Светлана Сергеевна согласится. Вдвоем все равно веселее.
С чувством облегчения от выполненной миссии, Аленка снова обратилась к  Светлане Сергеевне:
- Ну, как, Светлана Сергеевна, что  Вы ответите деду?
- Да, я не против.
- Ура, наконец-то! А то бы вы так и ходили друг возле друга, а объясниться так и не решились бы.
Откуда-то из-за дивана Аленка достала бутылку « Шампанского» и подала ее деду:
- Дед, разливай! Это событие точно стоит отметить.
Все еще смущенный  Федор Иванович открыл бутылку, и налил шампанское в бокалы себе и Светлане Сергеевне. Но Аленка поставила и третий бокал, для себя.
- Дед, налей и мне немного, я хочу Вас поздравить.
Подняв бокал, она произнесла тост:
- Дед, Светлана Сергеевна, я хочу вас поздравить. И еще. Я снова приеду сюда на праздничные дни в мае. Я думаю, дед, ты не будешь тянуть и официально узаконишь отношения со Светланой Сергеевной. За вас!
Федор Иванович выпил шампанское из своего бокала, но потом заметил:
- Аленка, ты все-таки торопишься. Такие дела быстро не делаются.
- А чего тянуть? Вам что, по семнадцать лет, как мне?  Это у меня вся жизнь впереди, а у вас-то ближе к закату. Так что надо ценить каждый день.
Федор Иванович, все еще взволнованный происходящим, парировал, взглянув на румяную от смущения Светлану Сергеевну:
- Не внучка, а язва. То ли женит, то ли хоронит, не поймешь.
- Да не хороню, дед. Не хороню, а хочу, чтобы ты жил дольше. Один-то ты от тоски точно загнешься.
На следующий  день Федор Иванович отвез Аленку в город. Но к соседке не пошел. Весь вечер он думал. Ему не хотелось начинать совместную жизнь со Светланой с обмана. Размышляя весь вечер, он все-таки решил сделать ей официальное предложение, но и рассказать об Иринке и Наташе тоже надо было.
На следующий день, купив букет роз, Федор Иванович вечером, немного выпив для храбрости, пошел к Светлане Сергеевне. Судя по накрытому столу, она его ждала.
- Светлана Сергеевна, Света, выходи за меня замуж.
- Ну, что же, Федор Иванович, я уже сказала позавчера, что я не против того, чтобы выйти за Вас, то есть за тебя, замуж. Спасибо за цветы. Я очень люблю их. Проходи, поужинаем  вместе.
После ужина, выпив еще вина, Федор Иванович решился-таки рассказать свою печальную историю. Светлана слушала очень внимательно. Когда Федор окончил свой рассказ, она некоторое время посидела, молча, а потом задумчиво произнесла:
- Конечно, очень неприятная история. Но если ты хотел меня напугать, то нет, не напугал. Может я не права, но я думаю, что Наташа сомневалась в своей любви к тебе. Иначе бы она так просто не сдалась. По-моему, если тебе что-то дорого в жизни, нужно защищать это до последнего вздоха. И неважно от кого защищать – от забравшегося в дом  вора или от топчущей твою жизнь родной дочери.
Федор облегченно вздохнул и обнял Светлану.
На следующий день они подали заявление на регистрацию брака, немало удивив этим работницу ЗАГСа. День регистрации совпал с юбилейным днем рождения Федора Ивановича.
Приехавшая, как и обещала, на майские праздники Аленка от души порадовалась за деда и Светлану Сергеевну. Обняв деда и стоящую рядом с ним жену, поцеловала их и поздравила:
- Я так рада за вас! Счастья вам на долгие годы!
Расчувствовавшийся  Федор Иванович, обняв обеих своих любимых, прижал их к себе и проговорил, с трудом сдерживая слезы радости:
- Девочки мои! Как же я рад, что вы у меня есть! Вы действительно вернули меня к жизни. Хочется жить, дышать полной грудью и сделать все, чтобы вы были счастливы.  Спасибо Богу, судьбе ли, что не обошли меня, сделали счастливым.