Похождения деревенского ловеласа (Михаил Чайковский) / Проза.ру

   Вступление
Я понимаю, что «ловелас» в сочетании с определением «деревенский» звучит несколько вульгарно. Его бы на «бабник» заменить, но тогда, как говорил герой Георгия Вицина в одном из фильмов по рассказу Михаила Зощенко «Не может быть!» - пропадёт весь «романтизьм», даже если он не связан с пастушком со свирелью на лугу и его подружкой - пастушкой в сарафане, нижней юбке, но без трусов и без лифчика.
Вульгарно? За то правдиво.
Мой приятель, популярный в городе торгаш средней руки, называет себя бизнесменом. На каждой вечеринке он старается умыкнуть меня, малоизвестного писателя, в укромное местечко - скажем, в курительную комнату, - и начинает рассказывать о том, как он поднялся, вышел в люди, о конкуренции и коррупции. Всё это я уже слышал многократно, и однажды натолкнул его на тему, которую ни один уважающий себя мужик, да ещё, будучи в подпитии! - не минует:
- Я слышал, ты у женщин в большом фаворе…
Всё! «Лёд тронулся, господа присяжные заседатели!» (Остап Бендер).
            1.
И полилась неторопливая речь лысеющего, с пивным брюшком «ходока»:
   «Я в торговлю попал не сразу. Сперва я был маленьким, потом подрос, а в возрасте около 13 лет стал видеть сны с голой одноклассницей Людой… просыпался сконфуженный; трусы у меня были липкими, противными на ощупь. Я первый раз очень испугался: а вдруг это болезнь какая? И осторожно расспросил про это друзей. Меня успокоили, мол, мужиком становишься, пора и тёлку куда над поиметь!
Меня испугало слово «тёлка». Я что, ей за быка послужу? Мне объяснили:
- Девок так сейчас называют, деревня!
2.
- В 8-м классе мне понравилась девочка Катя. Вот где был разлив романтизма! Мы гуляли с ней по вечерам, целовались до мотыльков в глазах. Но я нигде, кроме рук, к её телу не прикоснулся.
А расстались мы глупо.
Из мореходки приехал в отпуск наш одноклассник Васька и пошёл к ней в гости.
Я расстроился. Как же, моряк…представил себе их встречу, последствия…
Ваньку я избегал до самого его отъезда, с Катей больше не встречался, а на романтику юношеской любви стал смотреть с цинизмом.
Вскоре Катя уехала насовсем, и в памяти о ней остались лишь лёгкая кофточка белая да сиреневый запах её тела и укоризненный взгляд: «Что ты наделал…»
   Сиреневый…Когда она купалась, то добавляла в воду настой лепестков этого весеннего цветка.
Романтика!
3.
Ах да, Оля! Тоже одноклассница. С ней я встречался от делать нечего, никаких чувств не питая и юношеского трепета от соприкосновений не испытывая. Так, сиживали на скамейке в обнимку. Все друзья знали, что она - моя девчонка, значит - для других табу. Я же, того не ведая, вёл себя, как истый самец - собственник: моё, никто не трожь!
Конечно, Ольга догадалась о пустоте моих к ней чувств и напрасном ожидании развития наших отношений. Мы отдалились друг от друга, постепенно и окончательно.
4.
На молокоприёмном пункте появились две девушки - лаборантки. Одну из них звали Рая. Она была тонкая, с вьющимися волосами цвета ржи, с голубыми смеющимися глазами и весёлым ртом с полными пунцовыми губами. Мы с ней как - то быстро сошлись, нашли много общего друг в друге и стали встречаться.
В молокоприёмном пункте, где работала Рая, я был частым и желанным гостем, просиживал там порой по несколько часов, болтал с девушкой о всякой всячине: мой конёк - литература - выручала меня, если возникала неловкая пауза. Я кичился и пыжился, и однажды был наказан за хвастовство: выпил на спор трёхлитровую банку сырого молока. Последствия? Сутки туалетного ареста без отлучки от дома. Срамота!
Полноценный роман у нас не состоялся.
5.
Сосед Лёня, старше меня лет на 10, играл в футбол вратарём за команду рудника «Октябрь». Мы лежали на траве между матчами, и он делился опытом:
- Вон там, в огородах, на меже, я сделал Галину женщиной. Так и сказал, литературным языком, без похвальбы, ровным, будничным голосом. - А она что? Сначала потрепыхалась чуток, а потом…Ей, видно, тоже было интересно. Тем более, что мы встречались давно и дело к свадьбе шло. Только были мы молодые, тупые, и всё произошло не очень красиво, не как в кино: были потуги, суета, пыхтение. Но потом…
Наша команда, все молодые, да ранние - по полтора десятка лет каждому, - лежали вокруг него и глотали голодные слюни. Мы завидовали. Завидовали и представляли себе - себя на его месте. Неоднократно, лёжа в зеленях, мы все вместе дружно мастурбировали. Перед этим веточкой измеряли длину своих «дружков», похваляясь отметками на свежей коре и при этом следя, чтобы никто отметку свою в сторону увеличения не сдвинул.
6.
Появились в наших палестинах пэтэушницы. Прислали их на традиционные сельхозработы. Лучше бы не присылали: трудились они спустя рукава, с ленцой, перекурами, спорами с бригадиром и матами между собой.
Но одна мне всё же приглянулась, или я, зелёный, повёлся на её соблазняющее зырканье? В любом случае, скоро оказались мы с ней в кустах. Барышня была из Западной Украины, в интимных делах хорошо обученная. Бездонная и ненасытная, она ухала как филин и гортанно выдыхала: «Ще! Ще! Та нэ спиши, дурень…»
В результате этого соития заполучил я чёрненьких вошек - «мандавошек». Вначале гнездились они на лобке, потом стали зарываться под кожу, выползли на грудь, оказались на бровях. От такого нахальства я терялся и отчаянно пугался. Новый, неизведанный страх… Срочно довелось задавать пацанам неловкие наводящие вопросы. Ответы были: брить, травить керосином, солярой. Средства доступные, но несколько дней я смердел как тракторист. А что, не к медикам же бежать со своим позорным «зоопарком»?
Барышня тем временем растаяла за горизонтом, и я остался неотомщенным, с поруганным честолюбием и обогащенным очередным жизненно - половым опытом.
7.
Надо же! Потом я познакомился со студенткой - медичкой. Пришлось её окучивать по её же настойчивому желанию. Ну, не горел я страстным желанием заниматься этим делом - её телом. Но возраст, возраст! Инстинкты подавляют разум. И была она, судя по трепетному отношению к процессу, сучкой опытной, расторможенной и к половым утехам жадной. Хорошо ещё, что в карманах у меня было не то, что густо, а вовсе - пусто. Поэтому я с подарками не заморачивался, по кабакам сам не хаживал и подруг не водил. Только кажется мне, что моей медсестрице я всё - таки остатки мандавошек подарил. Ну, она медичка, профи, и этих насекомых истребить для неё не составило бы труда.
А про ночь с ней единственную вспоминать неприятно. Сняла она хату в пригороде, в районе Центрального рынка, у старухи. Судя по поведению, бабка была бандершей, с липким взглядом и мокрыми ладонями, оставлявшими влажный след на бумажной скатёрке - под ней бабища деньги хранила.
Кровать бала купеческая, с четырьмя подушками, периной и ватным одеялом.
В комнате витал знойный дух от жарко натопленной печи.
Форточки были задраены, заклеены, законопачены.
На подруге были толстые байковые панталоны. Резинки врезались в тело где - то в районе талии и в бёдра выше колен. Это была кираса, латы средневекового рыцаря. Я сдирал это облачение полчаса, истекая потом и сексуальной истомою.
Контакт получился измученный и непродолжительный. Обидно некачественный.
Девушка ушла, обиженная, обманутая в своих чаяниях и неудовлетворённая.
8.
Мне лет немного. Я учусь в 9 классе средней школы крупного шахтёрско - металлургического города. Пишу стихи и занимаюсь боксом. Тренер мной доволен.
У меня двое друзей, два Виктора. Первый, по кличке Бобёр. Ростом он около 180, вес соответствует росту. Два передних верхних зуба металлические. Второй, Лис - подвижный, ловкий. Он краснел по любому поводу, и в школе его часто подозревали в мелких пакостях. Лис краснеет - значит, виноват.
У нас две общие подруги, Валентины из параллельного класса. Они обе блондинки, только одна курчавая, а у второй волосы прямые, обычно стянутые в пучок. Первая просто отличница, а вторая - танцовщица и скромница. Беда меня свела со второй. Не знаю, какие чувства я к ней питал, но после танца с ней на школьном вечере на моей правой ладони, лежавшей на её талии, осталось ощущение тепла, изгиба её тела, лёгкого, едва уловимого движения. Чёрт - те что! Магия какая- то.
Мы часами сидели в парке. Я залезал рукою к ней в трусики - она молчала, не шевелилась; казалось, прислушивалась к себе, впитывая новые ощущения. Но опрокинуть её на спину я почему - то не решался.
Вдвоём в квартире мы оставались часто. Однажды, когда я привычно расстегнул лифчик и начал ласкать молодые, налитые соком, упругие груди, её позвала мать. И Валя, к ужасу моему, с болтающимися за спиной застёжками пошла на зов. Когда она возвратилась, одежда её была в порядке. Странное поведение мамаши…
Старшая сестра Вали встречалась с каким - то Васей. Мать вздыхала:
- Ещё один сельский жених к нам в дом ходит…
Она хотела, чтобы у дочек были обеспеченные городские воздыхатели.
Отец Вали, дядя Коля, был шахтёром, работал в забое, болел силикозом. Это когда мельчайшая пыль оседает на лёгких. У горняков, работающих в угольных шахтах, эта пыль хоть как - то откашливается, а у тех, кто добывает железную руду - нет. Такие шахтёры, можно сказать, обречены, несмотря на высокие заработки, санатории - профилактории, нормированный рабочий день. Мне его жаль, хотя я не мог представить всю полноту ужаса ему грозящей беды…
Не обошлось без инцидентов.
На выпускном вечере я соблазнился 11-классницей Ритой. Она была яркой противоположностью «Золушке» Вале: рослая, статная, самоуверенная и горделивая девица из интеллигентной семьи. Я, будучи под хмельком, оказался в её квартире, в доме неподалёку от школы, рядом с пивбаром, где до позднего вечера шумели мужики и гремела музыка.
Хватило ума не залезть к Рите в постель!
Потом выяснилось, что она была беременна от местного бандючка и искала дурака для прикрытия. Только что толку - то от меня. Вчерашнего школяра?
А к Вале я вернулся с повинной, и она меня покорно приняла.
Мы вместе поехали поступать в университет, на иняз.
            9.
Понесла меня нелёгкая после первого экзамена к знакомой Любе в Н-ск!
Люба жила с матерью на окраине города в рабочем посёлке с допотопными одноэтажными «деревяшками» в однокомнатной квартирке. Мать её была в больнице. Девушка пребывала в трансе после разлуки со своим парнем, лишившим её девственности и надежды на замужество. Она отдалась мне охотно, постанывая и легонько царапая спину. Как - то промурлыкала:
- У него такой большой…или сперва так от боли показалось…а у тебя хороший, ласковый…
Когда её мать пришла из больницы, мы уединялись в кустах около дома, в парке. Наваждение какое - то.
Сексуальная волна захлестнула меня, утопила. Конечно, в универ на второй экзамен я не попал. Можно было попытаться сдать экзамен - историю, мой конёк, - с другой группой, но меня обуяло вдруг такое безразличие!
Я забрал документы и уехал домой.
Мне было 16 с половиной. Родители слушали мои рассказы о поступлении недоверчиво, а тут ещё пришло письмо от Любы моей сестре - они дружили. Любаша сообщила, что она от меня беременна и готова выйти замуж. Сестра обещала молчать.
А я ещё часто - часто вспоминал, как мы это делали: вторжение…скольжение…головокружение…
« Атас! Берегись, рабочий класс!»
Я сбежал из дома. Ну, как «сбежал»? уехал в посёлок в 40 км от дома, снял квартиру и стал искать работу. Пошёл в спорткомитет. Я ещё не знал тогда, кто работает в таких учреждениях. Там бойкий инструктор Бойко полистал мои спортивные документы и дал мне направление в колхоз, пребывавший почти в черте посёлка. Так я стал инструктором - методистом по ФиСу - физкультуре и спорту.
Председатель колхоза принял меня никак. То есть, я ему был совсем не нужен. Но штатная единица - то есть, существует на бумаге…
Основной вид спорта в районе - футбол. По окончанию первенства района спортивная жизнь замирала, или трепыхалась на уровне шахмат/шашек.
Я пробовал реанимировать волейбол, тяжёлую атлетику - условия для этого были. Напрасные потуги! Молодые колхозники облюбовали кафе «Троянда» - там вино и водка продавались на разлив по вполне демократическим ценам, - чего уж там! - у некоторых было домашнее вино, и его тоже охотно покупали.
   10.
Каждое утро председатель проводил планёрки. Я упорно ходил на эти «посиделки», чем вызывал недовольство «головы» и недоумение его бригадиров, учётчиц и иже с ними.
Несколько раз я заглядывал на склад, брал «на запись» продукты, которые квартирная хозяйка превращала в борщи и котлеты.
Наконец, я не выдержал молчаливого отторжения моей особы со стороны преда, написал заявление и ушёл.
Но домой не уехал.
Нашёл себе работу: грузчика на хлебозаводе.
Это была пекарня в недавнем прошлом, немного дооборудованная, расширенная, была в то время несколько расширенная, отремонтированная, дооборудованная, обеспечивала хлебобулочными посёлок и часть района.
Мне было 17 лет.
Я познакомился с Юлей: она была цыганского облика, кареглазая, с несколько вульгарными телодвижениями. Сейчас бы сказали - сексуальная. Ей нравилось, когда я касался её груди, интимного треугольничка с курчавой порослью…
Работа изматывала. От свиданий было не очень много радости.
Наконец, меня оформили тренером - почасовиком, и я хлебозавод покинул, о чём меня просил и директор завода: он опасался ответственности за то, что принял на работу 17-летнего - грузчиком, и на полный рабочий день. А это значит: мука в мешках по 70 кг, 3 машины по 30 мешков; 3 - 4 машины угля, 3 тонны каждая (нагружаем / разгружаем лопатами); 2 машины сахару: 20 мешков по 50 кг в каждой ездке. Я работал с двумя мужиками из ближних сёл - вид у них был загульный и манеры уголовников, и то: какой работяга наймётся лопатой махать да мешки на горбу таскать? Ясно: не имеющий нормальной рабочей специальности, без «корочек» - бездельник и проходимец.
Оба мои «коллеги» были выпивохами, благо, контроль за нами отсутствовал. Мужики употребляли, но весьма умеренно. Закуска всегда была под рукой: свежеиспечённый хлеб, масло. ..
А с новой моей пассией роман не сложился. Она помирилась со своим парнем, и я отпал как прошлогодний лист под дуновением осеннего ветра…

            7.
« Совершает жизнь круговорот»…
Потом была студенческая жизнь, и уже не юность, а в ней:
- юная абитуриентка в общаге на Горького,
- воровка на квартире у знакомого,
-бледнолицая первокурсница рядом с кинотеатром,
Сестра Иллариона - музыканта,
Три еврейки, хитрые и непокорные,
И прочая…
А воспоминаний ярких об этом не осталось - так, всё мимолётное, то есть, пролетающее мимо.
И вроде бы было это, в каждый конкретный момент происходящее, важным, событийным, кровь будоражащим…
Прошло».
Автор:
Не знаю, стоило ли выносить на широкий круг читателей эти записи?
Может быть - да, ведь у современной молодёжи love stories происходят не так - проще? Или сложнее? Эмоциональнее, с переживаниями? Цинично и примитивно? Не знаю.
Судите сами.
2020, янв - февр.