Пуговицы и КВН
- К нам или к вам? – Поинтересовался я у зайца, когда мини-пицца была доедена, а волосы после физкультуры обсохли.
- К вам. Бабушка обещала научить пришивать пуговицу.
- Угу. Удачная идея. Только смотри, с твоим низким болевым порогом делать это надо осторожно и внимательно, не отвлекаясь на Улефон и мысли о Катеньке.
- Вообще-то я уже имел дело с иголкой.
- Да? Это радует. Ты уже не боишься уколов?
- Не боюсь! Наверное. Давно не пробовал.
- Ну тогда ничего тебе не мешает наконец-то научиться.
- Да, давно пора…
- Согласен. Я…
- Я в твои годы…
- Ребёнок, я в твои годы, между прочим, уже умел не только повязывать, но и гладить самостоятельно пионерский галстук. Что галстук, я брюки гладил! И стрелочки получались идеальными! И только потом, много позже, годам к тридцати, разучился. И – да, заставь меня сейчас погладить брюки, они раз и навсегда станут плиссированными. Это не мой стиль и потому я бросил их гладить.
А чистить картошку в одну спиральную шкурку и пришивать пуговицы я научился раньше, чем ты ходить! Помню, в первом классе, в КВН, будучи капитаном команды первого ряда, на конкурсе капитанов в два раза быстрее справился с этой пустяковиной, чем соперник.
- В КВН? Х-м… Деда, я знаю, что такое КВН…
- При чём здесь КВН, ты хочешь спросить? Малыш, пионервожатых не выбирают. А у нашей было рафинированное чувство юмора и, как следствие, своё понимание игры. Это ты ещё не знаешь, кто у нас судьёй был…
- Кто?
- Училка по географии, почти пенсионерка, Клавдия Михайловна. Та снизила нам балл за приветствие из-за того, что мы, по моей задумке будучи пиратами, вышли на сцену не организованно. Ну, то есть, не строем, в колонну по два, держась за руки и исполняя песни эпохи первых пятилеток, а по-пиратски – шаляй-валяйски. Подозреваю, зарубила бы наш номер вообще, но перед самой игрой куда-то пропали нарисованные на ватмане бутылки с ромом.
А был, помню, ещё конкурс на наблюдательность, только без предупреждения и в старших классах. Я был посрамлён и побеждён в конкурсе капитанов – вчистую проиграл Ире Д. Нас выставили лицом к лицу на безопасном расстоянии и предложили пялиться друг на друга тридцать секунд. А потом развернули на сто восемьдесят градусов и попросили описать внешний вид соперника. Надо ли говорить, что Ире это удалось лучше? На мне ведь был чёрный костюм, белая сорочка и чёрные туфли. Чего не скажешь о ней… Да если бы меня даже заранее предупредили, я бы всё равно не запомнил расцветку её платья и фасон туфелек! Я смотрел на неё и думал: «Ну, и чего я там не видел за восемь лет?» Мне и в голову не приходило запоминать цвет её глаз и прочую одежду!
В общем, Остапа понесло. Заяц слушал внимательно – он любит мои воспоминания. Может быть, даже что-то понял. Но как только я остановился, чтобы пополнить лёгкие новой порцией воздуха, предложил играть в снежки. Мне же так лень было нагибаться, что я сагитировал его на футбол снежно-ледяными «булыжниками». В этом мне среди него равных не нашлось, я победил, несмотря на то, что ворот у нас не было. И тогда он пошёл по сугробам:
- Деда! Я так люблю снег!
Изъять его оттуда, не промочив ноги, которых у меня всего-то две и осталось, не представилось возможным вплоть до самого дома. Дома покушал, пришил две пуговицы, повисел на мне и по неосмотрительности предоставил мне шанс написать вот это всё. Грех было не воспользоваться.