В пламени отчаяния постепенно умирало всё живое. Молот войны уже коснулся земли, разбив её на две равные части. Стоны умирающих душ разносились то тут, то там, бездыханные тела валились одно за другим, кровь проливалась нескончаемыми ручьями, окрашивая моря, реки, озёра и океаны в цвет самой предсмертной агонии.
В этой войне не было ни победителей, ни проигравших. Была лишь смерть, что унесла бесчисленное количество жизней за собой, погрузив в вечный сон множество невинных душ. Среди этой бойни медленной походкой шёл он, забирая своим острым клинком одну жизнь за другой, превращая некогда могучих воинов в ничто. И не было ему равных среди ныне живущих, кто бы смог повергнуть его, обезумевшего, своим острым мечом. С глупой улыбкой он шёл вперёд, всё ближе и ближе приближаясь к желаемому. За шагом шаг, за трупом труп, и вот, кажется, он предстал перед Священным дворцом, на пороге которого стоял тот самый Созидатель этого проклятого мира, что так позорно сбежал от своих детей в крепость из чистейшего злата, расколов и без того хрупкий баланс мироздания на чёрное и белое своими нескончаемыми ошибками. И не главное детище пришло к своему отцу, чтобы положить конец бесчинствам мира сего, а всего лишь маленькая обиженная тёмная душа, взявшая на себя бремя уничтожения сего порядка, ради светлого будущего.
Он обнажил свой меч и направил его на Создателя, готовый молниеносно ринуться в бой. А противник так и стоял, призывно распахнув объятия для глупого ребёнка и тепло, по-родительски, улыбаясь, готовый ему простить всё на свете. Но тёмный воин жаждал не всепрощения, а перемен, которые Всеотец мог подарить миру, избавив свет и тьму от необходимости сражаться. Но ему было будто безразлично. Он так и стоял у врат своего дворца с распростёртыми объятиями, с упоением наблюдая за битвой, что лилась словно река Изобилия за спиной воина.
И в один миг стало ясно, что Создатель не остановит кровопролитное сражение, не защитит сбившихся с пути как тёмных, так и светлых детей. Не остановит эту воистину жестокую битву. Он будет ждать, пока все тёмные создания падут, очистив мир от своей гнусной скверны, оставив лишь чистоту и свет, которая должна была царствовать в этом мире с его самого зарождения.
Последние осколки надежды тёмного воина утонули в реке сожалений, оставляя после себя лишь невыносимое чувство горечи. Острый меч в его руке больше не дрожал, рукоять уверенно легла в ладонь. Уверенность, сила, воля – толчок от земли и вот, он уже несётся подстёгнутый отчаянием и яростью на Создателя, готовый забрать его жизнь и взять судьбу этого мира в свои уверенные руки.
Мгновение… и меч поразил лишь воздух, а ошарашенный воин пытался понять, что произошло. Его схватили за руку и с силой толкнули на поле сражения, словно указывая на его место. Он ничто перед Создателем, его просьбы и мольбы лишь пустой звуки их никто не услышит. Всё бесполезно.
Раз его место на передовой, то он, поклявшись себе, с особой жестокостью, упоением и лютым зверством уничтожит каждую шавку, что так или иначе была на стороне света. На стороне этого гнусного самодовольного и прогнившего насквозь Создателя.
И та нескончаемая война длилась бесконечно долго. Месяцы ли, года или века… И когда ей всё же пришёл конец, на поле стояли лишь двое – изувеченный и уставший тёмный воин с пустым и безжизненным взглядом, а рядом сам Создатель, окидывая опечаленным взглядом падших в бою детей, с тихим стоном боли и горечи вздыхая.
- Стоило ли твоё желание стольких смертей?
- Если бы Создатель лишь услышал мои мольбы, не было бы загублено столько невинных душ моими руками.
- Я слышу все желания, но разве я один был способен воплотить их все в жизнь?
- Тогда ради чего ты создал столько душ? Чтобы изо дня в день они все страдали?
Но Создатель не нашёл что можно ответить на это. А тёмный воин всё продолжал:
- Ради чего было создавать всё это? Какую цель преследовал Создатель, делая нашу жизнь столь невыносимой?
- Чтобы потом можно было уничтожить.
- Что?
Но Создатель снова ничего не ответил воину, исчезнув, как будто бы его никогда и не существовало.
Вот вам и ответ.
Горько, невыносимо. Но что он мог сделать?
Опустившись на колени, он коснулся бледными кончиками пальцев одного хладного тела, с трудом сдерживая рвущиеся наружу слёзы. Неужели всё зря? Неужели он просто лишил всех будущего своим нескончаемым эгоизмом? Или же наоборот подарил им счастье, отпустив в поток вечности измученные ненавистью и страхом души? Где истина, и что на самом деле является правдой?
А правда была одна – он лишился всего того, что у него было. И он лишился того, кому столь безмерно и самозабвенно был однажды предан.
На коленях лежала отсечённая голова некогда его дорогого господина и выражение лица было столь знакомо безмятежным, что в груди становилось невыносимо больно. Верховный вампир, которым он безмерно восхищался всю свою жалкую жизнь, погиб даже не меняясь в лице. Так смешно, но в то же время это было так грустно…
- Прости… - с уст срывается тихий и виноватый стон. – Прости меня. Прости.
И словно заклинание он повторял эти слова будто целую вечность. Он уткнулся лбом в лоб бывшего господина и на хладные щёки некогда живого высшего существа капали горячие слёзы искреннего сожаления.
- Я лишь желал спокойной жизни для таких как мы. Но в результате погибли все, абсолютно! Остался лишь я один, стоя на ваших костях и буквально тону в океане пролитой невинной крови. В этом всём лишь моя вина…
Где-то вдали раздался яростный взрыв, на мгновение обдало волной огненного ветра, небо стало угольно чёрным, будто обратилось в одну огромную чёрную дыру. Волна смерти, окрашенная рябью закатного солнца медленно приближалось, принося за собой хаос, разрушения и смерть всему живому.
- Конец… всего… - произносит воин одними губами, прикрывая глаза. Не было удивительным то, что это всё же произошло. Он стал катализатором к тому, что этот мир будет безвозвратно уничтожен. Он кончиками пальцев коснулся губ своего потерянного хозяина и горько улыбнулся. – Души ведь нельзя уничтожить до конца? Они просто вернуться в поток вечности и переродятся в новых телах… в новом мире?
Смертоносная волна всё приближалась, он ощущал её каждой клеточкой своего тела, понимая, что его неизбежный конец уже близок.
- Прощай, Теил, - с горечью произнёс тёмный воин, укладывая голову обратно к телу, а сам лишь развернулся к смертоносной полыхающей языками пламени волне лицом, смиренно сел на колени, складывая на них ладони, готовый принять ждущую его участь. С умиротворённой улыбкой на губах, с чувством неизбежности он ждал кончины своей бессмысленной жизни. Но лишь одна мысль, вертевшаяся в его голове, последней сорвалась с бледных искусанных в кровь губ.
- Скажи мне, а в новом мире… изменится что-нибудь?